К декабрю 1941 года в Действующей армии (сухопутные войска и авиация) насчитывалось 3,394 млн. человек, в резерве - 0,533 млн., на Дальнем Востоке - 1,566 млн. (по другим данным, на 5 декабря 1941 г. дальневосточная группа войск насчитывала 1340 тыс. человек.[1]), около 0,514 млн. - в ВМФ.[2]
К концу декабря в Действующей армии было 2,812 млн.чел.[3]
Убыль за месяц– 582 тыс. человек, без учета вновь поступивших.
Согласно сообщения В.Г. Елисеева со ссылкой на выступление С. Н. Михалёва на конференции, посвященной 50-летию победы в Московской битве, суммарная численность трех фронтов – Западный, Резервный, Брянский - к началу Московской оборонительной операции составляла 1212,6 тыс. чел.. На 01.11.1941 - 714 тыс. чел. В течение октября получено пополнения 304,4 тыс. чел.
Потери за октябрь 803 тыс. чел.[4] Из них безвозвратные – примерно 400 тыс. человек. В месяц!
Если определить разность между количеством призванных, вместе с находившимися в армии в июне 1941 г, и наличием на конец декабря, то она составит до 12,3 млн. человек. И плюс 2 млн. человек, переданных в народное хозяйство.
Гитлер на совещании 6 декабря 1941 г. с руководством сухопутных сил оценивал потери советских войск в 8-10 млн. человек.[5]
По документам вермахта, на Восточном фронте было взято 5754 тыс. военнопленных: 1941 г. — 3355 тыс., 1942 г. — 1653 тыс., 1943 г. — 565 тыс., 1944 г. — 147 тыс., 1945 г. — 34 тыс.
Б.Соколов полагает, что минимальная оценка в 3355 тыс. пленных недоучитывает 200 тыс. тех, кто в 1941 г. был зачислен для несения вспомогательной службы в ряды германских вооруженных сил, а также число умерших в первые недели плена без должной регистрации от голода, болезней и в результате германских репрессий - примерно 345 тыс. человек.
Он считает, что к началу декабря 1941 г. Красная Армия потеряла 3,9 млн. пленными, 1775 тыс. погибшими, около 1970 тыс. человек — эвакуированными, пораженными в боях и 590 тыс. — эвакуированными больными, а всего 8235 тыс. человек.
Можно принять за базу такое распределение потерь РККА на конец декабря 1941 г.: 3,9 млн. пленными; 2,663 млн. убитыми и умершими; эвакуировано около 1970 тыс. человек пораженных в боях и 590 тыс. больных на начало декабря (к концу декабря – до 3 млн. пораженных в боях и больных). Около 2,8 млн. человек скрылись и были либо повторно призваны после освобождения территории, либо погибли в партизанских отрядах или же перешли на службу к немцам. Всего 12,3 млн. человек.
Ситуация с призывом к началу 1942 г. стала настолько острой, что начался призыв женщин. Приказом от 26 марта 1942 г. в войска противовоздушной обороны территории страны мобилизуются 100 000 девушек-комсомолок. Приказом от 14 апреля 1942 г. в войска связи мобилизуется 30 000 женщин. Приказом от 19 апреля 1942 г. в ВВС мобилизуется 40 000 женщин.[6]
Как развивались события?
Нельзя согласиться с утверждением М.Солонина, что в первые 2 недели войны немцы не встретили сколько-нибудь серьёзного сопротивления советских войск.
Он ссылается на Ф.Гальдера, который так оценил общие потери германских сухопутных войск (не считая больных) к 6.07.41 г. - раненых 42 755 (1588); убитых - 13869 (829); пропавших без вести - 5010 (81); итого 61 634 (2 498). Цифры в скобках - потери в офицерском составе; в общее число потерь не включены.[7]
По его мнению, 15 тысяч убитых; 44 тысячи раненых; 5 тысяч пропавших без вести – слишком малые потери для операции, проведенной с таким пространственным размахом, против многомиллионной армии противника.
Убито, пропало без вести 20 тыс. человек. Соответственно, в месяц – примерно 40 тыс. человек.
В германских сухопутных войсках на Восточном фронте с июня по декабрь 1941 г. включительно погибало пропадало без вести ежемесячно в среднем 35,5 тыс. человек (убито 173 тыс.; ранено 621 тыс.; пропало без вести 39 тыс.). То есть в первые две недели войны германские потери убитыми и пропавшими без вести были даже выше среднемесячных за все первое военное полугодие.
16 декабря 1941 года газета «Правда» опубликовала выступление Гитлера в рейхстаге от 11 декабря, в котором были названы масштабы потерь Германии на Восточном фронте с 22 июня по 1 декабря – 162 314 убитыми, 571 767 ранеными, 33 334 пропавшими без вести, – а всего 767 415 человек.
Более того, в период с 1 сентября 1941 по 1 сентября 1943 г. среднемесячные потери убитыми и умершими на всех ТВД в германском вермахте составляли около 39,576 тыс. человек.
М.Солонин сравнивает потери первых недель советско-германской войны с потерями вермахта в Польше (сентябрь 1939 г.) и Франции (май-июнь 1940 г.).
Вначале дана ссылка на К.Типпельскирха.
Война в Польше: - 11 тысяч убитых; 30 тысяч раненых; 3 тысячи пропавших без вести (на самом деле К.Типпельскирх привел данные из заявления Гитлера по радио - 10 572 убитых, 30 322 раненых и 3 400 пропавших без вести).
Война во Франции - 27 тысяч убитых; 111 тысяч раненых; 18 тысяч пропавших без вести.
Затем ссылка на Б.Мюллер-Гиллебранда:
-в Польше погибло 16 343 солдата и офицера вермахта, без вести пропало 320.
-во Франции погибло 48 тыс., пропало без вести 978 человек.
Для наступления против Польши были развернуты 44 германские дивизии, в основном кадровые, в том числе все танковые и моторизованные дивизии. Боевые действия в Польше в основном закончились к 19 сентября, но Варшава держалась до 28 сентября.
Если опираться на данные Б.Мюллер-Гиллебранда, то интенсивность боев в Польше высокая. Потери убитыми и умершими за месяц могли составить 50 тыс. в пересчете на 128 дивизий, принявших участие в боях первых двух недель на Восточном фронте.
За 43 дня боев во Франции потеряно 48 тыс. убитых и умерших примерно на 110 германских дивизий (всего развернуто 150 пехотных,10 танковых, 10 моторизованных дивизий, считая с участком фронта против линии Мажино) против 106 голландских, бельгийских, польских, французских и британских.
Соответственно, в пересчете на 128 дивизий в месяц получим 40 тыс. человек, что практически совпадает с интенсивностью потерь убитыми и пропавшими без вести в первые недели войны на Восточном фронте.
Хотя катастрофа для нашей армии выявилась сразу же.
Несуразица с поддержанием боевой готовности войск некоторыми авторами называется преступной. Не все части и подразделения находились в пунктах дислокации: с одними проводились учения, другие находились на сборах, третьи вели инженерные работы, четвертые выдвигались в назначенные им районы.
В итоге войска зачастую вынуждены были вступать в сражение и вести боевые действия без должной артиллерийской поддержки, без противовоздушной обороны, на необорудованной местности.
Выдвижение и сосредоточение войск вторых эшелонов армии прикрытия в соответствии с планами осуществить не удалось. В ряде случаев они были просто сорваны.
Приведение в полную боевую готовность войск вторых эшелонов (резервов) округов проходило в более благоприятных условиях. Однако и здесь сигнал не был своевременно доведен до всех соединений и частей, поэтому некоторые командиры принимали решения на свой страх и риск.
22 июня 1941 г. Ф. Гальдер записал в дневнике, что противник был захвачен немецким нападением врасплох. Тактически не был развернут для обороны. Войска в приграничной зоне находились в своих обычных местах расположения. Охрана границы в целом была плохой. Тактическая внезапность привела к тому, что сопротивление непосредственно на границе оказалось слабым и неупорядоченным. [8]
В приграничных округах не удалось своевременно осуществить развертывание армейского и фронтового тылов. Слабо укомплектованные тыловые части и учреждения, имевшиеся в дивизиях, армиях и фронтах, не могли выполнить возложенные на них задачи по материально-техническому обеспечению войск. Для подвоза горючего, боеприпасов, продовольствия не хватало транспорта. Местонахождение многих складов не было известно частям и соединениям. Станции снабжения не успели развернуться и организовать свою работу.
Военные полагают, что в этих условиях боевые действия следовало бы возможно быстрее перевести на рельсы позиционной войны. Однако сделать это было непросто. Стратегическая оборона заранее не планировалась. Более того, основы организации стратегической обороны пришлось разрабатывать уже в ходе начавшейся войны.
Много времени, сил и средств было потрачено на неудачные попытки разгромить вторгшиеся ударные группировки противника контрударами в приграничной зоне. Командующие войсками фронтов зачастую ставили объединениям и соединениям совершенно нереальные задачи. Постановка которых объясняется как почти полным незнанием обстановки, так и стремлением безоговорочно выполнить директиву № 3 Главного военного совета, переложив определенную долю ответственности на подчиненные войска.
Фронтовые и армейские контрудары, предпринятые в ходе приграничного сражения, оказались бесполезными и расточительными.
Боеспособность потеряли не только механизированные корпуса первого стратегического эшелона, но и некоторые корпуса резерва Ставки ВГК. [9]
Группа армий «Центр» в составе двух армий и двух танковых групп, насчитывавших 31 пехотную дивизию, 7 моторизованных, одну кавалерийскую и 9 танковых дивизий, была наиболее сильной из всех групп армий.[10]
Западный фронт и левый фланг Северо-Западного, противостоявшие ГА ;Центр;, в составе 4 армий и 5 отдельных механизированных и стрелковых корпусов имели 51 дивизию. И еще 45 дивизий было передано дополнительно.
Линия границы, выгибавшаяся дугой в сторону Варшавы, создавала для противника особенно благоприятные условия. Ударами сильных группировок своих обоих крыльев эта группа армий должна была разбить советские войска в Белоруссии, выйти подвижными соединениями южнее и севернее Минска и как можно быстрее захватить Смоленск. После достижения этой цели крупные подвижные соединения должны были во взаимодействии с группой армий «Север» уничтожить наши войска, ведущие бои в Прибалтике и в районе Ленинграда.
Уже в первый день войны правый фланг 3-й армии был глубоко охвачен войсками 3-й танковой группы врага. Между Северо-Западным и Западным фронтами образовался разрыв шириной до 130 км. В этот разрыв устремились танковые части противника и к вечеру 23 июня продвинулись в глубь нашей территории до 120 км. Тяжелая обстановка создалась и на левом фланге Западного фронта, где против 4 дивизий первого эшелона 4-й армии перешли в наступление 10 дивизий противника (в том числе 4 танковые). Вслед за ними во втором эшелоне наступали еще 2 пехотные, 3 моторизованные и танковая дивизии. Уже к вечеру 22 июня передовые танковые части противника заняли Кобрин и продвинулись в глубь советской территории до 60 км.
В целях восстановления положения и во исполнение требований директив № 2 и 3 Главного военного совета от 22 июня командование фронта предприняло попытки в течение 23-25 июня вводом в бой резервов и одновременным контрударом силами 6 и 11 механизированных корпусов перехватить у врага инициативу. Конечные цели контрудара (уничтожить сувалкинскую группировку противника и овладеть Сувалками) не были достигнуты, имелись большие потери. Так, в 11 мехкорпусе из 243 танков осталось 50.
К 25 июня соединения и части 3 и 10 армий, действовавшие в белостокском выступе, были глубоко охвачены с обоих флангов. В этот день Ставка Главного Командования приказала командующему фронтом вывести войска из белостокского выступа на линию Лида, Слоним, Пинск. Однако это решение не удалось реализовать. 28 июня противнику удалось отсечь и окружить часть сил 10-й армии восточнее Белостока, а 29 июня передовые соединения 3-й и 2-й танковых групп прорвались в район восточнее Минска и сомкнули кольцо окружения. В результате западнее Минска оказались в окружении 26 дивизий Западного фронта. Войска 4-й армии, ведя сдерживающие бои, отходили в направлении Слуцка.[11]
28 июня 1941 года Гитлер констатировал, что достигнутые до сих пор на Востоке успехи значительно превосходят то, на что он рассчитывал перед началом войны, как в смысле территории, так и в отношении уничтожения противника.[12]
Типпельскирх писал позднее, что германское командование и войска оказались на высоте требований, которые предъявлял к ним необычный, значительно более трудный, чем все предыдущие, театр военных действий. Убедительным было упорство противника; поражало количество танков, участвовавших в его контратаках. Это был противник со стальной волей, который безжалостно, но и не без знания оперативного искусства бросал свои войска в бой. Для серьезных опасений не было никаких оснований, однако уже было ясно одно: здесь не могло быть и речи о том, чтобы быстрыми ударами «разрушить карточный домик».[13]
К 9 июля котел был очищен. В сводке германского верховного командования от 11 июля сообщалось, что в результате первого большого двойного сражения за Белосток и Минск было взято в плен 328 898 человек, в том числе несколько генералов, захвачено 3332 танка, 1809 орудий и другие военные трофеи. Германские потери составили 22 тыс. человек (из них 6 тыс. убито и пропало без вести).
Потери войск Западного фронта – 417 729 человек (безвозвратные потери - 341 012, санитарные - 76 717).[14] Из 44 дивизий 24 разгромлены полностью, остальные 20 дивизий потеряли от 30 до 90% сил и средств.
На территории Белоруссии были потеряны 32 склада с горючим из 45 имевшихся и все склады боеприпасов.[15]
Германские войска к 10 июля продвинулись на западном направлении на глубину до 450-600 км, захватили почти всю Белоруссию и создали угрозу прорыва с ходу на Смоленск.
27 и 28 июня Ставкой были отданы директивы о выдвижении из внутренних районов страны и с других направлений на Западное до 70 дивизий. Прибывшие дивизии были включены в состав 22, 20 и 21 армий, которые развертывались на рубеже Западная Двина и Днепр.
Смоленское оборонительное сражение охватывает период с 10 июля по 10 сентября.
С германской стороны участвовало 62 дивизии и 3 бригады, в первом эшелоне действовало 28 дивизий (в том числе 9 танковых). В них насчитывалось около 430 тыс. человек, более 1 тыс. танков, свыше 6,6 тыс. орудий и минометов. Их действия поддерживали 1,5 тыс. самолетов.
В составе Западного фронта имелось к 10 июля 48 дивизий. В них насчитывалось 275 тыс. человек, 145 танков, около 38 тыс. орудий и минометов, 383 самолета.
На первом этапе Смоленского сражения (10-20 июля) противник, нанося удары танковыми группировками, прорвал оборону фронта на правом фланге и в центре. Продвинувшись на глубину до 200 км, он окружил Могилев, захватил междуречье Днепра и Западной Двины. 16 и 20-я советские армии оказались в оперативном окружении в районе Смоленска.
В ходе второго этапа Смоленского сражения (с 21 июля по 7 августа) советским командованием впервые была предпринята попытка организации и проведения контрнаступления. К участию в нем привлекалась часть сил 29, 30, 24 и 28 армий фронта резервных армий. Созданные на их базе 5 армейских оперативных групп нанесли удары из районов Белого, Ярцева и Рославля по сходящимся направлениям на Смоленск в целях окружения и уничтожения смоленской группировки врага. Одновременно в полосе 21 армии была направлена в рейд по тылам противника кавгруппа в составе трех кавалерийских дивизий. В результате упорных боев советские войска добились некоторых результатов, однако контрнаступление поставленных целей не достигло.
Правда, была оказана помощь 20 и 16 армиям, которые прорвали кольцо окружения и главными силами отошли за Днепр.
В смоленской операции с германской стороны участвовало 59 дивизий. Западный фронт имел 67 дивизий. Дополнительно было использовано еще 30 дивизий. Это половина из реально переданных до сентября 60 дивизий. Потери ГА ;Центр; - около 50 тыс. человек, 220 танков, 100 орудий, 150 самолетов. Потери Западного фронта – более 500 тыс. человек, около 2 тыс. танков, 14 тыс. орудий и минометов, 2300 самолетов.
За период 22.06 - 30.07.1941 г. против 2160 германских танков было задействовано 6338 советских танков, против 1611 боевых самолетов – 4900 советских. Потери Западного фронта – 1 млн. человек, противника - 77 тыс. Соотношение 13:1.
В ходе третьего этапа (с 8 по 21 августа) центр боевых действий переместился к югу — в полосу Центрального фронта. Здесь против 24 советских дивизий (в том числе 2 танковых) 8 августа перешли в наступление 2-я танковая группа и 2-я полевая армия противника (25 дивизий, из них 6 танковых и моторизованных). Армии Центрального фронта, растянутые в одну линию, не смогли сдержать танкового удара врага и начали отходить в южном и юго-восточном направлениях. Создалась угроза Брянску, который с 16 августа прикрывал вновь созданный Брянский фронт (13 и 50 армии). Чтобы задержать продвижение противника, Ставка приказала Брянскому фронту нанести контрудар по 2-й танковой группе врага и разгромить ее. Однако перегруппировка войск фронта проводилась медленно. Противник, упреждая соединения фронта, срывал планомерное проведение перегруппировок. К 21 августа немецкие войска продвинулись на глубину 120-140 км и, выйдя на рубеж Новозыбков, Стародуб, глубоко охватила с востока и запада 21 армию. Связь между Брянским и Центральным фронтами нарушилась.
В ходе завершающего этапа Смоленского сражения, начавшегося 22 августа, Ставка ВГК предприняла очередную попытку организовать и провести наступление силами группы фронтов на Западном направлении. Брянский фронт (с 25 августа в его состав включены войска Центрального фронта) должен был разгромить 2 танковую группу врага, Западный — продолжить наступление, начатое 16 августа, и выйти на рубеж Велиж, Демидов, Смоленск, Резервный — завершить Ельнинскую операцию, освободить Ельню и выйти в район Рославля.
На всем фронте, от Андреаполя до Новгород-Северского, развернулись ожесточенные бои. На правом крыле Западного фронта противник нанес сильный танковый удар, прорвал оборону и отбросил 22 и 29 армии на левый берег Западной Двины. Под Смоленском войска Западного фронта не смогли сломить сопротивление противника.
24 и 43 армии Резервного фронта освободили Ельню и к 8 сентября ликвидировали ельнинский выступ.
Сложная обстановка сложилась на юге, где танковая группа Гудериана развивала наступление во фланг и в тыл войскам Юго-Западного фронта. Брянский фронт предпринял попытки остановить продвижение противника, но безрезультатно. К 10 сентября противник форсировал Десну и вышел на рубеж Конотоп, Чернигов. В тот же день войска Западного, Резервного и Брянского фронтов, исчерпавшие наступательные возможности, по приказу Ставки перешли к обороне. Смоленское оборонительное сражение, продолжавшееся 2 месяца, завершилось.[16]
Некоторыми экспертами Смоленская стратегическая оборонительная операция признается цепью чувствительных неудач и мелких тактических успехов. Наиболее реальным способом ведения военных действий для РККА, по их мнению, могла бы стать жесткая оборона. Однако прибывающие на западное стратегическое направление соединения и части беспрерывно атаковали противника.
В это время был издан приказ НКО №270, им объявлялись преступниками некоторые генералы, судьба которых была еще неизвестна, предусматривались суровые наказания не только для воинов, попавших в плен, но и для их жен и даже детей.
Попали в разряд "неблагонадежных" и были лишены политического доверия военнослужащие, бывшие какое-то время в окружении, хотя, как правило, во вражеском кольце оказывались соединения и части, наиболее стойко оборонявшие занимаемые рубежи.
Это обстоятельство усугубило тяжелое отступление летом 1942 г., ибо после ряда репрессий советские войска стали бояться окружения больше, чем самого противника.
Один танковый корпус 2-й танковой группы сразу же после окончания боев за Рославль получил задачу во взаимодействии со 2-й полевой армией разбить две советские армии, которые оборонялись севернее и западнее Гомеля до Мозыря, образуя глубокий клин между отогнутыми назад крыльями групп армий «Центр» и «Юг». Между 9 и 24 августа эти силы были окружены и в основном уничтожены в результате наступления танкового корпуса из Рославля на Клинцы и одновременным с ним ударом 2-й армии с рубежа Бобруйск, Кричев в район Клинцы, Гомель; силы, удерживавшие оборону в районе Мозыря, были отброшены на восток. Советские армии, состоявшие из 17 стрелковых, 1 танковой и 5 кавалерийских дивизий, оставили в руках немцев 78 тыс. пленных, 144 танка и 700 орудий. Остальные силы отошли в юго-восточном направлении.
В районе Великих Лук, где действовали войска левого крыла группы армий «Центр», имелись значительные советские силы. Вскоре после охватывающих ударов с запада и юга они были окружены, в результате чего была установлена тесная связь с правым крылом группы армий «Север» в районе города Холм.
Г.Гот писал в своих воспоминаниях, что от одной заботы, которая волновала перед войной, немецкое командование было освобождено: противник не помышлял о том, как бы ему уйти «в бескрайние русские просторы». Своими контратаками он останавливал германское наступление, упорным сопротивлением препятствовал охвату или сражался до последнего. Все данные указывали на то, что советское командование не намерено было использовать преимущества, которые представляют ему обширные просторы страны, а наоборот, контрударами и упорным сопротивлением на оборонительных рубежах хотело остановить вторжение. Но упорное сопротивление, которое оказывали наши войска, удерживая свои позиции даже в тех случаях, когда им грозила опасность с обоих флангов, позволяло немцам проводить подобные операции на окружение. Войска не только несли значительные потери в технике и людях, попадавших в плен, но и теряли много людей во время попыток вырваться из окружения, предпринимаемых слишком поздно.
Объясняя громадные советские людские потери, германские генералы обычно указывали на пренебрежение жизнями солдат со стороны высшего командования, слабую тактическую выучку среднего и низшего комсостава, шаблонность применяемых при наступлении приемов, неспособность как командиров, так и солдат принимать самостоятельные решения.[17]
Командующие фронтами и армиями были буквально по руками и ногам повязаны противоречивыми, часто непонятными инструкциями из Кремля. К тому же 16 июля был восстановлен институт военных комиссаров, что на практике означало двойную ответственность, когда любой приказ командира требовал утверждения политруком.
Однако постепенно начиналась работа по реорганизации армии. В директиве от 15 июля 1941 года, выпущенной Ставкой, перечислялся ряд выводов, которые следовали из «опыта трех недель войны против германского фашизма». Основная мысль сводилась к тому, что Красная Армия страдает от: плохого управления, отвратительной связи; слишком неповоротливой громоздкой структуры. [18]
8 июля 1941 года Браухич и Гальдер доложили Гитлеру, что из известных германской разведке 164 советских соединений 89 уничтожены, 18 находятся на вспомогательных фронтах и только 46 боеспособны.[19]
Всего на 10 июля 1941 г. в составе действующей армии находились 134 стрелковые, 39 танковых, 21 моторизованная, 6 кавалерийских дивизий и 4 бригады. Более 90 дивизий из них были укомплектованы личным составом полностью, около 40 дивизий — до 50%, а остальные понесли потери свыше 50%. В резерве Ставки Верховного Командования находились 32 дивизии.
По данным советских источников, за три недели боев были разгромлены 100 дивизий. Только за полтора месяца войны пришлось отправить на фронт 291 дивизию и 94 бригады, в том числе вновь сформированные 194 дивизии и 94 бригады.[20]
Вследствие больших потерь к 10 июля многие дивизии Северо-Западного и Западного фронтов были укомплектованы личным составом и военной техникой всего на 10-30%. Лишь незначительное количество дивизий имело людей и военной техники 80-90% штатной численности. С укомплектованностью дивизий Юго-Западного фронта дело обстояло несколько лучше.
Уже к середине июля Красная Армия потеряла 3 500 танков, свыше 6 000 самолетов и около 2 миллионов человек. В штабе группы армий «Центр» 4 августа 1941 г. Гитлер утверждал, что после 6 недель боев в плен попало 900 тыс. советских солдат.[21]
Как только началась война, численность Вооруженных сил удвоилась. 23 июня призвано 3,5 млн., до 30 июня число мобилизованных составило 5,35 млн. человек 1905-1918 гг. рождения, из них свыше 505 тыс. офицеров запаса (примерно 1 офицер на 10 рядовых и сержантов).
Армия достигла штатной численности. Мобилизация в трех округах — Забайкальском, Дальневосточном и Среднеазиатском, первоначально не объявленная, была скрытно проведена месяц спустя после 22 июня 1941 г. под видом больших учебных сборов (БУС).
По приказу Ставки ВГК от 29 июня 1941 г. началось формирование 15 стрелковых дивизий за счет войск НКВД, по постановлению ГКО от 8 июля 1941 г. — еще 56 стрелковых, 10 кавалерийских и 25 дивизий народного ополчения, а позднее — еще 85 стрелковых дивизий народного ополчения и 50 отдельных стрелковых бригад. Формирование осуществлялось за счет контингента, поступающего непосредственно из военкоматов или из запасных частей округов. Кроме того, ГКО обязал Наркомат обороны использовать для формирований всех призывников прифронтовых районов, вплоть до 50-летнего возраста.[22]
За первый месяц войны были призваны военнообязанные 14 возрастов, общая численность которых составила около 10 млн. человек, т. е. почти на 5,1 млн. человек больше того, что требовалось. Но вскоре было решено дополнительно призвать еще и старшие возрасты (1890—1904 гг. рождения), общая численность которых составляла 6,8 млн. человек. 11 августа была объявлена мобилизация 17 возрастов(1890-1904 и 1922-1923 гг. рождения).
В связи с потерей западных областей страны была утрачена часть мобилизационных ресурсов военнообязанных. В ПрибОВО они составили 810 844, в ЗапОВО — 889 112, в КОВО — 1 625 174 и Одесском военном округе — 813 412 человек. Всего было оставлено на временно захваченной противником территории 5 631 600 человек из мобилизационных ресурсов Советского Союза. Впоследствии большая их часть была призвана при освобождении территории.
В августе фронты получили 613 тыс. человек в маршевых пополнениях и 380 тыс. человек молодых возрастов, изъятых из частей и учреждений тыла, что вместе составило 57 % всей штатной численности действовавших дивизий.
Формирование новых частей и соединений осуществлялось всеми главными управлениями Красной Армии самостоятельно. Начальники главных управлений являлись заместителями наркома обороны, сами определяли размеры формирований, представляли на утверждение и издавали приказы и директивы о новых формированиях и их укомплектовании без всякого учета наличия людских ресурсов. Уже в августе были полностью использованы остатки всех поднятых по мобилизации возрастов (1918-1905 гг. рождения) – это 10 млн. человек!
Планирование работы по призыву военнообязанных и направлению их в войска отсутствовало. Призыв ресурсов был поставлен в зависимость исключительно от формирования новых частей и соединений и от заявок фронтов на необходимое пополнение в связи с понесенными ими потерями.[23]
23 июля был издан приказ Гитлера, которым предписывалось сосредоточить 1-ю и 2-ю танковые группы, подчинив их 4-й танковой армии, с задачей после овладения харьковским промышленным районом вести наступление через Дон на Кавказ. Главные силы группы армий «Юг» должны были выйти на Дон и захватить Крым. Группе армий «Центр» ставилась задача разгромить противника, продолжающего находиться в районе между Смоленском и Москвой, продвинуться левым флангом по возможности дальше на восток и захватить Москву. 3-я танковая группа временно переподчинялась группе армий «Север» с задачей обеспечения правого фланга последней и окружения противника в районе Ленинграда.
Группа армий «Север» в составе двух армий и одной танковой группы — 20 пехотных, 3 моторизованные и 3 танковые дивизии, была самой слабой из трех групп армий. Предполагалось, что она уничтожит противника в Прибалтике и, захватив балтийские порты, а затем Ленинград и Кронштадт, лишит Балтийский флот его баз. Имелась также в виду своевременная поддержка подвижных соединений группы армий «Центр», наступающих вначале на Смоленск.
Войска СЗФ с самого начала имели глубоко эшелонированное расположение. Только 7 дивизий стояли на границе с Восточной Пруссией. 24 стрелковые, 2 кавалерийские, 2 танковые дивизии и 6 мотомеханизированных бригад располагались отдельными группами вокруг Вильнюса, Каунаса, Шауляя и далее в тыл до района Опочка, Псков. За счет массирования сил и средств на главных направлениях немецкое командование создало ударные группировки, которые позволили ему достичь 5—8-кратного превосходства над советскими войсками на шяуляйском и вильнюсском направлениях.
Двумя сильными ударами противник уже в первые сутки расколол оборону Северо-Западного фронта. Наибольших успехов он добился на левом фланге фронта, где переправился через р. Неман южнее Каунаса и продвинулся на 60 км. В обороне войск фронта образовались две глубокие бреши: юго-восточнее Тильзита и восточнее Сувалок. Соединения фронта вынуждены были поспешно и неорганизованно отступать.
Ни командующий Северо-Западным фронтом, ни штаб не имели полного представления о положении своих войск на направлении вражеских ударов и не могли своевременно влиять на развитие событии.
В отчетных документах германской 3 танковой группы указывалось, что не было признаков целеустремленного и планового руководства войсками противника в целом. Непосредственное управление отличалось малоподвижностью, схематичностью. Отсутствовали быстрая реакция и быстрое принятие решений в связи с меняющейся боевой обстановкой. Ни один советский войсковой начальник не принимал самостоятельного решения уничтожать переправы и мосты.[24]
Выдвигавшиеся в течение 22 июня из глубины соединения и части вводились в сражение с ходу, без поддержки артиллерии и авиационного прикрытия.
Контрудар 3-го и 12-го мехкорпусов 23-24 июня из-за плохой организации и обеспечения свелся к поспешным, не согласованным по месту и времени действиям. Результаты оказались незначительными, а потери в танках весьма существенными. Так, 12 мехкорпус к 29 июня потерял до 80% материальной части. Тяжелые потери понесла и 48 стрелковая дивизия: погиб командир дивизии генерал-майор П. В. Богданов, соединение лишилось штаба и 70% личного состава. Войска начали беспорядочный отход. Неразбериха усугублялась тем, что вместе с войсками отходили до 60 тыс. строительных рабочих и гражданское население. К вечеру 24 июня противник захватил Каунас и Вильнюс.
25 июня Ставка потребовала организовать оборону по р. Западная Двина силами отходящих войск, резервов и соединений второго эшелона фронта. Для решения этой же задачи из своего резерва она выдвигала 21 мехкорпус. Однако своевременно занять оборону он не успел. Не смогли выдвинуться к реке и войска 27 армии — второй эшелон фронта. 26 июня они были атакованы 56-м моторизованным корпусом противника в районе Даугавпилса.
Соединения 3 мехкорпуса были окружены. 11-я армия, находившаяся в полуокружении в районе лагеря Гайщуны, подвергалась беспрерывным атакам трех пехотных дивизий противника. Она потеряла до 75% техники и до 60% личного состава.
Ставка 29 июня приказала командующему Северо-Западным фронтом одновременно с организацией обороны по р. Западная Двина подготовить и занять для обороны рубеж по р. Великая, опираясь на ранее созданные Псковский и Островский укрепленные районы. Для усиления войск фронта из резерва Ставки и соседнего Северного фронта прибывали 41-й стрелковый и 1-й механизированный корпуса, а также 235-я стрелковая дивизия.
Однако командующий Северо-западным фронтом генерал-полковник Ф. И. Кузнецов 30 июня отдал приказ войскам, оборонявшим рубеж р. Западная Двина, отойти в Псковский, Островский и Себежский укрепрайоны. В этот же день он был снят с должности. В ходе отступления вновь назначенный командующий фронтом генерал-майор П. П. Собенников отменил ранее отданные распоряжения и потребовал от отходивших соединений перейти с утра 2 июля в наступление в целях восстановления обороны.
Быстрая и неожиданная смена решений без учета фактора времени привела к тому, что 2 июля войска находились в движении и оказались не готовыми ни к наступлению, ни к обороне. Этим воспользовался противник и утром того же дня нанес удар в стык между 8-й и 28-й армиями. 27-я армия, имея ограниченные силы, не смогла оказать должного сопротивления 4-й танковой группе врага и стала отходить в направлении на Опочку, открыв дорогу на Остров.
При организации обороны плохо использовались естественные рубежи — крупные реки и межозерные дефиле. Войска фронта не сумели закрепиться на таких преградах, как Неман, Даугава, Великая. Безостановочный отход в первые недели войны деморализующе действовал на личный состав, появилась боязнь окружения. Не чувствуя соседей на флангах, некоторые части оставляли позиции и отходили даже в том случае, если противник наступал равными или меньшими силами.
Решающие события развернулись на южном и юго-западных подступах к Ленинграду, где 10 июля противник перешел в наступление. Прорвав фронт обороны советских войск, он продвинулся вдоль шоссе Псков, Луга. Одновременно другая его группировка наступала из района Порхова в общем направлении на Новгород. С подходом стратегических резервов и занятием лужского рубежа обороны действия войск на ленинградском направлении переросли в Ленинградскую оборонительную операцию. В ней участвовали войска Северного (с 23 августа Ленинградский и Карельский фронты), Северо-Западного фронтов, а также силы Краснознаменного Балтийского флота. В результате действий созданной лужской оперативной группы войск наступление немецко-фашистских войск на ленинградском направлении к 19 июля было остановлено.[25]
Но затем 30 августа противник занял станцию Мга и перерезал последнюю железную дорогу, связывавшую Ленинград со страной, а 8 сентября захватил Шлиссельбург. С выходом противника к Ладожскому озеру и верховью Невы Ленинград оказался плотно блокированным вражескими войсками. С этого дня сообщение с Ленинградом стало возможным только через Ладожское озеро и по воздуху. К 30 сентября 1941 г. фронт на юго-западных и южных подступах к Ленинграду стабилизировался.
Правое крыло группы армий «Север» во время наступления на Ленинград обеспечивали правофланговые корпуса 16-й армии. К 10 августа они после ожесточенных боев продвинулись до города Холм. Севернее, захватив Старую Руссу, немецкие войска вышли к реке Ловать в месте ее впадения в озеро Ильмень. Одновременно левый фланг 16-й армии и продвигавшаяся за ним 18-я армия в районе между озером Ильмень и Чудским озером отбросили оборонявшиеся перед ними крупные силы в район, которого уже в середине июля достигла 4-я танковая группа.[26]
В составе Юго-Западного фронта было 58 дивизий, из них 16 танковых и 8 моторизованных.
Группа армий «Юг», насчитывавшая в общей сложности 26 пехотных, 4 моторизованные, 4 егерские и 5 танковых дивизий, наносила главный удар своим сильным левым крылом в направлении на Киев с задачей уничтожить советские силы в Галиции и Западной Украине и овладеть переправами через Днепр в районе Киева и ниже для продолжения операции на восточном берегу реки.[27]
Главный удар противник нанес севернее львовского выступа. Удар 13 пехотных дивизий первого эшелона пришелся в стык 5-й и 6-й советских армий по 4 стрелковым и кавалерийской дивизиям, которые выходили на рубежи согласно планам прикрытия. Советские дивизии вступали с ходу во встречный бой на необорудованной местности. Между соединениями образовались большие разрывы. Используя 15-20-километровые промежутки между дивизиями и подавляющее превосходство в силах на направлении главного удара, 6 пехотных и 1 танковая германские дивизии в первый же день войны прорвались в глубину до 30 км.
Командующий Юго-Западным фронтом генерал М.П. Кирпонос во исполнение директивы Главного военного совета приказал 15 и 4 мехкорпусам с утра 23 июня нанести удар в направлении Радехов, Сокаль-Слабе. Наспех организованный контрудар успеха не имел.
В середине дня 24 июня в полосе 5 армии нанес контрудар 22 мехкорпус совместно со 135-й стрелковой дивизией. Корпус, потеряв более половины танков, вынужден был отходить к Луцку. К исходу 24 июня 3 немецкие танковые дивизии, а вслед за ними и пехотные соединения на 60-километровом участке продвинулись на 100 км от границы. На других участках армии прикрытия сдерживали противника в 40—50 км от границы, а в районе Перемышля и в полосе 12-й армии — вдоль ее.
Для ликвидации угрозы глубокого прорыва обороны фронта и уничтожения основных сил вклинившейся 1-й танковой группы командующий войсками Юго-Западного фронта принял решение силами 9 и 19 мехкорпусов нанести контрудар с севера, а 8 и 15 мехкорпусов — с юга. Фронтовой контрудар был предпринят с 25 по 29 июня, вылившись в крупнейшее танковое сражение начального периода войны. Это был практически предусмотренный советским предвоенным планом вариант удара на юго-западном направлении. Советские войска, имевшие почти шестикратное количественное превосходство в танках и большой перевес в авиации и личном составе, за неделю были полностью разгромлены, безвозвратно потеряв почти две трети бронетехники.[28]
Основные причины низкой эффективности контрударов заключались в их поспешной подготовке, отсутствии единого руководства и надежной ПВО. Корпуса вступали в сражение после 200-400-километрового марша, в ходе которого они несли значительные потери от ударов вражеской авиации. Большое количество танков вышло из строя по техническим причинам. Практически контрудар превратился в разрозненные действия соединений: одни начинали атаку, другие завершали ее, а третьи еще подходили. В окружении оказались многие части и соединения, в том числе основные силы 8 мехкорпуса, было потеряно 2648 танков.
Как можно теперь говорить о какой-то превентивной наступательной операции наших войск?
М.П. Кирпонос принял решение 31, 36 и 37 стрелковыми корпусами занять оборону на рубеже старых границ, отвести за него мехкорпуса и привести их в порядок. 26 июня войскам была поставлена такая задача, и мехкорпуса начали выходить из боя.
Сталин после доклада Жукова решения Кирпоноса не утвердил и приказал с утра 27 июня продолжать контрудары.[29] Порой одними танками, без поддержки авиации и артиллерии, и даже без пехоты!
Такое спонтанное, неподготовленное "наступление" кончалось потерей личного состава, техники и откатом на десятки и сотни километров.
Справедливости ради следует сказать, что за 22.06 – 24.07 г. боевые потери ЮЗФ (убиты, ранены, заболели, без вести пропали) составили 120 тыс. человек. Против 1 млн. на Западном фронте.
Противник, отразив разрозненные атаки соединений фронта, танковыми дивизиями 6 июля с ходу преодолел не занятые полевыми войсками укрепрайоны первой линии, вышел к Новоград-Волынскому укрепрайону и, обойдя его с севера и юга, начал наступление на Киев и к исходу 11 июля вышел к Киевскому УР.
В результате войска фронта оказались расчлененными на две части: северную, включавшую 5-ю армию, которая заняла Коростенский УР, и южную — основные силы фронта в составе 6, 26 и 12-й армии, которые вышли на Новоград-Волынский и Лотичевский УР.[30]
Части 1 германской танковой армии (ранее 1-я танковая группа) удалось остановить на рубеже реки Ирпень, не столько частями Красной Армии, сколько мобилизованными (160 тыс.) жителями Киева и Киевской области.
Плохо вооруженные, не оснащенные должным образом, не имевшие военной подготовки, они несли огромные потери.
К 8 августа окруженные в районе Первомайска, Новоархангельска, Умани части 6-й и 12-й советских армий с 7 корпусными штабами, 15 стрелковыми и 5 танковыми дивизиями были разбиты. В сводке германского верховного командования сообщалось, что немцы взяли в плен 103 тыс. человек, в том числе двух командующих армиями, захватили 317 танков и 858 орудий.
Гитлер 12 августа в дополнении к директиве ОКВ № 34 указывал, что в результате сражения в районе Умани группа армий «Юг» добилась полного превосходства над противником и обеспечила свободу маневрирования для проведения дальнейших операций по ту сторону Днепра. Теперь надо было не допустить планомерного создания советского фронта обороны за Днепром. А для этого уничтожить наиболее крупные части, находящиеся западнее Днепра, и по возможности быстрее захватить плацдармы на восточном берегу реки.
Киев, транспортный узел на крайней западной излучине Днепра, город с большим населением и индустрией, представлял естественную крепость на пути немецкого наступления на восток. Этот обширный плацдарм нависал над правым флангом войск фон Бока. Чем дальше уходили бы его войска на Москву, тем опаснее делался Киев.
Советский Генштаб выдвинул идею отхода за Днепр и создания там новой линии обороны. [31] Военный совет Юго-Западного направления, командование Юго-Западным фронтом также настаивали на отходе войск Юго-Западного фронта и, в крайнем случае, на отходе с Киевского плацдарма.[32]
Сталин полагал, что отвод войск, по опыту (в подобной ситуации были потеряны две армии) превратится в бегство, а противник на плечах бегущих войск переправится на восточный берег Днепра. Необходимо, полагал он, перегруппироваться, организовать оборонительный рубеж на р. Псел, выставив большую артиллерийскую группу фронтом на север и запад и отведя 5—6 дивизий на этот рубеж. После всего этого начать эвакуацию Киева. Перестать заниматься исканием рубежей для отступления, а искать пути сопротивления.[33]
Да, две армии – это много. А фронт – это мало? Попытки создания сплошной линии фронта были губительны. Все равно немцы находили слабые места, били в стыки, проводили удары по сходящимся направлениям, окружали и уничтожали. Уже впоследствии немцы показали, как надо сражаться в окружениях, как прорываться из окружений, как деблокировать окруженные войска.
25 августа германские 2-я армия и 2-я танковая группа начали наступление в южном направлении. С плацдарма, созданного 17-й армией в районе Кременчуга, 1-я танковая группа вместе с 17-й армией 10 сентября начала наступление и 16 сентября в районе Лохвица соединилась с 2-й танковой группой. В результате этого наступления, одновременного удара 6-й армии через Днепр по обе стороны Киева, который 19 сентября был обойден и взят, и дальнейшего продвижения 2-й армии с севера советские силы, находившиеся в треугольнике Киев, Черкассы, Лохвица, были сжаты со всех сторон. [34]
Охватывающее сражение под Киевом закончилось 26 сентября капитуляцией остатков 5, 26, 37 и 38-й армий юго-восточнее города.[35] По сведениям немецких источников, было захвачено в плен 665 тыс. человек, 3718 орудий и 884 танков. Гитлер назвал сражение за Киев «величайшей битвой в мировой истории». Вышло из окружения около 21 000 человек.
Цифра в 665 тыс. пленных складывается из нескольких операций группы армий «Юг». На 1 сентября 1941 г. в составе Юго-Западного фронта находилось 38 стрелковых дивизий, 3 кавалерийские дивизии, восемь корпусных управлений, четыре армейских управления, 2 артиллерийские бригады, 29 артиллерийских полков, 2 отдельных артиллерийских дивизиона, 12 отдельных зенитно-артиллерийских дивизионов. [36]
Личный состав, попавший в окружение, исчислялся в 452 720 человек (без железнодорожных войск). Артиллерийский парк окруженных частей составляли 1194 полевых и 316 зенитных орудий (без 21-й армии).
1-я танковая группа после окончания сражения за Киев была сосредоточена на восточном берегу Днепра и 24 сентября начала наступление в юго-восточном направлении. Вначале эта танковая группа ударом в тыл разгромила 5 советских дивизий, которые препятствовали ей расширить небольшой плацдарм, созданный в районе Днепропетровска еще до сражения за Киев. Затем ударом во фланг она смяла оборону у Днепра до Запорожья и создала опасность с тыла двум советским армиям, которые вели наступательные действия против 11-й армии. Обе немецкие армии окружили слишком поздно начавшие отход советские части и в результате сражения между 5 и 10 октября в районе Черниговки взяли в плен свыше 100 тыс. человек и захватили 212 танков и 672 орудия. Согласно советским данным, безвозвратные потери Южного фронта за всю Донбасско-Ростовскую оборонительную операцию (29 сентября - 16 ноября 1941 г.) составили 132 014 человек.
Затем 11 армия повернула крупными силами на юг, чтобы захватить Крым .[37] Для защиты Крыма от возникшей после разгрома Южного фронта угрозы вторжения с материка Ставка ВГК 14 августа 1941 года приняла решение о создании Отдельной 51-й армии с правами фронта и оперативным подчинением ей Черноморского флота. В состав армии вошли 4 стрелковые и 3 кавалерийские дивизии. Еще 4 дивизии были сформированы из местных призывников и ополченцев.
24 сентября начался штурм Перекопа. Германский корпус разбил советские части на Перекопе и заставил их отступить к Ишуню. Манштейн сообщал о захвате 10 тыс. пленных, 135 орудий и 112 танков. Корпус Ганзена потерял убитыми и ранеными около 3 тыс. человек.
20 октября германские части начали входить в глубь полуострова, в степь. Остатки 51 армии отошли на Керченский полуостров. 6 ослабленных дивизий через горы отступили к Севастополю.[38] Немцы взяли около 26 тыс. пленных.
Всего в период первого завоевания Крыма армия Манштейна, по немецким данным, взяла до 100 тыс. пленных, захватила 750 орудий и 630 минометов, уничтожила 166 танков и 2 бронепоезда.
Современные российские источники оценивают советские потери в Крымской оборонительной операции в 63 860 человек.
Гальдер 13 сентября 1941 г. привел в дневнике выдержки из одобренной Гитлером памятной записки ОКВ о стратегическом положении конца лета 1941 г., что разгром России - ближайшая и решающая цель войны, которая должна быть достигнута применением всех сил, без которых можно обойтись на других фронтах. Форма и задачи операции по разгрому советских войск на московском направлении были обозначены в Директиве № 35 Верховного командования вермахта, подписанной Гитлером 6 сентября 1941 г.
Советские войска западного направления должны были быть «решительно разгромлены до наступления зимы». Решить эту задачу предполагалось путем «двойного окружения в общем направлении на Вязьму при наличии мощных танковых сил, сосредоточенных на флангах». Десятью днями спустя, 16 сентября, появилась директива командования группы армий «Центр» о подготовке операции.
Численность личного состава группы армий «Центр» в начале октября составляла 1 929 406 человек. В общей сложности 78 дивизий, в том числе 46 пехотных, 14 танковых, 8 моторизованных, 1 кавалерийскую, 6 охранных дивизий и 1 кавалерийскую бригаду СС.
В составе Западного фронта под командованием И.Конева было 30 стрелковых дивизий, 1 стрелковая бригада, 3 кавалерийских дивизии, 28 артиллерийских полков, 2 мотострелковые дивизии, 4 танковых бригады.
В тылу Западного фронта, частично примыкая к его левому флангу, строились войска Резервного фронта - командующий С. М. Буденный. Четыре армии (31-я, 32-я, 33-я и 49-я) Резервного фронта занимали ржевско-вяземский оборонительный рубеж позади Западного фронта. Всего в составе Резервного фронта насчитывалось 28 стрелковых, 2 кавалерийских дивизии, 27 артиллерийских полков, 5 танковых бригад.
Войска Брянского фронта под командованием генерал-полковника А. И. Еременко занимали фронт на брянско-калужском и орловско-тульском направлениях. Всего в составе Брянского фронта насчитывалось 25 стрелковых, 4 кавалерийские дивизии, 16 артиллерийских полков, 1 танковая дивизия, 4 танковых бригады, 4 отдельных танковых батальона.
Общая численность личного состава войск Западного, Брянского и Резервного фронтов составляла 1250 тыс. человек. Силы ВВС Красной армии на московском направлении насчитывали 1368 самолетов против 1320 во 2-м германском воздушном флоте.
Оперативные планы войск на западном направлении предусматривали ведение обороны практически по всему фронту. Уже 10 сентября Ставка потребовала от Западного фронта «прочно закопаться в землю и за счет второстепенных направлений и прочной обороны вывести в резерв шесть-семь дивизий, чтобы создать мощную маневренную группу для наступления в будущем». Выполняя этот приказ, И. С. Конев выделил в резерв четыре стрелковых, две мотострелковых и одну кавалерийскую дивизии, четыре танковых бригады и пять артиллерийских полков. Перед главной полосой обороны в большинстве армий создавалась полоса обеспечения (предполье) глубиной от 4 до 20 км и более.
А.Исаев утверждает, что вновь не удалось определить направления и силу германских ударов. (Зачем угадывать, а тем более домысливать за противника? - В.С.). Предположили, что немцы ударят вдоль шоссе, проходящего по линии Смоленск-Ярцево-Вязьма. На этом направлении была создана система обороны с хорошими плотностями.[39]
30 сентября немцы нанесли удары в сходящихся направлениях против Западного, Резервного и Брянского фронтов. Армии Вейхса и Гудериана наступали из района Гомеля на Орел, армия Клюге — из Рославля на Калугу, еще две армии — из Смоленска на Вязьму и Ржев, а 9-я армия находилась на их левом фланге. Начало наступления на правом фланге ознаменовалось большим танковым сражением у Трубчевска, за этим сражением последовало быстрое продвижение на Орел.
Погода стояла сухая и ясная. Практически не встретив сопротивления, танковый корпус фон Швеппенбурга ворвался в город, находившийся в 200 километрах от стартовой линии наступления. Когда первые танки оказались на главной улице, по ней ещё ходили трамваи. У командования Красной Армии не оказалось даже времени, чтобы взорвать заводы, производившие оборонную продукцию. 6 октября Еременко вместе со всем штабом едва успел избежать пленения, когда после полудня на его КП прорвались немецкие танки. Связь была полностью парализована. Еременко был вынужден отдать приказ армиям фронта о бое «с перевернутым фронтом», то есть пробиваться на восток.[40]
В хаосе последующих дней маршал Буденный потерял штаб-квартиру Резервного фронта, которым должен был командовать.
Самые страшные потери понёс Западный фронт Конева — около 600 тысяч человек.[41] 19 октября 1941 г. командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок в дневном приказе своим войскам писал, что сражение за Вязьму и Брянск привело к обвалу эшелонированного в глубину фронта. Восемь армий в составе 73 стрелковых и кавалерийских дивизий, 13 танковых дивизий и бригад и сильная армейская артиллерия были уничтожены. Общие трофеи составили: 673 098 пленных, 1277 танков, 4378 артиллерийских орудий, 1009 зенитных и противотанковых пушек, 87 самолетов и огромные количества военных запасов.[42].
Под Вязьмой в окружение попали 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РГК и управления 19-й, 20-й, 24-й и 32-й армий Западного и Резервного фронтов.
Под Брянском в окружении оказались 27 дивизий, 2 танковые бригады, 19 артиллерийских полков РГК и управления 50-й, 3-й и 13-й армий Брянского фронта.
Всего было окружено семь управлений армий (из 15 всего на западном направлении), 64 дивизии (из 95), 11 танковых бригад (из 13) и 50 артиллерийских полков РГК (из 64).
Из вяземского «котла» пробились остатки 16 дивизий. Управление 16-й армии уже в первые дни сражения было эвакуировано для объединения войск в северном секторе Можайской линии обороны. Из брянского «котла» к 23 октября 1941 г. вышли все три полевых управления армий и остатки 18 дивизий. Всего же из этих двух районов окружения пробилось 34 дивизии и 13 артиллерийских полков РГК.
2 октября Военный совет МВО принимает решение о постройке Тульского оборонительного обвода, в ночь с 2 на 3 октября минировалась дорога Мценск — Тула. 4 октября приказом командующего войсками МВО Артемьева был создан Тульский боевой участок. В его состав вошли Тульское военно-техническое училище, формирующаяся 330-я стрелковая дивизия и 14-я запасная стрелковая бригада.
Планомерного отхода на Вяземскую, а затем Можайскую линии обороны не получилось. Вяземский рубеж вместе с находившимися на нем армиями оказался внутри обширного «котла». Единственную оставшуюся на пути к Москве систему оборонительных сооружений — Можайскую линию обороны — занимать было просто нечем. В распоряжении советского командования было всего лишь около полутора недель, которые требовались немцам на смену выстроившихся по периметру кольца окружения танковых и моторизованных дивизий на пехоту и бросок высвободившихся моторизованных корпусов на Москву.
Советское руководство поначалу отказывалось поверить в масштаб угрозы, нависшей над столицей. 5 октября советский летчик доложил о том, что наблюдает колонну немецких танков длиной не менее 15 километров, стремительно продвигающихся к Юхнову. Оттуда до Москвы оставалось немногим более 150 километров. Даже после того как специально посланный туда самолет-разведчик подтвердил это сообщение, в Ставке отказались ему поверить. Был направлен третий самолет, летчик которого вновь подтвердил данную информацию. Сталин созвал чрезвычайное заседание ГКО, а также предложил Жукову, который в это время находился в Ленинграде, немедленно вылететь в Москву. После того как Жуков на месте изучил обстановку, Сталин приказал ему организовать из остатков частей, вырвавшихся из окружения, новый фронт. Все мало-мальски боеспособные соединения следовало направлять на некое подобие линии фронта с приказом держаться до последнего, пока не подойдут резервы Ставки.
Выдвигались резервы Ставки, ряд соединений и частей Северо-Западного и Юго-Западного фронтов, почти все силы и средства Московского военного округа. Всего в течение недели на Западный фронт прибыло 14 стрелковых дивизий, 16 танковых бригад, более 40 артиллерийских полков. 10 октября войска Западного и Резервного фронтов были объединены в один, Западный. Командующим фронтом был назначен Жуков.
К 10 октября, в разгар работ по созданию можайской линии обороны, обстановка на фронте ещё более обострилась. Противник захватил Сычевку, Гжатск, вышел к Калуге, вёл бои у городов Брянск, Мценск, на подступах к Понырям и Льгову. Ему удалось пробиться вдоль Волги на северо-восток и 14 октября ворваться в Калинин.
К концу октября 1941 г. войскам 4-й армии и 4-й танковой группы удалось сбить соединения Западного фронта с Можайской линии обороны практически на всем ее протяжении и постепенно отжимать их к Москве. Бои на Можайской линии обороны продолжались в среднем 7—9 дней, а на волоколамском направлении 10—12 дней.
Ночью 15 октября всем иностранным представительствам было предложено эвакуироваться в Куйбышев. 17 октября в Кремле состоялось очередное чрезвычайное совещание, на котором кроме Сталина присутствовали Молотов, Маленков, Берия и Щербаков (начальник Главного Политуправления Красной Армии). Обсуждались планы минирования заводов, мостов, железных и автомобильных дорог. Страх, что столица будет оставлена врагу, заставлял многие тысячи москвичей искать спасения. Начались грабежи, мародерство. 19 октября было объявлено о введении в Москве осадного положения.[43] Несколько полков НКВД вошли в город, чтобы восстановить порядок. Распространителей «панических слухов», мародеров и даже просто пьяных расстреливали на месте.
19 ноября 1941 г. Ф.Гальдер записал в дневнике: ;Операции под Москвой должны вестись так, чтобы частные наступления каждый раз окончательно уничтожали дивизии противника, не давая им отходить…. Дальними целями должны оставаться, если это позволят снабжение и погода, Ярославль, Рыбинск, по возможности также Вологда.
…б) Задачи будущего года. Сначала Кавказ. Цель - южная граница России. Время: с марта по апрель. На Севере: в каждом случае в зависимости от результата боевых действий этого года Вологда или Горький, но только в конце мая.
Вопрос о том, какие еще цели могут быть поставлены в следующем году, остается открытым; они будут определены пропускной способностью наших железных дорог. Открытым оставить и вопрос о постройке позже «Восточного вала»….;
Но Москва не пала. Клаус Рейнхардт называл следующие причины успешной обороны Москвы:
Во-первых, Можайская линия имела глубоко эшелонированные (на 100 км) позиции с природными и противотанковыми препятствиями и позволяла осуществлять медленный отход на восток с боями. К позициям шли железные и шоссейные дороги, позволявшие осуществлять оперативную переброску войск. Эти дороги, начиная с середины октября, почти не подвергались налётам немецкой авиации. 2-й воздушный флот был нацелен на противника, располагавшегося перед фронтом вермахта, и железнодорожная сеть Подмосковья, удары по которой для немцев были важны для нарушения системы перевозки и снабжения, не подверглась сильному воздействию люфтваффе.
Во-вторых, сыграл роль метод ведения боевых действий, применённый Жуковым. Красная Армия сражалась на последнем рубеже, и Жуков делал всё, чтобы использовать свои силы по возможности более эффективно, создавая с этой целью в армиях на опасных участках глубоко эшелонированные противотанковые и артиллерийские очаги обороны, вынуждавшие противника прорывать всё новые и новые позиции. Кроме того, танки использовались теперь не только для поддержки пехоты, но и сосредоточенно — для борьбы с немецкими танками.
Третьим фактором К.Рейнхардт называет моральный фактор и жёсткие меры по укреплению дисциплины в советских войсках.
В директиве Ставки №39799 от 21 сентября 1941 г. указывалось: "Говорят, что немецкие мерзавцы, идя на Ленинград, посылают впереди себя стариков, детей от занятых районов с просьбой к большевикам сдать Ленинград. Бейте вовсю по немцам и по делегатам, кто бы они ни были, косите врагов, все равно, являются ли они вольными или невольными врагами".
После первых неудач лета 1941 г. Сталин, не доверяя командующим и командирам, учреждает должности военных комиссаров во всех звеньях от батальона и выше и политруков в подразделениях, что еще больше осложнило руководство войсками в самое трудное время. На период (более одного года), когда существовал институт военных комиссаров, приходятся самые тяжелые неудачи и потери Красной Армии.
В октябре 1942 г. восстанавливается единоначалие, что во многом способствовало повышению ответственности, организованности и твердости управления войсками в боевой обстановке. [44]
В приказе №0428 от 17 ноября 1941 г. Сталин требовал разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу врага на расстоянии 40-60 км в глубину от переднего края и на 20-30 км вправо и влево от дорог.
Кессельринг полагал, что если бы в начале сентября после сражения за Смоленск, завершившегося окружением противника, наступавшие войска после не слишком долгой передышки двинулись дальше на Москву, то Москву немцы взяли бы до наступления зимы и до прибытия на фронт сибирских дивизий. Тогда им удалось бы создать плацдарм восточнее Москвы, который сыграл бы роль своеобразного зонтика, создав препятствия для попыток зайти с флангов. Европейская часть России оказалась бы отрезанной от ее азиатского потенциала, и захват в 1942 году важнейших экономических центров — Ленинграда, Донецкого бассейна и нефтяных месторождений Майкопа — стал бы вполне разрешимой задачей, по мнению Кессельринга.
Оставалась бы проблема советской группировки на Украине. Но взятие Москвы дезорганизовало бы действия советского Верховного главнокомандования, создало бы помехи деятельности правительственного аппарата и нарушило бы связь с восточными регионами. То есть Кессельринг полагал, что взятие Москвы было бы равносильно парализующему удару. После этого судьба войск на Украине была бы предрешена.[45]
Кессельринг сожалел о том, что была отвергнута идея фельдмаршала фон Райхенау, командующего 6-й армией, создания белорусских и украинских дивизий. Расовая политика Гитлера не позволила использовать людские ресурсы СССР.
Думается, что все эти «если бы, да кабы» не имеют под собой оснований. СССР Гитлеру было не победить. И это стало ясно уже к концу 1941 г., в самый тяжелый для страны период. Но советское руководство, политическое и военное настолько варварски «руководило», что просто диву даешься.
5 декабря войска Калининского фронта под командованием генерала Конева атаковали внешний край северного выступа германских войск. А уже на следующее утро против внутреннего рубежа обороны немцев Жуков бросил в бой 1-ю Ударную армию, 16-ю армию Рокоссовского и ещё две других. К югу от Москвы фланги Гудериана тоже были атакованы с разных направлений. Через три дня боев его растянутые линии коммуникаций оказались под угрозой. В то же самое время советские войска начали атаки против соединений 4-й армии фельдмаршала Клюге, не давая ему возможности перегруппироваться и перебросить часть войск на участки, оказавшиеся под угрозой. Стало ясно, что советское командование планирует окружить противника. Чтобы избежать этого, армиям Бока пришлось стремительно отойти назад, и за десять дней они отступили на 160 километров.
Советские подкрепления бросались в бой с ходу. Рассогласованное наступление шло одновременно на всех фронтах. Вместо маневра было распыление сил. Но вермахт был обучен, и окружённые не терялись, полевые офицеры проявляли упорство, штабные - выдержку, связь поддерживалась по радио, снабжение шло по воздуху, и рубежи не оставлялись. Немцы были измотаны, голодали, мёрзли и не обладали ни прежним господством в воздухе, ни на земле. Но удержаться сумели.
19 декабря Гитлер сместил главнокомандующего фельдмаршала фон Браухича, начальника генерального штаба генерала Гальдера, которые не одобряли осеннюю кампанию. Гитлер взял на себя командование, избрав в качестве помощников генералов Иодля и Цейтлера. Фельдмаршалы фон Рундштедт, Риттер фон Лееб, фон Бок и Лист, так же как генералы Гудериан и фон Клейст, были временно отстранены от командования.[46]
Выводы:
1. В начальный период войны много времени, сил и средств было потрачено на неудачные попытки разгромить вторгшиеся ударные группировки противника контрударами в приграничной зоне.
За период 22.06 - 30.07.1941 г. потери Западного фронта составили 1 млн. человек, противника - 77 тыс. Соотношение 13:1.
Уже к середине июля Красная Армия потеряла около 2 миллионов человек. Только за полтора месяца войны пришлось отправить на фронт 291 дивизию и 94 бригады, в том числе вновь сформированные 194 дивизии и 94 бригады.
Объясняя громадные советские людские потери, германские генералы указывали на: пренебрежение жизнями солдат со стороны высшего командования, слабую тактическую выучку среднего и низшего комсостава, шаблонность применяемых при наступлении приемов, неспособность как командиров, так и солдат принимать самостоятельные решения.
Были разгромлены Южный, Юго-Западный, Северо-Западный фронты. Трижды – Западный фронт.
Только сражение под Киевом закончилось капитуляцией остатков 5 армий Юго-Западного фронта. По сведениям немецких источников, было захвачено в плен 665 тыс. человек. Вышло из окружения около 21 000 человек. Цифра в 665 тыс. пленных складывается из нескольких операций группы армий «Юг».
В октябре были разгромлены Западный, Резервный и Брянский фронты. Самые страшные потери понёс Западный фронт - около 600 тысяч человек. Всего в плен попало свыше 670 тыс. человек.
СССР Гитлеру было не дано победить. И это стало ясно уже к концу 1941 г., в самый тяжелый для страны период.
[1] Иванов В. После Зорге //НВО, 2002, №4
[2] История второй мировой войны….т.4., с.272
[3] Гриф секретности снят. Потери Вооруженных сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах. Статистическое исследование/ Под общей редакцией Г.Ф. Кривошеева - М.: Воениздат, 1993-с.152
[4] «Военно-исторический архив», № 12(84), 2006
[5] Гальдер Ф. Указ. соч. Т. 3. С. 98.
[6]Русский архив: Великая Отечественная: Приказы Народного комиссара обороны СССР (22 июня 1941–1942 гг.)/ Под общей редакцией академика РАЕН генерал-майора Золотарева В. А. — М.: ТЕРРА, 1997. с.212-214,
[7] Марк Солонин."Бочка и обручи" –Дрогобыч, "ВIДРОДЖЕННЯ", 2004 с. 333-340)
[8]1941 год — уроки и выводы. — М.: Воениздат, 1992, С.100-135
[9] 1941 год … с.138
[10] Типпельскирх К. с. 244
[11] 1941 год… с.121
[12] Дашичев В.И. Банкротство… т.1, с.223
[13] Типпельскирх К. с. 249
[14] Ваккус М. Катастрофа в Белоруссии // НВО, 2001, №22
[15] 1941, с.122
[16] 1941 год… с.129
[17]Мировая война 1939-1945. С. 153-154; Меллентин Ф. Танковые сражения 1939-1945 гг. Пер. с англ. М., 1957. С. 148, 244-246,.
[18] Бивор Энтони. Сталинград. М. Русич, 1999, с.36, 37
[19] Безыменский… с.172
[20] Гальдер Ф, т.3, с.25; Деборин Г.А., Тельпуховский Б. С. Итоги и уроки ВОВ. -М,: Мысль, 1975 -с.124; Эшелон за эшелоном./Под ред. А. С. Клемина. -М.: Воениздат, 1981 - с.13
[21] Совершенно секретно!…с.303
[22] 1941 год… С.114
[23] 1941, с.149
[24] 1941 год… с.117
[25] 1941 год… с.120, 126
[26] Типпельскирх К. с. 257
[27] Типпельскирх К. с. 242, 243, 253
[28] Гуров А. Боевые действия советских войск на юго-западном направлении в начальном периоде войны // ВИЖ, 1988. № 8. С.39.
[29] Б.Сыромятников. Была ли возможность удержать Киев и линию старой границы на Украине? /ВПК №48 (214) 12-18 декабря 2007 г.
[30] 1941 год… с.130
[31] Бивор Э. Указ.соч., с.42
[32] Исаев А. В. Котлы 41-го. История ВОВ, которую мы не знали. — М.: Яуза, Эксмо, 2005, с.167
[33] Исаев А. В. Котлы 41-го. с.86
[34] Типпельскирх К. с. 268
[35] Фуллер Дж. С.166
[36] Исаев А. В. Котлы 41-го. с.196, 197
[37] Бешанов В.В. Год 1942 — «учебный» - Мн.: Харвест, 2003. с.132
[38] Бешанов В.В. Год… с.141, 154
[39] Исаев А. В. Котлы 41-го. с.219
[40] Исаев А. В. Котлы 41-го... с.223
[41] Типпельскирх К. указ.соч., с. 274
[42] Исаев А. В. Котлы 41-го…с.288
[43] Бивор Э. Указ.соч., с.52
[44] Махмут Гареев. Сталин как Верховный Главнокомандующий./ ВПК №4 (71) 02 - 08 февраля 2005 года.
[45] Кессельринг А.Указ.соч., с.144, 146, 148
[46] Фуллер Дж.с.170