Памятка по комплексной уборке помещений служащего американской компании «Чистые руки».
В начале уборки - 1-ое, применяйте ходьбу и медленный бег на месте в течении 45 секунд. Желательно с небольшим грузом. В правой руке можно держать тряпку, а в левой ведро.
Далее следуйте такой последовательности:
2-е. Присядьте, кисти рук уложите на пол. Расстелите перед собой тряпку, которая находиться с вами. Затем - встаньте, правую ногу заведите за левую, левую за правую. Руки отведите в стороны, прогнитесь и снова присядьте. Правую ладонь уложите на правый от себя конец тряпки, левую - на левый. Рекомендуется повторить, меняя ноги, 10-12 раз. Нужно помнить, что ведро, которое вы принесли с собой, находится на расстоянии не мешающем совершать эти движения, желательно в нескольких метрах от места вашей уборки.
Далее:
3-е. Слегка наклонившись вперед, начните выполнять круговые движения туловищем, крепко держа в руке мочалку и ополаскивая ее, то в одной, то в другой стороне емкости с водой. Емкость нужно использовать без отверстий и трещин. Рекомендуется 6-8 раз (по часовой стрелке и против нее).
4-е. Отставьте правую ногу в сторону, поставив ее на носок. Трижды энергично наклонитесь вправо. Рекомендуется 8-10 раз в каждую сторону. Применяется при мойке стен, окон, зеркал и других ровных, идеально гладких поверхностей.
5-е. Середина уборки. Присядьте. Руки уложите на пол. Швабру поставьте перед собой. Правую ногу вытянете назад и поставьте на носок. Левой требуется упереться в ведро. Затем проделайте то же самое с другой ногой, меняя их положение одновременно. Рекомендуется выполнить 12-16 раз.
6-е. Сядьте, отведя руки назад, опершись ими о пол, последовательно ложитесь на спину. Ни в коем случае не оставляйте под собой мокрую тряпку. Поднимайте ноги, держа их вместе и пытаясь носками достать пол за головой. Затем, медленно опустите ноги, и последовательно сядьте и нагнитесь вперед, стараясь достать отдаленное от вас место. Применяется при уборке труднодоступных мест. Под шкафом, кроватью, столом, унитазом и т.п. Рекомендуется 12-16 раз.
7-е. Ложитесь на спину, руки протяните вдоль туловища. Согните ноги в коленках, установив их на пол полной стопой, приподнимите таз и выполняйте им круговые движения в обоих направлениях. Рекомендуется 6-8 раз по 3 подхода до полного исчезновения посторонних предметов.
8-е. Осуществляйте подскоки на двух ногах, находясь в положении "стоя" при сомкнутых ногах, держа руки на черенке швабры. Используется при снятии пыли с поверхностей находящихся на расстоянии свыше 50 сантиметров над головой. Рекомендуется выполнять в течение 30 секунд.
9-е. Совершите ходьбу на месте, осуществляя постепенное расслабление мышц ног, если вы удовлетворены проделанной работой. В случае, когда результат вас не устроил, проделайте тоже самое, начиная со 2-ого пункта.
- Что же делать? Подняться? Или опуститься? – думал Киреев аккуратно сворачивая тряпку и, беспокоясь о том, чтобы не наступить в стоящее перед ним ведро.
- Спрятаться или показаться? – размышляла уставшая Норик, мысленно поддерживая впереди убирающего работника Киреева, напрягаясь и расслабляясь при каждом его случайном прикосновении. – Все думает, как остаться незамеченным! Как бы свалынить!
- Отдохнуть? Или отдышаться? - беспокоился Киреев невозможности соблюсти заданный темп работающего невдалеке пылесоса. - А кто что скажет? Может у меня спина болит, а может еще что! Нет, в этот раз пропущу… - Киреев подошел и выключил пылесос. – Надоело! Не хочу больше спешить!
- Встать или присесть? – рассматривая остановившегося Киреева, рассуждала Норик. - И почему Киреев? Потому что по-другому не могли назвать? Ефимович, потому что отец был Ефимом, а Эдуард, потому что отец отца был Эдиком? – вытирая огромное витринное окно, думала Норик. - Киреев Эдуард Ефимович! Как-то странно звучит! Там он наверняка был Петров Иван Васильевич - блондин, а здесь значит, Киреев - брюнет… Хм… Наверно…
- И Норик в спину дышит, словно я здесь один такой спортивный! Не могла другого места найти! – не унимался Киреев, присев на мусорный ящик и наблюдая, как сослуживцы встают и ложатся под заданные упражнения. – Кто придумал с самого утра проводить чистку? Американцы? Так им не до этого! Им бы бейсбол на карте земли организовать! И соперник чтобы был поменьше и пописклявей! А тут спрашивается, откуда такая прыть? – Эдик обернулся. – Нет… Нет… Чего спрашивается, нас мучить? Я знаю, знаю, это Джон – «Чистые руки»! Бизнес по-американски! У кого денег больше, тот и миром правит! А если сказать, что я не могу! Если подползти к ним и объяснить, что я инвалид с детства. Не поверят! Уволят! Зачем им нужны больные! Спрашивается, кто тогда будет составлять здоровую конкуренцию? Им нужна подтянутая, вышколенная, самодостаточная нация. Способная в любую минуту, постоять за правое дело пятидесяти штатов. Мыслящие, быстрые, воспитанные и пунктуальные подчиненные, способные делать так, как не делает никто другой… А может взять и устроить бойкот! Не пойдет! Урежут в зарплате… А я в ответ голодовку! Журналисты примчатся, начнут снимать… Популярность, известность, стану знаменитым. Пригласят в Голливуд! С известными режиссерами здороваться стану за руку, а может и в щеку начнут целовать! А дальше губернатор Флориды пригласит на ранчо, президент лично побеспокоится об открытке с поздравлениями к Рождеству, а там и гражданство получу, за особые заслуги перед всеми ними… Они так любят когда им, а не они тебе, главное только разглядеть в тебе это!
- Чего это он так зачастил в отдыхе? – подумала Норик и ударила Киреева в спину.
- Ой! – взвизгнул Киреев, поражаясь нахально прерванной мысли. – Эта Норик давно нарывается на любовь по-русски! Молдаванка из Кишэнэу! Как-нибудь устрою ей темную! Со свечами и пожаром! С огурцами и пельменями!
- Вот молодец! Без пинка, не туда, не сюда! Настроился, как пианино! Хоть плечики у него и не особенно широкие, но спрятаться можно, как понадобится… А поработает с пол годика, так может ничего и пошире станет!
- Если бы знал что у них тут такие правила, то поехал бы в Испанию! Точно, – продолжал злиться на себя Киреев, - там хоть тепло! Подумаешь, виноградники! А чем спрашивается виноград убирать не работа? Тут – пыль, там – виноград! Потом, присмотрел бы испанку, женился, распух от вина, а если что не так, то подался бы в конце концов, в Англию! А чего мне тут делать? Я для чего приехал? Голливуд покорять! Я сочинить могу так, что другие зачитываться будут! Кто я, а кто они! Собрались тут в одном месте, думают, что это дорога в рай! Поживите, посмотрите! Пару месяцев присядьте перед работой, глянем, что с вами станется через некоторое время. Уф! Тяжело! Зоопарк! И люди в нем - звери! Справа китаец, маленький такой, скачет, словно в пинг-понг играет. Как наклонится, так все из заднего кармана норовит выбросить открытку с Джеки Чаном. И чего она там у него греет? Родину что ли? Ну! Ну! Видно тоже, синематографом бредит… А слева все понять не могу кто? Болгар или Румын? Хорват или Босниец? Как его? Тряпкой работает, как негр челюстью!
- Чего он остановился? Задумался что ли! – забеспокоилась Норик и снова ударила Киреева в спину. – Все давно уже убрали, а он все никак пылесос не включит!
- Ой! – неожиданно громко крикнул Киреев.
- Киреев! Не спи! - зашипела Норик.
- Не сплю, – раздраженно поблагодарил ее Киреев за беспокойство и потянулся руками к лампе. – Концлагерь! – вспоминая все возможные сравнения с местом своего обитания, Кирееев зевнул, грустно глянул на китайца и продолжил подбирать подходящие названия. – Вьетнам… Нет… Шанхай… Африка… Джунгли… Сибирь… Калыма! Эх! Калыыыма! Семь часов… - вытирая пыль с плафона, сплюнул Киреев. - В России, в это время я десятый сон досматривал, а тут с этими макаками все по полу скачу, будто другого места нет на земле, как помещение для поддержания чистоты и порядка. Бррред! И что это, в голову лезет? Махнул бы сейчас в Сибирь на заработки! Любые! На мороз! На шестьдесят градусов! Точно! Чтобы двадцать одежек и валенки с шапкой ушанкой. Тридцать пять лет все выхода искал, и на сороковом плюнул и нашел. Теперь в руках тряпка и телескопическая трубка. Во как! А зачем, кто скажет?
- Все ушли, а он стоит! – встревожилась Норик и потянула Киреева за халат.
- Чего?
- Заканчивай, пошли! – прошептала Норик.
- Зачем? – искренне удивился Киреев.
- Что значит зачем?
- А! Ну да! Да, конечно пошли! Черт! – вспомнил Киреев.
- Ты чего?
- Чего?
- Черта чего вспоминаешь?
- А! Да так! - отмахнулся Киреев и включил пылесос, продолжая вспоминать, о чем думалось пять минут назад. - Франция… Эйфелева башня! Знакомая девушка, что осталась в той жизни и что трещала в слегка подмороженный вечер о красоте Версаля и великолепии Лувра. Киреев тогда стоял, мечтал и мерз, а сейчас ходит, думает и потеет. Нет… Лучше бы мерз! А может в Германию? От родины недалеко и наших много, и все друг друга понимают и язык учить специально не надо! Потому как он теперь наполовину Американец! Таких как он, - там ценят! Приеду, построю дом под Мюнхеном. Женюсь. Дети. Пять или шесть… В Москву ездить буду! Красота!
- Все закончили, а он все на одном месте! Что это с ним сегодня? Заболел, может? – Норик наступила на ногу Кирееву.
- Оп! – почувствовал Киреев, как кто-то навалился на ногу.
- Да чего же он не заканчивает? – Норик сильнее надавила.
- Оп, – встрепенулся Киреев, очнувшись. – Ты чего? – обиженно.
- А ты чего?
- Я ничего…
- И я ничего!
- Ты что не выспался?
- Конечно, нет! Что за вопросы Норик? На часы посмотри!
- Семь двадцать!
- Так чего спрашиваешь? Выспался или нет?
- Я?
- Ты Норик, ты! Вот Норик… – продолжал терзать себя думами Киреев. – Приехала в Америку и теперь считает себя в праве пинками приучать к порядку. Нет, что бы ласково рукой, так нет же - грубо и ногой. Впрочем, как все американцы! Если что не нравится, то сразу кулаком по столу… Закричат в Вашингтоне, а зашумит в Давосе! Научилась за пару месяцев!
- Отойди!
- Чего?
- Отойди! Я помогу тебе!
- А! В России женщины проще, там гаркнешь и сразу чувствуешь прилив нежности в ее глазах. Там любят романтично, возвышенно, чаще платонически, со стихами, а тут практично, реалистично, почти всегда в упаковке и жвачке. Там, если любят, то до старости, а тут сначала старость, и лишь затем любят. Не спрашивают, не говорят… Не пишут, не признаются… Просто любят…
- Ногу подними!
- Я тебе что, бульдог?
- Им скажи! – отмахнулась Норик.
- Придет время, скажу!
- Да, да! Знаем мы таких, - храбрых!
- Норик! Откуда такая странная фамилия в Молдавии? Кажется мне, что не тут надо было ей оказаться! – продолжая размышлять, Киреев нехотя приподнял ногу, давая Норик вытащить из под него мусор. – Теперь вот всосать китайца, так скандала не оберешься! А если он еще и ушу изучал, то лететь мне с девяносто четвертого этажа вниз головой.
- Другую теперь!
- Что?
- Я говорю, другую ногу теперь подними…
- Слушай, Норик, чего ты все время мне указываешь? – зашипел Киреев.
- Потому как, кто, если не я? А?
- Н-да… - Киреев оглянулся. – Пятнадцать человек и только одна Норик того же цвета лица. – Киреев грустно вздохнул. – Даже китаец и тот синий какой-то. Про других уж молчу! Желтые! Серые! Черные! Красные! Осень человеческих лиц! Там выйдешь на улицу и всему доволен. Никому не нужен, никто не трогает, не обращается, не советует! А тут все улыбаются, здороваются, помогают! Готовы влезть в тебя только бы показать насколько они сумели это сделать и не сильно ли беспокоят их ноги, торчащие из вашей задницы… Ваше благополучие - размерами их удовольствия…
- У тебя стало хорошо получаться…
- Ага!
- Не части только!
- А я что чешу?
- Я тебя прошу не чесать, а не частить! Выдохнешься!
- А! Норик! Сидела бы в своей Молдавии, так нет же, пустилась за тридевять земель в поисках лучшей жизни! Теперь стоит справа от меня и допекает. А если бы не она, то кто? Кого бы я еще смог так благородно вытерпеть? Там - два раза пытался существовать и что теперь, - один тут, но живу. Сначала наступило отрочество, затем закончилась юность. Одну звали Вера, другую Надежда. Теперь они подруги, а я - враг обоих сразу! Потому как, уехал один без них! Ха! Но любовь то закончилась намного раньше… А кто об этом знает? Вспыхнула, если бы пригласил; а как приехали, то потухла бы за время ознакомления с моей теперешней жизнью. Потому как дорога нынче от раковины к унитазу по кафелю с Доместосом! Круто! Я все знаю! А они не все! Вера, Надежда и как ее - Любовь…
- Ты опять задумался?
- Нет…
- Не тормози!
- Норик! Имя хорошее – Света! Светик! Светлячок! Кто тебя так назвал? – спросил вдруг Киреев.
- Чего это ты? – удивилась Норик.
- Просто, хочу узнать, в честь чего ты носишь такое красивое имя?
- В честь себя!
- Это-то понятно, но все же?
- Давай потом поговорим! Не мешай! Я хочу быстрее закончить и свалить на улицу. Меня высота пугает!
- Хорошо… Норик! Что она здесь найдет? Очки и морщины? Там бы хоть детишек нарожала, а тут кроме чистящего средства ничего не придумает… Дуреха! А ведь красивая-то какая! А чего я раньше не замечал ее, интересно? Хм… Ноги очень правильные. Мордашка симпатичная и носик вздернутый! Мне всегда нравились с гордецом во взгляде и неприступностью в словах. Норик!
- Ты чего оглядываешься?
- Я?
- Да!
- Просто! Посмотрел на тебя!
- И что увидел?
- Тебя!
- Понятно… И как я тебе?
- Если по-американски и сразу, то лучше всех!
- А по-нашему?
- По-нашему, говорил бы о погоде!
- Спасибо!
- Засмущалась вся! Забыла, как выглядит комплимент… - Киреев замолчал и продолжил следить за собирающимся китайцем. – Здесь все толстые! Мы с Норик две высохшие тарани. А вокруг свинки, голуби, мухи, тараканы! И все летают! Над облаками! От первого, до сто десятого! А потом все на улицу, трясти жирком, благоухать, ковыряться в носу и придумывать новые возможности выживать в условиях американского бытия… Слушай Норик! – заговорил Киреев, обрадовавшись окончанию ковровой дорожки.
- Чего?
- Давай по кофею! – выключая пылесос.
- Чего?
- Я говорю кофе пошли пить!
- Это приглашение на свидание?
- Это приглашение на разговор!
- Киреев, проще! Не надо заострять глазки, перед тем как предложить женщине влюбиться! Хитрец! – Норик задумалась. - Все… Конец работе! Хорошо, что не растянул до вечера то, что можно сделать за утро! Так что Киреев, если хочешь, говори сразу, без длинных проигрышей. Я не люблю вступительное слово! Без обиняков! Ты хочешь любви, большой и чистой?
- Хочу!
- Ну, так чего ты, давай укромный уголок найдем и сделаем это! – подморгнув Кирееву засветилась Норик.
- А романтика?
- Ты на каком этаже?
- Не понял? – удивился Киреев.
- Понял, не понял, заело что ли? Романтика на небесах, Киреев! А тут мы с тобой уставшие, одинокие люди, желающие любви и тепла. Понял?
- Да…
- Пошли!
- Куда?
- Сейчас покажу! – хватая Киреева за руку и увлекая в небольшое пространство между несколькими вспомогательными помещениями, Норик быстро побежала вперед. - Ну как? Доволен?
- Круто!
- Как тебе вид? – указывая на облака за огромным окном, спросила Норик и расстегнула верхнюю пуговицу своей рубашки.
- Сумасшедший! – усаживаясь на подоконник, растекся в удовольствиях Киреев. – Вот тебе и романтика!
- Так что ты там говорил относительно кофе?
- Сейчас принесу!
- Да подожди ты, – останавливая его рывок, Норик ухватилась железной хваткой за руку Киреева и потянула к себе. – У тебя глаза голубые! Ты это знаешь?
- Говорили! В другой жизни!
- Зачем ты сюда приехал?
- Что бы тебя встретить!
- Хм…
- Ты классная! – дотрагиваясь до груди, Киреев нерешительно обнял ее и будто бы только сейчас задышал.
- Киреев ты! - решительно отвечая ему взаимностью, и расстегивая на нем халат, она ответила на поцелуй. – Мы идиоты, тут кругом камеры!
- Пусть смотрят! Пусть мечтают! – «…Рука мокрая. Влажная. Запах пота женский, смешанный с хорошими духами. Запах, когда отрывает голову. Когда уносишься в недосказанный и недорисованный мир. Когда хочется кричать и стонать от удовольствия. Небольшие соски торчащие, как два глаза никогда не закрывающихся, не спящих и довольных от того, что смотрят, и не могут насмотреться. Открытых, темных, слегка коричневатых, с маленькими братиками точечками по их границам…»
- А внизу город! Посмотри, даже птицы ниже нас! – «…Кружат, подхваченные ветром, танцуют родинками на теле небосвода! Не бритый! Колется! И совсем не щуплый, как мне казалось… Руки жилистые и сильные… Живот пахнет сладким теплом и лимонным мылом. Губы мягкие, нежные, чувственные и очень сексуальные… Кончики пальцев немного шершавые, легкие и необыкновенно воздушные, как волосы, которые на ощупь оказались жесткими и хрустящими…»
- Я приехал…
- Я…
- Что бы тебя встретить!
- Я рада, рада!
- Норик! – целуя и целуя ее, ласкался Киреев.
- Киреев! – отвечая ему тем же, твердила Норик.
- Норик! Посмотри самолет! – удивленно распахнув глаза, зашумел Киреев.
- Так низко?
- Это мы высоко! – радостно и изгибаясь от удовольствия, Киреев выплеснулся счастливым смехом.
- Как огромное чудовище! Посмотри он все ближе и ближе приближается к нам! И он не сворачивает? Почему он не сворачивает?
- Свернет!
- Киреев я боюсь! – вжавшись в шею Киреева, застонала Норик и поспешила зажмуриться.
- Не бойся! Я тебя держу! Чего ты! Это невозможно! Он свернет! Это обман зрения! Видение! Это кажется, что он летит на нас, а на самом деле он пролетит выше, вот увидишь! – восторженно встречая его приближение закричал Киреев и осекся.
- Мне страшно!
- Чего ты испугалась?
- Обними меня!
- Я тебя держу крепко! Я тебя больше никому не отдам! Я приехал, что бы встретить тебя! Слышишь?
- Слышу!
- Отвернись, отвернись не смотри в окно! – сильно сжав ее голову, захрипел Киреев. - Я тебя люблю Норик!
- И я тебя, Киреев! Ты меня задушишь! Отпусти! Киреев, что случилось, почему ты кричишь? Отпусти меня! Киреев! Киреев!
Памятка по комплексной уборке помещений служащего американской компании «Чистые руки».
В начале уборки - 1-ое, применяйте ходьбу и медленный бег на месте в течении 45 секунд. Желательно с небольшим грузом. В правой руке можно держать тряпку, а в левой ведро…