Где-то далеко отсюда, в мире волшебном, в мире простом, где нет необходимости удивляться тому, что по облакам можно ходить, удивляться, что под водой иногда не бывает дна, а солнце встает и ложится где заблагорассудится и время от времени даже берет выходной. Где-то там есть воздушный замок. Небесное творение, населённое народом Венеры - людьми, которыми движет сердце, открытое и бескорыстное, решительное и вдохновенное. Сердце в своих решениях руководствующееся чувствами, а не расчётом и логикой. Люди этого народа превыше всего в своей жизни и жизни вообще ценят любовь, любовь во всеобъемлющем её понимании. Она окрыляет, делает их сильней, и порой кажется, что само земное притяжение больше не властно над ними, и, если бы они попытались, то могли бы взлететь.
Этот замок парит над живописной россыпью холмов, сплошь обросших густым лесным покровом, словно мохнатая кошка шёрсткой. Стены замка, водружённые на обманчиво мягких на вид, но удивительно прочных на деле, кучевых облаках, целиком высечены из хрусталя. Эта, сооружённая без каких-либо видимых креплений, громадина походит на огромную обработанную алмазную гору, с вырубленными внутри помещениями. Удивительно красивое место! Но за всё приходится платить, и с давних пор народ Венеры несёт свою службу.
Каждый год во время земного праздника, предвещавшего собой весну, на сорок пятый день, случайно выбранные дюжина мужчин и столько же женщин Венеры отправляются на Землю, неся с собой любовь, что бы далёкие от неба создания не забывали о ней, находили её или обретали вновь. И вот такой день снова настал.
В глубине сада окружавшего замок расположились продолговатые облачные бугорки, предназначенные для сидения. Сам же сад большей частью состоял из цветущих кустов, плоды которых всё ещё скрывались в крупных жёлтых бутонах. И в этом волнующем окружении несколько влюблённых пар, сидя на причудливых скамьях, проводили вместе последний день перед длительным расставанием.
Дождевая лужица, словно в чане собравшаяся в углублении облака, плескалась на ветру и шла рябью, играя золотом в послеполуденных лучах знойного солнца и ослепляя сидящие парочки бликами, ярко вспыхивавшими на взволнованной поверхности (настолько ярко, что их можно было принять за звёзды, но уже через мгновение их свет угасал и возникал где-то рядом). Лужица искрилась божественным, звёздным, золотым светом, и вокруг неё роем кружили крохотные бабочки с изумрудно-лиловыми или светло-пурпурными крыльями. Айра раскрыла глаза после долгого поцелуя, печально поджав губы, посмотрела на спутника и встретила выразительный тёплый взгляд, своим немым сиянием прощавшийся с нею.
-Я буду ждать тебя, - тихо и бесконечно нежно прошептала она.
Прислонив ладони к его щекам и обдав их при этом приятной прохладой, она наклонила его голову к себе, и запечатлела на лбу напутсвенный поцелуй; после чего с силой, почти отчаянно, прижала её к груди.
Обняв её, Нэй смотрел, как бабочки-малютки в понятном лишь им танце кружат над сверкающей водой. Лишь бы этот миг никогда не кончался! А следующий не наступал! Как бы хотелось растянуть мгновение в вечность... И быть может обманщица-память именно так и поступит.
Он почувствовал, как что-то маленькое коснулось его волос и утонуло в них. В этот момент раздался низкий звенящий рокот, заставивший всё внутри содрогнуться, а лужицу возбуждённо задрожать. Это прозвучал голос венерианского рога. Девушка невольно всхлипнула; прижавшись к ней, Нэй чувствовал как редко и тяжело она дышит; послышался ещё один сдавленый всхлип, Айра вырвалась из его объятий и сбитым от волнения бегом понеслась по облачной алее к дворцу.
На закате, когда рубиново-жёлтый диск солнца коснулся плывущих рядом облаков и окрасил их в розовато-алые оттенки, две дюжины слуг Венеры взобрались на пегасов и, провожаемые огромной толпой, стали один за другим слетать с облака. Нэй прогарцевал на большом белом жеребце с пятиметровыми крыльями, взглядом выискивая свою возлюбленную. Но среди множества лиц и однообразно-белых одеяний так и не смог её отыскать. Оставшись последним из посланников, он бросил отчаянный взгляд на толпу и, развернув поводьями крылатого коня, бросился с обрыва.
Постепенно венерианцы разошлись, и на облачном фоне небесного берега осталась стоять лишь одинокая фигурка провожающей девушки.