Все прошло – и радость и боль, прошла усталость, вчерашнее похмелье и с широкой фальшивой улыбкой выхожу из дома. А на улице дождь, слякоть. Мусор, перекатываясь, по лужам, летит к дьяволу в сторону МКАДа, а оттуда в грязный и пыльный кювет, в котором столетняя грязища и перегной. Такой же перегной у проезжающих лихачей, щеголей, на дорогих машинах, и прочей нечисти – в мозгу.
Хотя у меня сейчас не лучше. Сам на вид неказистый: в тапочках, рваных трениках, с пропитыми глазами, наверное тот дьявол со МКАДа испугался бы.
Да и квартира не лучше – ободранные обои, старая мебель, из атрибутов цивилизации – радиоточка и телевизор Рубин, у которого была самопальная антенна, которую ваяли: я, дядя Сема, который работал в нашей бригаде электриком и еще какой-то мужик, которого по-пьяни не помнию.
Впрочем запахи стояли тоже феерические. В моем бараке, который я вежливо и цинично называл квартирой, часто проводились рабочие тусовки, когда набивалось в комнату по пол-бригады. Зрелище ужасающее, но я уже привык.
Пить не люблю, из принципа, но за компанию – пару раз пришлось, как вчера например.
Во что нас превратила нищенская зарплата и обитание в бомжовских условиях! Да даже на людей не похожи, при том при всем, я остаюсь и продолжаю оставаться романтиком, хотя это и является странным явлением. Даже во время тяжелой работы на стройке – мечтаю и задумываюсь, а на отдыхе пишу стихи, вот бред то, а?! Да нет не бред, сам знаю, что это и есть хорошо, ни кочегары мы не плотники…
Ну и пою тоже. Трезвым, пьяным ненавижу. Слушать свои завывания пьяные, все равно что слышать вой собаки, которую натянули на скрипку и играют на ней лобзиком. Хотя ребятам все нравится, но мне не хватает ихней критики в свой адрес, потому что кроме простого банального доброго слова – ничерта от них не дождешься! А жаль…
***
Вечерело, позвонила Наталья. С превеликим удовольствием взял трубку, нежный, чарующий голос околдовал меня. Говорили недолго, потому что до встречи осталось около часа. Мне нужно было еще доехать. Отсюда до моей настоящей квартиры было недолго, тогда я взял ключи, свернул в тубус кое-какие бумаги и поспешил вскочить в проезжающий автобус.
Этой встречи я искренне ждал давно.
А знакомы мы были с Натальей уже месяцев пять. Она молодая, интересная и довольно талантливая женщина, чье лицо меня заставило сойти с ума. Но случай был довольно смешной:
Сема орал на всю улицу, чтобы я сходил и принес чего-нибудь к обеду. Так я был настолько взмыленный, что не рискнул идти в люди в своем комбинезоне, измазанном черте-чем и отдающим мужским душком за километр, так как мужик я здоровый и энергии потребляю много, ну это не важно. Надел свою пижонскую черную рубашку и джинсы, подвязав свои вьющиеся удлиненные волосы. Отправился в ближайший продуктовый.
Выбирал что подешевле, потому что зарплата, сами понимаете – нищенская. Взял колбасу, хлеба белого, сырков на всю бригаду, пошел в отдел, где “горячее” продают. Там взял литр ребятам и пошел в сторону кассы.
Стоял, скучая, постукивая по резиновой поверхности транспортера у кассы, как по гитарному грифу во время сольной партии. Случайно бросил взгляд на впереди стоящую и прилип. Намертво, даже мысли ни одной. Но вижу, что сумки тяжелые грузит, так решил: ребята подождут, а я даме помогу, небось недалеко живет…
Пошел обратно, расхавал все по полкам и вернулся к кассе.
- Девушка, вам помочь может? – спросил я, чувствуя себя простоквашей.
- Нет, что вы, спасибо… - хотя самя еле на каблуках стояла.
- А давайте все таки, я помогу, у вас ноги подкашиваются…
После последовало то, чего я никак не ожидал: ослепительная улыбка и смеющийся взгляд, направленный прямо на меня.
- Ну смотри, не надорвись, Геркулес.
Я взял сумки и понес вслед за ней. Как она смогла поднять этот пуд, не понимаю! Но понес, раз обещал. Человек не злой, да и так почти за зря на своем горбу добровольно батрачу. Хех!
А пока она шла, незаметно, как она думала, оглядываясь на меня, я оценил ее стройную горделивую фигуру и необычный стиль одежды. Одевалась она прямо скажем, как на парад. Вроде ничего особого – платье, как платье, серо-коричневое шелковое, но не накрашена, ничего, татуировка, изображающая цветки сакуры на шее сбоку, вообщем – нимфа!
Тут любой офигеет, а я и подавно! Иду, как собачонка или, как дите малое. Но нравится – вот и иду.
- А насчет надорвись – вы зря сказали, девушка – выпалил я. – мы тут дома строим, я каждый день бетонные блоки таскаю этими руками.
- Ну, одно дело блоки, а другое дело помочь женщине, что проще сделать, по вашему?...
Я был в ступоре, но тупо продолжил разговор.
- А вы здесь недалеко живете?
- Что-что?.., - она отвлеклась теперь и на мою внешность.
- А далеко живете, девушка? – сказал я и по-идиотски улыбнулся, вот шляпа…
- В Жулебино я живу…
- Где?!! – чуть не упал я.
- В Жулебино, всего час езды. А что?
Я промолчал, решил, что нехорошо бросать начатое на полпути.
Дальше шли молча, долго-долго молча. Ни звука, только вздохи с обоих сторон.
Ну конечно, вспомнить себя в адекватном состоянии в зеркале – ну вылитый Геркулес! Как она только догадалась!
Вообще на такую мужицкую фигуру клюнула бы любая, но тут был не тот случай. Была ровная грань, за которую нельзя ступить, как нельзя поздороваться с зеркалом или побрить его с утра. Моя мечта шла впереди, чуть заметно, посмеиваясь над моей простотой, но душой ощущала, что я – человек… От осознания этого было очень приятно и даже весело! Забылся промороченный рабочий день. Меня занимала только она.
- А, если не трудно, можно… Ах, ладно…
- Меня Наталия зовут, хотите Наташей зовите, не бойтесь спрашивать, кстати я вижу, вы к эстетике неравнодушны?
Понял, что про мою внешность, но не понял, про какую именно деталь.
- Есть такое, не век же мне в спецовке вонючей ходить, да и вообще, у меня свои принципы, - сказал, почему то покраснев.
Опять смеется, вот звука нет, но чувствую, что смеется, как я скромничаю.
- А вы мне щас отдадите сумки, или до дома довезете?
- Конечно довезу, Наталия…
- …Наташа…лучше так, все таки мы с вами неплохо ладим, но вам нужно быть чуть поувереннее! – сказала она, а мне опять стыдно, опять чувствую себя ребенком. Эх, врагу не сдается наш гордый варяг!
Болтали обо всем оставшийся час, пока шли и ехали. Выяснил, что девочка она из интеллигентной семьи, отучилась в институте, преподает в музыкальной школе, пишет стихи, делает отменные коллажи, которые всегда меня удивляли. В общем о мечте и речи быть не могло! Все – реально! И она живая, идет рядом со мной, иногда хватая меня под напряженный до предела локоть, чем облегчает мою ношу в руках.
Я во время разговора похвастался тем, что умел. Сказал, что вроде бы имею неплохой слух, пишу стихи, песни и прочее, люблю творчество Пастернака, Цветаевой, Ницше и Булгакова, ну и просто люблю читать, все, что про жизнь.
- А вы мудрый человек, как оказывается, не думала, что строители, да еще из простой семьи, могут быть такими начитанными и воспитанными! Прям поражает торжество вашего разума! – сказала и засмеялась переливчато, отвроенно.
А я таял.
Просто таял, более милого создания, я не встречал в своей бешенной жизни, в которой я был тореадором с красным полотном в руках, а вокруг меня были быки и бычки. Мелкие грязные, отвратительные, которые норовили ударить сзади, но я был непоколебим. Был стойкий, так что, какие там четыре сумки до другого конца Москвы допереть! Даже смешно, хех…
Наш разговор наладился, практически уже не боялись называть друг-друга на ты. Наталья всячески старалась поддерживать меня, потому что каждый раз я забывался в своем дурацком стеснении перед женщиной.
В итоге мы подъехали к небольшому дому, в котором как раз и жила Наталья.
Я схватил свое добро и полез с ним в дверь, а Наталья аккуратно спустилась с подножки автобуса. Пошли во внутренний двор, где было очень здорово, так как машины ставили только снаружи его, поэтому и окна выходили по большей мере во внутрь двора, а не на сторону дороги.
Наталья открыла дверь и попросила войти, я проследовал за ней…
***
- Где, еб твою мать, ты был! – разъярялся бригадир – тебя за жратвой, как за смертью посылать!
- Да не шуми, похмелись иди с ребятами, - отрапортовал я, дав ему бутылку водки с остальным купленным, а сам быстро пошел в свой барак. Она дала фотографию, подписанную номером телефона, эту “реликвию” я нес, как хрустальную вазу, боясь уронить, или еще что-то сделать. Спрятал и тут же меня позвали.
- Да иду, я уже, Саша, иду! – сказал я и стал напяливать по-быстрому на себя комбинезон.
***
Автобус ехал так медленно, что был бы он каретой извозчика, сам бы сел и погнал быстрее ветра, но надо было ждать, ждать и ждать…
Когда, наконец, я добрался до места, то первым делом заскочил в близлежащий магазин за цветами. Раскошелился на роскошный букет из девяти роз, в которые вложил открытку. После этого, воодушевленный, направился к дому Натальи.
Я набрал код на двери и поднялся на третий этаж, она уже стояла там…
Платье было какое-то другое. Белое с повязанным на шее полосатым шарфом из шелка или еще чего-то такого легкого. Она улыбалась, стараясь скрыть свои эмоции, что в итоге не получились, она расплылась в своей ослепительной и чарующей улыбке, да и я тоже лыбился, не знаю почему, наверное так чувства зашкаливали.
- Прости, Наташа, я немного опоздал, но хотя наверное ты понимаешь.
- Ничего, проходи, я только приготовила все.
- Это тебе… - скромно сказал я и отдал букет, слегка закатив глаза.
Наталья поцеловала меня, видимо так надо было, потому что раньше на такую романтику я не мог и рассчитывать.
Были у меня девушки разные, но таких высокопарных – ни одной!
Я прошел в комнату уже не первый раз, так как мы иногда виделись до этого, но сегодня я всем телом чувствовал, что вечер будет необычный и незабываемый!
В комнате было очень красиво, отчасти японский хай-тек, отчасти прозападный, но все равно – комната отдавала по построению своим совдеповским уютом. Я прошел и сел на диван перед столом, на котором стояли различные вкусности, отменно приготовленные Наталией.
- Я рядом сяду, не волнуйся только, все нормально, тут все свои, - сказала она и опять тихонько засмеялась.
- А я такой смешной? – спросил я.
Тут она не сдержалась, и ее звонкий смех заполнил всю комнату, даже, как мне показалось, им зазвенели стеклянные фужеры на столе и в серванте.
- Ты – милый! А все чего-то боишься! Не будь ребенком… - она сказала мне это и как шестнадцатилетняя девчонка смачно чмокнула в щеку, обвив мою шею руками.
Моя реакция была ответная, я обнял ее за талию, придвинув к себе.
- Вот так бы всегда… - сказал я.
- Да… - закатив глаза, сказала Наташа.
- Каждый день…
- Да…
- Быть только с тобой! Быть вместе!
- Конечно, милый!
- Я люблю тебя, Наташа!
Это чувство не описать, когда чувства обоих накаляются. После чего, словно вино, опьяняют душу и организм.
После этого мы немного оправились и сели за стол.
Видно было, что Наташа была счастлива, она улыбалась все время, опять же – пытаясь скрыть улыбку. Она придвинула ко мне небольшую тарелку с цветными рулетами разной формы.
- А что это?
- Это – суши. – сказала Наташа, - японское блюдо, но я сама готовила.
Я взял вилку и хотел уже попробовать, но она остановила мою руку.
- Они палочками едят, если не знаешь… - сказала немного строго, и я почувствовал себя ребенком опять.
- Знаю, но не пробовал никогда.
- Ну так попробуй, бери как клюв, эту, как карандаш, а эту под средний палец, ну пристрой, главное, чтобы они смыкались, видишь? – она стала поправлять эту нехитрую конструкцию в моих руках.
- А теперь хватай ими и ешь! – сказала и сама стала пробовать, но глядя на меня, видимо ожидая моей ответной реакции.
Я попробовал этот разноцветный винегрет, было что-то особое…
- Мне очень нравится, Наташа, правда. – сказал я, - ты хорошо готовишь, даже судя по такому обилию на столе.
- Да… Это – ерунда!
- Не надо так, все очень хорошо! Сейчас не каждая сама хочет готовить, некоторых и заставлять надо…
- И за многими ты наблюдал? – серые глаза немного встревоженные, но с интересом, горяще смотрели на меня.
- Ну как сказать… Мы с тобой люди не очень молодые, у нас было какое то подобие жизни раньше… У меня были девушки, женщины, но как понимаешь – не первого сорта. В плане того, что такими чаще всего оперируют, наверное тоже поняла, хотя я считаю это кощунством. После сожительства с такой одной, которую оставил полгода назад, потому что просто не выносил ее претензий и она меня, как человека. Потом вообще не хотелось быть ни с кем, думал – пропащее дело… Думал…
Наташа немного задумалась или вспоминала что-то. Потом не выдержала и сказала.
- У меня тоже был муж… История была длинная и запутанная, но я ненавижу эту историю! Лучше бы ее не было в моей жизни.
Я заметил, как она поменялась в лице. Лицо исказилось болью, мне даже стало не по себе.
- Сначала притворялся интеллигентом, все цитировал мне строчки из романов на встречах, пытался околпачить своими дешевыми стихами, да сам по себе был – пьянью жуткой, да и человеком никудышным. Хотя тогда я сглупила и отдала четыре года этому бесчестию. Ужас конечно, мне больно вспоминать об этом. После этого я не хотела быть ни с кем, пока случайно не встретила тебя…
А мне было больно, но в тоже время приятно осознавать, что я значу для этой женщины, какую роль играю для нее, хоть и знакомы то – всего ничего! Но я чувствовал, что все еще будет, что будем жить и радоваться новой жизни, как солнцу по утрам, потому что жизнь будет давать тепло и свет…
Я прижал ее к себе и мы сидели долго-долго.
***
- Ну, ты бы хоть познакомил, что ли! – гаркнул Самохин, похлопав меня по плечу.
- Всему свое время, Митрофан Петрович! Еще успею, даже на свадьбу приглашу, только дайте время.
- Дам, конечно дам, сегодня пораньше тебя отпущу, так как все равно зарплата скоро, а застроили уже нормально. Иди, Илюша пока от пыли отмойся…
Так по-доброму я разговаривал с нашим старшим мастером. Он часто помогал мне раньше, а сейчас стал отпускать, говоря, что “дело молодое то!”.
Я собрался, прихватив с собой свою тетрадь с записями.
***
Дверь у Наташи была приоткрыта, я насторожился, потому что услышал и мужской голос и ее.
Почувствовав недоброе, встал у двери и прислушался:
- …если ты думаешь, что я от тебя отстану, ты ошибаешься, нашла себе хлуя нового, а мне на это все сквозь пальцы смотреть?!
- Андрей! Мы в разводе, ты больше не мой муж давно, а я не твоя личная собственность, чтобы мною распоряжаться!!! – Наташа кричала, поэтому мое сердце сжалось, но я выжидал момента, чтобы ворваться.
- Ошибаешься, ты думаешь так, а я мыслю по-другому! Если ты уж пообещала мне тогда, что будешь мне верна всю жизнь, то будешь верна, хочешь ты или не хочешь!
- Ты – мразь!
После этого последовали удары и плач Наташи, я влетел в комнату…
- А ты этого что ли нарыла себе?! Пффф…
Я не дожидаясь, пока он опять ударит ее по лицу, схватил за шею и повалил на пол.
Только за несколько секунд я успел его рассмотреть. Лысый, страшный, рожа пропитая, сам неказистый, как какой-то глист. Фигура – никакая почти, но вот хватка оказалась у него железная, потому что пнув меня в колено, схватил за него и начал давить мне на горло, тогда я перевернул его и несколько раз ударил головой об пол, после чего он обмяк немного.
Пользуясь тем, что он оглушенный, схватил за шиворот и толкнул с лестницы. Тот приземлился где то на втором этаже носом на плитку, когда очухается – вообще забудет, зачем он сюда являлся.
Я откашлялся и плюнул куда то вниз в промежность между лестничными перемычками. Было противно.
Наталья сидела в комнате, ее тело все дергалось от рыданий. Я обнял ее, прижал к себе.
- Девочка… Бедная моя девочка, но не бойся, он больше никогда не сунется к тебе, иначе я ему все переломаю… Этому ублюдку!
Она ничего не говорила, только тихо рыдала.
- Ну ничего, все будет хорошо, твой Илюша тебя в обиду не даст, так ведь?
Она посмотрела на меня, улыбаясь, хотя сейчас улыбку было не заметно на красном от боли и слез лице. Я провел по нему рукой, так, чтобы Наташа закатила глаза, и опять прижал к себе.
Немного спустя мы сели на кухне пить чай, чтобы успокоиться.
Я вспомнил про тетрадь, но опять стеснялся сказать про нее.
- Наташ, а я тут принес…даже не знаю, стоит ли щас…?
- Давай... Я тебя ждала! В моем доме только ты можешь делать, что хочешь…
Я расцвел, хотя было действительно неудобно.
Я сбегал в коридор за своей торбой, в которой лежали мелкие вещи и моя тетрадь. Ее я дал в руки Наташе.
- Там пятно, не обращай внимания, Санька блины на ней ел, чертяка.
Она улыбнулась, было видно, что ей смешно.
- Дружные вы однако ребята, - сказала она – дружней, чем кажетесь!
- Так и есть, - ответил я, - нервничаем периодически, но дружные всегда.
Она листала долго, смотрела какие то мои зарисовки на страницах, прочитывала стих за стихом, рассказ – за рассказом. А я любовался на ее непринужденную красоту.
Мечта Геркулеса! Только так, не может быть иначе, мечта, которая вдруг стала реальностью! Чему я был искренне рад…
- А у тебя тут песни, ты поешь? – спросила Наташа с большим интересом, глядя на меня.
Я смутился.
- Ну как сказать, ребятам нравится, но мне кажется, что слишком вольно и уж точно – не твой уровень!
- Ой! Да ладно тебе, засмущался прям весь, возьми у меня там гитару, на стенке висит в большой комнате…
Я пошел за гитарой. Большая комната была вся обклеенная фотографиями и коллажами Наташи, я ходил по комнате, как по галерее. Было правда очень занимательно, но я шел сюда за другим.
Гитара висела на стене. Была черная La Bella с царапинкой на верхней деке. Я взял, провел руками по запылившимся струнам, чуть подстроил, потому что гитара была явно расстроена, и обернулся. Позади меня стояла Наташа, довольно смотрящая на меня из-под раскосых бровей.
- У тебя тут, как на выставке, столько интересных работ!
- Спасибо, Илья. Я правда выставляюсь иногда. Особенно фотографии бывают в ЦДХ или еще где-нибудь. Я много жила в Латвии и Карелии, поэтому целые сборники фотографий именно оттуда, как ты заметил.
- Да, у меня родители родом из Карелии. Я там был пару раз в детстве, поэтому что-то помню…
Я посмотрел внимательно на стенку и указал на одну фотографию.
- Это Кемь, вроде?
- Да она… Красивая речушка, оттуда у меня около двадцати снимков тут висит. Смотри, не стесняйся.
Немного погодя сказала:
- А мне твои стихи очень нравятся! Ты такой романтичный у меня…
Она опять по-девичьи обвила меня руками за шею, а я только тихо улыбался и смотрел на ее прекрасное лицо.
- Ты мне споешь, сокол мой, ясный?
Я улыбнулся от такого явно славянского обращения ко мне и произнес:
- Конечно, спою, радость моя…
Я уселся на пол и начал петь Аврору. Не знаю, почему, но эта песня мне всегда нравилась. И когда я тянул: “А что тебе сни-ии-и-тся! Крейсер авро-ооо-о-о-ра!”, замечал, как лирично загорались глаза Наташи, как будто более чистого исполнения она и не слышала, но пел ни кто иной, а я, поэтому она была немного околдована моим голосом.
Дальше я пел многие вещи, включая свои, о которых она отзывалась, и потом спрашивала: “А правильно я смысл песни поняла то?”.
Конечно, правильно! А разве может родная душа тебя не понимать, нет!
Далее я спел Все пройдет, после чего увидел, как Наташа прослезилась.
После этого я больше не пел.
Сидели, молча, обнявшись и целуясь периодически.
Мы были самые счастливые в этом сумасшедшем мире.
Правда…
***
Еще один вечер подошел к концу, я вышел от Натальи, дабы добраться поскорее до дома, потому что на утро надо было рано вставать и ехать по делам.
Погода была отличная, только начиналось лето. Всего пару часов назад прошел легкий дождь и было свежо. Ноги сами шли, куда надо, а я вспоминал о Наташе, об очередной встрече с ней. Представлял себе ее светлый образ.
Шел, глядя в свое отражение на мокром асфальте. Отошел довольно далеко, пока мне не преградили путь три персонажа. Причем в подворотне какого-то не очень старого дома. Лица моих молчаливых собеседников не сияли доброжелательностью. Среди трех я узнал одного, которому надавал по щам неделю назад. Я уже понял, что отступать бессмысленно и на всякий случай сжал в карманах кулаки, прикинув, куда можно врезать всем троим.
- Привет, дружище, - сказал мой уже знакомый.
- Ну здравствуй, товарищ дорогой, может вы мне дорогу чуть-чуть приоткроете? А то мы тут всю арку заполонили.
- Ничего, люди другой дорогой обойдут…
Он сделал то, чего я ожидал. Выпад вперед и запустил в меня ножом. Я увернулся…
Остальные начали потихоньку подбираться ко мне, троица начала зажимать меня в угол, а я успел взять отколотую половину кирпича, незаметно спрятав ее в широкой ладони.
В голове была только одна мысль: “Главное не сдать назад”.
Специально сделал отвлекающий рывок, после чего один дернулся и получил в лоб кирпичом, крепко… Второй успел таки огреть меня чем-то тяжелым, поэтому свалил. Я встал и получил еще сильнее прежнего, встал, кое-как пытался отмахнуться, хотя кровь уже порядочно залила лицо, но зацепил только битого, после чего получил контрольный удар по голове, после чего отрубился совсем…
***
Туман, туман, окутал землю вновь, далеко, далеко...
Ох! Ну и дела! В башке только туман и как будто по радио играет одна и та же песня в мозгу. В голове встал прочный клин, который я вышиб, открыв глаза.
Вокруг была больничная палата, на лбу ссадина была зашитая, сзади синячищще походу заживал. Но главное, как попал сюда не помню. Наверное подобрали…
Я встал спокойно и подошел к окну.
Увидел зеленые насаждения на территории больницы и кирпичную пристройку КПП. Ничего родного, я здесь никогда не был. Хотя оказался не по своей вине.
***
- Илья, Илья, ты где пропадал?! Я вся испереживалась – голос в телефонной трубке дрожал.
- Я только из реанимации вышел, просто на меня какие то подонки напали, включая твоего бывшего. Я не знаю что произошло… Хотя обо всем легко догадаться, прости у меня голова очень болит и ребра трещат, мне перешивали сейчас недавно кое-что.
- …ужас. Милый, я буду ждать тебя, поезжай пока на работу, вечером увидимся, только я думаю не дома…
- А где? – говорил, хотя чувствовал, что сатанел с каждым словом.
- Я скажу тебе потом…жди
***
Каково было ждать!
Обычно - ничего, но сегодня было тревожно и почему-то тяжело...
Наташа не пришла в установленное время и я стал ждать.
Какие только мысли не приходили ко мне в голову! Самые идиотские, но я сидел ждал. Упорно, как будто прикованный. Так оно и было, я был прикован любовью. Своей и любовью своей женщины. Но не спокойно на душе. Что-то происходило явно не так!
Я еще раз позвонил. Автоответчик со службы телефонной связи выдал противный писк. Я решил себя успокоить той мыслью, что Наташа еще в пути и не доступна, сел на скамейку в Александровском саду, ждал еще минут сорок.
Вокруг все глаголило о какой-то яростной напряженности. Кровь стучала в висках. Вчерашние раны раскалились.
Я еще раз позвонил... Глухо!
Тогда я быстро побежал к метро, дабы скорее доехать до Жулебино.
По дороге меня раздражало все!!! И толпы людей и заторы у эскалатора и какие-то персонажи отдельные, которые смеялись, улыбались, мне казалось, будто свет смеется надо мной. Что мир против меня. Так потом и получилось...
Остановка за остановкой - ехал я до определенной станции, все думая, что могло произойти.
Может я идиот, просто у нее вылетел аккумулятор или в метро большой затор, но в тоже время - за два часа можно было проехать туда-сюда!
Да и Наталья не глупая, позвонила бы с таксофона, если телефон бы накрылся.
Ужас ждал меня впереди, я чувствовал как сердце вырывается из груди, но не от любви, от яростной боли! Мир замыкал кольцо...
Давка в автобусе меня тоже вымотала. Рвение было еще больше, чем то, которое я испытывал, рассчитывая скорее встретиться. Я не знал, с чем я сейчас встречусь!
До дома оставалось немного, тогда я дернул кнопку - на выход и выскочил в сторону его.
Свет не горел, дверь была закрыта, Натальи не было.
Я пошел опять через арку к метро, вдруг увидев что-то до боли знакомое.
Лоскут ткани ее платья заставил сердце напрямую облиться кровью. То самое коричневое шелковое. Я сжал его в ладонь, пошел далее.
У края арки лежало тело Наташи... Тут я упал.
Почти бессознательно, потому что я потерял рассудок. Это было очень страшное зрелище!
Кровь вытекала из виска Наташи, ее видимо чем-то ударило.
Я, даже не чувствуя себя, взял на руки уже давно бездыханное тело своей любимой, своей родной, за которую был готов поставить на карту свою жизнь...
А теперь она потеряла свою, причем не понятно до сих пор как!
Но кто был замешан я догадываюсь, хоть мне от этого никакой радости.
И в ту глухую ночь, я за первые лет семь разрыдался. Меня била дрожь, словно меня посадили на электрический стул, но я прижимал к себе ее тело, причитая что-то, потому что уже ничего не мог сделать! Все было тщетно...
А любовь не умирала, она болела, с нее текла кровь, а сияющая, теперь уже вечная улыбка на лице и мертвые глаза отображали радость и честь, да и все хорошее в этом мире, не смотря на ужасающий кровавый засохший подтек на виске, откуда до сих пор капала кровь...
Я был с ней всю ночь, сначала просто с ней, а потом уже с обработанным телом, но отпускать я его не хотел, а пришлось.
На похоронах Наташи была вся наша бригада, день был траурный у всех, меня даже никто не спрашивал ни о чем, только старший мастер и Саша обнимали меня по-братски за плечи и говорили шепотом: "Крепись..."
***
Снова обычное рабочее утро. Снова я вышел в рванье в открытый космос людского мироздания, где для нашей бригады на этот сезон существовал только пыльный и вонючий дьявол со МКАДа. Он дымил, шумел, плевался, но мы привыкли. В особенности я, который встает раньше всех остальных, потому что не пьющий.
Подвязал волосы платком, как банданой, поправил портки и пошел прямо к дымящему дьяволу. Прямо к этому кювету, заросшему дерьмом и лопухами. Прошел, посмотрел, где почище, да и лег на свежую листву, вглядевшись в небо, быть может Она уже там? Кто знает? А я знаю…