Мы встретились осенью. В конце августа, в баре, у стойки. Она была восхитительна. Строгий взгляд, точеная фигура, мягкая речь с легким пришептыванием... Бархатное черное платье до земли, аккуратная ножка в туфельке, минимум драгоценностей. Я невольно залюбовался ей. К ней подходили многие мужчины в тот вечер. Но я ушел лишь подмигнув ей.
Так мы познакомились. С той поры я не видел ее. Только осенью она, теперь уже в золотом шелковом платье, появилась в этом баре. Мне была непонятна причина ее появления. Она явно кого-то искала. А потом она увидела меня и поманила за собой. Как ни странно - я пошел за ней. В тот день мы переспали, не говоря ни слова друг другу. Так-же, не говоря друг другу ни слова, мы прожили самый пик осенних дней. И потом, когда последний лист за моим окном покинул дерево - она исчезла. Я не осуждал ее. Она была золотым ветром. За то время, которое мы прожили бок о бок я узнал что она любит черный и золотой. Любит гулять под дождем и одиноко сидеть на скамеечке в парке наблюдая закат. Узнал что она не пользуется духами но все равно источает какой-то женственный, нежный аромат. Узнал что ее кольца и колье из чистого серебра и чистейшего янтаря. Она никогда не дорожила ими. Их можно было найти на полу в гостиной, на кресле в зале, на крышке рояля. Каким-то необъяснимым образом она никогда ничего не теряла. Все всегда было при ней.
Ее не было ровно год. И осенью, точная как часы, в то-же самое время она появилась в том самом баре. И она снова поселилась в моем доме. Я посвящал ей поэмы, не смея уточнить что они предназначены ей. Я сочинял романтичные и печальные мелодии, которые она с удовольствием играла на рояле. Она часто пела. На каком-то незнакомом для меня языке. Но даже так эти песни были прекрасны. Они касались души, рисовали какие-то картины... Иногда мне казалось что я знаю этот язык. Только забыл его совсем немного... Ее неизменное золотое шелковое платье, прекрасное, гибкое тело, серебро с янтарем и ухоженные шелковистые темно-русые волосы с золотистым отливом - все свидетельствовало о ее близости с тем временем года, в которое она появлялась в моей жизни. Она исчезла так-же, как и в прошлый год. И я не стал осуждать ее. Я знал, что она вернется. И этот раз будет последним.
Ровно через год, мы встретились в баре. И еще несколько счастливых, но молчаливых недель мы провели наедине. А потом я решился. И написал ей письмо накануне ее отъезда. Вот оно:
"Прекрасная Леди.
Я ценю ваше пребывание в моей скромной обители, и желаю только лишь узнать, как звучит имя похитительницы моего спокойствия. Вы не обязаны отвечать на это письмо, так-же, как не обязаны возвращаться. Я всегда жду вас в свой дом - Ваше присутствие дарит мне незабываемые мгновения осмысленной жизни ради Вас. Я знаю, что этот Ваш приезд был последним, и что больше я Вас не увижу. Но прошу Вас - сохраните этот жалкий клочок бумаги, впитавший мое сердце и мою душу.
Ваш покорный слуга."
Это письмо я отдал ей в руки перед тем, как посадить ее в экипаж. Она взглянула на меня. В ее глазах отразилось бездонное, осеннее небо и легкая грусть. Такая же легкая, как последний лист падавший на землю. Она тихо прошептала - "Прощайте." - и отвернулась.
Последующие десять лет я прожил один. Каждый год приходя в тот бар я бесполезно надеялся увидеть там ее. Ее больше не существовало для этого городка. Спустя десять лет мне доставили посылку. В ней, аккуратно завернутое в кусок золотого бархата, лежало то самое колье из чистого серебра с янтарем, которое когда-то украшало ее прекрасную шею. Так-же к этому было приложено письмо. Оно содержало несколько строк, небрежно набросанных легкой женской ручкой.
"Дорогой мой Друг.
Отвечаю в близкой Вам манере выражения мыслей. У меня нет имени. Если Вы держите в своих руках это письмо, значит моя осень закончилась и в моей жизни выпал снег, покрывший холодную плиту моей могилы. Честно признаться, Вы были лучшим периодом моей осени. Я прожила в этом несчастном и полном боли мире всего лишь двадцать лет сознательной жизни. Все это время, с тех пор как узнала о своей болезни я была той, что догоняла осень. Я ценю Ваши чувства. И отвечаю Вам взаимностью. Но не желаю больше мучать вас. Берегите это колье, пожалуйста. И отдайте его даром той, которая заслуживает того, чтобы носить его.
Ваша Леди Осень."
Ниже, изящно была выведена дата. Она написала это письмо за два месяца до того, как оно оказалось в моих руках.
Позже я узнал, что она была больна раком, и умерла в страшных мучениях в тот самый момент, когда последний осенний лист в ее саду коснулся земли. Перед смертью она сделала лишь одну запись:
"Рожденные осенним маршем,
Всегда живут лишь им одним.
Они не станут больше, старше,
И не развеселит их мим.
Осенний день, последний дождик,
Последний крик моей души...
Я не прошу Вас оставаться.
Прошу лишь осень я - Дыши..."
Я не был влюблен в нее. Я был лишь частью ее жизни. Такой-же неотъемлемой как и осень. Ее похоронили вместе с тем письмом в руках, которое тогда я отдал ей.
Я знаю точно, что моя жизнь завершится дождливым, осенним днем. И меня похоронят с ее письмом в руках. Я искал много лет, и я нашел ту, что оказалась достояна надеть колье Осени. Она родила дочь и передала колье ей по наследству. Надеюсь, что однажды вы поймете, как много значит в нашей жизни последняя осень. Неважно, для кого она последняя. Для вас, или для кого-то из ваших близких. Она просто последняя в их жизни. Следующим периодом будет лишь снег, покрывший надгробную плиту.
Последний лист скоро упадет с дерева.