Санкт-Петербург.
Сегодня ты - разменщик душ, я - мелкая душонка, которую разменял на копейки этот город. Ты ловишь неосторожные слова типа "душу продам за новые туфли" (тебе - душу, а девушке туфельки с серебряной пряжкой и впечатляющим каблуком), а я просто иду по городу. Под моими руками - шершавая побелка невысоких домов, тёплая от солнца, пальцы скользят по скульптурам у балконов, шаги гулко отдаются на мощённой мостовой. Ветра здесь ныряют за угол дома, мелькая лишь серебристым хвостом, и чувство, будто они не просто здесь танцуют, но живут наравне с жителями, скользя за ними в магазины и ныряя вслед в трамвай - мол, я до следующего пункта назначения проездом.
И невинно улыбаются.
Я чувствую себя здесь живой ночами и с ветрами, смотря на город, озарённый светом фонарей, которые, как кажется, везде - по обочинам улиц, серебристыми точечками под окнами. Проспекты дарят мне сказки, а двести одиннадцатая ступенька собора разрешает смотреть на город сверху и, знаешь, на него удивительно приятно смотреть с высоты.
Этот точёный город сошёл со страниц чьих-то сказок со своими домами не выше пятого этажа, непрерывными рядами скользящих по обеим сторонам улиц, узкими улочками и квадратиками неба в замкнутых двориках. Когда-то я представила себе, как должен выглядеть правильный город - и нашла его здесь, наяву.
А ещё я нашла здесь тебя.
Я сижу на каменном парапете, тёплым от солнца, и играю на флейте - я знаю, ты слушаешь, даже чуть киваешь в такт. Я знаю, кто ты - хоть кто-то здесь должен об этом знать. Я сижу прямо над тобой, слева; я вижу твой профиль, чёрные волосы до плеч и как пряди робко взметаются от ветра; согнутую ногу в колене, на которую ты положил правую руку - лениво и расслабленно, чуть насмешливо.
- Ей, а мою душу возьмёшь? - смеюсь я со своего пьедестала, обнаруживая себя. Я могу смеяться, потому что моя душа рассыпана по этому городу мелкими монетками, я ничего не стою, тебе в шкатулке такие не нужны.
Ты даже не удивляешься, - ты знаешь, что я знаю, - только качаешь отрицательно головой.
И вдруг поворачиваешься, чуть склоняя голову на бок, внимательно смотря на меня тяжёлым взглядом карих глаз.
- Можешь остаться просто так.
Я послушно соскальзываю с каменных перил, опускаясь рядом с тобой на ступеньку, и протягиваю тебе маленькую монетку.
- Ммм?
- Подкинь, - подсказываю я.
Монетка, звеня, взмывает в воздух, вертясь - солнце сверкает в серебряных гранях и слепит на мгновение; я хватаю тебя за руку и всматриваюсь в меняющиеся рисунки на обеих гранях монетки, но не успеваю - лестница на набережной уже опустела; и лишь ветер тихо гонит песок по камню.
Никто не заметит, что мы были здесь; никто не заметит, что мы исчезли.
Остров Молодёжи.
Альгиз - в ветвях, кем-то начерченный Хагалаз на чёрном песке. Я осторожно стираю его носком правой ноги, отряхиваю цыганскую юбку и осматриваю пляж, надеясь отыскать тебя среди людей, так похожих на меня.
Ты всегда говорил, что мне нужно было родиться здесь маленькой цыганкой, среди солнца, пальм и моря, среди удивительно застывшего времени, напоминающее душно-тёплые летние вечера, под боком у бабушки-шаманки. Чтобы ходила к морю ночами, смотря, как лунный свет играет на песке, бродила по краешку берега, вороша босыми ногами тёплые волны; чтобы лежала на траве, смотря на звёзды, которых так мало у нас; чтобы рисовать руны на песчаном холме, куда падает свет фонаря; мне надо было родиться здесь, в этом шаманском месте, вечно танцуя.
А я сегодня и танцую по чёрному песку пляжа маленькой цыганкой, и весь мир мне сегодня гадальная колода; а кто сегодня ты?
Ты нападаешь неожиданно со спины; я лишь чувствую, как твои руки скользят по моим плечам и притягивают меня к себе, миг - и я уже прижата к твоей груди. И вздрагиваю, когда чувствую, как вода впитывается в лёгкую белую рубашку, холодя кожу, но потом начинаю чувствовать и твоё тепло.
- Ты мокрый, - чушь слышно шепчу я, пока ты нежно целуешь меня в кончик уха.
- У тебя море за спиной, если ты не заметила, - мягко говоришь ты, разворачиваешь меня к себе и смеёшься. - Могла бы уже перестать смущаться и краснеть.
Я чуть улыбаюсь и опускаю ресницы.
- Купаться пойдёшь? - ты склоняешь голову набок.
- Пойду... что ты...?! - вскрикиваю я, когда ты подхватываешь мою рубашку пальцами и стягиваешь её с меня через голову и швыряешь в сторону. Глаза озорно блестят на красивом лице, смеются.
- Ну ты же пойдёшь купаться.
Я фырчу, стягиваю юбку и ложусь на песок, закрывая глаза.
- А красный купальник тебе идёт, - раздаётся твой голос где-то над ухом.
- Какой ты сегодня нежный, - задумчиво бормочу я.
Под веками всё красное от солнца, по коже сужим жарким теплом скользят солнечные лучи, напоминая твои губы. Я чувствую, как ты поправляешь мне сбившийся локон, как вытаскиваешь из волос красный цветок, который сам нашёл мне вчера, как нежно проводишь пальцем по щеке.
Ветер охладил солёные капельки воды на твоей груди; меня обжигает холодом, когда ты на секунду прижимаешься ко мне, целуя в губы; поцелуй похож на жаркий южный ветер и солнце этого неба, я чувствую спиной горячий песок и, так и не открывая глаза, со вздохом зарываюсь пальцами в твои волосы и прижимаюсь губами к шее, чувствуя, как неровно бьётся твоё сердце.
Уже жарко.
- Тут и без тебя жарко, - неслышно выдыхаю я, открывая глаза. Ты нависаешь надо мной, оперевшись руками на песок по обе стороны от меня, я вижу чуть затуманившиеся карие глаза, загоревшую за три недели кожу - плутовская красота, скольких она склонила к твоим ногам?
Я поднимаю руку и касаюсь акульего клыка на верёвочке на твоей груди, осторожно провожу по твоей щеке. На кожу ложиться твоё чуть сорванное дыхание, ты как-то беспомощно утыкаешься в моё плечо, и вдруг встаёшь, протягивая мне руку.
- Купаться пойдёшь?
Я киваю, встаю, ухватив тебя за руку, и иду следом за тобой, украдкой, пока ты не видишь, облизывая губы.
Солёные.
- Ты сегодня пират, - задумчиво улыбаюсь я.
- Есть немного, - в твоём голосе слышится улыбка; ты поворачиваешься ко мне лицом, я попадаю в твои объятия и смешно верчусь в них, пока не прислоняюсь спиной к твоей груди. Твой подбородок опирается на мою макушку, мы оба смотрим в это невозможное небо.
- Сегодня меняется ветер, - чуть слышно шепчу я.
- Нам скоро уходить? - таким же шёпотом спрашиваешь ты, щекотя дыханием ухо.
- Да.
- Но время у нас пока есть?
- Да.
- Вот и хорошо, - ты улыбаешься и тянешь меня за руку под воду.
Гиза
То ли человек, то ли кошка; то ли дух, то ли что-то материальное - я не знаю, что я такое, я меняюсь каждую секунду; я только чувствую, как под моими ладонями осыпается шелуха с твоей твёрдой спины. Реальность искажается жаром, подмающегося с рыжего песка, ветер, если он тут существует, взметает песчаные вихри; песок везде - на километры вокруг, хрустит на зубах, слезит глаза и щарапает кожу, уже почти чёрную от загара. Ты с тихим рыком опрокидываешь меня на спину, и вот - сейчас я снова чёрная кошка, которую по дюнам гоняет сфинкс.
Ты то рассыпаешься песком вокруг меня, то вновь лапой мифического животного сбиваешь с ног-лап, то становишься звуком, эхом скользя в старых развалинах, и я бегу за тобой средь колон, песка и камня. Отсюда моя Вечность, которая висит у нас дома на стене; поэтому здесь мы вечны; и здесь мне предназначено разгадывать тебя, древние письмена на камнях и шёпот оракула под сводами древнего храма.
Ты помнишь мою Вечность? Она слегка шуршит и пахнет морской солью и жарким южным солнцем, которое нежадно выжигает цвет волос, она чуть шершавая и пачкает пальцы черным. Она одновременно мой мучитель и благодетель - ласковые волны и раскалённый песок пустыни, - она одновременно смотрит на тебя и в сторону. И, кажется, что она смотрит на тебя чуть с презрением, словно спрашивая "и чего ты достиг?". И этот взгляд заставляет бежать вперёд по своему Пути, лишь бы не было стыдно перед этими глазами цвета чёрного солнца, лишь бы они посмотрели на тебя чуть более мягко, чтобы ты понял, что ты действительно сделал что-то.
И тогда моя Вечность лизнёт тебя шершавым языком в нос, свернётся рядом с тобой, обвив тебя чёрным хвостом, и зазвенят египетские амулеты на её шее, заструиться смысл с иероглифов.
Моя Вечность - это нарисованная тушью на папирусе египетская богиня-кошка, чуть посеребрённая, у неё на шее египетское заклинание, и на пьедестале - древние письмены; и из-за неё мы здесь, из-за неё мы здесь может быть вечны.
Мы с тобой стоим рядом - воплощённый миф и чёрная кошка с бубенчиком на шее, - и смотрим туда, где резкая граница между рыжим песком и ярко-голубым небом без единого облака. Нас не раз видели вместе в этой пустыне, о нас сложили легенды на противоположном берегу, но это не имеет значение - мы скоро исчезнем отсюда, как только об этом шепнёт чей-то голос из ниоткуда, и неизвестно, останемся ли мы в здешних мифах или же сотрёмся из египетских сказок и памяти насухо.
Ты тыкаешься мордой мне в плечо, я опускаю руку тебе на загривок, и мы исчезаем отсюда, потому что я незаметно повернула монетку в кармане.
Москва.
С утра меня будит запах кофе. Я чуть улыбаюсь, потягиваюсь под одеялом, встаю и босиком шлёпаю на балкон в одной белой ночной футболке - июль на дворе, жарко.
- И кем я там был? - раздаётся сзади.
- Разменщиком душ, пиратом, хотя я сначала подумала, что героем-любовником, - перечисление на секунду прерывается хохотом, - а под конец сфинксом, песком, древним оракулом и бог знает чем ещё, - заканчиваю я, принимая протянутую меня чашечку кофе.
Ты встаёшь со мной рядом, чуть журясь от солнца и смотришь на буйную зелень деревьев под окном.
- И это мы просто спали... - хмыкаешь ты.
- Просто спали, - фыркаю я, отпивая глоток. - У меня до сих пор спина в песке.
И вздрагиваю, когда ты забираешься рукой под футболку и проводишь по спине ладонью, чувствуя, как на пол осыпается чёрный и рыжий песок.
- На кровати, наверное, ещё горсточка, - тихо улыбаешься ты, и потом хмуришься. - И всё-таки, серьёзный артефакт эта монетка.
- Главное знать, как проснуться, а во всё остальное время получать удовольствие, - успокаивающе улыбаюсь я, разжимая ладонь.
На ней в лучах солнца сверкает монета с наши пять рублей, только вместо орла нарисован город, а с другой стороны - один Богу понятный узор.
Memories.
Когда-то, за шумным разговором в Макдональсе, я увидела монетку, с одной стороны которой были нарисованы башенки, а внизу полукругом вырезана надпись "старые города России", и подумала, что было бы забавно переворачивать монетку, и каждый раз на ней появлялась бы картинка другого города. А может быть, это было случайным порталом в города...
Я рассказала; мне со смехом сказали, что когда будет достаточно могущества, тогда будет создавать всяко разно артефакты.
А потом мне показалось, что было бы неплохо менять и людей...
От такого могущества я отказалась, но на моём пути встретился ты.
На реальность наших совместных усилий не хватило, но наша монетка идеально вписалась в мир снов.
И теперь самым главное для нас - это помнить, как проснуться.