«Здравствуйте, дорогие мои родители!» - так Сашенька Артемьева начинала каждое свое письмо самым дорогим и любимым людям на свете - маме и папе. Последний раз она видела их, когда ей было четыре. Несмотря на столь ранний возраст она навсегда запомнила сильные руки папы: он подкидывал ее высоко-высоко, как ей казалось - почти до самых облаков… Вверх – вниз, вверх – вниз… Страшно! Но совсем капельку… Приземляясь в тепло огромных отцовских ладоней, она смеялась – звоном сотни серебряных колокольчиков звенел в воздухе ее радостный смех. А вместе с ней смеялась и мама… К тому же она бережно хранила фотографии родителей, те самые, где они, молодые и красивые, обнимают маленькую дочку.
Свое первое письмо Саша написала, когда ей исполнилось шесть. Еще плоховато зная буквы, она с точностью до закорючки скопировала написанные бабушкой Антониной Петровной, по просьбе любимой внучки, несколько строчек: «…Мне уже шесть лет! Я очень по вам скучаю, приезжайте скорей». Церемония отправки писем была очень торжественна. Саша аккуратно складывала вчетверо тетрадный листок, целовала его, словно на прощание, вкладывала в конверт и запечатывала. Далее наступала очередь бабушки. Под тщательным присмотром внучки она подписывала конверт, после чего девчушка бежала на почту бросить письмо в почтовый ящик. С момента проезда по деревне почтовой машины время как будто меняло свой ход. Минуты становились часами, часы – сутками. Каждый день Сашеньки начинался с проверки почтового ящика. Она ждала, она переживала, считала дни и ночи, потому что знала, что на двенадцатый день ее ожидания долгожданный ответ от родителей все-таки придет…
Сын Антонины Петровны Артемьевой Андрей женился сразу после армии. Их свадьбу тогда справляли всей деревней. Гуляли весело, без драк и скандалов, как порой бывало у иных. Жить молодые стали в доме жениха. Ольга, детство которой прошло без родителей, полюбила свекровь всем сердцем. В их дружной семье не было споров и недопонимания на тему хозяйства и быта. Они понимали друг друга с полуслова как родные мать и дочь. Счастью не было предела, когда три года спустя Артемьевы младшие сообщили матери о беременности Ольги. Антонина Петровна мечтала о внуке и долго не решалась попросить детей о том, чтобы новорожденного назвали именем ее покойного мужа - Сашей. Ольга, словно прочитала мысли свекрови, назвала родившуюся дочку Александрой.
Казалось, что не было их счастливей. Сашенька росла крепкой и красивой девочкой. Ольга рано вышла на работу, поэтому забота о малышке полностью легла на бабушку Тоню, чему она была нескончаемо рада. Время летело быстро. Каждый день жизни бабушки и внучки был особенным… Сашенька впервые засмеялась… Сказала «мама»… Сделала первый шаг… Выучила стихотворение…
Каждую субботу на выходные приезжали Андрей и Ольга, работавшие в райцентре на заводе. Забрать ребенка в город пока не представлялось возможным. Да и бабушка слышать не хотела о том, чтобы отдать внучку в детский сад. В день приезда детей Антонина Петровна пекла пироги: с мясом – для Андрея, и сладкие – их очень любила Ольга. Они накрывали стол (зимой на кухне, а летом в саду среди кустов сирени), пили чай с ароматными пирогами и восхищались Сашенькиными достижениями.
- Красавица моя… - подкидывал ее вверх папа. – Солнышко мое голубоглазое…
- Вся в папу… - смеялась Ольга, тиская дочку.
- Да нет, глазки-то мамины - светлые… - подхватывала их щебетанье бабушка. – К следующим выходным мы с ней новое стихотворение выучим. Правда, Сашенька?
- Ага, выучим… - соглашалась девчушка. – А вы мне новую куклу привезете?
В следующее воскресенье они не приехали. Уже давно остыли пироги на столе и прошли все автобусы. Напрасно они с бабушкой ходили на остановку встречать родителей.
- Наверное, их с работы не отпустили… - успокаивала внучку Антонина Петровна, а у самой душа была не на месте. До утра она не сомкнула глаз – неспокойно было на душе, в голову лезли нехорошие мысли. Под утро в дверь постучали. Она сразу поняла, что за порогом чужие. Свои так не стучат. Андрей барабанил в дверь по-особенному, словно по азбуке Морзе: три длинных, два коротких. Ольга же наоборот, быстро, словно подгоняя… Нет, это и не соседка: Клавка в стекло пальцами барабанит.
- Кто там? – осторожно спросила женщина.
- Вы Артемьева Антонина Петровна? – вопросом на вопрос ответил незнакомый мужской голос. – Это из милиции…
Хоронили супругов Артемьевых-младших через три дня. Народу на кладбище собралось много. Женщины плакали, мужчины уныло вздыхали. Даже погода, несмотря на то, что на дворе стоял август, плакала в тот день надоедливым осенним дождем.
- Антонина-то как постарела за эти дни… - слышался шепот в толпе.
- Любой постареет. Надо же несчастье-то какое - двоих сразу похоронить…
- Говорят, мужик-то, что их вез, пьяный был… Таких людей угробил, паскуда!
- С девочкой-то что теперь будет?!
После поминок, уже глубоко за полночь, Антонина Петровна заглянула в спальню. Разметав русые волосы по подушке, Сашенька мирно спала, по-детски сопя и улыбаясь во сне. К себе она крепко прижимала новую куклу…
И действительно, через двенадцать дней деревенская почтальонка тетя Клава вручала Александре письмо и грустно наблюдала за тем, как еще не умеющая читать Сашенька деловито открывает конверт и водя пальчиком по листу бумаги, что-то тихо шепчет себе под нос. Антонина Петровна так и не смогла рассказать внучке о страшной и преждевременной гибели ее родителей. Девочка была уверена, что папа с мамой уехали работать в далекий город Владивосток, что за тридевять земель и тридевять морей находится. Договорившись с почтальонкой Клавой, она от имени родителей отвечала на Сашенькины письма, отправляла ей посылки с подарками…
- Ну, Сашуль, что пишут-то? – уже зная ответ, интересовалась почтальонка.
- Приехать пока не могут, велели бабушку слушаться. Наверное, начальство не отпускает… - вздыхала девочка. И уже чуть веселей добавляла:
- Обещали на день рождения велосипед прислать.
«…Дорогие мои родители, я перешла в третий класс. Закончила год на одни пятерки. Очень скучаю. Бабушка снова болеет…» Все чаще и чаще Антонина Петровна стала жаловаться на сердце. Все труднее и труднее становилось скрывать от внучки страшную правду о ее родителях. Больше всего женщина боялась, что тайну раскроет кто-то посторонний…
- Бабушка, а что значит «сирота»? – однажды спросила ее Сашенька.
- Это когда человек совсем один на этом свете… - ответила Антонина Петровна, - а что это ты вдруг?
- Меня сегодня Юрка Соболев «сиротой» обозвал…
- А ты не слушай Юрку-то. Глупый он. Какая ж ты сирота? Разве ты одна? У тебя я есть, и крестная, тетя Клава… И подружки Юлька с Настей…
- И родители… - продолжила Саша.
- И родители, разумеется… - согласилась бабушка, а сердце ее защемило еще сильнее.
Через месяц бабушку положили в больницу. Письма от родителей приходить перестали. По-прежнему Сашенька проверяла почтовый ящик, встречала и провожала почтовую машину. Даже на почту ходила разбираться: не теряются ли ее письма где-то по дороге. Работники почты пожимали плечами, успокаивали девочку, но помочь ей ничем не могли.
Через полгода Антонина Петровна умерла – не выдержало сердце. Возле гроба Сашенька почти не плакала. Вообще восприняла случившееся как должное. Она не думала о том, как сложится ее жизнь. Не понимала лишь одного, почему родители не приехали на похороны бабушки…
На кладбище было сыро и грязно. Уже вторую неделю шли дожди. Земля раскисла, и ноги в резиновых сапогах разъезжались на кладбищенской глине. До могилы идти было далеко. Гроб несли на руках деревенские мужики. Следом шли тетя Клава и Саша.
- Никогда не была здесь? – спросила ее крестная.
Сашенька не ответила. Подойдя к серебристой оградке, что ограждала кружевные кованые кресты, она молча разглядывала знакомые с детства фотографии...