Калиниченко Николай Открытие истины Об известном Критерий истины
Лекция 4
КРИТЕРИЙ ИСТИНЫ
Пожалуй, самый важный из тех вопросов, которые поставила, но так и не решила современная наука, это что есть критерий истины. Ощущение того, что в науке что–то не так, существует с тех пор, как она возникла. И с тех пор существует потребность в проверке научных данных. И эта потребность так или иначе удовлетворяется. Но весь вопрос как раз в том, что удовлетворяется она по–разному, потому что всегда неудовлетворительно. С другой стороны, несмотря на все различия проверок, суть у них одна и та же, а именно – согласие. Или согласованность.
В священных науках критерием истины является согласие с авторитетом. Всё механически считается истинным, что не противоречит учению канонизированного святого.
В художествах критерием истины является красота. Правда, этим критерием пользуются не только лирики, но и физики. И это – вполне закономерно, потому что физики – те же лирики. И в обоих случаях речь идёт о соответствии работы или теории понятию красоты. Иначе говоря, о согласии между ними.
Критерием истины в философии является принцип непротиворечивости, т.е. согласия. Если все согласны с автором, то его положения признаются истинными. При этом его положения должны согласовываться и с уже принятыми положениями, и друг с другом.
Наконец, в науке критерием считается практика. Точнее, согласие теории с экспериментом. Таким образом, везде – один и тот же критерий: согласие. Но даже научный критерий не удовлетворяет учёных уже потому, что данные эксперимента могут быть предсказаны многими, в том числе противоречащими друг другу теориями.
Выход, естественно, в диалектике, которая, оставляя в силе согласие или тождество, как говорят философы, в качестве критерия истины вводит противоречие.
Говорят, всё познаётся в сравнении. И это – правильно. Но в сравнении с чем? Из диалектики следует, что всё познаётся в сравнении со своей противоположностью. Но что такое “всё”? И что такое – противоположность всего?
На первый взгляд, вопросы сверхотвлечённые, а потому – вечные. Или – философские, что одно и то же. Но на самом деле всё – это то и это, а противоположность всего – это все. Наконец, впечатление сверхотвлечённости создаётся тем, что “всё” – это местоимение, а оно–то как раз и есть самая что ни на есть отвлечённость, самая что ни на есть абстракция. И если философы хотят мыслить абстрактными категориями, то они должны мыслить местоимениями. Вместо этого философы мыслят мыслями философов. (Это заметил ещё Энгельс).
Конечно, наука – не философия, она изучает конкретные вещи. Следовательно, отвлечённый критерий истины конкретной науке ни к чему. И тогда Познание конкретизирует утверждение диалектики: сведения науки проверяются знаниями, а знания – сведениями. В более общем виде: слова, предложения и положения проверяются законами, а законы – словами. И совсем на уровне лингвистики: существительные познаются через глаголы, а глаголы – через существительные. То есть, как видим, в каждом определённом случае – свои, определённые участники проверки. И если говорить об Истине, то её критерием является Труд, а критерием Труда – Истина. Здесь возможно подозрение, что раз противоположности являются критерием друг для друга, то ничего не стоит подобрать такие, которые хвалили бы друг друга как Кукушка и Петух. Кукушка ведь хвалит петуха за то, что хвалит он Кукушку. Но опасения эти напрасны, потому что есть критерий и для проверки истинности противоположностей. Этим критерием является их плод. У Кукушки с Петухом никаких плодов, кроме вымышленных, не бывает.
Как видим, ларчик просто открывался. Слишком просто. До гениальности, которая, согласно греческому языку, свойственна лишь геям. Родительницам т.е., женщинам. Но они в эпоху патриархата стоят на коленях. Вот и некому было открыть.