Сегодня он опять важно выхаживал в парке. Медленно водил своим грозным клювом – вправо-влево-прямо. На меня эти его движения действуют, как маятник гипнотизера. Я автоматически достаю сигарету – Карлеоне поворачивает клюв в мою сторону. Привет, ой, простите, приветствую Вас, Дон Карлеоне. Но Дону нет до меня никакого дела. Он совершает свой первый утренний моцион под сиренью. Под одним деревьев он всегда находит свою булку. Всё, как он любит: булка с изюмом, белая, слегка засохшая. Обязательно слегка засохшая! Теперь ее нужно размочить. В парке свежо и безлюдно. Почему рядом с ним никогда не видно других птиц – ни настырных воробьев, ни голубей, ни ворон? Он всегда завтракает в одиночестве. Булку нужно подцепить клювом (не спешите, Дон!) и донести до лужи. Лужа обычно на своем месте. Даже в жару и засуху.
Сигарету лучше все же поджечь – глупо стоять с незажженной сигаретой в руке так долго. Зажигалка выскальзывает из моих рук и падает на асфальт. Карлеоне продолжает размачивать в луже булку, не обращая на меня ни малейшего внимания. Даже обидно. «Карлеоне!»,- громко шепчу я. Он царственно поворачивает голову в мою сторону, держа в клюве изюмину. «Приятного тебе (ой, Вам!!!) аппетита». Склонил голову набок. А мне что - книксен в ответ? Просто махнула ему рукой. Между нами полтора метра, не больше. Карлеоне снова занят своим первым завтраком. Да и что я могу еще ему сказать? Что мне так приятно, что он меня узнает? Все-таки Дон! Карлеоне отрывает, наконец, клюв от булки и произносит, глядя мне прямо в глаза: Каррр!
«Пока!», - киваю я ему, так и не сделав ни одной затяжки. Неприлично как-то.