Посёлок был осаждён крупными силами. Соблазняясь слабостью укреплений, бургунды уже не раз предпринимали штурм. Частокол уже во многих местах был ослаблен. Для последнего штурма бургунды заготовили таран. Его использование должно было принести эффективность.
Мы решили нанести удар именно в момент, когда бургунды сломают тараном ворота и войдут частью сил в посёлок. Местность способствовала нанесению внезапного удара. Лес был близок к посёлку.
Уже с раннего утра в лагере бургундов началось оживление. Сосредоточить усилия они решили на очевидном направлении, на воротах. Мы изначально планировали свои действия именно исходя из такого хода событий. Ближе к обеду начался штурм.
Обстреливаемые из пращей и забрасываемые дротиками, бургунды подобрались к воротам и установили на ров помост. На него вкатили таран и парой ударов выбили ворота. Защитники не сидели, сложа руки. Накануне они собрали по посёлку горшки, забили их соломой и пропитали её маслом. Теперь они поджигали горшки и забрасывали ими стоявший на помосте таран. Он загорелся, вместе с помостом. Бургунды, не считаясь с потерями, раскидали горящие конструкции и, создав давку, рванулись через ворота.
Мы стояли в лесу наготове, облачённые в полный доспех. Мои бойцы, сами из колонов, с надеждой и ожиданием поглядывали на меня. Им было тяжело смотреть, как враг врывается в посёлок, долгие годы бывший их домом. Им не терпелось отомстить за прошлые унижения и страхи. Они были полны решимости победить, или умереть.
Феликс потом рассказывал, что колоны бились стойко, ещё не зная о том, что мы обязательно придём на помощь. С их стороны казалось, что они обречены. Но это увеличивало силы обороняющихся. Никто не хотел показаться трусом перед своим же соседом, тем более в такой момент. Но всё это я узнал лишь потом. А в тот момент я откровенно переживал за стойкость колонов. Ведь стоило им побежать, и весь наш замысел оборачивался против нас. На улицах посёлка, среди домов, мы, кавалеристы, теряли все свои преимущества. Учитывая отличную индивидуальную подготовку бургундов, в уличных боях нам не светило ничего хорошего.
Услышав пробежавший по толпе бургундов радостный вопль, я не сдержался, и подняв копьё негромко распорядился атаковать. Не факт, что мой приказ был услышан. Все всё поняли по жестам и выражению лица. Выскочив из леса, мы отработали много раз выполнявшееся уже до этого, на учениях, перестроение. Всё на ходу, стремительно. Следом за нами рассыпным строем следовали конные и пешие разведчики Констанция. У конных разведчиков на вооружении были дротики и спаты, лёгкие кожаные доспехи. Пешие разведчики носили кожаные доспехи, спаты, дротики. Индивидуально это были отлично подготовленные бойцы. Их задачей была поддержка атаки и недопущение организованного отхода бургундов.
Колоны и Феликс заметили наш приход лишь тогда, когда мы врезались в толпу. Врезались, продвинулись и отошли. Сбросили копья и повторили атаку, мечами как косами, скашивая головы врагов. Воодушевлённые колоны надавили с фронта. Бургунды сжались на узком пятачке. В жуткой давке они мешали друг другу, и мы просто резали их как свиней. Большая их часть так и осталась во рву, перед частоколом. Трупы лежали в несколько слоёв. Кое-кто из врагов пытался убежать, бесполезно, разведчики Констанция настигали и убивали каждого.
Уже к разгрому поспели всадники Виталия. Победа далась колонам дорогой ценой. Но это была победа, ради которой не считаются с потерями. Ну, во всяком случае, я не видел среди мужчин грустных лиц. Женщины, разумеется, потом плакали, такова их доля. Позор унижений прошлых лет был смыт, и прежде всего бургундской кровью.
Уже вечером, на совещании в лесу, все были в приподнятом настроении. Все. Кроме начальника кавалерии легиона. Узнав о нашей победе, Грациан лишь хмыкнул. Я тогда подумал, что возможно он просто сильно переживает из-за сражения, которое нам предстояло завтра. Бывает такое, особенно когда человек не столь крепок духом, когда собственные переживания, опасения за свою шкуру, притупляют и искажают реакцию на окружающее.
Снимать осаду с поместья, было решено на рассвете следующего дня. В бою должны были принять участие все силы. Мои кавалеристы, разведчики Констанция, ветераны-всадники Виталия, колоны-ополченцы Феликса, кавалерия легиона под началом Нумерия Грациана. Нашу атаку должны были поддержать пехотинцы из крепости, под командованием Паулоса. Мы наносили первый удар, следом волной по плану должны были идти кавалеристы легиона. С отдельного направления после этого били всадники-ветераны. Сковывающий удар наносили колоны. И финалом должен был стать выход из крепости пехоты Паулоса. Разведчики Констанция, как обычно, должны были заняться доеданием нашей добычи.
О внезапности атаки сложно было говорить. Местность была очень открытая. Нашу атаку должны были заметить ещё на подходе. Потому, бой предстоял непростой. Успех зависел от планомерного ввода сил. Сперва, на неразвёрнутого противника налетали мои стальные всадники. Следующие волны кавалерии не давали опомниться и развернуться. Пехота же добивала организованные остатки. Отличная схема, не раз в будущем приносившая оглушительные победы. Но первый блин оказался комом. Так вышло по вине всего-навсего одной вонючей гниды. Напомню, основным конным отрядом у нас были легионеры. Их волна должна была просто смести лагерь бургундов.
Я помню этот бой как будто он был только вчера. Из лесу мы вышли быстро, но не на максимальной скорости. Я как будто чувствовал неладное, и стремился сберечь силы лошадей. Нас заметили дозорные. В этот момент мы перешли на самый быстрый темп из возможного. Никакого организованного строя мы не встретили и прошли цепью через лагерь. Копья оказались малополезными. На перестроении мы их скинули, по привычке уже. Я много раз жалел об этом впоследствии. Жалел и вспоминая тот бой отрабатывал не сброс копья, а укладку его в чехол, сзади сбоку. Чехлы были, но они нам ещё никогда не пригождались. Нас ждал плотный, ощетинившийся копьями, строй. Он был развёрнут в нашу сторону. А с обратной стороны было пусто. Не было кавалерии Грациана. Атаковать!!! И мы рванули на этот строй. Пробились, срубая головы. При перестроении я не досчитался троих. Их сбили копьями с лошадей и стянув на земле шлемы раскололи головы топорами. Ура!!! И мы снова бросились на бургундов. В этот раз мы уже увязли в строю, но сумели пробиться. Какой то гад с размаху рубанул меня топором в бедро. Рубанул умело. Углом лезвия топор подцепил кольчугу и разорвал её. Ногу спас поддоспешник. Получилась рваная, обильно кровоточащая рана. Похер!!! Атаковать!!! Виталий и Феликс недоумевали. Первым сомнения оставил Феликс. Дружище, как же я тебе благодарен за это. Колоны бросились на бургундов, которые уже начали окружать нас кольцом. Бросились в рассыпном строю, практически толпой. Феликс скакал впереди, размахивал мечом и что-то кричал. Как потом я узнал, он кричал – Вперёд!!! Бей гадину!!!
Мы отбивались от окружавшей нас толпы бургундов. Я не знаю, сколько ударов получил конкретно я. Вся кираса была измята, кольчуга на руках и ногах разорвана. Почти одновременно с Феликсом атаковал Виталий. Настоящий друг. Подтянулись разведчики Констанция, и невзирая на своё лёгкое оснащение, начали рубиться, выручая нас.
Атака колонов была слабой. Сказывалось огромное превосходство бургундов в индивидуальном мастерстве. Бой на том участке развалился на одиночные поединки, стал таким образом наиболее выгоден врагу. Феликс смертоносным вихрем пролетал через бургундов, стараясь хоть как-то облегчить долю своих бойцов. Ветераны, тем временем, неся потери, прорубались через строй врага. Разведчики выманивали бургундов из строя и мастерски резали. Паулос вывел таки сотню и бегом повёл на сближение. Отряд бежал, сохраняя при этом строй. Эх, Паулос, красавчик, спасибо тебе за это. А вокруг меня, несмотря на все усилия моих друзей, продолжала свой праздник смерть. Бойцы падали из седла. Кого-то выбивали копьём, кто-то из-за усталости и нелепой оплошности.
Пехота Паулоса замкнула кольцо окружения вокруг бургундов. В центре этого кольца отчаянно сражались мы. Плюмбаты бросались строго по команде, на идеально выверенную дистанцию. Будь я не так занят борьбой, то остановился бы и восхищался своими людьми. В рукопашную мои пехотинцы вошли идеально, строем, прикрывшись щитами, нанося из-за них короткие, смертоносные, колющие удары.
Кавалерия легиона всё же вступила в бой. Их возглавил старший офицер Атанарих вестгот на римской службе. Умаявшись смотреть на нашу погибель, он начал дуэль с Грацианом, избил того и отдал наконец долгожданный приказ. Волна легионеров-всадников завершила дело. Бургунды были полностью разгромлены.
Я сидел на лошади и тупо смотрел на происходящее. Кто-то шастал вокруг, собирал оружие, рассматривал трупы. Сидел ровно до того момента, пока не увидел Грациана. Я подстегнул раненого и вымотанного Сатурна и подъехал к нему. На его счастье я не мог махать мечом, в самом конце боя я повредил запястье. Но левая рука была здоровая. Я начал бить Грациана остатками щита, зажатыми в левой руке. Тот вытащил спату и занёс удар, я отстранился. Удар пришёлся в кирасу. Спата сломалась.
В конце концов, нас разняли. Меня утащили в поместье. Грациан был повторно избит Атанарихом, обезоружен им же и взят под стражу. Но это я знаю уже со слов других. Но охотно верю.