В чужой мне стране она была первым человеком, который пригласил в гости. Не коллега, не соседка, не пациентка, не случайная попутчица, с которой разговорились ( в той стране, похоже, такого и не бывает, так мала страна ), а читательница библиотеки, которую я уже называла моей из-за близости к моему дому. Дважды мы столкнулись с ней у одной и той же книжной полки, переглянулись, кивнули и познакомились.
Она увидела у меня в руках сборник стихов местных поэтов – такая толстенькая, весьма увеситстая книжка с 1000-ю лучшими произведениями . Я уже хорошо понимала местный язык и , начитавшись детских книг и газет, принялась за любимый жанр.
Она сразу заговорила о книге , которую я держала в руках. Вопросы были просты и точны, мне не трудно было ответить, что читать буду не для работы, а для интереса. Тут же я узнала, что она по образованию учитель что преподавала в школе литературу и языки, и что её муж – поэт.
Не знаю, что было написано на моём лице, но она сразу протянула мне свою визитку и , взяв мою, сказала, что мы договоримся о встрече , и мы договорились.
Большой дом с заброшенным, неухоженным садом и газоном откровенно подавлял своими низкими потолками и , казалось, наэлектризованностью воздуха: громко работал огромный телевизор и два компьютера, около которых сидели дети.
Мы вышли в сад, где она и рассказала мне, что они специально не стригут траву, чтобы было натурально, чтобы чувствовать природу, которая вдохновляет её мужа.
Муж появился в той части нашего разговора, когда паузы уже становились немного тягостным. Я бы сказала, что он пришлёпал, такой был звук от его шлёпанцев и густой травы, сквозь которую он явно продирался.
Он принёс свой сборник стихов, аккуратно подписал его для меня. Я попросила прочитать что – нибудь вслух, чтобы помнить его интонацию. Он начал читать и , увлечённый своими ритмами и рифмами , читал одну страницу за другой. Моя знакомая уже ушла в дом, а я слушала, пытаясь сообразить, как я буду добираться до своего не близкого дома.
Все стихи были практически на одну тему : космическое одиночество, которое может быть преодолено через сзязь с Богом и Природой.
Нас уже несколько раз окликали из дома, он закончил читать и сказал:
- В нашей стране поэтом и пистелем может стать любой, любой может что-то написать и его назовут писателем. Как ты считаешь, это правильно ?
- Кто назовёт? - попыталась я уточнить.
- Пресса, критики, сам человек будет считать себя таким. Я считаю, что я – поэт.
- Мне трудно судить, правильно или не правильно, я не знаю вашей культуры так глубоко, чтобы судить о ней. – думаю, что мой ответ прозвучал вполне дипломатично.
- Ты же встречаешь людей, которые пишут как графоманы, как одержимые , они – тоже писатели и поэты? – он смотрел в мои глаза с каким-то неясным страхом.
- Какого ответа ты ждёшь ? В твоей стране есть музей изобразительного искусства психически больных людей, издаются их книги со стихами и прозой. Чем их искусство и литература отличаются от искусства и литературы здоровых людей ? - я задавала ему вопросы, на которые сама не знала ответа. Ответа, который бы был с тем элементом правды, которая на пути к истине.
Пройдёт время , и я пойму, что в этой европейской стране нет почтительно- трепетного отношения к пишущим людям. Пишешь – писатель, есть деньги – издаёшься сам, сам продаёшь, сам рекламируешь ( если есть деньги, то платишь за все эти дела как за услугу ). Издательства при встрече с новым автором не спешат с контрактами и гонорарами. При мне уже была забастовка писателей, организованная их объединением- хотелось больше денег за работу. На литературные гонорары не прожить, и большинство пишущих людей, работают где-нибудь. По местному ТВ автор пяти толстых романов , имевших успех и проданных , рассказывал, что он работает уброщиком, чтобы у него было время для литературной работы и деньги на жизнь.
Детей в народной школе учат анализировать тексты и писать разными стилями. Они пишут стихи и пъесы как домашние задания , а их исследовательские проекты оформлены как настоящие научные работы. Умение писать и анализировать тексты – такое же необходимое как и умение читать, и умение пользоваться современной электронной техникой.
В этом нет ничего загадочного или таинственного как в неком даре. Да, одни делают это лучше, другие – хуже, но это естественно для каждого человеческого дела.
Сверкая чернущими глазами во весь телевизионный экран местная старенькая писательница – автор множества детективов – говорила о том, что не деньги её привлекли к писательству, а интерес к литературе. Я запомнила её слова: « Если бы я любила деньги, я занялась бы другим делом «.
Об этом я вспомнила, когда рассказывала моим новым знакомым об Ирине Сабуровой. Считаю за подарок жизни, что в моей личной библиотеке есть все её книги. Я могу их перечитывать, просто держать в руках или перед глазами. Её « Королевство», изданное в Германии за 40 лет до моей встречи с ним, перевернуло, изменило мир, вернуло ( могу написать ещё десяток глаголов ) мне меня саму.
Книга- новенькая, в коричневом простом переплёте, с чётким шрифтом, с совершенно незнакомым именем - на витрине книжного магазина в нашей провинции в конце двадцатого века, когда только – только приоткрылся железный занавес, готовый вот – вот рухнуть. Какими судьбами попала она к нам,- не знаю, но я стала читать её у прилавка и не могла оторваться.
Каждый пишущий – писатель ? Каждый , нашедший рифму, поэт ? Дело не в названии, дело в возможности встречи, - встречи, которая возвращает нас , людей, друг другу, и каждого читателя ведёт к самому себе.
Я говорила о том, как я понимаю, как я чувствую, кто такие писатели и поэты. Это было в тот момент, когда худой, заросший до глаз , человек из чужой страны, хотел, чтобы я видела его, именно его, с его даром слова, аккуратно упакованного в сборник стихов с названием « Океан моей души».
Мы поняли друг друга. Нам есть о чём поговорить сегодня в их всё ещё заброшенном саду, где беседку давно пора бы отремонтировать. Я уже договорилась с моим мужем, что он сделает этот ремонт. Жена поэта не против, если это произойдёт в ближайшие выходные.
2008 год