Он прижимает её руки к стене и стоит дразняще близко, но в то же время далеко, так, что она не может до него дотянуться - разве что лягнуть ногой, но это она делала только первые недели две. Ладони чувствуют металлические колечки на его пальцах, запястья - цепи-браслеты, которые обжигают, потому что впитали весь жар его тела - он ненормально, возмутительно горячий, словно ему ввели адское пламя внутривенно, и он так и живёт с ним внутри. А взгляд прикован к его глазам - каким-то сумасшедше черным, со зловещими красными крапинками в глубине, которые сейчас вспыхнули и взвились маленькими дьявольскими костерками. Уголок губ чуть изгибается в усмешке - опасной, настораживающей, швыряющей куда-то в бездну, затягивающей, обольстительной, чёрт-знает-какой-ещё... и такой прекрасной.
Она видит, цепь, лежащую на его груди, красную рубашку, расстёгнутую на две верних пуговицы; она видит клочок его бледной кожи и как длинные чёрные волосы спадают на плечи; она начинает биться в его руках, пытаясь вырваться, скорее по привычке, потому что давно уже знает, что это бесполезно - он слишком крепко её держит, да и она... не хочет свободы. И уже давно.
Она вырывается, а его улыбка становится шире - он склоняется к ней ближе, так что они почти касаются носами, его дыхание обжигает кожу, от него льёт жар и её уже почти нечем дышать.
Дьявольски прекрасен... и опасен как он же.
- Ты пойдёшь со мной? - выдыхает он ей у губ.
А ей нечем дышать... и с ним и без него.
- Да, - слетает почти неслышно с её губ.
И неожиданно чувствует, как цепь врезается в её грудь, мгновенно накаляясь, чувствует, что он окончательно вжал её в стену и отступать уже некуда. Она не чувствует, как у него бьётся сердце - никогда не чувствовала, просто там, где оно должно быть, горячее всего.
Она не видит, как он улыбается у неё над ухом.
"Я выиграл, брат.
Дьявол никогда не проигрывает.
До встречи в Аду".