Любовь – дочь смерти.
Она так же неизбежна
И иногда приводит своих путников
познакомиться с мамой…
«Дорогой редактор газеты «На грани». Пишет вам ваш постоянный читатель Иван Денисович. Я хочу поведать удивительную историю, которая произошла со мной на днях.
Со своими товарищами мы пошли на рыбалку. Вода была спокойной, но вскоре огромный всплеск с брызгами воды напугал нас до полусмерти. Любопытство заставило нас пойти на то место, откуда раздался звук. Но кроме помятой тетрадки в кожаной обертке, которая лежала в грязи, мы ничего не увидели. Когда я решил ознакомиться с содержанием этой тетрадки, понял что это дневник молодого человека из нашего города. Имени написано не было, но дальнейшее содержание меня удивило и даже шокировало. Тетрадку высылаю вам с этим письмом. Многие из записей размыты, но основной смысл понятен.
С уважением И.Д.»
Редактор закончил читать письмо. Это было не единственное послание, которое он сегодня прочитал, но именно это почему-то его заинтересовало. Все приведения, оборотни, полтергейсты по сравнению с этим ему казались чем-то мелким. В большом конверте помимо листка лежала тетрадка в черной кожаной обложке. Подчерк внутри был разборчив. Редактор откинулся на спинку своего кресла и начал читать.
«Запись 189. Я завел новую тетрадку. Старую - я сжигаю со всеми воспоминаниями, которые терзали меня 5 лет. В моей квартире царит пустота. Она меня уже не пугает, лишь оставляет отпечаток в моем разбитом сердце. Цель жизни спуталась со здравым смыслом. Вести дневник, чтоб не сойти с ума. Никто не поймет моего одиночества. Я уже схожу с ума. Мне надо найти работу. Это отвлечет меня от мрачных мыслей и возможно избавит от перспективы оставшуюся жизнь прожить одному.
Запись 190. Работы нет. Может, я плохо искал, но без образования сложно куда-нибудь устроиться. А ведь когда-то были нормальные времена. Когда-то давно Она была со мной. Но Она умерла. Совсем или только для меня, я не знаю. Я уже ничего не знаю. Факт в том, что ее со мной нет. Я любил. Я готов был расцеловать каждый сантиметр ее тела. Я один на миллион. По-моему, если цель отношений в ощущениях, то мы ничем не отличаемся от животных. Просто плотское удовольствие. Многим людям просто нравиться быть с человеком из-за ощущений. Но не мне. Я грубо скажу, но «согрешить» с объектом своего обожания не цель, а средство для укрепления отношений. Мы стадо. Стадный инстинкт не покидает нас не на минуту….».
Редактор судорожно переворачивал страницы. Философские рассуждения этого молодого человека его изумляли. А может это вовсе не молодой человек? Его слова вселяют доверие. Но ни слова о мистике. Надо читать дальше. Записи под номерами 210,211 были размыты.
«Запись 212. Лучше умереть, чем работать продавцом хот – догов на рынке. Повторять заученную фразу, которая не несет в себе ни какой информационной нагрузки. Все смотрят на тебя как на академика Павлова. Изредка, кто-то, что-то купит, протянув мятую бумажку к носу. Лучше этой работы, в городе ничего нет. Я продолжаю искать».
«Запись 215. Я видел во сне ее. Она подошла ко мне и взяла за руку. Сон был настолько реалистичен, что мне захотелось кричать. Потом ее силуэт растворился. Я проснулся со слезами на глазах. Весь день на сердце было так гадко. Наверное, я бы отдал душу, за еще один такой сон. Деньги почти кончились. Где Она? Я продолжаю искать».
«Запись 218. Умереть ради науки. Сегодня я подписал контракт. Новость двухсторонняя. С одной стороны, хорошо платят, с другой – на мне регулярно, в течение двух недель будут испытывать новые лекарства. Ответственность за мою жизнь не несет никто. Платят ежедневно, как продавцу сосисок за месяц. Я подписал, не раздумывая. У меня нет иного выхода».
«Запись 220. Она. Она приходит каждый раз после приема чудесных таблеток, за которые мне платят. Она смеется. Ее смех кажется, мне таким родным и близким… Мы с ней бежим босиком по мокрому полю. Гармония. В эти минуты я готов умереть. Подобное состояние длится в зависимости от дозы. Я знаю точно. Надо брать планку выше. Надо увеличить дозу».
«Запись 221. Все эти дни я жил как в аду, заверяя себя надеждами, что все нормально, и мы снова будем вместе. Меня каждый раз пробивает холодный пот, когда я представляю, что у нее появился другой. Другой. Ведь я знаю, что это не впервые. Мне плохо. Половина меня умерла. Вторая жива. Каждый день посвящать себя этими тягостными мыслями мне не приносит удовольствие. Она скажет мне спасибо, когда избавиться от меня. Она получит свободу. Я уйду в сторону. Я сошел с ума».
Редактор перевернул очередную страницу. Судя по начальным записям, девушка умерла. В голове у парня творилось, что-то непонятное. А может дело в таблетках, которыми его пичкали на протяжении этих дней? Ответ был близко.
«Запись 230. Кто здесь? Я не хочу никого видеть даже на листке бумаги. Уйдите прочь. Я всех вас ненавижу. Всех, кроме нее. Она меня любит. Я знаю это точно. Я ее не предам. Она мной дорожит, даже после того, как у меня с лица начала слазить кожа. Люди в скафандрах говорят, что это нормально. Немного поболит и перестанет. Зато они уже близко к разгадке лекарства.
Я спасу миллионы невинных жизней, чтобы они платили налоги. Деньги. Я съехал со своего старого жилья и теперь живу в специально отведенном мне помещении. Я чертовски умен».
«Запись 235. У меня отвалилась левая рука. Пишу исключительно правой…….. Она мне говорит, что дальше так жить нельзя и предложила сбежать……….. Она ушла………………. Я проплакал весь день».
Записи были безобразно размыты, и читать дальше можно было лишь с большим трудом.
«Запись 236. Любовь – это большое испытание. Все простить и выдержать может не каждый.
Не каждый может раскаяться. Это лабиринт. И, когда, кажется, что выхода нет, наступает момент прозрения. Все, как ты жил до встречи с любимым человеком, кажется чем-то мелким.
Человек никогда не бывает один, он бывает одинок. Приступы ревности это символы любви. Они как адские цветы на райской лужайке. Я с каждым днем все меньше похожу на человека. Даже думать порой бывает больно. Думать о ней. О моем идеале. Который, ускользнул от меня. Я так не хочу его терять. Это смысл моей никчемной жизни. Я пойду за ней».
«Запись 300. Стихийный зов клокочет мысли. Жди меня, пожалуйста. Я иду к тебе».
Редактор, обезумевши, начал листать страницы. Это были последние записи. Продолжения не было. Когда редактор в очередной раз перелистывал записи, наткнулся в конце тетрадки на свернутый вчетверо сложенный листок, вырванный ране из другой тетради.
«Запись 188. Я вечно буду гореть в аду, за то, что сделал. Я опять заподозрил, что у нее появился другой. Мои приступы ревности никогда до хорошего не доводили. А сейчас все закончилось смертью. Ее смертью. Я убил ее. Да. Я убил. Тело сбросил в реку. Рано или поздно я тоже закончу свою жизнь там. Я слишком люблю ее и всегда буду перед ней виноват. А сейчас, нужно постараться начать новую жизнь. Заведу другой дневник. Найду работу….».