Рынок варевом кипит , до небес паруя.
-Взвесьте белого гуся, - тетушка шикует.
-Ай! Красавица, купи звонкие сережки!
Бьют мониста на груди у хмельной ворожки.
-Мама, бублика хочу, - требует бутуз.
Горы ягодных конфет на лотках цветут.
-Коля, я видала, слышь, доллар-то дешевше.
-Близ лица-то не маши, не мани ты шершня!
Топот, визги, колготня, солнце уже встало.
Шелк купается в огнях, рядом мокнет сало.
Бабка, шаркая, спешит приглянуть добро
Хвост мышиный, усмотрев, кинуть за ведро.
Миг! Рука ее осталась плетью на дороге
Взвизг крутого колеса – чертово отродье!!
Льет кровинушка в бювет, кости- острие.
Бабка грудию хрипит, не поднять ее.
Скорая за сорок верст, толпище народу.
-Дай мобилку, позвоню, да тащи ей воду!
-Белая уже как мел, надо б косточки связать.
-Слушай, ситец мой не трожь, дуй бинты искать!
-Ой! Плоха она совсем, струйкой пот холодный…
-Сукин сын- шофер сбежал, подлый хрен залетный!
Слышен, наконец-то рев красного креста.
От решетчатых ворот до перил моста.
Крики, ругань, злобный свист, разворот машин.
Груши падают в ботву, рвется тюк лапши.
- Что ж бабке не сиделось дома на печи?
-Рынок кверху дном стоит, чтоб ее лечить!
На носилках проплывает желтенький платок
Челюсть схвачена концами, кровь по локоток.
- Видно, бабка не жиличка, Господи прости..
-Ты покуда-то не каркай, за товаром бди!
Стихло , смолкло, утряслось, солнце тут и там.
Бабкин пес дозором ходит к скромненьким вещам.
Смелый, маленький еврейчик, глазом не скосив,
Узелки несчастной сносит на сиденье в джип.
Уж охрипла та собака за машиной вслед.
И рванула со всей мочи ей на перерез
Потянулись вереницей из-под колеса
Зубы, кости, лапы, стоны бабкиного пса.
Две души роднее нету - рядом вознеслись.
Та - со штопаной рукою, эта- мордой в слизь.
Пес сильнее прыгнул всей рыночной оравы
Сердцем человечьим он наделен по праву.
октябрь 2009 года