Сегодня люди любят фотографировать. Цифровое фото сделало возможность запечатлевать предметы легко доступным явлением. А когда не было фотографий, художники были в большом почете.
Он любил рисовать. Ему казалось, что у него это получается. Когда ему было лет пять, он был с отцом на почте. Его отец много писал писем, и много их получал, некоторые из них были заказные. В тот день его отец отправлял на почте заказное письмо, а он сидел за столом в ожидании отца и смотрел на пустой бланк, на котором чернильным пером был набросан профиль лысого мужика с бакенбардами. Такие профили можно было увидеть на полях сочинений Пушкина или еще кого-нибудь из великих времен русского поэта африканского происхождения.
Чтобы почувствовать себя великим, он взял перо, макнул в чернильницу, тогда на почте были и перья и чернильницы, и вывел точно такой же профиль. Потом еще и еще. К приходу отца на «столе ожидания» был уже несколько бланков изрисованных лысыми мужиками с бакенбардами.
После возвращения домой, он продолжил набивать руку в деле рисования лысых профилей на обоях до тех пор, пока его искусство не увидела мать. Дальнейшее творчество на обоях было пресечено, но мама его не поругала, потому что скоро все равно надо было делать ремонт и переклеивать обои. Потом приходили соседи и недоумевали, какой псих мог нарисовать такое на стенах. Взрослые не могли поверить, что это нарисовал пятилетний ребенок.
В девять он с легкостью поступил в художественную школу. Но с семи лет он уже занимался борьбой. Попытки совместить спорт и искусство истощили все запасы времени и сил. Пришло время выбирать.
Как и у всех в его городе его кровь была дружбой народов. В нем протекал коктейль из украинской, немецкой и чувашской кровей. По паспорту он, как и его родители был русским.
Чувашская кровь принесла в его характер черту эгрессивного поведения. Он перестал ходить в художественную школу, никому ничего не сказав. Через две недели к ним в дом пришла преподаватель изо.
- У него хорошо получается, он мог бы, потом поступить в художественную академию, - убеждала она родителей мальчика.
Родители его редко заставляли. Многие вещи с самого детства он решал сам. И в этот раз он все уже решив, сказал:
- Я продолжу заниматься борьбой. Когда ко мне подойдут пацаны с «песков», что я им должен сказать? Я нарисую ваш портрет?
С тех пор он понял: не важно, что тебе хочется, даже не важно, что у тебя получается, важно только то, что требуют обстоятельства.
С тех пор он только развлекался рисованием. В тринадцать он нарисовал профиль учительницы истории на доске, на который плюнули тридцать его одноклассников. Тогда он еще не понимал, что осуждение культа личности Сталина и оплеванный образ учительницы истории – суть одного явления, которое набирало обороты.