Ребенок кусается.
Есть дети, которые умеют драться, и есть те, кто драться не умеет. Сколько я себя помню, я никогда не умел драться. Мне не только не удавалось побить кого-нибудь, я даже толком не мог за себя постоять, защитить себя. Когда кто-нибудь собирался меня ударить, мне становилось так страшно, что единственное на что я был способен, это зажмуриться в надежде, что на этот раз меня пронесет. Дети ведь всегда надеются, что то, чего они не видят, не существует. Но, как правило, чуда не происходило и меня били. И единственное, что мне оставалось -это плача идти домой .Все было точь- в- точь как в той песенке:
Далеко от дома меня большой мальчик обидел
Я заплакал и к маме пошел
Чем ближе к маме, тем я тише плакал
Но маму увидел и вновь заревел.
Этим плачущим мальчиком был я. Мама гладила меня по голове и спрашивала, кто меня ударил. Затем, качая головой, она говорила:
-Какой ужасный ребенок. После чего она обещала поговорить с его родителями.
-Уж они то ему наподдают- говорила она.
Иногда, тому, кто меня обидел, действительно доставалось. Это был прекрасный повод поколотить меня еще раз. Ведь "ябеда" всегда заслуживает взбучки. Обычно мои родители говорили мне то, что большинство родителей говорит своим изнеженным чадам:
Если тебя ударили, дай сдачи. Такой совет никогда не прибавляет избиваемому ребенку даже капельки смелости. Каждый такой ребенок знает, что стоит ему хоть один раз ударить своего обидчика, и он получит в два раза сильнее. Ведь бьют тебя или нет-зависит исключительно от твоего характера.
Еще один бесполезный совет, который я получил, был:
-Не умеешь драться -беги. Как правило, тот, кто умеет больно бить, умеет и быстро бегать. Ребенок, особенно малыш, обычно покорно покоряется судьбе. Таков и я. Тут уж ничего не поделаешь. Я смирился с тем, что способен только получать оплеухи и не могу себя защитить. Я смирился, но иногда были ситуации, когда борьба шла не на жизнь, а на смерть.
Например, это было когда большие ребята отняли у меня мой новенький трехколесный велосипед, разбили его и вернули мне его в виде двух погнутых железяк. Я чувствовал, что схожу с ума. Я мечтал об этом велосипеде целый год и вот теперь-железяки. Кроме того, я отлично понимал, что после того как мои родители узнают, что я уезжал со двора и увидят, что стало с их подарком, новый велосипед я получу лет через сто.
Я смотрел на этих парней, и они казались мне уродами. Меня захлестнула волна гнева и ненависти. Я чувствовал, как кровь прилила к моей голове. Я чувствовал, что еще немного и убью их. В этот момент я перестал их бояться. Я бросился на них с криком : "Гады!" и попытался ударить. Но их было больше и они были сильнее меня. Через несколько секунд они повалили меня на землю и стали бить ногами и руками. Они навалились на меня и я чувствовал, что еще немного, и они меня задавят. Сначала они сломали мой велосипед, а сейчас забьют до смерти и меня.
И вот, в тот момент, когда Рыжий был готов ударить меня еще раз, я понял, что должен воспользоваться своим " секретным оружием" и ''будь что будет''. И тогда я с силой впился зубами в его рыжую, веснушчатую руку. Рыжий заорал от боли, гнева, неожиданности, страха. Он орал и плакал. Тот самый пацан, который обычно доводил меня до слез, стоял теперь рядом со мной и ревел из-за меня. У меня есть то, чего нет ни у него, ни у них-я кусаюсь. Уже через секунду после этого инцидента все они слезли с меня и отошли на безопасное расстояние. Как будто во мне есть что-то такое, из-за чего меня лучше не трогать. Они стояли вокруг меня, глядя на меня как на дикое животное:
-Он опять укусил-говорили они Рыжему. - Ты просто обязан рассказать об этом своему отцу.
Когда мне было пять лет, мне очень хотелось, чтобы у меня были друзья. Но в нашем поселке детей было мало. Поссоришься с тем, повздоришь с этим - глядишь остался совсем один, особенно если кусаешься. Создавалось впечатление, что именно на кусающихся лежит какое-то проклятье. Взрослые обычно все всем прощают, кроме тех, кто кусается. Таких обычно бойкотируют. Так обстояло дело и в моем случае. Стоило мне приблизиться к кому-нибудь, как все убегали. Родители обычно предупреждали своих отпрысков не связываться со мной, говоря, что человечий укус также опасен как укус зверя. Бойкот не был тотальным, но я был "меченым" и в этот период мне было ужасно трудно найти друзей. А вот причин кусаться, у меня было хоть отбавляй.
А теперь я хочу открыть вам одну тайну: кусаться нельзя. В укусах есть нечто магическое. Кусаться, впиваться зубами в мягкую плоть это кайф. Есть что-то завораживающее в том следе, который остается на коже после укуса. В нас словно бы неожиданно просыпается древнее животное. Поначалу ты кусаешься для того, чтобы защитить себя, а потом для кайфа.
Где ребенок-изгой находит детей для кусания? Как правило таких нет. Но иногда ему все же везет. Либо это новички, либо те дети, которые забыли или поверили твоим обещаниям, что ты "завязал". Твои родители тоже раздают подобные обещания "их" папам и мамам. И ты действительно стараешься не кусаться. Ведь ты уже не такой маленький и понимаешь, что к чему. Но, что-то толкает тебя сделать то, что ты делать не собирался.
Как, например, то, что произошло в то субботнее утро когда мы с Кохавом пошли поиграть. Через несколько лет Кохав стал героем-вертолетчиком . Но тогда оба мы были детьми. Мы с Кохавом ровесники, он младше меня всего на шесть дней. В детском саду мы всегда праздновали дни рождения вместе. Мы никогда не ссорились и поэтому я еще ни разу его не кусал. А он не стеснялся играть со мной. В то утро мы залезли через дыру в заборе на нашу детсадовскую площадку и очень долго там играли. Было классно. Было лето. Ближе к обеду, когда пришло время расходиться по домам, я вдруг вспомнил, что кусаюсь. Тогда я сказал себе:
-Ну вот же, я все утро играл с мальчиком и ничего не произошло. Если меня не обижают, я веду себя как все. Я посмотрел на него, и решил, что совсем не хочу его кусать. И в этот момент, без всякой причины, или может быть потому, что слишком много думал об укусах , я наклонился и впился зубами в его руку. Кохав заплакал и, ничего не сказав, ушел домой. Мы оба были в шоке от произошедшего.
Чуть позже, в этот же день, мы с отцом были в огороде. Он строил коровник. Это была не просто работа, а творчество. Я обожал наблюдать за отцом, когда он создавал нечто новое. В такие минуты он бывал спокоен и приветлив.
Прежде всего, он был приветлив со мной. Он даже изредка спрашивал мое мнение о чем-нибудь. А еще он иногда позволял мне вбить гвоздь. Стоял ясный весенний день. Светило солнышко. Земля источала великолепный запах. Отец вбил последний гвоздь и мы уже собрались уходить. В этот момент вошел отец Кохава. Он отозвал моего отца в сторону "'для разговора". Я уже знал, о чем они будут разговаривать. Опасность постоянно нависала над моей головой, словно Дамоклов меч. И то, что до сего момента все было прекрасно, лишь приближало катастрофу. Так всегда бывает. Ты всегда знаешь, что еще немного и за все придется расплачиваться сполна.
Они разговаривали очень тихо и время от времени посматривали на меня. Наблюдая за своим отцом, я видел как он меняется в лице. Я слышал как он произнес:
-Я об этом позабочусь.
Затем он подошел ко мне и принялся меня бить. Мой отец не был отлетом, но руки у него были сильные. Я уже неоднократно имел возможность в этом убедиться. В те времена, поддавать детям считалось частью процесса воспитания подрастающего поколения. Наши родители воспитывали нас также, как когда-то в разных странах воспитывали их. Кроме того, они постоянно были заняты: зарабатыванием на жизнь, построением нового общества и т.д. У них всегда было полно дел. А мы росли сами по себе. Их излюбленными фразами были:
1/Так я сказал
2/Учитель всегда прав
3.Взрослые всегда правы
4.Не спорь с отцом
Ну а если возникали какие-нибудь недоразумения, мы получали нагоняй , и все.
Раскачиваешся на стуле-подзатыльник , не слушался-подзатыльник, попался на вранье-подзатыльник. Мой отец говорил мне, что за каждую такую взбучку я буду ему когда-нибудь благодарен. Но он ошибся.
Я забыл сказать, что отец всегда бил меня только по попе. Он считал, что удары по попе безвредны. Вот и на этот раз он стал ужасно сильно бить меня по мягкому месту. Так сильно он меня еще никогда не бил. Даже отец Кохава не выдержал этого зрелища и ушел. Сперва он бил меня молча, но когда у него начала уставать рука, он стал приговаривать с каждым шлепком: "Я тебя отучу кусаться" или "Мой сын не кусачая собака" и т.д. и т.п.
Поначалу я старался не плакать. Каждый раз, когда отец лупил меня, я старался вести себя как герой . Но очень скоро я заплакал так, как не ревел никогда после.
Я плакал не столько от боли, сколько от ощущения утерянного счастья, от осознания того, что в этом мире всем правит его величество случай. Я ведь случайно в этот день пошел гулять с Кохавом, случайно укусил его и вот теперь погибаю в расцвете лет. Я плакал, осознав, что за любым преступлением следует неизбежное наказание. Я оплакивал жестокость этого мира. Ведь по дороге домой Кохав вполне мог встретить другого мальчика и поиграв с ним забыть о неприятном инциденте. Ведь мог же его отец забыть зайти к моему отцу. Я оплакивал превращение своего любящего отца в комок нервов. Как какая-то там новость способна настолько изменить отношения между людьми?
С тех пор прошло пятьдесят лет, но я продолжаю задавать себе те же вопросы. Шлепки, которые я получил тем весенним днем, я запомнил на всю жизнь. Я ему их не простил. Я до сих пор не могу забыть, как это быть маленьким ребенком, которого бьет большой человек. Не имеет значения, что это были шлепки по попе и, что я их "заслужил". Я твердо знаю,что бить детей нельзя. Это не столько больно, сколько обидно. Это унижает .Это учит ребенка тому, что "кулак мерило справедливости'' и, что ''сила есть-ума не надо''.
Одна из причин того,ч то мои отношения с отцом были натянутыми это побои.
Я забыл самое главное, с тех пор я больше не кусался.
Перевод рассказа Йехуды Атласа