Отец Антонио сидел за письменным столом у себя в кабинете, стены которого сплошь были заставлены книжными шкафами, и пристально изучал лежащий перед ним нательный крест. Из-за обилия книг, в кожаных переплётах, с золотыми и серебряными застёжками и без оных, всевозможных рукописей, свёрнутых в виде свитков и лежащих, всюду поверх книг, на столе и на шкафах, в кабинете стоял своеобразный запах, ладана, пергамента и ещё чего–то. Крест был необыкновенный: первое, он был сделан, вроде бы, из золота, но по весу, ни как не походил на золотой, уж больно лёгок, второе, весь он был исписан странными письменами не похожими, ни на один из знакомых отцу Антонио языков, а самое привлекательное – это неизвестный овальный камень, вделанный по центру. Камень был большой, серый, с чуть-чуть заметной голубизной, хорошо отшлифованный и плоский, слегка выступавший над поверхностью креста.
- Так ты говоришь, что камень, когда ты снимал крест с убитого, светился?- обратился он к монаху, смиренно стоящему у камина.
- Да, ваше преосвященство. Но уже в моих руках, я даже испугался и, от испуга, выронил его, и он упал на тело только что умершего. А как только упал, свечение прекратилось. Но стоило мне вновь взять его в руки, камень опять загорелся голубым светом, как будто внутри у него зажёгся дьявольский огонь. Только к вечеру он потух и с тех пор ни разу свечения не было. - Монах, окончив говорить, перекрестился.
Отец Антонио задумался, отложил крест и взял лист пергамента лежащего перед ним на столе, стал, в который раз, перечитывать его. Текст был не большим, Антонио уже запомнил его, но продолжал читать, чуть ли не по буквам, пытаясь проникнуть в их тайный смысл.
« Дети! Возраст и здоровье мои, вроде и не располагают к написанию этой духовной грамоты, но я не хочу быть застигнутым врасплох, поэтому составляю её загодя. Думая о вас и воздавая каждому по способностям и заслугам его.
На всё божья воля, а коли он, призовёт меня к себе неожиданно, живите в мире и исполните моё последнее желание.
Вотчину, всю, без дележа и земли наши, оставляю старшему сыну Павлу. Кроме охотничьей заимки у тёплого озера. Но во владение ими он может вступить только после кончины матери или ранее, но с её добровольного согласия и благословления.
Среднему сыну, Никите, оставляю дом на Москве, пожалованный мне Великим князем. На тех же условиях.
Дочери, нашей, Василисе, земель и владений не оставляю. Приданное её, в двух сундуках за моей печатью, на тёплом озере.
Олегу, младшему из сыновей, пусть отойдёт охотничья заимка у тёплого озера и мой нательный крест.
Живите дружно, не забывайте друг друга. А, что бы не было промеж вас зависти али ещё какой пакости, дабы избежать соблазна со стороны кого-то из вас, обхитрить братьев своих, грамоту сию пишу числом три, кроме той, что остаётся при мне. Одна будет храниться у священника нашего. Две другие отошлю людям надёжным. И в случае, упаси бог, разлада меж вами они найдут вас для восстановления справедливости ».
Всех, кто будет читать грамоту, сею, хочу предупредить, что всё написанное ниже, тайнописью, ни в коей мере не относится к моему духовному распоряжению. Оно касаемо лишь охотничьей заимки. И предназначено для того кто будет ею владеть. А дети поймут. Ранее моей смерти текста знать им негоже.
Dtrezbvtnmyt,elenfrxnjlthpfqnt
Далее шла подпись и печать
- Ты пытался выяснить, что-либо о жизни старого князя?
- Да, но, безрезультатно. Всё его семейство, включая женщин, погибло при нападении на усадьбу. Из дворни мало кто остался, да и, то так, мелочь ни чего про жизнь княжескую толком сказать не сумевшая. В живых остался только младший, но он был в отъезде, говорят, где-то в Польше, где именно, ни кто не знает. И ещё, сам не слышал, но до меня дошли слухи, что он недавно вернулся, кажется в самом начале зимы.
- Ладно, иди. Да пришли ко мне брата Ноя.
Монах вышел, а отец Антонио вновь взял в руки крест и стал задумчиво его разглядывать. Встал, подошёл к окну, чтобы лучше видеть, но, ни чего нового не приметил.
- «Может быть, дело в надписях?» - крутилось у него в голове. – «Но уж больно он лёгок, пустой, наверное. Но как открыть?»
В дверь постучались.
- Да, брат Ной, входи. Не оборачиваясь, проговорил Антонио.
Вошедший, огромного роста и широкий в плечах монах, поклонившись, и перекрестившись, тихо застыл у порога. Антонио продолжал рассматривать крест, не обращая на него внимания.
- Подойди сюда – наконец произнёс он.
Монах, осторожно пытаясь ни чего не задеть своей огромной фигурой, подошёл к окну.
- На, посмотри внимательнее – Антонио протянул ему крест, а сам вернулся к столу и уселся в кресло, развернувшись и так, чтобы видеть монаха.
Тот долго разглядывал крест, пробовал на зуб, даже нюхал, слегка стучал им по краю подоконника, и, вернув, сказал:
- Это не золото, сверху позолота. Сам крест железный и пустой, а сверху покрыт тонким слоем золота.
- Думаешь, внутри что-то есть? – с надеждой в голосе спросил Антонио.
- Всё может быть, а может, и нет.
- Возьми и попробуй открыть, только осторожно, очень осторожно, что бы не повредить того, что там. Это очень важно. Да и сам крест береги, если не сможешь открыть, не испортив, то не трогай.
И немного помолчав, добавил.
- Иди. С богом. Завтра доложишь.– И вдогонку, почти прокричал. - Крест береги!
Монах ушёл, Антонио ещё долго неподвижно сидел, уставившись задумчивым взглядом на лист пергамента. Наконец, что-то решив, быстро встал, подошёл к одному из книжных шкафов, стал перебирать книги. Третья или четвёртая привлекли его внимание, и присев на скамеечку, стоявшую около стеллажа, стал её перелистывать.
- Нет! Не то! – с досадой проговорил он, захлопывая книгу и возвращая её на место, стал вынимать их одну за другой, просматривал, не найдя, по всей видимости, того, что искал, ставил на место.
- Всё не то! – бормотал он про себя.
Наконец, бросив бесплодные поиски, вернулся к столу и позвонил в серебряный колокольчик.
- Голубчик, позови отца Талера – сказал он вошедшему секретарю.
Отец Талер, круглый как шар, отдуваясь, ввалился в кабинет и сразу уселся в ближайшее кресло.
- Звали, ваше преосвященство?
- Да! Надо посоветоваться. Дело уж больно интересное.
- Я весь внимание.
- По моим данным, семь лет назад, один из русских князей послал своего малолетнего сына в Польшу, на учёбу.
- Странно. Русский царь не жалует тех, кто ездит к нам.
- В том то и дело! Князь послал сына, по всей видимости, тайком. Знали об этом совсем не многие.
- А как же это стало известно нам?
- Всплыло это совсем недавно и то случайно. Но дело не в этом. Князь, хоть и очень далёкий родственник русскому царю, по всем внешним признакам беден как церковная мышь. Жил весьма уединённо, как простой крестьянин. В непролазной глуши. Мало с кем общался. Но от царских повинностей регулярно откупался не малыми суммами.
- Да, интересная личностью.
- Так вот, семь лет назад, он послал своего отпрыска, тайком, в Польшу, на учёбу, с дядькой, отвалив им приличную сумму. Не знаю в чём, в деньгах ли, в золоте, или каменьями. Но на эти деньги парень проучился в Польше, и, даже ездил в Италию, семь лет.
- А почему Вы думаете, что он дал деньги сразу. Одним куском. Может быть, они всё это время поддерживали связь. И князь посылал деньги, время от времени, по мере необходимости?
- Об этом я тоже думал. Но, пока для такого суждения, маловато данных. Всё что мне рассказывали про него, говорит о том, что все семь лет связи между ними не было. По крайней мере, в окружении молодого князя не было русских. Да и он тщательно скрывал своё происхождение. Учитывая отношение русского царя к тем, кто ездит на запад – это не мудрено.
- Возможно, связь всё-таки имелась. Через купцов и необязательно русских, через жидов. Через них и деньги посылать удобно.
- Да, вполне возможно. Но меня интересует другое. Откуда этот князь брал средства? Я же говорил, живёт, вернее жил, как крестьянин, в глуши, торговлей не занимался.
- Что значит жил? Представился, что ли?
- Не так давно, этой осенью, ближе к зиме, на его усадьбу был совёршён налёт, шайкой польских, обедневших шляхтичей.
- Что они там искали?
- Налёт устроил его сосед. Позарившись на его болота. Он подкупил головорезов, наговорив им с три короба. Те нагрянули неожиданно, разгромив и разграбив всё. Население княжеской усадьбы было перебито. Но и князь, должен заметить, оказался настоящим воином. Из, почти полутора сотен нападавших, осталось в живых, едва ли около трёх десятков. И это, заметьте, при неожиданности нападения. И ещё, воинов у князя не было! Он да два его старших сына! Остальные простые крестьяне с дрекольем. Те, кто выжил, рассказывают просто сказки.
- Не верится.
- Среди нападавших был мой человек. Ему я ранее верил, но после того как он рассказал об этом налёте, стал сомневаться в его честности. Слишком невероятные вещи он рассказывал.
- Скорее всего, что бы выгородить себя и принизить противника. Или наоборот, возвысить противника, что бы скрыть свою несостоятельность.
- И то, и другое не исключено. Тем более, что во всём приходится полагаться только на слова.
- Ну и что эти головорезы там нашли?
- Да собственно ничего. Вот только мой человек смог завладеть неким, весьма странным документом, часть которого содержит тайнопись. По сути это духовная грамота. Но зачем приписка тайнописью? Я, так думаю. Предназначена эта приписка лишь одному из сыновей.
- Которому?
- Младшему! И что в ней, этот младшенький, предположительно, знает.
- Так, так. Значит надо найти младшенького?
- Да. Но не это главное. Суть, всё же в том – откуда у этого князя такие средства? И почему, имея их, он жил весьма и весьма скромно, если не сказать более. Мне бы хотелось не просто найти молодого князя, но и узнать о его семье как можно больше.
- Относительно старого князя и его денег, вполне вероятно, что он занимался обыкновенным разбоем. В тех краях это обычное дело. Не слишком богатые князья, бояре и боярские дети добывают средства к существованию на большой дороге.
- Тоже не исключаю, но сомневаюсь. Всё, что стало известно моему человеку, говорит против данного предположения.
- Да….- задумчиво протянул отец Талер – Весьма и весьма загадочно.
- Я хочу попросить Вас заняться этим делом. Всё, что мне известно и, всё что может оказать помощь в расследовании, я изложил в небольшой записке. Специально для Вас. У нас есть не мало людей в Московии, задействуйте их. А с молодым князем я не прочь даже встретится. Пока что в дружеской, неофициальной обстановке. Имейте это в виду. На всякий случай.
Антонио открыл верхний ящик стола, вынул из него лист и протянул отцу Талеру. Тот с трудом поднялся, взял документ и быстро пробежал его глазами.
- Дело срочное? Или терпит?
- Дело важное! Весьма важное! И не терпит спешки. Но, и не затягивайте. Нужны, как можно более достоверные, сведения. Молодого князя, надо найти, дома ли он или нет, не важно. Если дома, то надо заманить обратно в Польшу. Под любым благовидным предлогом. И ни какого насилия. Пока ни какого. Всё понятно?
- Да. Ваше преосвященство.
- Тогда идите. Через два дня доложите о принятых мерах. А в дальнейшем держать меня в курсе. – Антонио сделал нетерпеливый жест рукой, отпуская отца Талера, и вновь взял в руки кусок пергамента. Тот манил его с непреодолимой силой. Вот уже неделя как он у него в руках, и Антонио выучил его наизусть, знал, как написана каждая буковка, каждый завиток, чёрточка, кроме, конечно, приписки тайнописью. Но снова и снова возвращался к нему, пытаясь проникнуть в его тайну. Пока что без успеха. Он чувствовал, всем своим существом, чувствовал, что крест и этот кусок пергамента скрывают что-то необыкновенное.