- Что за времена настали? Неужели непонятно людям, что природа гибнет? - Владимир
Максимович подошел ко мне, ему восьмой десяток. Сосед по даче. Дедок хороший - слов нет, на любую тему с ним интересно поговорить. Я на берегу Омки - с удочкой, поздоровался с ним.
- Гляди, сосед, что деется - сейчас в поле жаворонка не услышать. Аль не так? - он присел около меня на пенек.
- Да, пожалуй, - согласился я. - А куда же они подевались все?
- А вот почему, - продолжил Максимович, - раньше ведь как было: ежегодно опыляли все леса самолетами, вредителей потому и не было. А сейчас из - за клещей в лес боишься зайти, их там видимо - невидимо. А сколько земли зарастает сорняками - мама не горюй! Что ж тут удивительного: все живем одним днем...
- Ну, а как рыба? Клюет? - поинтересовался Максимович.
- Что - то совсем клева не стало… Лишь мелюзга балуется.
- Ты бы, Викторович, на Зею порыбачить выбрался. Вот где рыбалка!
Тяжело вздохнув, закурил папиросу.
- Мой дед Егор Вавилович жил в деревне Выдринка, это недалеко от
Могилева. Жили в тех краях бедновато. А тут начались столыпинские реформы.
Небось, слышал про них? Столыпин обещал в Сибири выделить
богатые земельные наделы переселенцам, освободить от налогов и службы
в армии.
- Однажды, - продолжил Максимович, - заехал в деревню один мужик из
Приамурья, рассказал о бескрайней тайге, полной ягод и грибов, о богатых
охотничьих угодьях.
Хвалился:
«Я, мужики, хотите - верьте, хотите - нет, за прошлую зиму девяносто
шесть косуль в тайге завалил»…
Максимович посмотрел на меня.
- Представляешь, каково это было полуголодным людям слушать? Но слова - это слова, деревенские решили послать ходока в те края на разведку,
Собрали денег, сколько смогли. Егора Вавиловича на общем сходе избрали
ходоком. Он сначала не соглашался, но, уговорили его. Ему надо было доб - раться до реки Зеи - притоку Амура. Не каждому, конечно, это по силам, но он добрался. Ему тогда четвертый десяток шел.
- И сколько времени у него ушло на дорогу туда и обратно? – спросил я у
Максимовича.
- В аккурат, два года, - ответил тот. - Дорога дальняя. Он рассказывал, что больше шел пешком. Около костра приходилось частенько ночевать…
- Ничего себе! - изумился я.
Максимович на полуслове оборвал рассказ.
- Понравилось ему одно место у реки: большая поляна, недалеко озеро, а
вокруг - сопки, тайга. Красотища!
Всей деревней поехали на новое место жительства, на лошадях добира -
лись. Начали осваивать выделенные участки земли, строили жилье. Жизнь у людей понемногу стала налаживаться.
Максимович закашлялся, потом продолжил:
- Дед мне в детстве рассказывал много про крестьянина Банкузова. Насчет имени - позабыл я, память дырявая. Ну, да это не суть важно. У него
жена померла еще в Выдринке, он приехал с двенадцатью сыновьями.
Младшему было девять лет. Представь себе - тайга, стволы вековых деревьев парни валят, а отец командует ими и посмеивается:
«Да мы, сыны, такой губернией горы свернем!»
Так и шли годы. Про голод позабыли: научились пшеницу выращивать,
сою. Охотились, рыбу ловили, корзины плели. Свадьбы играли. Чего еще
надо? Только тут война подоспела. Первая мировая…
Власти нарушили обещание, стали и переселенцев призывать. Пришлось
подчиниться - ничего не поделаешь. Всех сыновей забрали…
Максимович закурил новую папиросу и продолжил:
- И все его сынки сложили головы... Представляешь? Это какое же отцу надо иметь сердце, чтобы все это выдержать?! Он после последней похоронки ходил по деревне сам не свой, плакал:
«Всю мою губернию погубили!»
Максимович поежился, а потом сказал:
- Умом тронулся, а вскорести и помер…
Затем шумно вздохнул:
- Отец на Зее любил рыбачить, а также много охотился. В 1940 году он у одного охотника купил ружье немецкой фирмы «Зауэр». Чтобы купить это
ружье, он продал корову и телку. Когда в 1943 году отец ушел на фронт, то
мама ружье обменяла на три мешка муки и тридцать семь мешков картофеля у знакомого китайца.
Рассказчик замолчал и задумался, словно вспоминая свое детство.
- Любопытно вот что: отца в армию утром забрали, а вечером такой ливень
начался! Река Зея вышла из берегов. Из трехсот дворов остались нетронутыми только шестьдесят. Остальные постройки смыло потоком воды.
Ох во! Невеселая картина: по Зее избы плывут, а на крышах куры, собаки.
Правда, нам повезло, лишь погреб затопило…
Максимович встрепенулся:
- Кстати, мой дед Егор Вавилович в 1934 году еще раз отличился. Он на
колхозной пасеке в тот год меда много накачал. И решило правление его
командировать на ближайший военный аэродром, медом летчиков угостить.
До того понравился военным мед, что они восьмидесятилетнего Егора Вавиловича
даже на самолете в воздух подняли. Представляешь, каким героем он был в те
дни перед сельчанами! Ох во! Самое дело!
Тут Максимович прервал свой рассказ, глянул на часы.
- Что, сосед, устал от моих рассказов? Пойду я. Старуха, поди, потеряла меня.
Поднялся, протянул руку.
- Ну, пока.
На том и расстались.