Уже третий месяц я не выхожу из дома. Не потому, что стал вдруг бояться улицы или не хочу замочить лапы под хмурым затяжным дождём. Просто здесь живут люди, и это несколько успокаивает меня. В каждой комнате непременно горит свет. В кухне сердито ворчит радио. В гостиной покрикивает телевизор. Оставшись наедине с тишиной, я неизменно вновь проваливаюсь в этот сон. Визг тормозов, испуганный крик женщины, глухое, тяжёлое падение тела на асфальт. Страшные и в то же время испуганные глаза кошки, выглядывающей из-за угла. Они всё стоят передо мной. Эти глаза...
Она была моей сестрой. Глупая, не знающая жизни, ещё котёнком она сбежала из семьи, мечтая о вольной жизни. Свобода обернулась голодом, вечными скитаниями в поисках ночлега и следами от побоев, пропитавшими её сердце глухой ненавистью ко всему человеческому роду. Никто не любит чёрных кошек: отовсюду в неё летели бранные слова, камни, поговаривали даже, что одна женщина облила её кипятком. Нет, я вовсе не пытаюсь её оправдать, в конце концов она никого не убивала. Лишь перебежала дорогу в нужное время в нужном месте.
Никто её не судил.
Но с тех пор я ни разу её здесь не встретил.
Да, суеверные люди сами вершат свою судьбу. Нельзя винить разбитое зеркало в том, что в него заглянул человек. Но мы... Мы, родившиеся чёрными... Мы же не вещи, не тупые, бездушные предметы интерьера.
Я ничего не хочу никому доказывать.
Легкомысленные кошки, матёрые коты и неразумные котята, можете и дальше таиться в подворотнях, в тени столбов и киосков, ожидая возможности тихо и коварно подшутить над случайным встречным.
А я... Я больше никогда не буду.