Дожив до 45 лет, работящий и непьющий тракторист Иван Петрович неожиданно обнаружил, что в семейной жизни он оказался «у разбитого корыта». Жене Тамаре, которая была моложе Ивана на шесть лет, почему-то вдруг надоело обретаться в деревне. Она собрала чемоданы и укатила в областной центр – к сестре - искать веселой жизни и нового счастья. Устроилась на работу продавщицей на рынке, окрутила какого-то чудака-очкарика с квартирой, прописалась к нему и зажила припеваючи в новом браке. Двадцатилетний сын Ивана Петровича Женька учился в Питере, в военно-морском училище, а значит, возвращаться в родную деревню тоже не собирался. И остались в бревенчатом ладном дому только две души – сам Иван да его 80-летняя маменька, которая очень горазда была поучать сына, а вот в хозяйстве помощи от нее не было никакой.
Семейное гнездо постепенно приходило в упадок: полы давно не мыты, пыль по углам, огород не прополот. Ну не любил Иван Петрович скучную домашнюю работу, что ты будешь делать. Вот в машинах, в механизмах копаться готов был с утра до вечера. Любую поломку в своем тракторе самолично мог исправить, за что его крепко уважали в деревне. Однако матушка все вздыхала, глядя на неухоженное Иваново жилье, и не переставала причитать:
- Жениться тебе надо, Ваня. Плохо одному-то, без хозяйки. Вон в газетах прописано, что мужики-холостяки супружниц себе по объявлениям находят. И ты напиши: ищу, мол, женщину для создания крепкой семьи. Они, невесты-то, к нам нагрянут, мы и выберем тебе подходящую – скромную, степенную да хозяйственную. Может, и дом тогда оживет.
Чтобы сделать приятное маменьке, Иван отослал объявление в областную газету. Расхвалил сам себя – впору ангельские крылышки приклеивать. Недели через полторы почтальонша начала приносить письма. Иван отобрал пять самых, на его взгляд, интересных. Решил, что именно этим женщинам он напишет и пригласит в гости – на смотрины.
Первая претендентка с вычурным именем Эльвира приехала в деревню не на рейсовом автобусе, а на такси. Небрежно расплатилась с водителем, подхватила аляповатую дорожную сумку и, ничуть не смущаясь, двинулась к дому. Иван Петрович с матерью как раз завтракали, запивая жареную картошку свежим деревенским молоком. Иван вскочил с места и, будто молоденький, бросился на крыльцо – встречать гостью. Была она высока ростом, полна телом, обильно разукрашена дорогой косметикой, одета в брючный костюм небесно-голубого цвета. «Невеста» окинула взглядом немудреную обстановку избы, стол с простецкой едой, а затем начала выкладывать из сумки разноцветные пакетики с какими-то заморскими кушаньями. Завтракать, однако, она отказалась, пожелав ближе к вечеру принять участие в романтическом ужине с тортом, шоколадными конфетами, шампанским и непременно при свечах. Иван согласно закивал головой и сообщил, что все это он купит в сельмаге, только торты у них продаются без крема – вафельные под названием «Причуда». Эльвира слегка скривила губки, но комментировать не стала.
За необыкновенным вечерним столом со свечами для мамы Ивана места почему-то не нашлось. Эльвира сразу завела разговор о том, что если она поселится в этом доме, то управлять им будет сама – по своему вкусу и разумению.
- Впрочем, - продолжала она жеманно, - я думаю, что жить мы будем вовсе не здесь, а в городе, в моей трехкомнатной квартире. Деревенский дом станет летней дачей – местом для отдыха и выращивания ягод. Старую мебель, пожалуй, стоит выбросить и заменить новой, чтобы не стыдно было приглашать гостей в загородный дом.
- А как же мама? – прервал ее речи растерявшийся Иван. – Она ведь не сможет жить здесь одна: старенькая уже…
- Её, пожалуй, лучше будет определить в дом престарелых. Говорят, что там сейчас вполне комфортно: питание разнообразное, уход квалифицированный, концерты, кино. Так что проблем не будет.
Иван Петрович поперхнулся куском торта, закашлялся, а когда обрел дар речи, то сказал, запинаясь и отводя глаза:
- Эльвира, вы уж не обессудьте. Но маму я никогда в дом престарелых не сдам. Грех это. Не по-русски как-то.
- А зачем же тогда объявление писали? Хотите устроить личную жизнь – избавляйтесь от несовременных представлений. За границей, между прочим, все старики живут в пансионатах и не жалуются. Я вижу, у нас с вами разные взгляды. Кажется, мы друг другу совсем не пара: я не понимаю вас, а вы меня. Так что я уеду завтра поутру.
Вторая «невеста» Ивана Петровича – женщина средних лет, с помятым лицом, неопрятными темными волосами, забранными в пучок, одетая по моде середины прошлого века – сразу показалась ему очень неприятной. И, кажется, она была уже слегка навеселе. Иван подумал, что ему и разговаривать-то с этой тёткой не хочется, не то что предлагать ей руку и сердце. Войдя в дом, новая претендентка сразу выставила на стол две бутылки водки и хриплым пропитым голосом потребовала, чтобы Иван и его мама без промедления собирали «закусон» - квашеную капустку, огурчики, грибочки. Потому как надо без суеты посидеть и задушевно поговорить о жизни.
Разговор, однако, не клеился, потому что женщина не давала никому и рта раскрыть. Она начала рассказ с причитаниями о своей разнесчастной, неудавшейся жизни, о том, что ее бросили три мужа, а взрослая дочка на порог не пускает и считает пьяницей. А какая ж она пьяница? Если бы всё в её жизни было хорошо – вовсе не пила бы.
Быстро дойдя до «нужной кондиции», «невеста» завалилась спать на приготовленную ей постель и сразу же захрапела так, что Иван не знал, куда бежать из избы. Проснувшись поутру, он обнаружил, что гостьи и след простыл, а вместе с нею пропал из буфета красивый чайный сервиз.
Третья невеста Ивана Петровича оказалась совсем девчонкой (вот почему она не хотела присылать ему фотографию и ни разу не заикнулась в письме о своем возрасте). В отличие от многих городских девушек, она не была ни самоуверенной, ни развязной, почти не пользовалась косметикой, а наряды её казались более чем скромными. Вскоре Иван узнал о том, что Машенька – воспитанница школы-интерната. Родителей своих она не помнила. Они скитались где-то по тюрьмам, оставив девочку на попечении старой бабушки. Маша закончила ПТУ по специальности «парикмахер», но не смогла устроиться на работу – пошла на биржу. Бабушка все время пилила и попрекала её куском хлеба, Машенька плакала и не знала, что ей делать. А тут объявление о знакомстве! И девушка решила поехать в деревню – попытать счастья в качестве невесты степенного пожилого человека. При этом она не думала быть бездельницей: вполне могла бы работать в поле или на ферме.
Иван Петрович выслушал эту невеселую историю, улыбнулся и сказал сожалеюще:
- Не обижайся, Машенька, не смогу я взять тебя в жены: ты ж совсем девочка, годками помладше моего Женьки. Нехорошо это. Я бы хотел привести в дом опытную хозяйку – женщину моего возраста, ну, может, чуть помладше. А тебе советую сходить к председателю, он и работу предложит, и жильем обеспечит. Поживешь в деревне, приглядишься, познакомишься с молодыми ребятами, может, полюбишь кого да и замуж выйдешь. За молоденького, а не за меня, жизнью уже помятого. Договорились?
Четвертая «дама сердца» - по фотографии писаная красавица – в деревню так и не приехала. Видно, раздумала связывать свою жизнь с простецким мужиком-трактористом. Ну да и Бог с ней.
Оставалась последняя «невеста из газеты» по имени Надежда – 35-летняя разведенка, у которой, к тому же, был сын-подросток. Поначалу Иван долго раздумывал, стоит ли заводить семью, центром которой, хочешь не хочешь, окажется чужой для него ребенок. Подкупало лишь то, что Надежда, не желая ничего скрывать, написала, как трудно ей одной растить мальчишку, как он грубит, не слушается, часто доводит ее до слез. Иван невольно вспомнил сына Женьку, который жил теперь в дальней дали от него. В двенадцать лет он тоже был ершистым, вспыльчивым, задиристым, но стоило Ивану собрать удочки да позвать сына на рыбалку с ночевкой – парнишка начинал светиться от радости, так и льнул к отцу. Интересно, сумеет ли Иван приворожить рыбалкой да охотой Надеждиного мальчишку? Чтобы зря не гадать, он пригласил женщину вместе с сыном погостить в свою деревеньку.
Иван сразу же узнал их, когда они выходили из автобуса. Миловидная женщина невысокого роста, светло-русая, сероглазая и улыбчивая, пыталась взять за руку вихрастого подвижного мальчика в серых шортах и модной футболке, с небольшим плейером в руках, с черными блестящими наушниками на макушке, музыка из которых, наверное, заглушала для него все звуки летнего деревенского дня. Мальчишка вырвал руку и отстранился от матери. Иван Петрович подошел к приезжим и просто сказал:
- Здравствуйте. Давайте знакомиться. Вы ведь – Надежда, а это – Игорь? Добро пожаловать в нашу деревню Я возьму ваш чемодан, а Игорь, наверное, заберет у мамы сумку?
Мальчишка недовольно поморщился, но сумку взял.
Когда Надежда вошла в избу и улыбнулась матери, Ивану показалось, будто всё вокруг засветилось мягким, добрым светом. Словно уютнее, радостней стало в горнице. Быть может, старый дом узнал и принял свою новую хозяйку?
Видно было, что Надежда очень понравилась маме. После завтрака гостья спросила разрешения посмотреть дом, пробежалась по комнатам, заглянула во двор, в огород, а потом предложила старушке:
- Мария Трофимовна, а не затеять ли нам пироги по случаю знакомства? Я тут кураги привезла – прекрасная начинка получится. Русскую печку затопим: здорово-то как! Только сначала мне бы хотелось полы помыть, чтобы чисто было. Вы не против?
Мать согласно закивала, а Иван Петрович смотрел на легкую фигурку молодой женщины, и сердце его отчего-то сладко замирало.
Мальчишка тем временем обретался во дворе. Иван Петрович вышел к нему, начал расспрашивать. Тот отвечал резковато, с вызовом, будто хотел подчеркнуть, что они никогда не смогут стать друзьями.
- Игорь, тебе хотелось бы пойти со мной на охоту или на рыбалку? – спросил Иван, решив не откладывать в долгий ящик свои главные козыри.
- Ну вот ещё, - презрительно хмыкнул мальчик. – И как вам не жалко в бедных зверюшек стрелять? А рыбам-то тоже, наверное, больно и страшно, когда они на крючок попадаются?
Иван Петрович растерянно молчал, не зная, что ответить, потом попытался продолжить разговор:
- Тогда я мог бы тебя прокатить на мотоцикле. Только он сломался третьего дня. Требуется небольшой ремонт. Поможешь?
- Ну вот ещё, - опять протянул Игорь. – Я в работники не нанимался.
Но в глазах его (или это только показалось Ивану) загорелись-заплясали лёгкие искорки интереса.
Иван Петрович выкатил из сарая на двор старенький, видавший виды мотоцикл и начал его разбирать. Мальчишка сначала стоял в стороне, а потом подошел поближе, склонился над мудрёным механизмом и, кажется, забыл наконец, что ему надо сердиться на этого чужого дядьку, желающего для чего-то «отбить» у него маму. Когда Надежда выглянула во двор, она увидела, как двое мужчин – большой и маленький - с воодушевлением что-то смазывают, подкручивают, монтируют в неказистом, но таком занятном для обоих мотоцикле.
Вечером, на закате, Иван Петрович пригласил Надежду прогуляться по улице. Было тепло и безветренно. Оба наслаждались зеленью разросшихся садов, оранжевыми красками неба, вечерней деревенской тишиной. На краю деревни, у плетня, стоял друг Ивана – Николай. Он широко улыбнулся парочке и лукаво спросил:
- Ваня, что за красавицу ведешь? Познакомь, пожалуйста.
- Знакомься. Это Надежда – моя будущая жена!