- Папа!! Папа!! Помоги!!
Девочка бежала по ламинаду босиком, топот её маленьких ножек отдавался звучным эхом по полупустому дому, заглушая ночную грозу за окном вместе с дождём и, возможно, градом, что бил, не уставая по жестяному навесу над балконом. Вот сейчас она подбежала к лестнице, и её маленькие ножки застучали по ковру, что Билли выстелил совсем недавно. И главное, как быстро они застучали! Но вот она поднялась и теперь бежит дальше. Джессика Мэггот всегда славилась своей скоростью, даже в семь лет. Ещё чуть-чуть и...
- Папа!!! Мне кошмар приснился!!! – Лицо Джессики было в слезах, глаза красные, а весь её вид говорил о том, что она сильно напугана. – Папа... Он был точно такой же, как и раньше! И тот же зверь мне снился! А я опять тебя звала, но ты не приходил! Папа, я боюсь...
Теперь Джесс дрожала. Нет, не от холода – камин всё ещё потрескивал, а отопление недавно включили. Она дрожала мелкой, неприятной дрожью страха, который проступал на её коже мелкими пупырышками, которые в простонародье назвали «мурашками».
- Джесс... Ты знаешь, который час? – Билл сам только что взглянул на часы. – Четыре утра. Мне завтра на работу в восемь. Тебе в школу. Может, всё-таки ты не будешь такими криками поднимать меня, а заодно и соседей, которые гудели до двух?
- Папа, но мне страшно! – теперь слёзы снова застилали её глаза – Папа... пожалуйста...
- Ложись ко мне, милая. И никаких кошмаров не будет.
Джессика, немного успокоившись, залезла к папе под одеяло и довольно скоро уснула. А Билл как лежал, слегка приобняв её, так и продолжил лежать в полной задумчивости. «Пятая неделя её страшных снов. Не было ещё ни одной ночи за эти пять недель, чтобы её не приснился хотя бы лёгкий кошмар. Но в последнюю неделю ей стал сниться какой-то зверь, что раздирает всё вокруг себя в клочья. И что делать? Доктора отказываются чем-либо помогать, мотивируя это тем, что с таким расстройством они сталкиваются впервые... Бедняжка Джесс... Так немного прошло со дня смерти её мамы... Слишком тяжело для ребёнка» Билл поцеловал дочь в лобик, сам встал и пошёл на кухню, совершенно лишившись сна. Открыл холодильник, достал пиво и стал смотреть на дождь за стеклом. Всплывали ощущения, что это сродни Библейскому потопу, когда весь мир постепенно перерождался... Хотя как постепенно: сорок дней и всё залило – постепенно не скажешь. И сейчас дождь словно намекал на то, что скоро начнётся новая, гораздо более красочная и сказочная жизнь, чем была раньше. По крайней мере не такая старая и прогнившая.
Через несколько часов затрещал будильник. Затрещал противно и уныло. Джессика встала, выключила его и, протирая ещё сонные глаза, направилась в ванную.
- Джесс! С добрым утром! Как спалось?
- Привет, пап! Сегодня уже лучше. – Зевнув, она включила воду и стала смотреть на свою зубную щётку – По крайней мере, сон не был кошмарным, хотя весь напряжённый.
- Это радует. Очень радует...
Джессика приступила к утреннему умыванию, а Билл стал варить кофе. Этот процесс почему-то стал весьма захватывающим и завлекательным для тридцатилетнего бухгалтера, работающего в перспективной фирме. В последнее время в особенности. Хотя он ещё и не оправился от катастрофы, когда они возвращались из загородного дома. Почему-то именно когда Билл варил кофе, он вспоминал Мэри. Её голос, глаза, улыбку...
пять недель назад
- Мама, а во сколько мы поедем обратно?
- Это надо спрашивать у отца, дорогая.
- Паааап?
Билл улыбнулся.
- Скоро, милая, скоро.
Мистер Мэггот уже закрывал сумки. Лето прошло на удивление спокойно: никаких непредвиденных вызовов на работу, никаких катаклизмов в виде дождей, гроз или ураганов, никаких проблем с полицией в три ночи, как это было в прошлом году. Никаких проблем со здоровьем. Хотя перед отъездом всё же пошёл ливень, да такой, что пришлось даже позже выезжать, потому что всё залило, а дороги перекрыли именно из-за этого небольшого потопа. Но как бы то ни было, счастливая семья Мэгготов выехала в девять часов по направлению к городу по основному шоссе, где уже успели рассосаться заторы, возникшие из-за дождя. Уже стемнело, поэтому пришлось включить фары, чтобы хоть что-то видеть на дороге. Билли левша, а потому правый руль ему был как раз кстати. Он всегда уверенно вёл свой автомобиль, не раз вытаскивая его из почти что безнадёжных положений.
Джессика играла на заднем сиденье и что-то тихонечко напевала. Билли заслушался и улыбнулся. Быть может тому, что возможно в будущем этот талант Джесси можно будет развивать, и со временем она станет известной, а может быть и тому, что скоро приедет домой и примет горячую ванну. А потом выпьет чашечку обжигающего кофе и, расслабившись, сядет перед телевизором и обнимет Мэри. А та, нежно прильнув к нему, прошепчет, что любит его и уснёт у него на плече.
Но всё решилось буквально в считанные минуты. Неожиданно снова начался сильный дождь. Билл сбавил скорость, но внезапно у него лопнули оба правых колеса, и машину бросило влево. В тот самый момент, когда по встречной ехал грузовик. Удар был сокрушительным. Джессике чудом удалось избежать травм – она сидела справа, а вот Мэри... Множественные переломы, несколько внутренних кровотечений и пробитые лёгкие и сердце. Она не успела доехать даже до больницы, хотя «скорая» приехала довольно быстро. Джессика не молчала, но ни с кем и не говорила. Она продолжала напевать ту песню, которую напевала до столкновения. Билли стоял и курил. Впервые за несколько лет он снова закурил – сигареты нашлись у водителя грузовика. Нет, Билл ни в чём его не винил. Да и колёса он проверял постоянно перед каждой поездкой – не перекачаны, не недокачаны. Он осмотрел саму дорогу и нашёл несколько шипов, что любят разбрасывать хулиганы, чтобы велосипедистам не было спокойной езды. Но шипы на этот раз угодили в его колёса, где он и нашёл оставшиеся. Билл был очень рассудительным человеком. И весьма хладнокровным. И в этот вечер он не сразу поддался панике. Лишь только когда Джессика уснула, а домой позвонили и сообщили о том, что его жена, миссис Мария Мэггот, умерла сегодня ночью в десять ноль три, не приходя в сознание, он опустился на пол, закрыл лицо руками и тихо заплакал.
сейчас
- Папа, ты плачешь?
Билл не заметил, как капли медленно стекают по его щекам и падают на раскалённую поверхность кухонной плиты. Кофе почти сбежал, и Билли быстро его снял с огня. Затем выключил плиту, вытер слёзы и, улыбаясь, повернулся к дочке.
- Нет, Джесси, всё хорошо.
- Я тоже часто плачу ночью – Джессика продолжала, словно не обратив внимания на маленькую ложь. – Особенно когда мама снова снится. Она в последнее время всё чаще приходит ко мне. Папа, это что-нибудь значит?
- Не знаю, милая, не знаю...
Билл подсознательно напрягся, когда его дочь сказала об этом. «Чаще? Всё чаще? Нет, Билл, это предрассудки, глупые предрассудки и гороскопы». Но он всё же прочитал колонку с гороскопами на эту неделю и, не обнаружив ничего страшного в них, с наслаждением запустил свои зубы в ароматный тост с джемом и запил этот кусок кофе.
Проводив Джессику к школе, он сел в автобус и отправился к себе на работу. Снова рутина, снова «добрая тётя босс» будет надоедать с постоянно скапливающимися финансовыми отчётами. Снова эти странные взгляды за спиной, постоянные перешёптывания и невыносимо жалостливые взгляды Кэтрин и Джорджа. Но Билл и это сносил весьма спокойно и холодно. Но сегодняшний рабочий день начался для него весьма странно. В автобусе на него очень долго смотрел один старик. На вид тому было лет семьдесят-семьдесят пять, всё лицо было сплошь покрыто морщинами, но это не мешало весьма живым, глубоким и невыносимо тяжёлым глазам буравить Билла. В конце концов, этот старик поднялся, подошёл к выходу, но передал бухгалтеру записку. Билл несколько удивился и прочитал её:
«Следите за сном вашей дочери. В любом случае, позвоните мне.»
И был дан телефон. Старика звали мистер Робертсон. Эта записка с другой стороны оказалась его визиткой, правда, несколько устаревшей. Потому что фирма, где он работал, была закрыта уже семь лет назад из-за финансового краха, который Билл сам предсказывал. Билл задумался и вспомнил, что это тоже бухгалтер, и его полное имя – Генри Робертсон, он тоже предсказывал крах этой фирмы, правда, за три года до этого самого краха. Но тогда «Cassano’s Jewels» было просто на пике популярности и ловило высочайшие доходы. Билл смог понять, к чему шла фирма, только за полгода до развала. И был одним из первых, кто предсказал скорое падение их акций на рынке ценных бумаг. Но Робертсон очень давно был в этом уверен и заблаговременно слил все свои акции (пусть их было немного) и вложился в другое предприятие, и теперь, как говорится, снимает сливки. А «Cassano’s Jewels» разрушилось так же стремительно, как и раненый «Титаник» и пошёл ко дну мира бизнеса. Но поговаривали, что Робертсон занялся мистикой и вложил все свои доходы в какие-то странные кампании и «ловит от этого невероятный кайф». Как бы то ни было, Робертсон теперь пользовался сомнительной репутацией. И Биллу совсем не хотелось к нему идти. Но откуда он знал про его дочь? Но тут автобус остановился, и Билл нехотя оторвался от размышлений, готовясь к очередному скандалу на работе.
* * *
День прошёл просто замечательно, несмотря на плохие предчувствия: начальница не просто не трогала Билли, а даже меньше его нагружала работой. Джордж и Кэтрин вообще не разговаривали друг с другом, а остальные не обращали на бухгалтера внимания. В принципе, всё приходило в норму. Билла даже раньше отпустили домой. И он намеревался это время провести с дочкой, чтобы подарить ей хоть какие-то радостные моменты. Поэтому он гораздо раньше забрал её из школы и повёл в небольшой ресторанчик. Вечер выдался солнечный, столик они выбрали на улице и не прогадали – открывался чудесный вид на фонтаны. После «чудного мороженого», как его назвала Джесси, они пошли к этим самым фонтанам, где полностью насладились тишиной – мало кто забредал в это место. Хотя все отмечали его красоту и торжественность.
- Папа, а кто вон тот человек, что уже два часа на нас смотрит?
Билли повернул голову в направлении, куда указывала его дочь, и нисколько не удивился, увидев там мистера Робертсона, пристально следившего за ними.
- Сколько он за нами следил? Два часа?
- Где-то около того, папа. Когда мы только начали есть, я его заметила. Он ещё тогда за нами смотрел.
Генри, наконец увидев, что его заметили, незамедлительно поднялся и подошёл к отцу с дочкой.
- Здравствуйте, мистер Мэггот.
- Добрый вечер, мистер Робертсон.
- Вы подумали над моим предложением?
- Я решил, что вы немного перебрали, поэтому не хочу вам звонить.
- Я не пьян, Билл. Я не наркоман и не курю всякую дрянь. Но твоей девочке нужна срочная помощь. Не медицинская, эти шарлатаны ничем помочь не могут.
- А вы сможете? – скептически предположил Билл.
- Не я, другой человек. Я не помогаю, я лишь направляю на путь. Уже вам решать, следовать ему или нет. – Робертсон усмехнулся и надвинул шляпу на глаза ещё больше.
- А что вы видите, Робертсон?
- Я? – старик наклонился над Джессикой. – Я вижу прелестную малышку, которой снятся плохие и страшные сны. И что каждую ночь она прибегает к отцу за помощью, но никак не может её получить. – Последние слова он произнёс, уже поднявшись и глядя в глаза Мэгготу.
Билл застыл, а Джесси спряталась за его спиной.
- Откуда ты знаешь?!
- Я много чего знаю, чего не знаешь ты, Билл. Поговорим позже, вижу, желание у тебя появилось.
- Стой! – Билл гневно одёрнул старика.
- Извини, но мне пора. – И Робертсон ловко вырвался из рук Мэггота и спокойно ушёл по направлению к автобусной остановке. Джесси, нервно дрожа, прижалась к отцу, а Мэггот проводил полным ненависти взглядом уходящего старика.
Через десять минут, немного успокоившись, они ушли вслед за ним.
- Папа, папа... – Джесси дёргала за рукав отца. – А правда, что мы долго проживём вместе?
- Конечно, дочка. – Билл улыбнулся и погладил по голове Джесс. – Очень долго. Обещаю.
Они дошли до угла, но тут их внимание привлёк мистер Робертсон, который шёл перед ними метрах в ста.
- Ой, пап, смотри, тот старикаш... – Джесси осеклась на полуслове, увидев, как Генри подбросило в воздух от удара автомобиля. Он упал невдалеке от капота и остался недвижим. Билл тут же подбежал к нему, Джесс старалась не отставать.
- Генри! Генри, твою мать, очнись! – Билл положил его голову к себе на колени и стал трясти. – Очнись, открой глаза!
- Всё хорошо, Билл. Я знал, что так произойдёт. Ищи мисс Гамблтон. Она и только она сможет помочь твоей дочери. Я сделал всё, что мог.
Это были последние слова Генри Робертсона. Билл молчал, а Джесси напевала ту же самую песенку, что пела после автокатастрофы: «Мы будем жить, мы будем жить, мы будем просто тихо жить. Любить цвет дня и ночи тьму, любить тебя, меня саму. И никому... и никому...»
четыре недели назад
- Папа... Можно?
Билл спал и не слышал заданного шёпотом вопроса Джесси.
- Папочка, можно я войду? – более настойчиво повторила Джессика.
- Да, да, конечно, детка...
- Пап... Мне кошмар приснился.
- Какой, зайка? – Билл сонно приподнялся и пустил под одеяло дочь.
- Мне приснилось, что ты стоишь перед зверем, каким-то странным зверем, он весь серый, а с самого него сыпался пепел, сам он напоминал то ли рысь, то ли лису. И ты стоишь напротив, а я связана. И этот зверь прыгнул на тебя, но ты отбился, хотя изо рта у тебя пошла кровь. А потом этот зверь сказал что-то вроде такого: «Хорошо. Значит, я наемся вдоволь!» - и разорвал мне шею. Я услышала твой крик и проснулась от ужаса.
- Это всего лишь кошмар, Джесс. Не бери в голову. Он приснился и всё. А теперь спи. Мне завтра рано на работу.
- Хорошо, папа.
сейчас
- Джесс, как ты себя чувствуешь?
- Я боюсь засыпать... – Джессика забралась поглубже под одеяло и немного вздрогнула.
- А если сны прекратились? Если кошмаров больше не будет?
- Папа... Мне всё равно страшно. Побудь со мной, пока я не засну.
- Ладно, солнышко. Спи, моя хорошая, спи...
Джессика очень быстро провалилась в сон, а Билли сидел и размышлял над словами старика. «Мисс Гамблтон. Кто она такая? Зачем Генри меня к ней послал? Она так сладко спит... А мне сейчас совсем не хочется будоражить её воображение воспоминаниями. Бедная Джессика...» Джессика, надо сказать, пока что не проявляла признаков кошмаров. Билл улыбнулся и поднялся с кровати. Дошёл до двери и оглянулся. «Может и правда сегодня кошмары обойдут её?» Он тихо закрыл дверь и сделал пару шагов от двери, как вдруг...
- Аааааааааааааааааа!!! Папа!!! Спаси!!! Нет, нет, не трогай меня, я всего лишь маленькая... Мне больно!!! Нет, не тронь!!! Уйди!!! И ты... нет, это не ты... Ты не мой... не мой папа!!! Не трогай меня, мне больно... Папа... Где ты?!
Он мгновенно распахнул дверь и подбежал к плачущей Джессике. А та всё ещё спала. Она билась, кусалась, верещала, кричала и спала. Глаза у неё были плотно закрыты, а из-под них текли слёзы.
- Джесс! Джесс! Очнись, Джессика!
Но его дочь продолжала спать. Хотя сон заметно успокоился. Билл нервно сглотнул и поднял Джесси на руки. Затем отнёс на свою кровать и лёг рядом. Чуть позже заснул и он сам, всё время глядя на свою уже спокойную дочь.
Утром Джесс подняла Мэггота с кровати сама с радостными криками:
- Папка!!! Мне не снились кошмары!!! Сны исчезли!!! Ура!!!
Билл мрачно улыбнулся и покачал головой, но расстраивать Джесс не стал.
- Я рад, Джесси.
Через некоторое время они уже завтракали. У Билла в руках был телефонный справочник.
«Гамблтон, Гамблтон, Гамблтон... Ага, вот оно! Мисси Гамблтон, телефон …» - Билли извлёк нужный телефон и судорожно стал набирать цифры на домашнем телефоне.
- Алло.
- Алло, мисс Гамблтон?
- Нет, а кто её спрашивает?
- Это Билл Мэггот, меня Ген...
- Мэггот? Бог мой, что ж вы сразу не сказали? У вас ещё дочка Джессика, да?
- Д-да...
- Мисс Гамблтон ждёт вас сегодня весь день. Приезжайте в любое время.
На том конце повесили трубку. На лице Билли отразилась надежда.
- Джесси, мы едем в гости. Одевайся.
- А к кому? К тёте Джанет?
- Нет, мы едем к мисс Гамблтон.
- Это та, о которой сказал мистер Робертсон?
- Именно она. Я уверен, она сможет всё прояснить.
Через пятнадцать минут они уже были готовы и вышли из дома.
- Пап... У меня нехорошее предчувствие... А вдруг случится что-то такое, что мы потеряем друг друга?
- Обещаю тебе, такого не случится. А ты знаешь, что обещания я выполняю. А если и случится, то... То я обязательно тебя стану искать и разыщу.
- Спасибо, папа. – Джесси прижалась щекой к его ладони, и они уже гораздо более уверенно вошли в автобус и поехали на другой край города, где их ждала мисс Гамблтон.
неделю назад
- Пап, а мне теперь странный сон приснился.
- Какой, Джесси?
- Мы ехали в автобусе. – Джесс немного замялась, потом лицо её прояснилось, и она продолжила рассказывать. – Мы зачем-то ехали в Крик-таун, там вроде бы жила какая-то чёрная женщина. Старая-престарая. И она улыбалась. А потом коснулась моего лба пальцем, а потом твоего и что-то случилось. Что-то страшное, это я почувствовала во сне. А потом она вроде бы умерла, но я не помню, потому что я проснулась.
- Это всего лишь сон, Джесси. Не бери в голову.
- Но ты же просил меня рассказывать тебе все мои сны, так?
- Просил, но только затем, чтобы найти в них что-то, что могло бы стать зацепкой к тому, что тебе они постоянно снятся.
- Я понимаю, пап. Просто... Это действительно странный сон.
- Согласен. Но не кошмар же? Может они и прекратятся?
- Не знаю. Посмотрим. Всё ведь впереди, так?
- Да, Джесси.
Но кошмары не прекратились. Ни на следующий день, ни позже.
сейчас
Автобус подъехал к конечной остановке. Дальше пришлось идти пешком. Крик-таун вроде бы не такой уж и большой, но когда идёшь по сплошному парку, всё впечатления тают от сплошной зелени. Правда на улице была тёплая осень, поэтому деревья яростно швыряли свою жёлтую окраску под ноги прохожим, постепенно оголяясь на виду у серого, дождевого, даже, наверное, грозового неба. Людей, кстати, почти не было, чему Билл почему-то был рад. Он без труда заметил домик, стоящий на самом отшибе, и направился прямиком к нему.
- Папа, мне ещё страшнее. Я не верю этому домику.
От удивления Билли даже остановился.
- Как это – не веришь?
- Он ненастоящий. И стёкла тоже ненастоящие. Всё в нём неправильное. Не такое. И стоит он как-то криво. И я его видела раньше.
- Когда?!
- Во сне. Там живёт чёрная женщина. Старая-престарая.
Билл вздрогнул. Мисс Гамблтон.
- Но ведь мы именно к ней и идём в гости.
- Нет, папа! Не пойдём! Прошу тебя, повернёмся и уйдём! У меня очень нехорошее предчувствие! – Джесси даже заплакала и попыталась вырваться из рук Мэггота, но тот крепко её держал.
- Почему ты боишься?
- Он с нами сделает что-то плохое, я не знаю, что, но это будет плохо, очень плохо, не пойдём, папочка, пожалуйста!
- Джесси, как только ты заснула вчера, тебе приснился кошмар, может, ты и не помнишь, но я чётко видел, как ты билась в ужасе и рыдала, извивалась и дрожала, когда глаза твои были закрыты. Я не могу это оставить без участия. Врачи и правда тебе ничем не помогли. Может быть, она и правда поможет?
- Нет! Она сделает что-то ужасное!
- Но что я могу тебе сделать, солнышко?
Мисс Гамблтон и впрямь была очень пожилой, но весьма доброй и абсолютно настоящей женщиной на закате, наверное, своих семидесяти лет. На ней было ярко-голубое платье и тёмные тапочки, на голове – повязка такого же небесно-голубого цвета. Сама же старая мисс излучала доверие и доброту, каких мало можно представить. Билл, улыбаясь, представился.
- Знаю я, кто ты такой. И дочку твою тоже знаю. Проходите, времени у нас очень мало. Джесси, не надо сопротивляться. Я тебе помогу.
Джесси ничего не ответила, лишь спряталась за спину Мэггота.
Они вошли в дом, где старая мисс усадила их в два широких кресла, стоящих рядом друг с другом, а сама села напротив.
- Нам нельзя терять ни секунды. Девочке грозит серьёзная беда. И если мы не успеем, то случится непоправимое. Внутри неё живёт зверь, который поселился там после гибели её матери, Марии Мэггот. И теперь она каждую ночь зовёт самого близкого ей человека, что бы он помог ей справиться с этим зверем. И это вы, мистер Мэггот. Именно вы способны её защитить и спасти. Вы сильно её любите? Глупый вопрос – конечно сильно. Тогда приступим. Джесси, ты можешь здесь уснуть?
- Я? Тут? Я... не знаю... Можно попробовать. – Джесси всё ещё не доверяла мисс Гамблтон.
- Я могу тебе помочь. У меня есть один очень вкусный чай, который быстро тебя вгонит в сон. Хочешь, заварю?
Джесс впервые улыбнулась.
- Я люблю чай. Давайте.
- Тогда и вам тоже его я заварю, Билл. Вы тоже должны уснуть.
- Хорошо.
Через пятнадцать минут чай был выпит, а Джесс, даже не допив до конца чай, тихо посапывала в кресле.
- Отлично. Теперь ваша очередь, мистер Мэггот.
- Я... – зевок – плохо засыпаю... – Билл закрыл глаза и тоже быстро уснул.
- Теперь начнём.
Мисс Гамблтон прикоснулась пальцами к их лбам...
сны...
Билл шёл в каком-то странном городе. Пустые улицы, пустые окна, пустое всё... Но автомобили гудели и яростно тряслись. Биллу даже пришлось зажать уши руками, чтобы избавиться от этого шума. Шум стих. Он разжал руки и стал оглядываться. И увидел Джессику.
- Джесс! Я здесь! Иди сюда!
Но Джесси наклонила голову и посмотрела на Билли исподлобья.
- Ты не мой папа.
Билл даже опешил.
- Как это так? Я Билл Мэггот, я твой папа.
- Ты... не... мой... ПАПА!!!
Последнее слово она прокричала настолько громко, что все стёкла поразбивались, а в голове у Мэггота словно загудел колокол. Он закрыл глаза, зажал уши и...
Обнаружил себя пилящим какую-то доску. Да и одежда была старая. Билл отложил пилу и осмотрелся. Невдалеке от него играла Джессика. Она заметила его взгляд и улыбнулась. «Узнала всё-таки» - подумал Билл и подошёл к девочке. Но та, слегка вздрогнув, сделала шаг назад.
- Не подходите ко мне, а то я папе пожалуюсь.
- Джесси, я же и есть твой папа. Ты что, не узнаёшь меня?
Снова взгляд исподлобья.
- Вы не мой папа... – шёпотом произнесла девочка.
- Почему ты так считаешь?
Из-за спины Джессики вышел тот зверь, о котором ему рассказывала Джесс, когда сообщала об одном из своих снов. Он был в точности таким же, каким его Биллу описала дочка. И пепел с него тоже опадал. Зверь хрипящим голосом произнёс:
- Опоздал ты, Мэггот.
И голос показался ему до странности знакомым.
- Кто ты?
- Не узнаёшь?
- Ты не мой папа... – более громко произнесла Джессика.
- Нет, не узнаю.
- Я – Генри Робертсон. – гораздо более человечно произнёс зверь. И голосом Генри.
- Не может быть...
- ТЫ НЕ МОЙ ПАПА!!!
Дикая боль пронзила всё тело Билла. Особенно досталось глазам: было ощущение, что они кипят, перекипают и лопаются, вытекают из орбит, а потом снова появляются и растут... И так по кругу... Билл в изнеможении закричал и...
Нашёл себя, стоящим на полу дома мисс Гамблтон. Напротив него стоял этот самый зверь-Генри и ухмылялся. Справа стояла привязанная Джесси и плакала, крича: «Папа, уходи, папа не дерись с ним, папочка, он злой, он сильнее тебя, уходи!!!»
- Я помогу тебе, детка, папа скоро тебя развяжет!
- Ну да, конечно, развяжет... Ты ничтожество здесь, Мэггот. Ты здесь – ноль. Доказать? Не отвечай. Это риторический вопрос.
И после этих слов зверь накинулся на Билла и разорвал его руку. Затем он лапами разодрал ему грудь и отскочил.
- Фу. Нет в тебе такого отчаяния, какое было в ней пять недель назад. Вот тогда я хорошо подкрепился, но недостаточно. Спасибо, Мисси! Ты ведь тогда постаралась, не так ли?
Билл вздрогнул. Неужели мисс Гамблтон?..
- Не болтай лишнего, а кончай скорее. После завершения ничего уже нам не будет важно, Генри.
- Хорошо. Значит, я наемся вдоволь!
И Генри мощными клыками разорвал девочке горло. Билл пал на колени и зарыдал... А через секунду погрузился во тьму, где постоянно звучал голос Джессики: «Папа... папа... что же ты сделал, папа...» Билл закричал в последний раз и...
Проснулся. На часах уже было 11:04. Выходной. «Можно ещё немного поваляться в кровати...» Но желудок настойчиво потребовал опустошения, и Билл быстро побежал в уборную. Через пять минут он вышел оттуда гораздо более свежий и бодрый, затем направился на кухню, сварил себе кофе и. встав у окна, стал его пить, глядя во двор. Но было смутное ощущение, будто чего-то не хватает... Чего-то близкого, дорогого и самого любимого, но вот только чего? Или кого-то... Билл списал это на тоску по Мэри – пять недель всё же малый срок, чтобы её забыть. Он допил свой кофе и направился к шкафу, как вдруг его взгляд упал на комнату с надписью «Детская». «У меня же никогда не было детей?» Билл протёр глаза, и табличка исчезла. Он открыл дверь и вошёл в полностью пустую комнату. Голые стены, пол и потолок. («Джессика...») Билли вздрогнул, однако вышел и закрыл дверь. Затем снова вгляделся на улицу. Выглянуло солнце. «Потоп окончился. Да здравствует новый, дивный мир...»