Началось всё это достаточно несерьёзно. Решил съездить в отпуске в Припять. Интересно всегда было ходить по руинам. В первую командировку переводчиком, в Италию, облазил все руины в Риме. Да и в детстве любил это дело, всё время пацанов уговаривал полазить толпой в каких-нибудь заброшенных местах. Потом, в универе когда учился, ездил каждые каникулы на раскопки разные по местам боём Великой Отечественной. Так что предстояла мне всего лишь ещё одна встреча с остатками человеческой деятельности. Даже жена не удивилась. Но я её не взял, радиация, всё такое, нечего там женщине делать.
Кстати, в плане раскопок по местам боёв Великой Отечественной эти места на Украине, где Припять и около, весьма интересными должны быть – это чисто моя чуйка мне говорит. Но это ладно. Короче, доехали без приключений. Припять, ну как сказать, впечатляет конечно. Тогда впечатлило очень сильно. Но понимаешь, у меня между этим «тогда» и нынешним «сейчас» лежат не допустим твои календарные год и два месяца, а мои тридцать лет. Считай, целую жизнь прожил, по меркам того времени. Время оказывается вообще очень субъективно, гораздо субъективнее, чем это принято считать. Иной год проведённый там, можно считать за десять лет проведённых здесь. И я не знаю почему я вернулся назад не ушатанным жизнью 55-летним стариком, а остался прежним. Здесь у меня впереди вся жизнь. Но я уже тебе писал, что с каждым прожитым здесь месяцем я всё более хочу назад. Там осталась моя familia, жена, дети, внуки, настоящие друзья проверенные множеством испытаний. Здесь же до ужаса скучно. И, я буду пытаться снова попасть туда, во время оказавшееся моим.
Рубежом стал момент, когда я отошёл от группы чтобы сделать по маленькому. Отошёл за пятиэтажку. Сделал дела. Вгляделся около себя. А там знаешь, как будто столб горячего воздуха стоит. Типа марево такое. Решил поближе подойти. Подошёл. Контуры начали терять очертания, цвета яркость. Потом ненадолго темнота и после начала проступать совсем другая местность. Всё случилось быстро.
И вот, стою я на поле, посреди колосьев, пшеница как я потом выяснил. Впереди лесок маячит, дубовый как потом оказалось. Привлек внимание сразу только запах. Пахло спеющей пшеницей, прелью, незнакомыми травами и посредь всех этих запахов проступал несильный запах гари.
Сначала я малость удивился, скажем мягко. Но потом, постояв какое то время, я пошёл по полю по направлению к лесу. С расстоянием я кстати тогда ошибся, до леса того достаточно далеко оказалось, дальше чем я решил. Прошёл поле, вышел на дорогу. Вот так и тянет сказать – обычная дорога. Это сейчас я увижу если подобное то не удивлюсь ни разу. Ничего удивительно, ведь я лично видел как их строят и ремонтируют. Но тогда я был в шоке. Ещё бы, ведь это была самая натуральная римская дорога, с колеёй, с мильными камнями (так в оригинале), все дела. Такие же, но только в изрядно потрёпанном состоянии, я видел когда был в Италии в командировке. Вот теперь и представь степень моего тогдашнего офигения от увиденного. Обалдеть. Я ступал ботинками по самой обычной дороге Империи.
Пошёл я в произвольно выбранную сторону. Думал так – пойду по дороге и всё равно куда-нибудь иду. Сейчас мне представляется моё тогдашнее поведение смешным. Шёл недолго. За первым же поворотом я увидел большую толпу, человек примерно тридцать. Одеты они были в кожи и шкуры, длинные светлые волосы у многих были собраны в косы. Как думаешь, что у них появилось в руках, когда они меня увидели? Мечи, топоры и копья! Мутить не буду, это оказались бургунды. Незадолго до моего появления они устроили крупный набег. Частично они разбили прикрывавшие границу имперские силы, остальные отсиживались в бургах (так в оригинале, очевидно речь идёт о крепостях). Ожидался со дня на день подход крупных сил полевой армии, в числе которых помимо комитанов (так в оригинале, скорее всего имел в виду пехоту имперской полевой армии) должны были явиться и сарматские ауксилии (так в оригинале, речь идёт о регулярной кавалерии набранной из сарматов). Это сыграло в моей дальнейшей судьбе главную роль.
От бургундов я естественно побежал сразу как понял их нехорошие намерения относительно меня. Бежал я вероятно быстро, потому как вдогонку мне стали кидать такие топорики, знаешь, на томагавки похожие. Потом узнал точно – кидали в меня францисками. Убойное оружие если что. В итоге кто-то из бургундов оказался меткий и попал мне франциской по башке. В голове у меня затрещало, загудело, и я отключился. Прилетело мне скорее всего вскользь. Попал бы точно, и я бы тебе уже ничего не написал.
Очнулся я в месте напомнившем мне сарай. Голова болела жутко. Хотелось попить. Рядом суетился, заметив моё оживление какой то мужик. Он мне что-то начал говорить, я короче его не понял. Ну конечно, живую вульгарную латынь я слышал впервые. Показалось что он говорит по-испански. В итоге он понял что я хочу пить, дал горшок с водой, на мол аква это, пей. Как потом выяснилось, временами я приходил до этого в себя и пытался уже вступать в диалог с этим мужиком. Причём я как-то вкурил, что говорит он на латинском и потому сыпал как из рога изобилия отдельными латинскими словами, заученными со студенческих времён. Вот только моя латынь была классической. До кучи я бредил и болтал на русском. Это тоже сыграло огромную роль в дальнейшем. В общем, мужик изъясняясь со мной старался напрягаться и говорить правильно.
Попил я и меня круто стошнило, прямо на земляной пол. После этого в голове стало чуток полегче. Мужика я разглядел – невысокого роста, волосы на голове тёмные, постриженные, бороды как таковой нет, но щетина очень длинная, одет в тунику до колен, на голенях гетры, на ступнях какая то ерунда напоминающая сандалии. Тут я, ещё не въехав в тему по русски ему мол ты кто, тот мне в ответ медленно так и отвечает мол – НЕ ПОНИМАЮ Я ПО-САРМАТСКИ. В тот момент я вообще потерялся, какие ещё сарматы, что вообще за дела. Начал себя осматривать, оказывается я голый полностью. Эти бургунды меня обобрали полностью, ни шнурочка, ни носочка не оставили. Голова тряпкой обмотана, до затылка не прикоснуться. Тут опять мужик говорить начал. Мол это тебя бургунды одолели, лошадь и доспехи с одеждой забрали, а тело в лес забросили. Рядом с той дубравой меня и нашли, кстати. Нагота никого не удивила – норма времени при таких раскладах. Тут я мужика догадался по понятному спросить кто он. Звали его Феликсом, был он колоном у местного магната Кальпурния. Он в ответ моим именем поинтересовался, я ему мол Пётр, а он в ответ мол Петроний. И засуетился, на мол тебе Петроний хлеба если хочешь. Хлеб кстати, лепёшка пресная, сверху на неё кладут что есть и так едят. В тот раз у Феликса не было ничего, он мне голую лепёшку сунул. А она сама по себе вкусная. Но мне есть то не хотелось и я давай там руками шевелить, мол нет, не надо. Феликс расстроился и убежал куда-то. Потом он мне рассказывал, что подумал о том как нехорошо же он поступил с таким важным и хорошим человеком сунув ему пустую лепёшку и побежал по соседям попросить хотя бы немного сыра, пусть даже и в долг. В итоге нашёл у своих соседей, таких же голодранцев разорённых набегом, только немного чеснока. Растёр его в пюре и намазал на лепёшку. И снова мне начал совать её под нос. На мол, поешь. Ну я и съел. Тут мне как снова плохо стало. Короче, дошло до Феликса, что не выёживаюсь я, а и правда есть не хочу, плохо мне. После этого оставил он меня в покое. Вообще, клёвый он мужик этот Феликс, мне повезло с ним, а ему со мной разумеется. Судьбоносная наша встреча оказалась для обоих. Но это выяснилось потом. А тогда я просто лёг и провалился моментально в сон.