ДЖИМ.
На переливчатую мелодию нашего звонка отозвался басовитый лай огромного ризеншнауцера Джохара. Своим видом пес мог испугать любого: горящие глаза, огромная черная, лохматая и бородатая морда, мускулистое, неимоверных размеров темное тело с огромными сильными лапами и на этом совершенно черном фоне блестели ослепительно белые клыки и ярко красный язык. Но, несмотря на заложенные природой жутковатый вид и грозный характер, был Джохар добрым псом, ведь хозяева его любили, а если к собаке относится по человечески, заботиться и нормально воспитывать, то и она ответит добротой и привязанностью.
В этот раз вместе с радостным басом Джохара, мы услышали еще один, громкий, но тоже радостный лай.
В комнате на темном диване лежал большой белый пушистый пес из породы восточно - сибирских лаек. По спине от носа до хвоста шла коричневая полоса. Чисто вымытый, пес весь светился ярким белым пятном на фоне дивана. Лапы, как у египетского сфинкса, вытянуты вперед, голова гордо поднята и карие глаза внимательно на нас смотрят.
«Ух, ты!» восхищенно сказал младший сын Борис.
«Вот это да!» поддержал его мой муж Виталий.
«Красавец!» Я тоже оценила достоинство пса.
«Но зачем вам два больших пса в квартире?»
И тут наши друзья, перебивая друг друга, рассказали историю появления у них Джима, так назвали они нового жильца за его красоту, вспомнив известные строки Есенина: «Ты по - собачьи дьявольски красив…»
«Гуляли мы с Джохаром в парке, а день был ужасный, дождь, слякоть, грязь кругом. Мы уже домой направлялись, как вдруг подходит к нам грязный, худой, мокрый пес с опущенным хвостом и вселенской грустью в глазах. Джохар на него даже не рыкнул. Идем, пес за нами, до самого дома дошли и пес покорно следом. А дождь льет и льет. И стало нам как – то животинку жалко. Решили покормить, согреть, живая ведь душа, а дождь пройдет, пусть своих хозяев ищет. Джохар, как ни странно, пса впустил в квартиру, тоже пожалел. Пока сушили и вытирали своего, приблудный скромно стоял у дверей, в комнату с грязным лапами не пошел. Молодец. Вообще – то грязный он был весь, у дверей накапало и с живота и с хвоста. И решили мы пса под душем всего помыть. Он эту процедуру воспринял спокойно, как будто сто раз так мылся. А когда грязь сошла, увидели мы эту красоту, ахнули. Ну, можно ли его снова на улицу выгнать?»
Я села на диван рядом с Джимом. Пес положил голову ко мне на колени, закрыл глаза и замер. Я тихонько глажу его за ушами, по спине, а сама с интересом слушаю. Вдруг Натали говорит:
«Возьмите его себе, Дашеньки вашей уже нет, а без собаки скучно в доме. Виталий всегда говорил, что мечтает о лайке, вот и материализовалась мечта.»
Моя рука так и замерла над спиной Джима,
«Вы что, ребята, да он же большой, это не Дашенька, мне его и выводить трудно будет и шерсти в нем в четыре раза больше, я за Дашей – то с трудом выметала шерсть из всех углов. Пожалейте меня, пожалуйста, и так дел полные руки за всеми убирать, стирать, готовить, да еще и на работу ходить, а пса надо три раза гулять выводить, ухаживать за ним. Нет!»
Тут Джим поднимает голову с моих колен, внимательно смотрит в глаза и садится ко мне спиной! Он все понял и на меня обиделся! Я всегда поражаюсь сообразительности животных. Их по-детски открытых прявлений радости и обиды. Муж и сын в один голос стали меня уговаривать:
«Мамочка, да мы сами будем с ним гулять и лапы вытирать, и полы мыть, и кормить, и… и …»
Ох, мужчины, и хитрый народ! Если хотят чего –то добиться, так красиво говорят, всего наобещают, хоть с неба звезду достать, и так искренне это делают, что сами себе готовы поверить. Я уже мудрая женщина, знаю, что ничего этого не будет, поэтому спокойно слушаю их стройный мужской хор. И, как большинство любящих женщин, все понимаю, но уступаю.
Так стал Джим полноправным членом нашей семьи. И, конечно, я его любила, и конечно, я его выводила гулять и лапы вытирала и кормила и… и… Но ведь и Джим меня любил, мы с ним стали большими друзьями. В лес ходили за ягодами, за грибами, в любую глушь могла зайти. А плавать любил! Но очень волновался, если я заплывала слишком далеко. Жаль только, что собачья жизнь короткая, быстро пролетели девять лет, и однажды вывела я Джима погулять, а он сел около дома и никуда идти не хочет, сидит и смотрит вокруг, как будто понял, что в последний раз все видит. Посидел так минут пять, простился с деревьями, небом, запахами, а потом пришел домой и вечером умер. В мой день рождения. Хотел, наверное, чтоб я его всегда помнила. И я его помню.
УМКА.
Мы очень скучали без нашего хвостатого друга. Мне казалось, что больше никаких собак не заведу. Но тут у мужа стали слабеть ноги, он не мог больше со мной ходить далеко в лес, а я привыкла с Джимом к морю ходить и до маяка и дальше по лесу вдоль берега. Природа у нас великолепная, с одной стороны широкий желтый пляж, море, а на дюнах сосны стройные до неба. Идешь по вершине холма, вроде бы в лесу, а перед тобой море до горизонта. Красота, и успокаивает, и вдохновляет. И однажды муж заявил, что хочет собаку, чтоб он мог спокойно отпускать меня одну.
На семейном совете мнения разделились. Я после Джима никого не хотела, моя душа еще продолжала его любить, старший сын Вадим тоже был против, он понимал, что у меня уже возраст не для большой собаки, да и за папой уход нужен.
Но тут в разговор вступила жена Бориса, Валюша. Она заявила, что если брать собаку, то только из породы золотистых ретриверов, так как они и большие и добрые, а если другую возьмем, то они с внучкой приходить не будут .Ну, что может выбрать бабушка? Всем понятно, что ретривера и внучку. Конечно, если бы я была «настоящей» свекровью, то сама бы командовала. Но в нашей семье получилось как – то так, что с рождением внучки наши роли поменялись. Так что «большинством голосов» решение было принято. Поехали выбирать щенка. Говорят, что животные сами выбирают себе хозяев. С Муркой, Дашей и Джимом можно сказать, так и было, они как бы сами к нам пришли, мы их не покупали. А как быть в этом случае?
Принесли нам щенят. Они все маленькие, пушистенькие, суетятся под ногами, кого из них выбрать? Все хорошенькие. Стали их в руки брать, в мордочки заглядывать, один из них меня в нос куснул. Тут Валюша и решила, раз свекровь за нос куснул, значит, то что надо! Выбор сделан! Но домой ему еще нельзя, щенят надо перевести с молока на подкормку, ведь малыш от родителей – медалистов, а у таких свои правила. Пока щенок подрастал, накупили мы литературы про воспитание ретриверов, а в книге написано, что собаки этой породы и добрые и послушные, и с другими собаками живут в мире, не драчливые и сообразительные, короче собачий ангел, но для этого ангела советуют купить большую железную клетку, чтобы оставлять его в ней, когда хозяева из дома уходят, а то от одиночества может все разнести, обувь погрызть, подстилки сжевать. Я уже дрожать начинаю. Ни с Дашей, ни с Джимом ничего подобного не было.
Пошла в магазин собачий, купила большую железную клетку, сама в нее залезть могу. А в книге так и сказано: «Чтобы приручить щенка заходить в клетку, сначала надо вместе с ним влезть в нее и полежать вдвоем, его погладить, дать вкусненькое». Да… мне на старости лет только в клетке и сидеть! Но опять же, чего ради внучки не сделаешь. Наконец, привезли щенка домой. Он маленький, тепленький, пушистенький смешной. И очень похож на медвежонка Умку из детского мультфильма. Так мы нашего малыша и назвали. По документам он Умберто, все –таки от благородных родителей – медалистов, но для нас остался Умкой.
ПЕРАЯ НОЧЬ.
В собачьих книжках советуют не приручать щенка к хозяйской постели. Поэтому я соорудила для Умки на полу около своего дивана, мягкое гнездышко. Положила его, глажу, а малыш пищит, ко мне просится, требует материнского тепла и ласки и пытается залезть на диван, коготочками своими маленькими цепляется. Я его укладываю, уговариваю, глажу, но он снова и снова настойчиво карабкаетя ко мне. Вдруг отступил на несколько шажков, разбежался, подпрыгнул, но снова свалился. Понял, что разбег надо увеличить и отбежал к окну, оттуда, через всю комнату ринулся к дивану! Подпрыгнув, зацепился коготочками, висит, тявкает. Я его снова укладываю, а он опять потопал через всю комнату для разбега. Ну, и характер! Так продолжалось около часа, пока я не сдалась. Легла рядом на пол, прижала его к себе, малыш облегченно вздохнул и сразу заснул.
КЛЕТКА ЭТО ХОРОШО.
Малыш наш растет не по дням, а по часам в самом точном смысле слова. Такой веселый пушистый колобок и бегает за мной по пятам и впрямь как собачонок. Я в комнату, он топает, переваливается следом, я на кухню, он уже там и под ногами крутится, тапочки с ног стягивает. К обуви у Умки особая любовь, оставлять ничего нельзя, тут же вгрызается своими острыми зубками и терзает до полного превращения в тряпочку и при этом рычит своим слабеньким баском. А стоит мне в руки щетку взять, чтоб навести в квартире порядок, как он стремглав на нее бросается, как на самого большого врага или на самую любимую игрушку и пытается у меня ее вырвать. Вот тут и пришлось вспомнить про клетку. Взяла я сыра кусочек и понесла в клетку перед его черным носом, тут нужно было делать все быстро, чтобы Умка не отнял вместе с пальцем. Сама в клетку залезла не вся, конечно, а только голова и рука с лакомством. Умка за ним торопится, в клетку лезет. А я приговариваю: «Умочка в клетку идет, иди Умка в клетку, сыр дам. Молодец, в клетку залез, вот тебе вкусненькое». И так у нас повелось, я прежде, чем пол подметать, сыр в клетку несу и приговариваю: «Иди в клеточку, вкусненькое дам». А однажды забыла про клетку и про сыр, Умка где – то спал после еды и прогулки. Стала я в другой комнате подметать тихонечко, но вдруг вылетает малыш и кидается не на щетку, а ко мне и лает, лает. Я никак сообразить не могу, в чем дело, а он поворачивается и гордо идет передо мной. В клеточку! Залезает и ждет поощрения. Надо соблюдать традиции, сообщает он всем своим видом. Клеточка стала для него приятным местом получения удовольствия, а часто и просто местом, где Умка чувствует себя спокойно, как в своей комнате, залезает туда сам и спит
ЛЕТОМ.
К лету Умка вырос, вытянулся в длину, стал сильным, красивым, золотисто – рыжим псом. Я с ним много гуляла и могла уходить далеко по берегу моря и по дюнам до маяка. Там скамеечка есть, в лесу на вершине холма. Место замечательное. Сосны над головой тихо качают своими вершинами, пахнет нагретой хвоей, а передо мной море, то тихое, спокойное, то темное, с белыми барашками, то задумчивое, все в тумане. Я отдыхаю, любуюсь красотой, а Умка около меня сидит, стережет, вокруг посматривает. Да только долго ему на одном месте усидеть тяжело. Вот он тихонечко около моей скамейки кругами ходить начинает, постепенно они становятся все шире и шире и уже носится Умка по холмам, только рыжий хвост мелькает, но стоит кому – то появится на тропинке, сразу бежит ко мне –охранять.
Умка, как и все собаки этой породы, обожает купаться в море. Правда, в отличие от Джима, плавать со мной не любит, предпочитая оставаться на мелководье и оттуда лаять и волноваться за меня. Но вдруг городское начальство издает указ, запрещающий находится
собакам на пляже. Я человек законопослушный, объяснила Умке, что в море больше не купаемся, а только по вершине холма гуляем и сверху на воду любуемся. Но это друга моего хвостатого не устраивало, чтоб в жару, да не искупаться. А характер у него такой, что любыми средствами своего добьется. И придумал. Вот идем мы верхней лесной тропинкой. Я на море не выхожу, только любуюсь. Умка впереди меня бежит, язык от жары высунул. Вдруг рванулся по тропинке вниз, со всех лап через пляж понесся к воде, плюхнулся у берега, выскочил и опять рыжим вихрем через пляж ко мне на лесную тропинку. Морда довольная, лапы и пузо мокрые и на пляже его уже нет, только изумленные отдыхающие. А Умка впереди меня бежит, как будто ничего и не было, только хвост рыжий победным флагом развевается. И так продолжалось все лето.
ЗИМА.
Зима в этом году сказочной красоты. Снежная, морозная. Сегодня, после ночного обильного снегопада. днем солнце и голубое небо. Вокруг идеальная белизна, яркая, сияющая, слепящая.Снег пушистый, рассыпчатый, скрипучий и в каждой снежинке солнце, миллионы маленьких лучиков. Радостно жмурясь, мы с Умкой выходим на прогулку. Правда, выхожу я, а Умка вылетает рыжей молнией и проваливаясь в мягком, пушистом снегу, оставляя в нем глубокие следы, радостно несется к лесу. Хорошо, что лес начинается за нашими домами. Мы сразу попадаем в зимнюю сказку. Тишина. Все в белых сугробах. Высокие сосны упираются своими снежными вершинами в чистое голубое небо. А молоденькие сосенки и елочки, как застенчивые невесты, стоят в своих белых снежных платьях, боясь пошевелиться.
Умка носится по сугробам, сверкая своим рыжим хвостом, изредко оглядываясь, не отстала ли я. А снег мягкий как пух, так и манит в него окунуться.
И Умка не выдерживает, начинает кататься по снегу и кубарем скатывается с пригорка. Удивленно вскакивает, отряхивается, рассыпая вокруг себя пушистый, искрящийся снег. На морде радостная улыбка, все его собачье существо счастливо. Жизнь хороша, жизнь прекрасна!