Помните фильм – «Безымянная звезда», там основным развлечением жителей провинциального, румынского города было встречать и провожать экспресс Бухарест – Синай, хотя он никогда не останавливался на их станции – он же был экспресс.
Так вот и для нас, основными воротами в наш славный город Дархан, был железнодорожный вокзал. Он же был местом регулярных вылазок, посмотреть, кто уезжает и как это происходит. Вокзал был дверью в ту жизнь, из которой мы все приехали, и по которой скучали
Поезд в Союз отходил каждый день, около восьми часов вечера, поэтому зрелище было доступно всем желающим. И мы не отказывали себе в этом удовольствии.
Но четверг отличался. Если во все остальные дни маршрут был: Улан-Батор – Москва, то в этот день: Пекин – Москва. Мы его называли китайский экспресс.
Это сейчас пол мира завалено китайскими товарами, и самих китайцев можно встретить чаще, чем соотечественников, но это были семидесятые годы двадцатого века. В Китае у власти находился Мао Цзэдун, страна закрытая, и всё, что с ней связано, вызывало трепетную таинственность.
Как и каждый день, в четверг, к вокзалу подходил поезд и никогда не опаздывал. Даже внешне отличался – был чёрного цвета, занавески всегда опущены, из вагонов выходили только проводники и никогда ни с кем не разговаривали.
В отличие от других дней, в этот на вокзале стояла гнетущая, противоестественная тишина. И мы, подчиняясь неведомой силе, тоже переходили на шепот. Посадка проходила безмолвно, казалось, что, погрузившись туда, пассажиры все пять дней дороги впадают в анабиоз и просыпаются только в Москве. Странно, но если была возможность выбора, китайским экспрессом никто не хотел ехать. Казалось бы чистый поезд, идёт без опозданий (в отличие от наших приходивших с опозданием на шесть, а то и больше часов), нет, жутковато было ехать этим составом.
Ещё нам интересно было посмотреть, какие они китайцы? Мы, конечно, видели их в деревне для «местно-русских», но те были другие
Деревня для «местно-русских», странное выражение, да? Кто эти «местно-русские»? После революции, в двадцатых годах, из Сибири в Монголию, ушла армия под предводительством барона Унгера, как многие другие эти люди думали, что временно находятся здесь, но ничего нет постояннее временного. Солдатам нужно было жить, и они стали создавать свои поселения, женились на монголках. А по закону они продолжали быть российскими гражданами, хотя вряд ли могли вернуться на родину. Вот отсюда и пошло это странное название – «местно-русские».
Так вот в этих деревнях жили и китайцы, которые эмигрировали из Китая. Китайцы удивительно трудолюбивы. На маленьком клочке земли не пропадало ни сантиметра, всё возделано, росло и плодоносило любое растение. Свежие овощи были страшным дефицитом, потому, что монголы считали свою почву неплодородной, и занимались только скотоводством, а для китайцев при их перенаселении на родине, не было никаких преград - была бы земля и руки- и всё будет.
Но я отвлеклась, так вот местные китайцы не вызывали у нас такого интереса, а те из экспресса были непостижимы. Мы с тупым упорством продолжали ходить и смотреть на этот поезд, и всё чего-то ждали. Но ничего не происходило. И однажды, мы задали китайской проводнице простой, ничего не значащий вопрос, даже сейчас не помню точно зачем, мы спросили: «Который час?». Она страшно испугалась, мы не поняли, чего: нас или наших вопросов, потом быстро ушла в вагон.
А потом интерес просто пропал, стало скучно.
Куда веселее было приходить в другие дни, смотреть на весёлые, не всегда трезвые лица отъезжающих, а то и провожать кого-нибудь из знакомых.
Однажды мы были свидетелями таких проводов: уезжала семья из трёх человек, мама с папой и девочка лет десяти. Вещей много, поезд стоит недолго, надо успеть. Сам отъезжающий уже в состоянии не стояния, пытался что-то делать, но у него плохо получалось. Его друзья быстро выстроились в цепочку, и грузят вещи, жена уже зашла в вагон, чтобы там следить за погрузкой, а девочка, видя всю эту суету и неразбериху, заплакала. Осознав ситуацию, папа взял её за руку и громко сказал: «Доча! Не бойся, я тебя не бросю!», и так повторял эту фразу до самого благополучного отправления
И нам уже не хотелось по четвергам ходить к китайскому экспрессу, и смотреть как открываются и закрываются чужие ворота, все мы ждали того дня, когда откроются наши, и для нас прозвучит из вокзального динамика поезд Улан-Батор – Москва отправляется.