- Дедушка, расскажи про Кошкино болото.
Как вам там с бабушкой Настей жилось?
- Ладно, внук, слушай. Мне это нетрудно.
В конце сороковых я работал лесником, мы жили на заимке около болота, которое, действительно, так и называлось. Приходилось раз в неделю за продуктами в сельпо ездить, а это аж десять километров.
Возвращаюсь я, значит, однажды на Савраске из магазина. Вдруг вижу, что на поляне пасется козочка. Я удивился встрече, так как поблизости не было никакого жилья. Осадил лошаденку. Коза жалобно заблеяла. Подошел к ней, погладил. Она совершенно ручная, как коте-нок. Жалко мне ее стало - волки больно лютовали на болоте. Достал с телеги буханку хлеба, отломал краюшку, угостил ее. Одним словом, по-ехал я дальше, а козочка за мной увязалась.
На заимку в тот день заехал мой старший брат Федор. Мы с ним то-гда частенько на дичь охотились вместе около заимки. Федор совет дал: оставь козочку. Полезное, мол, молоко да и шерсть на носки будет. Ко-зья шерсть и теплая, и мягкая, и легкая, как пух. Коли так, какой резон не согласиться со старшим братом?
Долго мы с бабулей ломали голову, никак не могли придумать кличку. Нарекли красиво - Катька. Отмыли ее. Раздольно ей на заимке: разнотравье, кустарник всякий.
Что характерно, так это то, что к Катьке собака, что несла свой пост во дворе, привязалась. Сначала Стрелка лаяла на Катьку, все пыталась укусить ее, но через пару дней они подружились.
Любопытно вот что: Катька осенью повадилась ночевать в стойле у коровы. Зорька только отелилась. Бывало, зайдешь в пригон, а Катька бле-ет. Видимо, понимала, что Зорька - источник тепла в пригоне. Тут тепло и не дует.
Первое время Катька ходила по заимке всеобщей любимицей. Такая баловница, что беда! Запросто в дом заходила. Однажды навела ревизию в кладовке: понравились ей веники, что к зиме были заготовлены. При-шлось новые веники вязать, а на дворе был конец августа. Какие в августе веники?
Вот она какая - Катька! Бабуле эта выходка козы сильно не понра-вилась.
- Ах, ты, озорница! Вот я тебя! – возмущалась она.
Как-то перебирал в подполе картошку, все банки - склянки пришлось наружу вытаскивать. На беду, в это время Катька забрела в дом. Сам понять не могу, как ее угораздило банку с муравьиной кислотой опроки-нуть?
Крышка на банке плохонькая: кислота и полилась в подпол…
У меня перехватило враз дыхание, но сил хватило наверх выбраться. Тут же на себя ведро воды опрокинул… А ведь мог и без глаз остаться, если бы не очки… Испугался, конечно, крепко, но бабуля, к счастью, не растерялась. Разбила тут же штук пять куриных яиц, смешала с пи-щевой содой. Все это намазала на мое обожженное лицо.
Рассердилась она пуще прежнего на Катьку. Уперлась и ни в какую:
- Петр! Сегодня же увози Катьку к брату и все! Куда хочешь увози!
Я затужил. Собрался уже лошадь запрягать, но погода резко испорти-лась.
Ветер загудел. Дождик заладил…
После полуночи проснулся от тревожного мычания коровы. Вышел с ружьем на улицу и опешил: дверь в пригоне открыта, куры ошалело кудахтают в темноте.
- Волки! - только и успел подумать. Оторопь взяла, замешкался было. Ружье у меня, как назло, мелкой дробью было заряжено - на дичь. Все равно, для острастки в воздух дуплетом пальнул. Смотрю, матерый волчище выпрыгивает из пригона. Вот он - рукой подать! Покуда я ружье перезаряжал, он стал быстро уходить в сторону болота. Затреща-ли сучья - и нет никого. Волк моментально растворился в ночной мгле.
Опомнился я от погони за волком, возвращаюсь к пригону. Керосино-вую лампу наладил. Вот те на! Огляделся - кровь везде. Надо же! Ока-зывается, он шесть овец успел загубить. Собака Стрелка исчезла вме-сте с цепью…
Слов нет. Невеселая картина. Хорошо, что калитка в стойле у коро-вы была крепкая, а перегородка из горбыля высокая. Сама Зорька не растерялась, оборону уверенно держала. Рогами и копытами всю зем-лю изрыла перед входом в стойло. Я, признаться, сразу подумал, что и Катьку тоже волк порешил, но ей подфартило - живая и невредимая. Тихо блеет за теленком в полумраке стойла…
Вот, почитай, с этого случая бабуля поменяла свое отношение к Катьке. Правда, ненадолго.
Назавтра мы пошли в баньку. Входную дверь в избу не заперли, коза этим и воспользовалась. В горнице стояло старое трюмо с зеркалом, она, видимо, себя в зеркале увидела и запсиховала: накрахмаленную ска-терть со стола стянула, всю изорвала. Это, стало быть, еще сильнее разожгло козью страсть - объела всю герань, что на окне цвела. Также умудрилась бегонию попробовать - любимый бабушкин цветок. Добра-лась и до фикуса, что в кадке рос. Ситцевый полог с кровати стащила, на него и улеглась…
Суд был скорым. Рассерженная бабуля открыла створку окна и вы-бросила Катьку на улицу. Тут же стали наводить порядок в избе. По-том, наконец, вспомнили о Катьке, а той нигде нет. Организовали розыск - не можем найти и дозваться. По кустам на болоте прошли. Катьки ни-где нет…
- Где же она запропала - то, а? - стала сокрушаться бабуля. - Волк не сожрал, а я - то, старая, что наделала…
Не спалось. Я присел у печки и принялся чинить сбрую. Около по-луночи услышал лай собаки.
- Неужели Стрелка? - всполошилась бабуля. Выскочили мы с ней на крыльцо.
Действительно, у сарая, захлебываясь лаем, прыгала Стрелка. Рядом, вся в репейнике, нервно вздрагивая коротеньким хвостиком, блеяла Кать-ка…
Кстати, того волка мы с братом поймали через неделю в капкан. Так, внук, и жили на заимке. Приключений было - хоть отбавляй!