Вперевалку, широко расставляя ноги, словно пол под ним опускался и поднимался на морской волне, он пошел за своим спутником. Огромные комнаты, казалось, были слишком тесны для его размашистой походки, он все время боялся запенить плечом за дверь или смахнуть какую-нибудь безделушку с камина. Он лавировал между различными предметами, преувеличивая опасность, существовавшую больше в его воображении.
Это был не Мартин Иден, выходец из американских низов, это был сам Юра, которому всегда так нравился этот образ и романтика, с которой Лондон писал о простодушном широкоплечем моряке, внезапно ставшем писателем и открывшем для себя новые грани жизни. Юра и сам был таким: простым, улыбчивым, приветливым парнем, готовым открыть свои мысли каждому, кто захочет заглянуть вглубь маленького, надежного и крепкого мира, которым он правил. Правда, желающих всегда было немного, но это бывает, в общем-то, с любым, кто слишком быстро и искренне открывает себя людям, кто, впервые взглянув на тебя, тут же распахивает тонкую рубашку своей души и говорит: вот она, посмотри, какая красивая! - а ты уже смотришь на другую рубашку, ту, которую еще не успели распахнуть, и стараешься рассмотреть каждый узор на исписанном жизнью хлопке, мечтая когда-нибудь заглянуть внутрь и увидеть настоящую красоту. А в это время он стоит с открытой душой один, склонив голову, и улыбка постепенно сползает с его лица, глаза наливаются тяжестью, ткань рубашки грубеет, и с каждым разом становится все труднее расстегивать пуговицы и улыбаться.
Но это ничего, иногда говорил себе Юра, с Мартином Иденом тоже так было, когда первые рукописи, написанные грубой рукой неотесанного моряка, возвращались из редакций обратно. Только Юра с самого начала не был простолюдином. Вместо троса он держал в руках фотокамеру, а вместо якоря опускал кнопку затвора. Он всегда живо откликался на красоту, и красота не заставляла себя ждать, появляясь в образах красивых людей и необыкновенной природы, которые Юра запечатлевал на снимках. Но что-то всегда не давало ему покоя, что-то делало его будни невыносимыми, заставляя бросать со всей силы камеру на кровать, хвататься за голову, сжимать кулаки.
Должно быть, ему не хватало троса, за который можно было поднимать паруса, не хватало грубости, с которой можно было рубить канаты на причале и кричать до потери голоса всеслышащему всевидящему морю: вот моя душа, посмотри какая красивая! Смотреть вдаль, вдыхать морской воздух, не думая о ракурсе и глубине резкости, просто плыть и быть собой в своей узорчатой рубашке, не искать смыслы и не печалиться от того, что очередной кто-то отвернулся от его души в другую сторону – этого так сильно хотел Юра, что Мартин Иден вдруг прыгнул со своего корабля в воду, набрав в легкие побольше воздуха, добрался до самого дна, да там и остался, освободив место для того простого, улыбчивого, приветливого парня, которому так нравился его образ.
На портрете: Юрий Шиндин
http://vkontakte.ru/id2970696