Они давно знакомы, им чувство азарта не чуждо,
Столько всего повидали за годы службы.
В северных и южных коридорах воздушных
Не раз проверили свою мужскую дружбу.
И вот опять жизнь подкинула экзамен -
Лучше бы ты капитан сказал, что твой борт занят,
Теперь вот на чужой войне стали врагами
Dino MC 47 - «Кандагар»
В северной части Норвегии приходится спать под одеялом даже летом. Ночью температура колеблется в районе десяти градусов, максимум – пятнадцать. Не сильно спасал и широко разрекламированный туристическими агентствами Гольфстрим – да, благодаря нему зимы были значительно теплее, чем, к примеру, в Канаде на той же широте, но лето было вне его власти. Однако последнее время прохладные ночи были спасением для людей. Вот уже почти неделю стояла аномальная жара. Не привыкшие к теплой погоде потомки викингов с трудом переносили двадцать пять градусов тепла, тем более военные, униформа которых была рассчитана с учетом температурного режима страны.
Сизый сигаретный дым лениво витал по маленькой комнате, где в состоянии готовности номер два отдыхал от дневной жары экипаж капитана Бергмана. Домик, где была эта комната, находился буквально в двух шагах от взлетно-посадочной полосы аэродрома Андейа, на котором базировалось сто тридцать третье авиакрыло Королевских военно-воздушных сил Норвегии. На сегодняшний день в состав авиакрыла входила только одна эскадрилья, в которой числились шесть самолетов «Локхид Р-3». Два из них были в разведывательной модификации, а четыре – в противолодочной. Именно таким самолетом вот уже много лет командовал Эрик.
- Еще три часа, и домой, - мечтательно закатил глаза самый молодой в экипаже, фенрик Якобсон. Пару месяцев назад он сменил ушедшего на пенсию правого пилота Хольгера Грига.
- Не радуйся, может еще придется сегодня полетать, - осадил его Эрик. Ему, конечно, тоже хотелось домой, к соблазнительно манящей Хельге в постель, но он был военным летчиком уже не первый год, и прекрасно понимал, что расслабиться можно только в ту минуту, когда на дежурство заступит другая смена.
Капитан как в воду глядел. Буквально через пару минут комната опустела, все одиннадцать человек экипажа, понятые по тревоге, уже забирались в чрево своего «Ориона», а табачный дым неторопливо улетучивался через дверь, которую в спешке забыли закрыть. В наушниках Эрика, перебивая гулкое биение крови в висках, зазвучала команда – «Срочный взлет, задачу получите в воздухе». Самолет был подготовлен в поисковом варианте, команды на перевооружение не было, а значит необходимо взлетать немедленно.
Будь Бергман русским пилотом, командиром патрульного противолодочного самолета Ил-38 «Мэй», он бы закричал в темноту аэродрома: «Технота, матерь вашу, где ж вы шляетесь?». Но Эрик был пилотом норвежским, а потому он прокричал эту фразу только в своем мозгу, в эфир же он произнес:
- «Башня», это «Полярная Сова четыре». Хотелось бы уточнить, где находится наземная команда?
- «Полярная Сова четыре», говорит «Башня». Они уже выдвигаются к вам.
Бергману все стало понятно. Вылет был ночным, поэтому технари, скорее всего, еще только натягивали комбинезоны, а водитель «аэростартера» только-только заводил свой чудо-агрегат. «Ну, что же, - подумал Эрик. – Раз срочный вылет, значит срочный».
- Экипаж! Заводимся самостоятельно. Второй двигатель от аккумуляторов, остальные – воздушный запуск от второго. На ВСУ времени не теряем, аккумуляторы новые, вытянут.
Времена, когда техники перед стартом раскручивали лопасти винтов – давно прошли. Мускульной силы просто-напросто не хватало, чтобы провернуть тяжеленный вал авиационного двигателя. На смену рукам человека пришли электричество и сжатый воздух. В обычных условиях для запуска двигателя к самолету подгоняют специальную машину, «аэростартер», который представляет собой высокооборотную воздушную турбину. Этот стартер соединяется с помощью редуктора с валом двигателя и обеспечивает его рас¬крутку. Однако в редких случаях, как, например, сейчас, экипаж мог запустить двигатель самостоятельно, от бортовых аккумуляторов. Правда, электрический стартер, при сходных с воздушным габаритах, выдавал значительно меньшую мощность. Потому проще всего завести один двигатель от батарей, а остальные – с помощью уже работающего двигателя.
Экипаж, в целом, был неплохо слетан. Уже не одну сотню часов они провели над холодными, серыми, как будто из жидкого свинца, водами северных морей. Так что два раза просить не пришлось – бортинженер тут же защелкал тумблерами. Через пару мгновений сначала второй двигатель медленно и тяжело провернул лопасти, постепенно разгоняя их до нужных оборотов, а за ними и остальные три подтянулись, превращая замершие над бетоном аэродрома кресты винтов в сияющие под светом прожекторов диски. Вдали, завывая сиреной и разгоняя мрак фарами и оранжевыми маячками, приближалась «Скания» наземных служб. К моменту, когда она подкатила к «Ориону», техникам в синих комбинезонах оставалось только стыдливо убрать колодки из-под колес самолета, и свалить куда подальше, о чем не забыл упомянуть вслух капитан Бергман. Пристыженные члены наземной команды тяжело вздохнули и принялись указывать световыми жезлами направление руления.
- Чтобы за полчаса до нашего возвращения уже были здесь! – крикнул напоследок Эрик.
Самолет вырулил на край взлетно-посадочной полосы и замер в ожидании команды.
- «Башня», я «Полярная Сова четыре», занял исполнительный.
- «Полярная Сова четыре», взлет разрешаю! – отозвался невидимый диспетчер башни.
Винты самолета бешено закрутились, набирая обороты – Бергман дал максимальную мощность. Спустя несколько секунд он отпустил тормоза и его «Орион», пронзительно ревя двигателем, начал стремительно набирать ход. Через полтора километра, которые «Полярная Сова четыре» преодолела за считанные мгновения, тридцатидвухтонная машина оторвала колеса от полосы, унося себя и свой экипаж в темное августовское небо. В неизвестность.
После взлета командир «Ориона» вышел на связь:
- «Башня», я «Полярная Сова четыре», взлет произвел.
- «Полярная Сова четыре», вас понял, курсом тридцать восемь занимайте высоту девять тысяч до особого распоряжения. Переключаю вас на «Гнездо».
«Гнездо» - это позывной командира авиакрыла, оберста Сигурда Ибсена. Сейчас экипажу предстояло узнать свою задачу. Рация зашипела, щелкнула, и начала вещать мощным прокуренным басом.
- Бергман! – к удивлению экипажа оберст обратился не по уставу. – Я же тебе говорил, не будь таким хорошим! Зашлют куда подальше!
Это было правдой. У Эрика были неплохие отношения с начальством, их жены дружили между собой. И Сигурд, классический викинг с широченными плечами и рыжей бородищей, не раз подкалывал капитана, что его за отличную службу вскоре начнут гонять в хвост и в гриву. Однако, последние пару месяцев оберст как-то старался избегать подобных фраз. Бергман бы даже не обратил на это внимание, если не сегодняшний вылет.
- Двадцать два часа назад спутники видели, что русская субмарина стоит у стенки причала. Потом район закрыла густая облачность. Как только снова стало хоть что-то видно, оказалось, что лодка уже вышла в море. Не знаю зачем, но она до зарезу нужна командованию Альянса. Твоя задача – найти эту лодку. Нам передали, что это русский стратег, «К-407 Новомосковск», лодка класса «Дельта-IV». Кровь из носу, но ты должен ее найти!
- А как же союзники? – удивился вслух Эрик. – Они же вечно держат одну-две свои лодки чуть ли не у самого пирса русских.
- Постарались твои «коллеги» на своих «Мэях». Для начала они загнали американцев в какую-то нору, как фокстерьер крысу. Оттуда ничего не видно и не слышно. А бонусом к этому – накидали повсюду гидроакустических ловушек и буев. В общем, даже командование второго флота не знает, где сейчас их лодки. Вся надежда только на нас. Если мы ее не обнаружим – они даже время подхода к рубежу не смогут рассчитать верно. И не дай Бог они ее проворонят - могут полететь погоны, в том числе и с нас, кстати. Судя по всему, командование нервничает из-за всей этой чехарды, и не хочет давать русским даже малейшего шанса.
- Шанса на что? – перебил Сигуда капитан, забывая обо всех правилах радиопереговоров.
- На все, Эрик, на все. Короче, найди ее. Ты уже много раз там летал, экипаж у тебя один из лучших во всей Европе, так что я на тебя надеюсь.
- Я правильно понимаю, что мне необходимо найти лодку любой ценой, не смотря на возможные последствия?
- Именно, капитан. Конечно, сам знаешь, я тебе такого приказа отдать не могу. Но ты все верно понял. Если что случится – мы окажем любое содействие, какое только сможем, но…
- «Гнездо», я «Полярная Сова четыре», вас понял, приступаю к выполнению задачи, - отрезал Бергман. Помедлив немного, Эрик поставил задачу перед оператором бортовой радиолокационной системы – вбить в их чудо-агрегаты алгоритм поиска исключительно «К-407». На русском ракетоносце, конечно, не догадывались, но именно экипаж Бергмана уже не раз провожал эту лодку в походы, постоянно записывая все данные. А потому бортовые системы могли безошибочно узнать эту субмарину в толще воды, как слепой издалека узнает человека по звуку походки. Проблема была только в ограниченном радиусе действия антенн патрульного самолета. Предстояла большая работа, проверить многие сотни, а то и тысячи квадратных миль Баренцева моря. Задача из разряда найти иголку в стогу сена. Капитан поинтересовался у штурмана:
- Олаф, как думаешь, куда они пойдут?
- Скорее всего, идут на малошумном ходу, узлов восемь, может чуть больше. Их командир уверен в своей безопасности, уж в Баренцевом море-то точно. Думаю, пойдут по истинному меридиану, строго на север, а милях в тридцати от берега повернут к нам, по курсу двести семьдесят - триста. Так и будут держаться – милях в пятнадцати-двадцати от берега, по кривой. Предлагаю начать поиск в районе границы территориальных вод.
- Я тоже так рассуждал, - Эрик зачастую советовался со своим штурманом в сложных ситуациях, даже имея свое собственное мнение. Олаф был несколько старше и много опытнее. - Хорошо, попробуем. Прокладывай курс.
Капитан посмотрел на правого пилота. У Эйлифа это был первый серьезный вылет, но он держался молодцом. Было видно, что он волнуется, но он всячески старался это скрыть.
- Ну что, молодняк, готов к встрече с «моржами»? – с улыбкой спросил Эрик.
- А мы что, будем садиться? – удивился фенрик, не отрывая взгляда от приборов и судорожно сглатывая.
Бортинженер рассмеялся и принялся объяснять:
- «Моржами» мы зовем русских истребителей. У их полка, расположенного на Кольском полуострове, есть свой символ - морж. Он у них прямо на борту намалеван, на внешней стороне правого киля. Вот прямо к ним на «рандеву» Олаф нас сейчас и направит!
«Лучше обойтись без таких встреч, - подумал Эрик. – Эх, Хэльга, придется тебе сегодня поволноваться за меня!» Капитан Бергман прекрасно понимал, что сегодня ему придется соревноваться с русскими моржами в дисциплине «у кого нервы крепче».
Почти три часа «Орион» шатался над неспокойными водами Баренцева моря, переползая зигзагами из одного квадрата в другой. Операторы бортовой радиолокационной системы судорожно всматривались в показания приборов, но умная техника оказалась неспособна помочь людям. Вынесенная далеко за хвостовое оперение антенна магнитометра не обнаруживала никаких искажений магнитного поля Земли, причиной которых должны были стать тысячи тонн металла в толщах воды, а чуткие гидрофоны гидроакустических буев, которые целыми сериями сбрасывали с борта «Ориона», не фиксировали ничего, кроме естественных шумов. Пару раз даже подрывали специальные заряды активного поиска на буях, но звуковые волны, отражавшиеся от подводных объектов, рисовали на дисплеях противолодочного самолета все что угодно, кроме очертаний русской субмарины. Казалось, что все бесполезно, и на этот раз русским каким-то чудом, впервые с конца восьмидесятых, удалось проскочить незамеченными.
- Эрик, у нас не больше полутора часов до «точки невозвращения», - не выдержал штурман, который практически все это время управлял многотонной стальной птицей, внося нужные поправки в работу автопилота. - Потом начнутся проблемы с топливом. Нужно принимать решение.
Капитан Бергман прекрасно понимал, о каком решении идет речь. Если они действительно хотят выполнить поставленную задачу, то им необходимо пересечь границу, и продолжить поиск уже в русских территориальных водах. Видимо лодка шла несколько медленнее, чем они предположили, или каким-то необычным курсом, но он буквально чувствовал, что она где-то рядом, надо только еще поискать. Но, к сожалению, в данном районе они уже облазили каждый квадратный дюйм морской поверхности. Выполнить просьбу, именно просьбу, а не приказ, они могли только нарушив закон. И принять решение о пересечении государственно границы мог только он, командир воздушного корабля.
Эрик прекрасно понимал ситуацию и чем чревато решение, которое, честно признавшись себе, он уже давно принял. Русские перехватчики, поднятые по тревоге еще когда он только приближался к границе час назад, уже наверняка дежурят где-то неподалеку, наблюдая за ним с помощью наземных служб и средств противовоздушной обороны. Конечно, сейчас не война, и даже не холодное противостояние двух сверхгигантов восьмидесятых годов… К тому же несколько месяцев назад русский президент прилетал с дружественным визитом в Норвегию, был с почетом принят Его Величеством, и даже подписал какие-то соглашения… нет, сбивать их, конечно, не будут. А вот посадить на какой-нибудь отдаленный заполярный аэродром – да запросто! К сожалению, авантюра с пересечением границы в данный момент была для Эрика единственным способом выполнить просьбу оберста. Увы, это не давало никаких гарантий, но, по крайней мере, он честно сможет сказать, что сделал все возможное. В конце концов, если эта лодка так нужна Альянсу, неужели его потом не вытащат из лап русских спецслужб?
- Штурман, меняем курс, приступаем к поиску в соседнем квадрате, - голос капитана был как можно более спокойный и расслабленный, а формулировка фразы была настолько размыта, что в случае неприятностей «черный ящик», который пишет все переговоры экипажа, не сможет оказать какую-либо существенную помощь обвинителям из военного трибунала. «Как-нибудь отмажемся, - успокаивал себя Бергман. - Скажем, что компас барахлил, не заметили, как перешли границу». Самолет накренился на правое крыло и начал смещаться восточнее.
Русские дали им на удивление много времени – целых пятнадцать минут они спокойно работали, сбрасывая акустические буи целыми пачками. Однако результатов это не дало. На экранах было все так же пусто. Неужели Олафа подвело его штурманское чутье, и он ошибся? Нет, не может быть. Расчет должен быть верным. Просто надо еще немного терпения. Терпения и удачи. И лодка обязательно найдется, если никто не помешает.
Размышления Эрика прервал доклад штурмана:
- Капитан, две воздушные цели! Пеленг сто пятьдесят три, дистанция семнадцать миль! Это «Сухие», высота наша, идут на пределе скорости!
Две воздушные цели… А ведь если так подумать, то цель-то как раз «Орион», а приближающиеся на радаре отметки – самые что ни на есть охотники! Капитан Бергман не растерялся, в его голове уже смутно начал складываться план действий.
- Экипаж, приготовиться к перехвату истребителями противника. Операторам продолжать действия по поиску лодки!
Все присутствующие на самолете подтвердили, что приняли приказ. Уже много лет существует особый порядок перехвата гражданских и военных самолетов, нарушивших границы. В специальном документе описаны все действия самолетов нарушителей и самолетов перехватчиков, вплоть до их положения в воздушном пространстве. Документ этот подписывается на международном уровне, и нарушить его – значит сильно усложнить себе и дипломатам своей страны жизнь. Эрик спокойно, пытаясь скрыть свое волнение, повернулся к молодому пилоту. Тот держался молодцом. Побелел, покрылся мелкой испариной, но штурвала не отпускал.
- Ну вот, фенрик. Сейчас состоится привычный обмен приветствиями. Я же обещал тебе знакомство с «моржами». Получи и распишись.
- Г-где?
Бергман хохотнул и указал на боковое остекление со своей стороны, за которым еще секунду назад ничего не было:
- Да хоть прямо у него на корме!
В нескольких десятках метров от «Ориона» плавно покачивался на воздушных волнах двухкилевой красавец Су-27 в «морской» раскраске. С его правого киля из-под красной звезды на капитана грозно взирал страж заполярья, могучий клыкастый морж. Под фонарем кабины был нарисован бортовой номер – «38».
Штурман ругнулся:
- Матерь божья, это ж тот самый перехватчик, что в восемьдесят седьмом нас обгадил!
- Что-что? – второй пилот даже забыл о своем страхе и с удивлением уставился на командира.
В сентябре того года действительно был подобный инцидент. Главным действующим лицом был именно их «Орион», правда с другим экипажем. Патрульный самолет нарезал зигзаги в районе границы, особо ничего не нарушая. Неподалеку летал, тоже особо никому не мешая, советский истребитель с бортовым номером «36». «Орион» мог долго висеть в воздухе, и это, видимо, надоело советскому пилоту – он пошел на сближение. Несколько раз заходил на атаку, сбивал с курса воздушной струей двигателей, и вообще – всячески гонял норвежский самолет. Но и потомки викингов не лыком шиты, они стойко переносили все попытки русского истребителя освободить смежную территорию от воздушных целей. Последней каплей стал отчаянный маневр русского пилота, который задел своим килем за винт двигателя правого крыла. Осколки застучали по обшивке «Ориона» и тот, на трех двигателях, все же повернул на базу. Но и на этом советский истребитель не успокоился – он догнал норвежцев, вышел немного вперед и стал сбрасывать топливо прямо на кабину пилотов!
Оставить такие пренебрежение наставлениями и правилами воздушных полетов законопослушные норвежцы не могли, и как только они доползли до своей базы, советскому послу в Норвегии была послана нота протеста. Русские, как могли, пытались отбиться, но, на их беду, все действия истребителя были записаны из кабины «Ориона» на видеокамеру. От греха подальше в 941-м истребительном авиаполке исправили бортовой номер того самого истребителя, перерисовав восьмерку на шестерку. Правда, потом, все же, на борту истребителя вместо одной из звездочек, обозначавших сбитые учебные мишени, был нарисован силуэт «Ориона».
- Да, дела, - согласился со штурманом Эрик. В те годы он только оканчивал училище, но потом много раз слышал эту историю от своего штурмана и бортинженера, которые лично видели раздробленные лопасти четвертого двигателя.
Тем временем истребитель выпустил фары и три раза мигнул ими, второй перехватчик занял позицию «сзади-справа-чуть выше». Эти действия призывали Бергмана перейти на специальную частоту, единую во всем мире, и выполнять все приказы ведущего. Эрик кивнул радисту и тот перевел переговорное устройство в нужный режим согласно указаниям. Капитан, в соответствии с инструкцией, обратился на английском языке к пилоту русского перехватчика:
- Военный самолет ВВС Королевства Норвегия, борт номер один-пять-шесть-шесть-ноль-два, командир – капитан королевских ВВС Эрик Бергман.
В наушниках прозвучал ответ:
- Вы нарушили государственную границу Российской Федерации! В соответствии с международными конвенциями требую следовать инструкции по перехвату невооруженных военных воздушных судов и следовать моим командам, прекратив все виды передающей радиосвязи, за исключением передач на данной и аварийной частотах!
Эрик по голосу с удивлением узнал своего визави – это был командир полка, Александр Разбегаев. Раньше, когда в мире было поспокойнее, они частенько перекидывались шутливыми фразами в эфире во время долгих боевых патрулирований по разные стороны границы. Капитан решил сыграть на старой дружбе.
- Алекс! Давно не виделись! Ты чего это не на своей машине? А у нас видишь как, компас барахлит, видать курс неверный взяли, вот и зашли к вам случайно!
Александр в ответ только казенным голосом повторил свою первоначальную триаду. И, лишь немного погодя, ответил, совсем глухо и безрадостно:
- Мою машину отправили на капремонт.
Эрик впал в раздумья. Он понял, что перед русским летчиком поставили весьма жесткую задачу. Алекс, судя по всему, и сам был не рад встретить тут своего знакомого. Говорил он четко по инструкции, под запись, ничего хорошего для экипажа Бергмана это не предвещало.
- Вас понял. Выполняю.
Отключив радиосвязь, он прокричал в глубину своего борта:
- Операторам, продолжать выполнение поиска! Мы еще минут пятнадцать-двадцать сможем отслеживать свои буи!
Не успел он договорить, как снова заговорил пилот перехватчика:
- Приказываю следовать за мной. Вам будет необходимо произвести посадку на указанный нами аэродром. В случае неподчинения, а так же несанкционированной радиосвязи на передачу вы будете сбиты, я имею соответствующий приказ.
Так вот в чем дело. Вот почему они так долго летели – согласовывали с командованием возможность атаки! И пошел именно командир полка, как самый опытный, даже не смотря на то, что его самолет отправили в ремонт, и пришлось лететь на чужой машине. Алекс, помимо того, что был отличным пилотом и неплохим человеком, являлся хорошим военным. И Эрик прекрасно понимал, что если дать ему повод, то он, хоть и с сожалением, но откроет огонь на поражение.
- Ну, все, прилетели. Сейчас нас посадят куда-нибудь в тундру, и – пишите письма, милые женушки!
И тут как гром среди ясного неба прозвучал восторженный доклад одного из операторов:
- Есть! Я вижу ее! Она почти под нами!
Руководитель группы штурманов-операторов, глядя на показания систем пассивного наблюдения и магнитометра, подтвердил факт обнаружения, идентификации и определения параметров движения русской стратегической подводной лодки.
- Да чтоб тебя! Не могли на две минуты пораньше обнаружить! – не выдержал Эрик. Это было так досадно! Вот же она, прямо под нами, мы рискнули и нашли ее, а теперь не можем ничего передать на базу! Все данные по скорости, курсу, глубине – все записано! Только вот грош цена этим сведениям, ибо теперь он даже жене не скоро скажет «привет»! А разговоры теперь предстоят исключительно с «товарищем следователем».
И Эрик решился на самую большую, как ему казалось, глупость на свете. Но поступить по-другому ему не позволяла совесть военного и азарт охотника, загнавшего дичь в угол.
- Передача всех сведений в закрытом режиме!
Буквально сразу после того, как радист начал передавать пакет данных, прямо по курсу «Ориона» легла очередь из шести трассирующих двадцатимиллиметровых снарядов – «последнее китайское предупреждение», как часто любили говорить в России. Тут же в наушниках грозно зазвучал голос Разбегаева:
- Немедленно прекратить передачу...
- Немедленно прекратить передачу! – это уже сам Бергман в ужасе кричал в глубину своего самолета.
- … иначе открываю огонь на поражение!
Судя по путанным словам радиста, гарантированно успели передать только координаты своего местоположения.
Надо тянуть время. Решение придет. Обязательно придет! И оно и вправду пришло. Эрик все же колебался. То, что он задумал, ставило крест на его воинской чести, как ее понимают во всех армиях мира. Эх, если бы оберст просто приказал, а не попросил… Тогда бы они даже тут не оказались. Но история не знает сослагательного наклонения, все было слишком сложно и запутано, так что капитан Королевских ВВС Норвегии решился, уже не первый раз за эту миссию, на отчаянный шаг. Совесть требовала застрелиться, но опыт предлагал не спешить.
Бергман обернулся к бортинженеру. Сверре Арчер, казалось, воплощал дух викингов – суровый и спокойный как Тор, он пристально следил за показаниями индикаторов, лишь изредка вмешиваясь в работу корабельных систем.
- Сверре, скажи… - вкрадчиво начал капитан. – А ты сможешь отключить топливную автоматику на двух двигателях?
Бортинженер удивленно вскинул брови.
- Смогу, конечно. Только зачем это тебе?
- Да есть одна мыслишка. Надо имитировать пожар.
Арчер, все так же удивленно поглядывая на капитана, принялся колдовать над своим пультом. Он доверял своему командиру, но сейчас явно был не прочь проверить того у психолога.
- Эрик, второй и третий в твоем распоряжении.
Опытный инженер сознательно не стал отключать автоматику двух крайних двигателей, первого и четвертого, которые могли, случись что с остальными, обеспечить продолжение горизонтального полета.
- Отлично! – Бергман перевел ручки управления двух двигателей на взлетный режим, одновременно максимально уменьшив шаг винтов. Воздушные винты двух средних двигателей теперь представляли собой простые вращающиеся диски, которые, несмотря на большую скорость вращения, практически не создавали тяги – самолет летел на двух крайних движках. В то же время в камеры сгорания этих двигателей поступало избыточное количество топлива, которое не успевало полностью сгорать, отчего за соплом тянулся густой черный дым.
В эфир вырвался встревоженный возглас командира русского истребительного полка:
- Что случилось? Нужна ли помощь?
Эрик только этого и ждал:
- Пожар двух двигателей, частичный отказ гидросистемы, плохо управляюсь. Прошу разрешения следовать на свою базу.
- До нашего аэродрома гораздо ближе, - упорствовал Алекс. - Если упадете или сядете на воду, я быстро наведу на вас спасателей.
Бергман внутренне усмехнулся. Теперь у него, как у аварийного борта, были развязаны руки. Переговоры фиксируются сразу в нескольких местах. Олаф, поглаживая бороду, скептически хмыкнул и произнес в сторону капитана:
- И ты думаешь, что они нам поверили?
- Конечно же нет! Алекс слишком умный человек и хороший летчик, чтобы поверить в нашу профанацию. Зато теперь мы можем говорить!
Эрик отдал приказ на включение автоматического оповещателя и, после двух щелчков тумблера, в эфир понеслось: «Мэйдэй, мэйдэй, самолет номер один-пять-шесть-шесть-ноль-два, наши координаты…»
Через несколько секунд Бергман сам вышел в эфир на аварийной частоте:
- Мэйдэй! Военный самолет королевских ВВС Норвегии, терпим бедствие над Баренцевым мрем!
Практически сразу же в наушниках раздался град ответов:
- Аэрофлот сто сорок два, чем можем помочь?
- Финнэйр триста восемнадцать, готовы оказать помощь.
- Скандинавиан четыреста двадцать три, что мы можем сделать?
Итак, выбор невелик. Неподалеку оказались только трое. Друг, нейтрал, и… враг? Может и не враг, но явно не помощник. Думать нечего, надо доверяться своим.
- Скандинавиан четыреста двадцать три! Зафиксируйте и передайте любым военным НАТО: «она идет курсом триста сорок три, глубина сто пятьдесят, скорость семь узлов, последний раз обнаружена по координатам…»
- Эрик, что ты делаешь!?!? – нервно крикнул Разбегаев.
Бергман попросил радиста снова переключить передачу на волну русского истребителя.
- Прости Алекс. Я должен был это сделать. Ты же понимаешь. Прекращаем любые передачи на всех частотах, кроме этой.
Эрик с облегчением откинулся на спинку кресла. Он сделал все, что мог, все, что было в его силах. И теперь судьба его экипажа ему больше не принадлежала. Русский истребитель начал боевой разворот.
- Капитан, что же вы сделали… - подал голос фенрик. Капитан посмотрел на своего второго пилота. Тот сидел неподвижно, понурив голову и упершись глазами в пол. Он уже практически не держал штурвал, казалось, еще чуть-чуть и его руки сорвутся с рукояток.
Бергман, казалось, сидел в трансе.
- Прости, Эйлиф, - произнес он. - Но у нас не было выхода.
- Нас из-за вас убьют!!!
Якобсон не выдержал напряжения последних минут и сорвался. Сначала он заплакал, а потом, вдруг, начал яростно махать руками, пытаясь добраться до капитана, который сидел неподвижно в своем кресле, только юный фенрик забыл отстегнуться. Сзади к нему подошел бортинженер. Огромный, рыжеволосый, с легкой безуминкой в тяжелом взгляде, он сейчас и вправду напоминал древнего викинга. Не говоря ни слова, он со всего размаха врезал юноше по челюсти.
Второй пилот тут же сник.
- Ты знал, на что шел, когда поступал в училище! Веди себя как мужчина, даже перед смертью!
- Почему они нас еще не расстреляли? – вышел из оцепенения капитан.
Еще полминуты они летели в полной тишине. Русские истребители шли неподалеку, оставаясь на дистанции выстрела.
- Борт один-пять-шесть-шесть-ноль-два.
От неожиданности Эрик даже подпрыгнул в кресле.
- Борт один-пять-шесть-шесть-ноль-два , - повторил вызов ведущий двойки боевых самолетов.
- Борт один-пять-шесть-шесть-ноль-два на связи.
- Вам дано разрешение следовать на свою базу. Мы сопроводим вас до границы.
Эрик не поверил своим ушам и попросил повторить. Алекс повторил все слово в слово. А потом все же добавил:
- Из-за тебя меня, скорее всего, снимут с должности. Но я не сужу тебя. И я даже не сильно расстроен. Ты делал свою работу, как и я. Мне удалось убедить командование, что не стоит устраивать международный скандал, тем более все данные ты уже передал. Толку от того, что я тебя собью – ноль, только шум подниму.
- Прости, Алекс. Ты все правильно понял. И… Спасибо тебе!
- Да, кстати, прекращайте уже свои фокусы, ваша дымовая завеса мне весь фонарь загадила!