О части тела ниже спины.
Однажды я принес в детский сад огрызок химического карандаша и, открыв от усердия рот и постоянно слюнявя карандаш, нарисовал на стене свою первую картину. Надо признаться, что моё первоё произведение оказалось эротическим. Куда там Малевичу и Пикассо. Их работы, по сравенеиию с тем детским шедевром, просто хлам. Я изобразил корявую окружность, её перечеркивала вертикальная линия и всё! Шедевр четырёхлетнего гения. Писать, разумеется, я еще не научился, и Слава Богу. Почему? Об этом своём качестве, впрочем благоприобретенном, я расскажу чуть позже, в следующем рассказе… И так, произведение красовалось на стене детского сада. Подобно Рафаэлю и Леонардо я отошёл от своей работы и любовался.
- Хорошо-то как!– повторял я, очарованный красотой.
А что стоит произведение, если его никто не видит? Никто даже не догадывается об авторе? Скромностью, очевидно, я не обладал. Кого же ошарашить своим шедевром? Мимо пробегала девочка Ира.
- Ирка, хочешь посмотреть мою картину?
Ирка остановилась и полезла пальцем сначала в правую, потом в левую ноздрю.
- Ага,- ответила Ирка, хотя полагала, что картина - это что-то вроде портрета вождя, образы которого были развешены везде, кроме туалета… Я гордо показал рукой на свое произведение.
- А что это? – её глаза стали похожи на блюдца.
- Моя картина!
- А что ты нарисовал?
- Жопу! - ответил я гордо.
Девочка, услышав сие слово, быстрой ланью бросилась к воспитательнице.
- Орлов… Там… Нарисовал… На стене…
??? - воспиталка грозно взглянула поверх толстых стекол очков.
- Жопу! – выдохнула Ирочка.
- Что?!
- Жо-пу…
Часа два, а может и более педагог накручивала мои уши… Признаться честно, с тех пор я полагаю, что знаменитого чебурашку срисовали именно с Вашего покорного слуги…
- Орлов будет сидеть в тюрьме – кричала она, упражняясь с моими ушами. С тех пор я твердо усвоил: меня ждет ТЮРЬМА. Что это такое? Я даже не представлял себе… О преступлении было доложено моей матушке. «Ухи» вновь подверглись экзекуции.
Потом я, утерев горькие детские слезы, и, приглаживая красные, как кумачовые флаги уши, спросил маму:
- Мама, где она эта… тюрьма?
- Зачем тебе?
- Я хочу в … тюрьму…
Матушка, отвернувшись, заплакала.