Маленький шаг.
Если бы существовал прибор, измеряющий количество сожженных нервов на кубометр, его бы, наверное, зашкалило. Национальное агентство напоминало сумасшедший дом, куда неожиданно прекратили подвозить успокоительные средства. Именно такое впечатление могло возникнуть у любого непосвященного, окажись он в те дни в коридорах агентства. Однако случайных лиц здесь быть просто не могло.
Секретность была максимальной. Темп работ лихорадочный. До старта первой лунной оставались считанные дни. Все были возбуждены радостью грядущей победы. Еще немного и пальма первенства в космосе достанется американцам.
В один из таких дней в кабинете помощника директора собралось несколько человек.
– Я собрал вас, коллеги, – не без некоторой торжественности начал Макдауэлл, – для того, чтобы обсудить один очень важный вопрос. Как вам уже известно, через несколько дней начнется первая лунная экспедиция. На Луну будет отправлен космический корабль «Аполлон-11». На борту его будут астронавты Армстронг, Олдрин и Коллинз. Первым в истории человеком, ступившим на поверхность Луны, станет командир корабля Нейл Армстронг. Своей славой это событие затмит полет русского Гагарина. Пройдет много лет и, уверяю вас, никто не вспомнит о том, что русские когда-то были первыми в космосе. Все будут помнить тех, кто первым достиг Луны.
– Будьте спокойны, – вставил свое слово Митчелл, – наши славные парни постараются.
«Славные парни» из его отдела слегка смутились, кое-кто усмехнулся.
– Я имею в виду не только вас, – обернулся к ним Митчелл. – Об этом, как я понимаю, говорить пока рано. Итак, в чем наша конкретная задача, Макдауэлл?
– Вам поручается весьма ответственная миссия, а именно подобрать для Армстронга те слова, которые он произнесет, высадившись на Луну.
– А не лучше ли будет, если мы предоставим это самому Армстронгу? – неожиданно предложил Хаксли. – Пусть все будет естественно…
– Вы думаете, так будет лучше? – нахмурился Макдауэлл. – А вы знаете, какие средства вложены в лунную программу? Да даже на решение, казалось бы, самых незначительных проблем затрачены миллионы, а вы хотите пустить эту проблему на самотек? Никакой отсебятины! Все должно быть просчитано и выверено до мельчайшей детали. Так что извольте, господа, работать вместе со всеми и отрабатывать средства налогоплательщиков.
Макдауэлла явно разозлило предложение Хаксли.
– Мы вообще-то тоже не без дела сидим, – попытался заступиться за своих Митчелл, – как никак связи с общественностью…
– Да, вы самые лучшие специалисты в своем деле, – сменил гнев на милость Макдауэлл, – поэтому вам и поручена эта почетная и ответственная задача. Слова, что вы придумаете для нашего будущего героя, должны стать крылатыми, они облетят все газеты мира, войдут во все учебники, ее будут цитировать наши потомки. А потому отнеситесь к этой проблеме со всей серьезностью. Пусть это будет торжественная, но лаконичная фраза. Она должна быть близка и понятна любому человеку на Земле.
На Макдауэлла снизошел прилив вдохновения. Казалось, что нужные слова он вот-вот придумает сам.
– Итак, если все со мной согласны, приступим к обсуждению, – вернулся к будничному тону Макдауэлл. – Какие будут вопросы, соображения на этот счет?
– Кстати, а что сказал Гагарин, когда полетел в космос? – поинтересо-вался Фишер.
– Джон, – обратился к Хаксли Макдауэлл, – кажется, вы у нас специалист по России?
– Он сказал «поехали».
– Может быть «взлетаем»? – попытался уточнить Фишер, отличавшийся рассудительностью.
– Нет, именно, «поехали».
– Будто в такси, – усмехнулся Митчелл.
– А адреса он не сказал? – решил пошутить Лесли.
– Справедливости ради, – серьезным тоном заметил Хаксли, – надо сказать, что это вполне нормальная фраза. Стилистические особенности русского языка допускают ее применение в этом случае. Русским, кстати, эта фраза понравилась.
– Странный народ эти русские…
– Ну ладно, здесь все понятно, – вернул всех в деловое русло Макдауэлл. – У кого-нибудь уже есть какие-нибудь идеи?
«Мозговой штурм» Луны начался. Затрубили горны. Раздались первые залпы. Войска выстроились в нестройные колонны и двинулись к неприступной твердыне.
– Может быть, попробовать что-нибудь из классики, – начал Фишер, – например, как у Цезаря: «пришел, увидел, победил»…
– И наследил! Так будет вернее, – пошутил Митчелл. – Пыли на Луне много.
– Не надо никакой классики, – поддержал его Макдауэлл. – Никого не нужно цитировать. Это должна быть совершенно новая фраза, цитируя которую все вспоминали бы только наших астронавтов. Еще идеи?
– Может, что-нибудь поэтическое, – предложил Митчелл, – «На протяжении тысячелетий мы взирали на тебя, одиноко сияющую в звездном небе» и тому подобное…
– Может быть. Еще варианты?
Битва разгоралась. Войска штурмовали стены могучей цитадели, но пока безуспешно. Луна держалась, отражая атаки одну за другой.
– Слушайте, – предложил Лесли, самый молодой из них, – а давайте что-нибудь эдакое, вроде «Кто это?» или «Они приближаются». Подбросим сенсацию для газетчиков, а официально будем утверждать, что Нейл сказал совершено другое.
– Приберегите эти шутки для своих девочек, Лесли, – оборвал его Митчелл.
– Нет, ну а все-таки, – не унимался тот, – пусть он действительно скажет что-нибудь естественное, например, «Вау! Луна» или «Да! Мы сделали это!» Что в этом такого?
– Я же уже говорил, – обратился к нему Макдауэлл, – это должна быть лаконичная и торжественная фраза, достойная цитирования. Сколько можно повторять?
«Мозговой штурм» Луны продолжился. Войска перегруппировались и бросились в новую атаку. Накал страстей достиг своего пика. Луна держалась.
– Ну если нам так нужна эта фраза, – вдруг оживился Хаксли, почти все время просидевший со скептическим видом, – пусть она будет острой и актуальной, например: «Первый гвоздь в могилу коммунизма…»
– Да вы в своем уме, Хаксли! – не дал ему договорить Макдауэлл. – Кстати, а почему в могилу?
– Я хотел сказать в крышку гроба…
– И призрак коммунизма скоро вновь будет бродить по Европе! – продолжал злиться Макдауэлл. – Вам что, жена отказала прошлой ночью?
– А причем здесь моя жена?
– Да притом! Я же сказал, никакой политики!
– Вы не говорили этого.
– Но подразумевал. Как я говорил, это должна быть универсальная фраза, близкая и понятная любому человеку на Земле. Какая же тут может быть политика? А вы что предлагаете? Еще варианты!
Битва кипела уже несколько часов. Измотанные войска самоотверженно бросались во все новые и новые атаки, пробивая брешь в обороне противника. Луна дрогнула.
– Есть! Кажется, я придумал! – чуть не подпрыгнул Лесли. – Вот! «Земля – это колыбель человечества, но нельзя же всю жизнь прожить в колыбели».
– Красиво.
– Подождите, – нахмурился Митчелл, – кажется, я где-то уже слышал эту фразу.
– Я тоже, – подтвердил Хаксли. Он задумался. – Вот только где?
– Может быть, эту фразу сказал кто-то из пионеров космонавтики? – уже без восторга произнес Лесли. Выходит, он ее просто вспомнил.
– Кто именно это сказал? – насторожился Макдауэлл. – Кто-то из наших?
– Нет, – хлопнул себя по лбу Хаксли. – Русский Циолковский.
– Черт! – выругался Макдауэлл. – Не годится.
– Почему? – удивился Фишер. – Кто его у нас знает?
– Да не в этом дело, – обернулся к нему Митчелл. – Русские раструбят по всему миру, что, даже опередив их в космосе, мы воздали должное отцу-основателю их космонавтики. Зачем нам это надо?
С печальным видом Макдауэлл прохаживался по кабинету.
– Красиво сказано. Очень бы нам подошла эта фраза, – рассуждал он. – Звучала бы торжественно, лаконично, причем как обращение ко всему человечеству.
– Человечество… Человечество… – бубнил что-то себе под нос Лесли, – Наследил… Наследил…
На этот раз он действительно подскочил со своего места.
– Есть! Есть идея!
Над неприступной твердыней взвился белый флаг. Осажденная крепость пала. «Мозговой штурм» Луны закончился сокрушительной победой.
Налогоплательщики могли быть спокойны.
На следующий день Макдауэлл сообщил Митчеллу новость, которой он поначалу не придал особого значения.
Как обычно в начале рабочего дня помощник директора агентства вызвал его к себе. Очевидно для того, чтобы дать какие-то новые инструкции. Ничего особенного он не ожидал.
Войдя в кабинет, Митчелл сразу заметил, что Макдауэлл чем-то взволнован. Он не удивился этому. В последние дни почти все были на нервах.
– Митчелл, у меня для вас очень важная новость, – сразу начал помощник директора. – Как руководитель отдела по связям с общественностью вы должны ее знать и быть готовы к любым неожиданностям. Вчера русские запустили ракету на Луну.
Вот что его, оказывается, взволновало. Ничего особенного Митчелл в этом не видел.
– Ну и что? – попытался он успокоить своего шефа. – Они много чего запускают на Луну. Особенно в последнее время. Скорее всего, это обычная автоматическая станция.
– Именно это они, кстати, и утверждают в ответ на наш запрос. Однако, у нас есть основания предполагать что это не так. Во-первых, по данным, полученным с наших обсерваторий, это достаточно крупный аппарат для автоматической станции, а во-вторых…
– Разведка? – догадался Митчелл.
– Да, – ответил Макдауэлл. – Вообще-то это секретная информация, но вам я могу довериться. Несколько месяцев назад русские провели успешные испытания своей ракеты Н-1, сравнимой по своим характеристикам с нашим «Сатурном».
– Успешные? – поспешил удивиться Митчелл.
– В том то все и дело, – с многозначительным видом ответил Макдауэлл. – Выходит, что фортуна продолжает улыбаться русским.
– Значит, вы полагаете, что это может быть пилотируемый корабль?
– Не исключено, что так оно и есть. Черт! Мы столько времени и сил затратили на нашу лунную программу… Неужели русские и в этот раз утрут нам нос…
– Но может быть все не так страшно. Мы же все равно опережаем их в этой области. Наши астронавты уже два раза летали к Луне, совершили облет вокруг нее, даже выходили на окололунную орбиту, отработали все маневры, а русские еще нет. Ведь только после этого мы приступили к подготовке первой по-настоящему лунной экспедиции и готовим наших астронавтов к посадке на Луну.
– Вы хотите сказать, что русские обязательно будут действовать по нашей схеме. Может быть, может быть…
– Вот именно. Даже если это и пилотируемый корабль, то он, скорее всего, повторит полет наших «Аполлона-8» и «Аполлона-10», не совершая посадку на лунную поверхность.
– Дай бог, дай бог… Будем надеяться, что так все и обстоит. В общем, – взял себя в руки Макдауэлл, – работаем в прежнем режиме. Предстартовую подготовку уже не ускорить. Она и так идет полным ходом. Сегодня у вас, кстати, встреча с Армстронгом. Он и его экипаж уже в медицинском боксе. Никаким своим видом не показывайте того, что я вам сейчас сообщил. Наши астронавты должны быть уверены в успехе. Надеюсь, что именно они будут первыми.
Помощник директора остался один в своем кабинете. Он мог только позавидовать уверенности Митчелла. Тяжелое чувство не покидало его. Макдауэлл хорошо помнил шестьдесят первый год, когда русские не просто опередили их, а сразу же начали пилотируемые полеты в космос по орбитальной траектории, а они, начав позже, еще и целых полгода отрабатывали полеты по баллистической…
Армстронг как всегда был бодр и по-военному подтянут. Митчелл невольно улыбнулся при виде него. Будущая гордость Америки.
– Ну что, Нейл, готов к полету?
– Да, сэр!
– Пройдет несколько дней и ты станешь самым знаменитым человеком на планете. Готов к этому?
– Я как-то не думал об этом. Сначала надо выполнить задание.
– Верно. А кстати, Нейл, ты уже думал о том, что скажешь, высадившись на Луне? – приступил к делу Митчелл.
– Я думаю, что стоит, наверное, поблагодарить своих родителей, передать привет жене, сказать, что я очень ее люблю…
– Ну, Нейл! – с улыбкой протянул Митчелл. – Ты что вообразил себя на вручении «Оскара»? Разве ты не понимаешь, что твои слова облетят все газеты мира, войдут во все учебники, – продолжал он, вспоминая Макдауэлла.
Нейл внимательно слушал.
– В общем, не надо никаких приветствий и благодарственных слов. За тебя уже подумали. Фраза предельно проста и понятна, причем не лишена торжественности. Ее будут цитировать. Уверяю тебя. Звучит она так: «Маленький шаг для человека – большой шаг для всего человечества». Запомнишь?
– Да, разумеется.
– Это не так просто как тебе кажется. Не забывай в какой обстановке ты должен будешь ее произнести. Посадка на Луну, причем самая первая в истории. У тебя может просто захватить дух. Потом масса забот и различных процедур перед выходом на поверхность. Ты можешь просто забыть сказать эту фразу или произнести эти слова совсем иначе.
– Да, я понимаю, что это будет не так просто.
– Ты должен вызубрить ее так, чтобы она у тебя от зубов отскакивала. Запомнил? «Маленький шаг для человека – большой шаг для всего человечества». Только тогда она будет звучать по-настоящему естественно. Понимаешь?
– Да, сэр.
– Не перепутай ничего, Нейл! Для человека – маленький шаг, для – человечества – большой. Ясно? Повтори.
Не особо стараясь скрыть улыбку, Нейл повторил:
– Для человека – маленький шаг, для человечества – большой.
– Смотри, не забудь. Представь, что получится, если ты случайно переставишь их местами?
– «Большой шаг для человека – маленький шаг для всего человечества». Вообще то, это тоже не лишено смысла. Как вы думаете?
– Да ерунда какая-то получится, Нейл! – начал нервничать Митчелл, – Как запасной вариант, конечно, и это сгодится. В крайнем случае, мы всегда можем обернуть это так, будто ты имел в виду будущее человечества, что ему предстоит еще много таких шагов впереди… В общем это уже наши проблемы. Однако это лишние проблемы и они нам не нужны. Поэтому ты должен все сказать, так как мы задумали.
– «Маленький шаг для человека – большой шаг для всего человечества».
– Вот именно. Кстати, чтобы ничего не перепутать, вот тебе мой совет: включи свое ассоциативное мышление. Человечество большое, соответственно и шаг большой, ты по сравнению с ним маленький, и шаг поэтому тоже маленький. Как видишь прием очень простой.
– Да не беспокойтесь вы так, я все скажу как надо.
Митчелл не успокаивался. Пожалуй, наоборот, занервничал еще больше.
– И вот еще что, – продолжил он самым серьезным тоном. – Не дай тебе бог оговориться и ляпнуть что-нибудь вроде «маленький шаг для меня». Представляешь, что может получиться. Будто то, что для человечества большой шаг – для тебя так, пару раз плюнуть. Это уже, как понимаешь, мания величия, причем клиническая.
– Слушайте, да кто вообще придумал эту фразу? – не выдержал, наконец, Армстронг. – Да и вообще, не надо меня так накручивать перед полетом. Я же уже сказал, что мне все ясно и я скажу все как надо. Можете на меня положиться.
– Ну и отлично, – неожиданно успокоился Митчелл. Свое поручение он выполнил. – Уверен, что ты нас не подведешь. Ты сильный парень. Именно поэтому выбор пал на тебя. Подумать только, ты будешь первым человеком на Луне.
Митчеллу захотелось сказать что-то такое, что запомнилось бы Нейлу, как-то подбодрить его перед предстоящим полетом. Он по-отечески взглянул на него и произнес напутственно:
– Я верю в тебя, сынок.
Однако самым худшим предсказаниям, о которых накануне рассуждал Макдауэлл, суждено было сбыться.
Митчелл в тот день задержался до позднего вечера. Почти все в эти дни работали на износ. Отсчет времени перед стартом шел, можно сказать, уже на минуты.
Он сидел у себя в кабинете, готовил необходимые материалы о первой лунной экспедиции для предоставления прессе, когда в коридоре вдруг раздался шум, началась суета, топот десятков ног, послышались возбужденные голоса.
Митчелл понял все сразу.
В кабинет тихо вошел Макдауэлл. Новость настигла его в коридоре, до своего кабинета он просто не дошел. Вид его был убитым. Никаких сомнений больше не оставалось. Едва переставляя ноги, прошел он через всю комнату и тяжело плюхнулся, вернее даже упал в кресло. Закрыл глаза, отдышался.
– Кеннеди оставил нам лунную программу, – тихо произнес он, – а мы ее… Проклятые русские!
Макдауэлл взорвался. Все напряжение последних дней, накопившееся в нем, выплеснулось наружу. Лихорадочный темп работ, бессонные ночи, дурные предчувствия сожгли ему, наверное, немало нервных клеток.
– Да если бы мне попался сейчас хоть один русский, – тряс он сжатыми кулаками, – своими бы руками его, своими руками…
– Значит, это был все-таки пилотируемый корабль? – начал осторожно Митчелл.
– Они высадились на Луне! Высадились первыми! Ты понимаешь, Митчелл? Русские снова опередили нас!
На Макдауэлла тяжело было смотреть.
– Только что было сообщение по радио. «Советские космонавты, успешно достигнув окололунной орбиты, – как-то беспорядочно размахивая руками, цитировал он сообщение ТАСС, – совершили посадку на поверхность Луны…»
– Кто? – не дал договорить ему Митчелл.
– Да какая нам теперь разница?! – огрызнулся Макдауэлл.
– Да, да, я понимаю, – поспешил согласиться с ним Митчелл. Лишний раз волновать шефа, готового снова взорваться, ему не хотелось. Всю нужную информацию он может получить и чуть позже.
Макдауэлл полулежал в кресле, тяжело дышал, пот струился по его лицу. Постепенно он вроде бы начал успокаиваться и приходить в себя. Как говорится, историю уже не перепишешь. Митчелл тихо прохаживался по кабинету. Оставить шефа одного казалось ему невежливым. Нечаянно его взгляд упал на стол с материалами о первой лунной, с которыми он работал весь вечер. Среди них мирно лежали листки с уже не нужными набросками текста торжественного сообщения об успешной посадке американских астронавтов на поверхность Луны.
Неожиданно Митчелл вспомнил то, что волновало его больше всего.
– Макдауэлл, – обратился он к шефу, – скажите мне только одно. Что сказал этот русский, высадившись на Луну? Какими были его первые слова?
Макдауэлл первый раз в этот вечер улыбнулся.
Митчелл нетерпеливо ждал.
– Ну? Что же он сказал?
Печальная улыбка не сходила с лица Макдауэлла.
– Он сказал «приехали»...