Часть первая. Волга-матушка
Широка и глубока
Волга-матушка река.
Всех поила и кормила
Она долгие века.
По земле течет святой,
Где живет народ простой,
И вокруг реки великой
Просто встал он на постой.
Здесь у каждого притока
Города, монастыри.
Сел богатых, бедных много,
Деревень, что не сожгли.
Берег левый, берег правый –
Все они реке сродни,
И у каждого есть право
На глоток святой воды.
Много видела река.
Что забыто за века:
Всем хотелось непременно
В плен взять наши берега,
Чтоб все бабы, мужики,
Что с рекой породнены,
Покорились, поклонились
Тем, кто Волге не сродни.
Волга видела всю кровь,
Море ненависти, злость,
Атаманов-лихачей,
Удальцов любых мастей.
Но текла она широко,
И вода в реке глубока,
Ну и нечисть, что была,
Доводила всю до дна.
Все года жила судьбой
Всех людей земли святой.
И никто не вспомнит случай,
Чтоб была она другой.
Все-то ладно было здесь,
Все по делу, к чести честь.
И никто даже не думал,
Что другое в жизни есть.
Плотно плавали суда,
Груз возя туда-сюда,
Пассажиров доставляли
В недоступные места.
Маячки везде стояли,
Знаки разные мелькали,
Чтоб судам путь указать,
Мели местной избежать.
У реки одна забота,
Нет ее у ней важней, -
Сделать жизнь для волгарей
Сытой, вольной и милей.
Но пришло другое время,
Люди, что ли, подурнели,
И река в недобрый час
Заболела вдруг от нас.
Враз погасли огоньки,
Ночи стали вдруг темны,
Всюду мрак один стоит,
И луна тоской блестит.
Звезды сникли над рекой,
Видя на реке разбой.
Их почти совсем не видно.
Видеть все это обидно.
Волны тихо бьют о берег,
Говорить они не смеют,
Что великую реку
Превратили в грязь одну.
Редко парус одинокий
Бродит там, где лес высокий
Весь из сосен и берез,
С топором где лишь пройдешь.
Баб на берегу не видно,
Потому что всем им стыдно
Полоскать белье в реке,
Где мазут, дерьмо везде.
А места здесь - загляденье,
Ведь река своей красой
Весь народ с ума сводила,
Гордость сея и покой.
Все на ней во службу людям,
Вот такие здесь места,
Сотворил бог местным людям,
Чтоб не жизнь была – мечта.
Волга-матушка давала
Даром все для волгарей,
Потому-то всем казалось –
Нет счастливей здесь людей.
Так веками все и было.
Все здесь на своих местах.
Но вода в реке бурлила,
Словно чувствуя свой крах.
К ней все хуже отношенье,
Превратили в сточный слив,
А песчаный берег-диво
В свалку памперсов одних.
И течет она без проку,
Редко плавают суда.
Раньше было тьма народу,
Здесь резвилась детвора.
Но сейчас здесь нет хозяев,
Все в гостях у речки той:
Сполоснуть приходят ноги,
Тиной их покрыв одной.
По всему здесь сразу видно,
Что прошел по ней разбой.
Все пропили, все продали,
За гроши и на пропой.
Видно, что настало время,
Что пора вопрос задать:
Что ж вы сделали с ней, люди?
Это ж ваша родна мать…
Часть вторая. Село Густомесово
Вдоль реки село стояло,
Что на правом берегу,
Версты на три пролегало,
Чуть поменьше в ширину.
Здесь домов – от всех веков,
Что рубились, собирались
Вдоль по речке из лесов,
Кирпичей, что привозили
По реке со всех концов.
Место густо заселялось.
Всем казалось, что здесь рай,
И земля здесь превращалась
В край, живи где и рожай.
Потому оно и звалось
Густомесовым селом,
Ибо здесь земля рожала
Горьким потом и трудом.
Здесь селились, размножались
Хлеборобы, речники,
Жизнь селу они давали,
Чтобы жить здесь без нужды.
Здесь народу была прорва,
Детей всех – не сосчитать.
Их у каждого подворья
До десятка, не соврать.
Школа здесь была большая,
Даже клуб построен был,
А для взрослых, тоже надо,
Магазин, где все для них.
Храм отстроен был в селе,
Помолиться можно где.
Чтоб грехи свои отмыть,
Помянуть и стыд прикрыть.
И погост, конечно, есть,
Что стоит у храма рядом,
Где их слава, может, честь –
Словом, вспомнить кого есть.
Здесь гуляли больше парой
По ночам и до зари.
Женихов здесь было мало,
А невест – хоть пруд пруди.
Здесь женились, обручались
По любви, что бог подаст,
Миловались, развлекались,
С кем, не разберешь в потьмах.
От любви здесь не страдали -
Здесь же жили речники.
В дальний рейс как уходили –
Баб на выбор – все свои.
Потому-то здесь рождалось
Очень много детворы.
Кто отец, однако, малых,
Тут попробуй разбери…
Но селяне жили дружно.
Без претензий ко всему.
Потому здесь все сроднились,
Не творя зла никому.
Все прекрасно понимали:
Бабу оставлять одну –
Без присмотра ведь опасно.
Вдруг приглянется кому.
Так и жили, мир же свой.
Словно все одной семьей.
Ну а деток, что рожали,
Все считали: свой, родной.
У селян уклад ведь свой.
Потому они плодились,
Зная божий приговор.
Важно, дети чтоб родились,
А не то будет застой.
В селе дел было навалом,
Руки были всем нужны.
Для подворья – значит, даром,
Для колхоза – за харчи.
И крепкие хозяева
Когда-то были здесь.
Таких, как Густомесово,
На пальцах перечесть.
Картофель здешний славился,
Из уст самих селян.
Центнеров ведь за триста
Гектар всегда давал.
Коров здесь было столько,
Устанешь всех считать.
Зерна, не курам на смех,
Селянин мог собрать.
В лесах грибов не меряно,
Коль лес сплошной кругом.
Ухой народ здесь славился,
Лещом и судаком.
Но вот настало время,
Что к нашему стыду,
Хозяйство развалили,
Пустили в дом беду.
В дворах голов на тыщу
Едва можно собрать
Десятков пять, не больше,
И тех не досчитать.
Земля кругом заброшена,
Здесь нечем даж пахать.
С похмелья кто-то выдумал –
В аренду землю сдать.
Остались без работы
Былые речники.
Их флот на лом пустили,
Иль продали с руки.
И хлеборобы плачут,
Почти ведь все в нужде,
Коль земли здесь скупают
По бросовой цене.
Дела в селе неважные,
Но всех нельзя винить.
Причины, где-то важные,
Мешают им здесь жить.
Такое можно видеть
Лишь в царстве у того,
Кто ни черта не смыслит
В хозяйстве, ничего.
Нельзя же в самом деле
Село так запускать,
Иначе в этом деле
Злой умысел искать.
Так думали селяне,
Что жили в том селе.
Так думают, поверьте,
В России почти все.
Часть третья. Природа
В селе том, Густомесове,
Я дом с женой купил.
Места кругом роскошные –
Бог нас не обделил.
Ну а по слухам разным,
Здесь бесовы места.
И дьяволятам разным
Они родня.
Понять, похоже, трудно,
Как вместе здесь живут
Святые божьи силы
И бесовский блуд.
Места, что подарила
Природа сей земле,
Рожала и плодила
Лишь в поте и труде.
Здесь ураганы бесятся,
И смерч не редкий гость,
Но люди здесь под богом –
Не в страх незваный гость.
Пройдут, бывало, тучами
Чернее темноты,
Накроют градом с дождиком,
Оставив здесь следы.
А ветер, что поднимется,
Он дьявольский подчас.
Деревья с корнем вырвет,
Помнет здесь все за час.
Да так, что после дождичка
Ты в лес уж не пройдешь,
Коль там сплошное месиво,
Тут бога не поймешь.
Но хат в селе не трогает,
Помнет лишь в нем кусты,
Да крыши, что покошены,
Сорвет без суеты.
Явленье неприятное,
И страх по праву здесь,
Но с богом все обходится,
Ведь храм в селе том есть.
Похоже, слово божие
Доходит до него,
Иль пригрозит он пальцем,
И сбросит спесь с него.
В лесах грибов не меряно,
Но соберешь с трудом,
Коль лес повален дьяволом
В сплошной лишь бурелом.
А в Волге рыба водится:
Лещ, щука, ерш, судак.
Ухой народ балуется,
Коль даж малыш – рыбак.
Здесь много чего водится,
Ведь редкие места:
Заливы здесь и заводи,
Канал, что у моста.
Сюда все люди всякие
Съезжаются из мест,
Где ничего подобного
Из местных нет чудес.
Рыбачат в тихой заводи,
Где теплая вода,
И загорают семьями
В заливах тех с утра.
Природа душу греет,
Все людям отдает.
По божьей, видно, воле
Блаженство всем дает.
Часть четвертая. Дачники
Место, где стоит село,
Привлекало всех давно.
Все здесь было для людей,
Чтобы жизнь была полней.
Потому сюда тянулись
Люди ото всех концов,
Чтобы жизнь свою устроить
Лучше всяких мудрецов.
Сделать было это просто,
Ибо коренной народ
Вымирал здесь безнадежно
Иль бежал от всех невзгод.
Да к тому же власть худая
Все пускала с молотка,
Коль сама уж понимала –
Жизни прежней здесь хана.
Место ж пусто не бывает,
Его тут же занимают,
Строят все на новый лад,
Коли старый шел на спад.
Потому теперь в селе
Городские лишь в «седле».
Ну а местные селяне
Стали жить в одной нужде.
Ведь такие-то хоромы
Стоят столько, что порой
У селян у всех от злобы
Руки чешутся бедой.
Жизнь в селе пошла к тому,
Что конец придет селу.
Вместо сельского подворья
Здесь «Рублевка» наяву.
Ну а сельским мужикам
Путь один – идти во хлам,
Ибо новые «селяне»
Не дадут работать там.
Все здесь будет по-другому,
Ибо мир вокруг такой:
Лишь набить свою утробу,
А судьбу согнуть дугой.
Воевать здесь бесполезно,
Коль селян кишка тонка.
Да и делать что-то поздно,
Коль земля от них ушла.
Обстановка здесь взрывная,
Ведь два мира здесь живут.
Один топит в доме сало,
Все другие хлеб жуют.
Я с женой давно мечтал
Дом купить, пусть даже мал.
Да пора сменить нам климат
Тот, что есть, здоровье взял.
Дом я все же здесь купил,
Хоть старье, но он мне мил.
Ну а если по понятьям,
Город меня просто сжил.
Здесь одно меня смущает:
Рядом кладбище и храм.
Отпоют, попричитают
И зароют под кустом.
Мы с женой всегда мечтали,
Что найдем в селе уют.
А нас тут же обокрали,
Может быть, еще придут?
Глава пятая. Мужики села Густомесово
А в селе том, Густомесово,
Мужики собрались в храм:
Может, бог им там поможет –
Через край пошел маразм.
Может, зло он остановит,
Ведь не зря ж оно пришло.
И запрет на все наложит,
Что по совести грешно.
Храм ведь место не простое -
Божий дом он на земле.
Злые силы здесь не могут
Искушать и жить во зле.
Собрались перед дорогой
В доме, где Федот живет.
Пропустили понемногу,
Посошок чуть подождет.
В храм ведь просто не пойдешь,
Надо знать, зачем идешь.
Там нельзя себя срамить,
Все грехи в нем надо смыть.
Жизнь ведь всякая была,
С благодатью иногда,
Но бывала и с грехами,
Не отмыть что добела.
Да и труд их был нелегок
В те ушедшие года,
А сейчас понять не могут,
Куда жизнь их привела.
Словом, так душа горит,
Что всем хочется излить
То, что было и что будет,
Что нельзя никак забыть.
Были здесь Иван с Петром,
Мишка с Колькой-пастухом,
Сашка, Юрка и Федот,
Может, кто еще придет.
Меня тоже пригласили,
Знать, они меня ценили,
Ибо был я им знаком
Своим малым и с умом.
Всем разлили по стаканам,
С краем даже, не совру,
И сказав тихонько: «С богом!»,
Приложились все к вину.
Крепко пили мужики,
Захмелели без еды,
Полилась болтливо речь,
Чтоб грехи все перечесть.
Первым слово взял Иван,
Глаз прищурив, мне сказал:
- Самый умный ты из нас,
Растолкуй нам про указ,
Что село поднимет ныне
.
Мы ведь вроде не тупые,
Не с похмелья все подряд,
А дворы-то ведь пустые,
Без скотины все стоят,
И работать все хотят.
Власти хаос лишь творят.
Ведь опять пошла халтура,
Пузырь мыльный власть надула.
Лопнул, не дойдя до нас.
Что нам скажешь в этот раз?
- Власть и вы – не заодно,
Сеет кто-то селу зло.
Ведь нельзя же не понять:
Чтоб село с колен поднять,
Надо с вас, людей, начать.
Кто в селе работать будет,
Хлам весь этот разбирать.
Деньги здесь важны, конечно,
Но не здесь им, скажем, место.
Прежде надо все осмыслить,
Людям правду изложить,
Корни чтоб подобной жизни
В голове искоренить.
Деньги только в оборот,
В землю шли чтоб и на скот,
А не баб вгоняли в пот.
- Что ж выходит, что народ
Деньги те напрасно ждет?
Кто-то их у нас ворует,
На селе на всех плюет
И шикует, словно шкод.
На них дачи где-то строят,
Баб содержат, лихо пьют,
Лишь остатки нам дают, -
Разозлился Сашка вдруг.
- Взятку дать им, Саша, нечем,
Знать, болезнь их не излечим, -
Поддержал его Иван
И вино опять достал.
Мишка слушал разговор,
А потом вмешался в спор:
- Деньги, если и дойдут,
Все равно нас не спасут.
Нет системы, вот в чем суть.
Нам бы времена вернуть,
Когда на земле крестьянин
Был, по сути, сам хозяин.
- Вспомнил тоже, та пора
При царе еще была.
Когда в доме был хозяин,
Всей Россией тогда правил.
А сейчас удельный князь –
Пустота одна – не власть, -
Произнес Юрка, крестясь.
- Ну и я вам всем о том:
Нужен свой хозяин в дом.
Раньше как у нас ведь было:
Русь зерно свое возила
Во все страны, за рубеж
Мясо с молоком и лес.
Сейчас ужас ведь берет,
В экспорт лишь сырье идет.
О нас ноги вытирают
И других манер не знают.
Я хотел, чтоб нами правил
Справедливый лишь закон,
А во власть бы попадали
Люди чести и с умом.
И была б у них забота
Навсегда всего одна:
Людям жить была охота,
Ну а Русь кругом цвела, -
Пробурчал под нос свой Мишка,
А потом сказал Петру:
- Наливай! А то помру.
Петр разлил вновь по стаканам,
Капли даже не пролив,
А потом, слегка подумав,
Он всерьез у всех спросил:
- Ну а кто ж виновен в этом?
Мы таких здесь не найдем.
Если так, то, несомненно,
Все дерьмом мы обрастем.
- С этой властью не шути.
Там ведь сговор, ты пойми.
Все под круговой порукой.
В этот круг нам не войти.
Об одном сейчас жалею –
Годы стали не мои
И силенок маловато.
Ноги словно не свои.
Я один пошел бы в драку.
Только лишь за честь страны
И за годы, что напрасно
Мы прожили во хмели, -
Горько вымолвил Федот,
Вытирая со лба пот.
- Может, хватит нам об этом,
Стену лбом не прошибем.
Может, лучше мы о бабах
Потолкуем за столом.
Случай чтоб еще добавить,
А потом самогоночки нальем, -
Предложил спокойно Саша,
Разливая все тайком.
- Бабы – это наша слабость,
Настроение поднять,
Молодые вспомнить годы, -
Промычал опять Иван.
В селе женщин тьма достойных,
Но порок у них один –
Не хранят они нам верность,
С ними каждый уязвим.
Знаем мы про их проказы,
Даже кто когда с кем спит.
Только нет на них управы.
Дьявол что ль их сторожит?
Взять, к примеру, хоть мою:
Родила что мне Илью.
Кровь в нем точно не моя,
А она твердит: твоя.
В рейс ушел тогда надолго,
А моя, похоже, телка
В посиделки вдруг пошла
И Илью мне принесла.
Но я тоже не дурак –
Потрепал тут пару баб.
И теперь от этих встреч
Пелагея с Ольгой есть.
- А красавица Прасковья!
Кто ее лишь не ласкал?
Потому у Васьки с ней
Целый ворох «пескарей».
Друг на друга не похожи
Ни лицом и ни умом,
Даже голос у них разный,
Цвет волос не их, притом, -
Выдавил с усмешкой Колька,
Прикрыв рот свой кулаком.
- Да сильна у бабы страсть.
Только это не их слабость.
И про то не забывай –
То потребность нашей бабы.
С ней попробуй совладай.
Все же я за них, друзья,
Баба ж нам не зря дана.
Пусть она даже святая,
Но доступной быть должна.
Поначалу все по дружбе,
Как соседи всем селом,
А потом найдем мы случай,
Чтоб помять ее тайком, -
Усмехались за столом.
- Что ж выходит, мужики,
Все вы здесь породнены?
Баб чужих вы все помяли,
А своих другим отдали.
Что же это за урок?
То ль порок иль жизни прок?
- Здесь, Иваныч, сельский мир,
Он в любви у нас един.
Баб в селе вокруг навалом,
Мужиков вот только мало.
На троих-то баб срамим,
Ведь мужик всего один.
Ну а бабы здесь, дружок,
Словно аленький цветок.
Не пройдешь мимо него,
С корнем не сорвав его, -
С видом явно знатока
Сашка выдавил спьяна.
- Прав, конечно, ты, Сашок,
Но ушел тот видно срок,
Что когда-то ты кур топтал.
Сразу видно – сильно сдал, -
Подцепил его Иван.
- Зря ты так, Иван, судачишь,
Силы, знать, моей не бачишь.
Да за ночь я бы троих,
К слову, даже молодых,
Так помял прекрасных дев,
Пух летел бы со всех троих.
- Мы поверим, дальше ври,
Но у Федора спроси:
Почему лишь у него
Детки только от него?
Вроде сам всегда блудил,
За женой он не следил,
А детей своих родил?
- Федот, правда, как же так?
Баба модная – есть факт,
Подержаться есть за что, -
Мужики затылки чешут:
Как же так произошло?
- Темно было. Хочешь - верь,
Но по случаю любому
Был всегда я только с ней.
Я свиданья назначаю
В самом темном уголке.
Целый час бабу ласкаю,
Чаще вроде во хмеле.
Сразу ведь не разберешь,
Коль в азарт уже войдешь.
Думал, деву мну чужую,
А когда глаза протрешь,
Глядь – свою плутовку мнешь.
Бабы нрав мой раскусили
И Парашке доложили.
Вот и вышел сей конфуз,
Но его я не стыжусь.
До сих пор им все горжусь.
Бабы тоже ведь не дуры,
То под Катьку нарядят,
Или Дашкин весь наряд
В темноте же все, обидно,
Кто придет к тебе, не видно.
Ну и вместо баб чужих
Мял свою аж за двоих.
Жаль, что нет ее со мной,
Без нее я сам не свой, -
Тихо вымолвил Федот
И от слез прикрыл свой рот.
- Не горюй, Федот, пройдет.
Подбери себе подругу,
Да чтоб с формами, с ногой.
А чтоб это состоялось,
Наливай, мой дорогой.
Всем туда одна дорога,
С пухом только бы земля.
Ведь подобных-то примеров
Жизнь нам тьму преподнесла.
Вот пример. Сосед напротив
Был недавно холостой,
А сейчас в дом бабу водит,
Хочет, чтоб была женой.
Только вот годков немало
Ей, похоже, набежало,
Ведь песок один из бабы
Уже сыплется давно.
Ты найдешь здесь помоложе,
С бюстом, формами на ять,
И любить будешь зазнобу,
Как жену свою опять.
- Бабы наши – то природа
Вольность им свою дала,
Да к тому же она богом
Для любви и создана.
Здесь обид держать не надо,
Рыльце все у нас в пушку,
Ведь никто из нас не скажет:
Жег напрасно жизнь свою.
Помнит каждый ведь из нас.
Что минута с чужой бабой –
Радость каждому из нас.
Коль душа огнем горела,
Был же это высший класс, -
Заключил Мишка за нас.
Но от баб отвлечь пришлось.
Федот задал всем вопрос:
- Бабы – это наша слабость,
Но дела есть поважней:
Делать что мы будем с газом?
- В горле сухо, всем налей, -
Приказал Петру Федот
И закрыл свой тут же рот.
- Да обман пошел опять,
Землю стали всю скупать
За нюх только самосада.
Нагло стали предлагать,
Свой надел за газ отдать.
Деньги коль не соберешь,
Выход только так найдешь.
Тыщи две за весь гектар,
А надел-то ведь мой мал,
Что не вяжется, чтоб знал,
С той ценой, что он назвал.
Тысяч стоит пятьдесят –
Это дом сдавай в заклад, -
От Ивана пошел мат.
- По сей схеме, мужики,
Мы без газа и земли.
Кругом слезы ведь одни.
Все надеялись на газ, -
Президентский ведь указ.
А нас снова обокрали
И виновных не назвали.
Значит, все село у них
Для решенья дел своих, -
С возмущеньем сказал Юра.
- Он же знал, что здесь афера.
Все хотят на нас нажиться,
Чтоб землей обзавестись,
Стоит что совсем не тыщи,
А в сто раз дороже их.
- Что ж нам делать, мужики? –
Задал Петр вопрос с тоски.
- К президенту обратиться,
Явно кто-то здесь блудит.
Нами хочет здесь нажиться.
Сельский мир пока весь спит.
Если нам здесь не вмешаться,
То весь газ по всей стране
Не войдет под крыши людям,
Будет сбыт на стороне
И по сходной лишь цене, -
Юрка проворчал во зле.
Колька разрешил весь спор
И сказал он всем в укор:
- Я подумал и решил:
Обойдусь без газа.
Землю сохраню себе
И потомкам даже.
Это ж собственность моя,
И на Волгу нашу
Внуки будут ездить все,
И отстроюсь даже.
Ну а газ? Сегодня есть,
Завтра вдруг не будет.
У меня ж землица есть,
Эта не заблудит.
Столько лет уже прожили
И без газа не тужили.
Бабам, правда, нелегко,
Но в дому всегда тепло.
Нет нам смысла продавать,
Чтоб последнее отдать.
После этого, не спорьте,
Все мы с вами батраки.
А с землей, поверьте мне,
Мы же собственники все.
На нас будет другой взгляд,
Земли коль за нас стоят,
Где не просто мы владельцы,
Мы хозяева земли…
Правда, может, небольшой,
И почет совсем иной.
Но мы все же хлеборобы,
Что не терпят нищеты.
Это надо, чтоб учли.
Может, нам всем здесь подумать,
Землю всю объединить,
Чтоб зерном ее засеять –
Будет чем всех удивить.
- Предложенье это ценно.
Надо нам его принять.
Может, с этих самых паев
В люди выйдем мы опять?
Чтобы вы ни говорили,
Но душа болит всерьез,
Потому что развалили
То, что дорого до слез.
Может, нашему примеру
Все последуют потом.
А затем мы всю химеру
Сообща переведем.
Нам всего лишь солидарность
В деле сельском позарез.
Остальное, что мешает,
Заберет все бог с небес, -
Заключил за всех Федот,
Доливая тем, кто пьет.
- Все мы вроде обсудили,
О рыбалке лишь забыли,
А она ведь нам сродни.
Что молчите, мужики? –
Петр спросил у всех сурово,
Что для всех было не ново,
Ведь такого рыбака
Не найти за все века.
Знает, где всегда клюет,
Рыбнадзор даж обведет,
Нос им каждому утрет,
Но улов свой принесет.
- Да, с рыбалкой все хреново,
В реке рыбы дохлой много.
Травят все кому не лень
Пескарей, плотву, ершей…
Сети негде просушить,
Лодки трудно сохранить,
Ведь воруют у своих,
Чтобы сбыть их и пропить, -
Возмутился за всех Миша:
Ему рыба ночью снится.
- Рыбнадзор нас всех достал,
Проверять подряд всех стал.
И по их недоброй воле
Не поесть ухи нам вволю.
Отбирают-то, Сашок,
Весь улов себе в мешок,
Чтоб потом при всем народе
Все стащить в свой погребок.
Мы ж все здесь понимаем,
Что предметом травли стали,
Что наш мизерный улов
Стал добычей для дельцов, -
Возмутился Петр Фролов.
- Ты, Иваныч, знаешь сам,
Что рыбак без рыбы срам.
Может, нам чего подскажешь,
Прекратить как нам бедлам?
- Собирайте рыбаков,
Честен кто, не злит врагов,
Тех, кто в списки не попал
И душой к реке пристал.
К прокурору на прием
Всей гурьбой или вдвоем.
Там вы все и изложите,
И ответа от них ждите.
Если это не поможет,
Президенту дайте знать,
Что ваш местный рыбнадзор
Есть, по сути, главный вор.
Но скажу я вам, друзья,
Все это, наверно, зря.
Власть нам надо поменять,
С этой вам не совладать.
Призадумались селяне,
Захмелевши за столом,
Но слова их те задели,
Душу вывернув притом.
Про себя лишь знать хотели:
Кто ж хозяин в доме том?
Но про бога не забыли,
Он один хозяин в мире,
Может, правду он найдет,
В мир иной их приведет,
Где есть Минин и Пожарский,
Кто от смуты уведет
И порядок наведет?!