И так, я был принят коллективом, руководством и успокоился. В коллективе, кроме Леночки Юнгер у меня были давно знакомые по Камерному Театру Кира Гурецкая и Иосиф Ханзел. С ними я сделал концертный номер скетч, который я эксплуатировал в Москве с Наташей Ефрон и Сергеем Гортинским. И в Ленинграде он пришелся очень кстати. Играли его мы с большим успехом. На Ленинградской эстраде он очень котировался, им, как правило, всегда заключали концерт.
Однажды посленас поставили заключительным номером знаменитую и очень популярную в то время певицу и композитора Лядову. Так она устроила скандал администрации, ибо трудно ей было выступать после шумного успеха нашего номера. А он был действительно очень смешной и доходил до любого зрителя от школьника до академика.
Послего этого случая даже Галина Уланова просила ставить ее до нас. И не раз она смотрела наш скетч из-за кулис и от души смеялась. Какое это было наслаждение смотреть из-за кулис эту гениальную балерину. Когда ее партнер Сергеев уносил ее со сцены на поднятых руках, она у него лежала, как изваяние Микельанджело.
Со многими звездами довелось мне познакомиться, работая на эстраде. Шульженко и Корали, Аркадий Райкин, Редель и Хрусталев и многие другие, о которых всегда приятно вспоминать. Вопрос о приработке благополучно организовался. Кроме эстрады я имел халтуру в театре. Н.П.Акимов поручил мне большие живописные рекламные плакаты и макеты. Ну вот все как будто благополучно. Мои отношения с актерами становились очень дружеские. Если в Камерном Театре я был на положении молодого актера подающего надежды, но тут я был принят, по выражению директора театра Курганова, как «мастер». Молодежь театра стала группироваться около меня, ибо я с увлечением делился с ними моими мыслями о театре, о профессии и с кое-какими уже приобретенными навыками. Многим помогал в работе над ролью.
Однажды, как то уже ближе к ночи, позвонил мне Н.П.Акимов с просьбой немедленно встретится. Я тут же отправился к нему домой на Б.Посадскую улицу, где он проживал тогда. «У меня к вам просьба, Игорь Алексеевич» - с иронической улыбкой, только ему присущей, сказал Акимов. «Необходимо доказать, что Станиславский был прав, утверждая что нет плохих ролей». Дело в том, что артист Шмойлов очень оскорблен, что ему поручили роль «Разносчика» в спектакле «Валенснянская вдова» - Лопе де Вега.
У автора такого персонажа нет, а очень любопытная выдумка Акимова. Ввести в действие всей пьесы от начала до конца, человека торгующего апельсинами.
Если вся пьеса исполнялась в стихах, в великолепном переводе Лозинского, то этому разносчику Акимов дал несколько фраз в прозе. Он расказал мне свою экспозицию по линии этого образа и предложил мне взяться за это дело.
Я, конечно, согласился и с увлечением начал работать над биографией этого персонажа. Мой опыт над ролью «Совы» в Камерном театре в данном случае очень пригодился. Акимов интересно задумал, как этот тип начинает свою торговую карьеру с небольшой корзины апельсин, а в дальнейшем по ходу спектакля богатеет и превращается в зажиточную фигуру. В этом был очень симпатичный юмор, который по доброму оцениловался зрителем вплоть до дружных аплодисментов.
Моя работа в «12 ночи» была положительно отмечена в прессе критиком Малчиным, в последствии ставшим драматургом. А в «Валенсианской вдове» я получил необыкновенно положительную оценку на обсуждении спектакля в ВТО.
С удовольствием вспоминаю этот спектакль. Гениальное оформление Акимова, великолепная музыка Животова и чудесная вдохновенная работа актеров. Юнгер в заглавной роли. Трех ковалеров Бениаминов, Лецкий, Ханзель. И очень хорош был с юмором в роли героя А.Севастьянов.
Зато за спектакль «Скончался г-н Пин» меня крепко лягнули и не только меня, а и Акимова. Да еще в ежемесячном журнале «Искусство». Критика обрушилась на нас за решение образа Джерома. Но мы вместо огорчения испытали огромную радость и удовлетворение, ибо задумка наша дошла, но не устроила критикессу.
Когда Акимов делал экспозицию спектакля, то актерский коллектив был в восторге. Главные герои Колесов и Сухаревская, Волкова, Скопина и я. И как всегда чрезвычайно интересное оформление. Масштаб, которому придавало огромное «якбы зеркало» на заднем плане в котором как в кинематографе шла жизнь улицы. Очень я любил играть своего «Джерона», человека который всю жизнь любил одну женщину и через всю жизнь пронес поэтическую любовь.
И вот в день смерти ее мужа он приходит к ней в дом, и раскрывает ей свою душу. Шел огоромный монолог и диалог, который по задумке Акимова одновременно в двух возрастах. То он молодой безумно влюбленный в красивую женщину, а моментами рядом игралось с позиции сегодняшнего дня, с позиции старика. За это нас и крушили в прессе.