Комиссия по борьбе с Лукошкиным распустила сама себя, а Лукошкин, даже не подозревавший о ее недолгом существовании, продолжает жить как жил : во-время приходит на работу, во-время возвращается с обеда и старается «докопаться до истины» во всех случаях, когда, по его мнению, это нужно для дела…
Поиски истины с Лукошкиным отняли у меня минут сорок, после чего я занялась текущими делами : я все равно не успела бы допечатать две громадных таблицы до ухода нашего курьера. В результате я была вызвана на ковер. На ковре я провела минут пятнадцать в компании с еще одной нерасторопной дамой из коллоидного сектора, которая тоже имела нахальство работать вместо того, чтобы отчитываться о своей работе. Эта дама, выходя в коридор, плюнула и проворчала «Подпоручик Киже»!.
Сразу же после обеда начались производственные неприятности и продолжались всю неделю, так что в пятницу, вернувшись с работы, я свалилась, не имея сил даже вскипятить себе чаю. Славик крутил свои новинки -что-то западное с цыганской расхлыстаннсотью. Потом начался содомский грохот ритма без всякой мелодии, если не считать мелодией кошачье мяуканье, произносившее одну и ту же фразу. И вдруг – о радость! – реминорная фантазия Моцарта, точно глоток воды в пустыне, точно вид звездного неба после подземелья…под Моцарта я и заснула одетая.
Утром в субботу меня разбудила Маринка :
- Ма, мы поехали на природу. Дай мне с собой Нюриных яблок.
Она вынула из-за рамы несколько яблок похлопала дверцей холодильника, грохнула какой-то кастрюлей на кухне, и в квартире воцарилась тишина. Господи, какое счастье! Я одна в доме! Сейчас я не спеша сделаю все свои дела, уберу квартиру, постираю, и никто не будет мне чинить препятствий. Нужно скорее замочить белье, а потом пропылесосить столовую – Славику не помешает шум пылесоса! Потом запущу стиральную машину – Славику не помешает гул машины! Нужно сегодня же дошить халат – Славику не помешает стрекот машинки! И позвоню Алешиной : она, бедняга, скучает на пенсии, а в прошлый раз разговор с ней пришлось скомкать –Славику нужен был телефон.
Я успела только позавтракать, замочить белье, достать из старого шкафа пылесос – и тут все сразу кончилось. Кончилась спокойная суббота, кончились дела, началась опять нервотрепка, да еще какая! Нюра в таких случаях говорит : «Не живми, как хочется, а живи, как придется». Зазвонил телефон…
Мне никто не поверит. Сколько бы я не объясняла, да и объяснить это невозможно, но я знала кто звонит, еще до того, как сняла трубку. Может быть, отчасти дело в степени громкости звонка. Я уже давно заметила, что телефон звонит по-разному : иногда очень громко, иногда тише. У меня хороший слух, и я научилась определять, когда звонят мне с завода, когда Сметанина звонит из дому, когда звонит Алешина : ее звонки самые громкие – она живет в трех остановках от меня. И довольно точно определяю звонки впервые звонящих : они незнакомые, и я знаю –это чужой. Но в этот раз что-то подсказало мне, кто этот чужой. Телепатия ? Скорее, наверное, инстинкт самосохранения, тот, который подсказывает ничего не подозревающему человеку, что близка опасность, подсказывает необъяснимой тревогой, непонятным страхом. Вот и у меня на первом же звонке вдруг тревожно забилось сердце, навалилась тоска, и я узнала эту тоску, душную, черную, пахнущую застоявшимся табаком. Это звонила она, которая ворвалась в мою жизнь и все в ней переломала. Ей зачем-то понадобилось со мной разговаривать! Ну что же, сейчас я с ней разделаюсь! Я незлой человек, но в этом случае бесполезно ждать от меня доброты, так же как порядочности, правдивости и искренности. Ругаться я , конечно, не буду, наоборот, я с особым иезуитским удовольствием буду вежливой, приветливой : это единственное мое оружие, и я постараюсь при его помощи нанести удар, досойный моей ненависти. Мне всегда казалось сомнительным, что иезуитский орден основал некий Лойола, думаю, такое учреждение могла придумать только обманутая женщина.
Я сняла трубку.
Робкий голосок спросил :
- Это Александра Михайловна?
- «Да, я слушаю, - ответила я мягко, почти ласково.
Небольшое замешательство.
- Это говорит человек…вы меня, наверное, ненавидите, но я очень вас прошу, не бросайте трубку!