Буква Ж - http://www.proza.ru/2009/12/06/374
«Зависть - это настроения, связанные с желанием перераспределить некий ресурс в свою пользу. То есть зависть - это форма проявления агрессии, но часто в мягких формах, так как большей частью подобного рода настроения не переходят в реальное поведение. Морально-идеологическим обоснованием зависти может быть как самовлюблённость («представление индивида о собственной исключительности и достойности большего»), так и мнение о несправедливом характере распределения ресурсов в прошлом и/или в настоящем».
Ильясов Ф.Н.
***
Второклассник Серёжка, мой младший братец, притихнув на диване и низко склонившись, что-то там химичил. Интересно-интересно… Опять, поди, у меня чего-нибудь стащил… Я хотел было по обыкновению заехать ему своим тощим портфелем по вихрастому затылку, но передумал. Подкравшись на цыпочках, я навис над его отнюдь не худеньким, ритмично вздрагивающим плечом и медово пропел:
- А что это тут у нас, а?
Братец подскочил от неожиданности и резко обернулся, вперившись в меня своими чёрными глазищами. Вот это да! Я не верил своим глазам – перед мальчиком-паинькой Серёженькой лежал открытый школьный дневник, на сегодняшней странице которого издевательски кривлялись две красные двойки. Я обалдело перевёл глаза на руки братишки. Ластик мгновенно был спрятан за спиной.
- Двойки стираешь? – от такой наглости у меня аж дух перехватило. Я в шестом классе себе такого не позволяю, а этот салапет - смотри-ка… - Ты чё, совсем нюх потерял, мамина радость?
- Вови-ик… - умело заныл братец. – У мамы день рождения сегодня, а тут такое…
Я взял дневник в руки. Н-да, красотища…
- По физкультуре-то откуда двойка? – хлопнул я дневником Серёжке по носу. – Видимо, я всё-таки тебя мало гонял…
- Я форму забыл… - насупившись, пробормотал братец.
- Чё врёшь-то? Как можно форму забыть?
- Мама не постирала её… Она в корзине...
- Мама что - всё помнить должна, даже твоё расписание? Ладно, а это, природоведение? Два по «природе», щас сдохну от смеха!
- Дневник наблюдений не заполнил… - я уже почти не слышал Серёжкиного голоса. Опустив голову ещё ниже, тот едва заметными движениями цеплял и без того дырявым носком (...он так быстро растёт или их специально прогрызает? для жалости, допустим...) шляпку гвоздя, так кстати вылезшего из пола.
- И носки не рви, маме же зашивать потом… - я с любопытством обозрел унылого двоечника. В принципе – что такого? Ну двойка и двойка… Поругают и забудут… Но две сразу! В мамин день рождения! В субботу! (В субботу мама обычно проверяла наши дневники за неделю...) – Попал ты, пухлик…
Я метко метнул портфель на свою кровать и скинул куртку.
- Что делать-то будешь?
- Сотру… - упрямо надул губы Серёжка.
- Чем? Ластиком? – вот олух! Я протопал в ванную и, раскрутив отцовский бритвенный станок, вытащил из него лезвие «Нева».
- На, соскребай осторожно!
- Как это – соскребать?
- Ничего сам не можешь… - я, вздохнув, отодвинул Серёжку и положил дневник на диван. – Смотри и учись…
***
- Поздравляем с днём рождения! – раскрасневшийся Серёжка сунул маме в руки какую-то примитивную аппликацию. – Это открытка!
- Спасибо! – мама, полуобняв Серёжку, полюбовалась на парочку аляповатых кривых васильков, а затем вслух прочитала надпись на обратной стороне. – Молодец! И без ошибок! Ух, отличник ты мой!
- С днём рождения! – я торжественно вручил маме деревянную разделочную доску с выжженными на ней отважным капитаном Сорви-голова и его друзьями. Это вам не васильки! Это искусство… Зря я, что ли, пропадал у Кольки целую неделю?
- Спасибо, Володя! – поцеловала меня в лоб мама. – Вот куда моя новая доска пропала, оказывается… Очень красиво! Теперь её только на стенку повесить… Ну, мальчики, несите дневники, а потом за стол! Смотрите, какой торт я испекла!
- На какую смену вам путёвки в лагерь заказывать на лето? – мама разрезала торт.
- Мам, мне не надо! – деловито заявил я, наливая себе чай. – Я к бабушке! Это ж смешно получится – дома новый велик, а я, как дурак, в лагере… Папа, ты же купишь мне велосипед к июню? Ты обещал, помнишь?
Папа смущённо кашлянул. Мама с укором и тревогой взглянула на него. Нож в её руке дрогнул.
- Что? – я замер, предчувствуя неладное. – Папа, скажи, обещал же?
Родители снова переглянулись, а потом - мама, негромко, извиняющимся тоном:
- Володя, Сергей с июня начинает заниматься в спортивном конькобежном классе… Ему нужны ролики для летних тренировок…
- Ну и…? – я ничего не понимал. – Да пожалуйста! Ролики и велик, что такого-то?
- …Ещё ему необходим комбинезон… Импортный… Дорогой очень… Пусть велосипед подождёт до следующего лета, а?
Что-о-о? Подождёт? Как это подождёт? Мой велосипедик подождёт? Я перевёл взгляд на пухлощёкого Серёжку, беззаботно и весело болтающего ногами. Конькобежец, блин… Как я ждал велосипед! Боже, я его уже успел полюбить, полюбить прямо в магазинной витрине... Многоскоростной, с блестящими ободьями и кучей звёздочек… С насосом и кожаной сумочкой для ключей… С тормозами на руле! И теперь из-за этого пухлика несчастного… Да где же справедливость?
- Конечно… Комбинезон… - презрительно выдавил я из себя предательски дрогнувшим голосом. – Всегда так…
- Володя, ему надо… Это учёба, это важ...
- Мне тоже надо! – взорвался я, чувствуя, что скоро разревусь. – Почему всё ему, этому…
- Мы же все договаривались осенью, что если он будет хорошо учиться, то переведём его в спортивный…
- Хорошо учиться? – подскочил я от возмущения и схватил Серёжкин дневник. – Вы что, слепые? Да посмотрите же! Тут целых две двойки стёрто! Две!!!
Наступила тишина. Отец отвёл от меня тяжёлый взгляд и, поднявшись, вышел из комнаты. Мама беспомощно переводила глаза с меня на брата и обратно. Серёжка, покраснев и опустив голову, всхлипывал, понимая, что не видать ему теперь спортивного класса, как своих ушей. Зато мой велосипед, сверкнув спицами и мелодично тренькнув звонком, был уже совсем рядом…
Вернулся отец. Мама вопросительно смотрела на него. Он же – на меня. В упор. С сожалением и ненавистью... Стоп! Как? С ненавистью?... Да, похоже на то... Смотрел с ненавистью, застыв в дверях.
- Извини, дорогая… - наконец-то вымолвил он, подходя к маме. – С днём рождения тебя! Но праздновать я сейчас не буду. Неприятно находиться в такой компании… В компании лжецов и предателей…
Хлопнула дверь в родительскую комнату. Серёжка в голос рыдал, уронив голову на стол. Мама грустно и отрешённо смотрела в сгущающиеся сумерки за окном. Я не понимал – а велосипед? А предатель - это что, про меня? Да я же просто правду сказал!!! Правду!!! Разве это неправильно?
***
Примерно через три дня, когда мой любимый отец вновь начал замечать меня, до меня всё-таки дошла одна вещь. Я понял её довольно смутно, своим умом... Но понял! А позже прочёл об этом и у Фазиля Искандера в «Школьном Вальсе или Энергии Стыда». Кстати, теперь-то я осознаю, что и книга эта оказалась в моих руках не случайно… Спасибо, папа!
Вот она, эта вещь: «…Я на всю жизнь понял, что никакой высокий принцип не может оправдать подлости и предательства, да и всякое предательство - это волосатая гусеница маленькой зависти, какими бы принципами оно ни прикрывалось».
* плакат В.Говоркова, 1964 год.
** Буква И - http://www.proza.ru/2009/07/03/269