1. Усмешка Екатерины Великой. Первая глава

Итак, перед  вами «Усмешка Екатерины «Великой» (1), второй вариант повести-аналогии (2).

      Посвящение (3)
Читатель-друг, перед тобой
Лежит загадка вековая,
Определи, что в ней важней (4):
Игра, иль карта роковая;
Отмщенье, мистицизм, беда 
И для поэта, и для… дамы;
Иль переписки четкий след,
Ведущий…  к бурному роману;
Или забвенье, холод, лёд,
И душ холодный… при повторе!
Или другие тайны есть:
Там Слово – Солнышком играет;
И злобой той старухи злой,
Что так у Гения сверкает!   
Или магическим кристаллом,   
Иль айсбергом, что в тексте есть! 
Всего, здесь, даже и не счесть
Умом, окутанным туманом, 
Незнаньем, нелюбви…  к Словам!
Что здесь важнее,  в самом деле:
Стереотип, иль срез пласта
Ушедших лет, прошедшей жизни;
Иль тридцать три бездонных дня,
Прикрытых - тайною словесной!
Сама словесность, её блеск,
Терминологии - хитринки;
Иль точность, краткость её слов,
Несущих образы и мысли.
А, может быть, стереотип
Даёт идеи - заостренье,
И форму новую, и лоск,
И суть… всего произведенья?!
Или Истории родной
Здесь видим проблеск мимолётный?
Или любви волшебный миг,
Раскрытый и… не утаённый!
Определи! И дух святой
Прольёт свой блеск... И озаренье
Как свет коснется твоих чувств,
Наполнив чашу изумленья,
Пред таинством земных богов,
До высшей степени - блаженства!
                В. Блеклов

—————————————————————————————————-
Часть вторая
                “Усмешка Екатерины “Великой”

                ПОВЕСТЬ-АНАЛОГИЯ
    (Составлена на основании исследования "Пиковой дамы")

                Общий эпиграф
      В ту ночь явилась ко мне цыганка.Гадала на картах...
      И выпала мне Пиковая дама,означающая тайную
      недоброжелательность. Цыганка же – исчезла(5)!
                Из походных записок Александра I


                Глава 1


1. Не договориться ли мне, с декабристами, об уходе в старцы?
   Шифр LXXII или 12-ое марта 1826 года(6).
        Из версии «Искателей»: «Бегство императора в старцы».
   

2. Масоны? Это же - подрывная организация!
        Лицемерное высказывание, Николай I, о масонах.


         Начало третьего социально-художественного среза
           жизни русского общества, среза за 1833 год


               Первый элемент третьего стереотипа:
                игра-поражение
     Однажды зимой, помнится в четверг, первого числа7, играли в карты8 у кавалергарда Павла Войновича Нащокина9.  Десятка с полтора молодых  людей, по большей части военных: Сурин, упомянутый, выше, П.В. Нащокин, князь Романов  Александр Павлович, Михаил  Федорович  Орлов, Дмитрий  Матвеевич  Мамонов, Захар  Григорьевич  Чернышев, Михаил Сергеевич Лунин10, и другие проигрывали свои имения богатому нижегородцу Бирюкову11, одному из многочисленных знакомых хозяина дома. Случилось,  это, так.
      Бирюков обещал, когда представлялся молодым людям через Нащокина и когда организовывалась игра, что будет держать маленький банк только для упрочения знакомства да для препровождения времени, - не больше! – но, видимо, так увлекся игрою, что забыл об этом. Увлекшись игрою, забыли об обещании Бирюкова и молодые люди, до этого вечера, коротавшие ненастные осенне-зимние дни: то у Сурина, то у П.В. Нащокина, иногда в беседах, чаще – за картами, за которыми и время летело незаметно, и проигрывали немного: ставили от пятидесяти на сто; проигрывали – от трехсот до семисот.
      Правда, иногда молодые люди, жившие в Петербурге и связанные между собой некоторыми обстоятельствами, обедали у Андрие без всякого аппетита, пили без всякой веселости, дрались с немцами в “Красном кабачке”12, порою ездили к Софье Астафьевне побесить бедную старуху притворной разборчивостью13. И так далее. Но это не имеет, к нашему повествованию, совершенно никакого отношения.
      И, потому, собираясь у П.В. Нащокина ещё засветло, думали, что и на этот раз всё будет, как и прежде. Немного – бесед, побольше – карт, в конце вечера – легкий ужин. Однако новый знакомый Павла Войновича, Бирюков, внёс в игру свою увлеченность да страстность. Банк всё рос и рос постепенно, а банкир, войдя в азарт, то важно передергивал, подрезая карты, то ловко перетасовывал их перед очередной тальей. Тройки, семерки, разорванные тузы, дамы, загнутые короли, засаленные валеты время от времени так и сыпались веером из-под его ловких рук. А  облако стираемого мела, мешаясь с дымом турецкого табака, создавало в комнате, через сизо-пресизый туман и не особенно яркий свет, так называемый игорный интим, располагающий как к игре, так и к разговорам, и намертво связывающий банкира с игроками.
      Так долгий зимний вечер и перешел в ночь! Игра по-прежнему шла ритмично, монотонно и была, пожалуй, в самом разгаре. Во всяком случае, все были увлечены, ею, и не у кого не было сил остановить её! За карточным столом велись, как мы уже указали, сопутствующие игре разговоры. Вот, к примеру, один из них.
      - Ловко это, у вас, получается! – насмешливо заметил, Бирюкову, поручик Романов14, в очередной раз, наблюдая за мастерской перетасовкой карт банкиром.
      - Смею вам заметить, сударь, что хотя в вашем восклицании и есть колкость, я все же рад ему, - с достоинством ответил, Романову, Бирюков. – Опыт, приобретенный в юности, не исчез бесследно! Можно сказать – профессиональные навыки!  Моим учителем был сам Иван Васильевич Лопухин15! Может быть, слышали?
      Романов как-то странно посмотрел на Бирюкова, однако ответил, что слышать, о Лопухине, ему не приходилось. И, как бы между прочим, добавил: «А что нам, право, до него?»
      - Вам-то, может быть, и нет до него дела. А я вот в карты именно у него позаимствовал. Занятный был малый… - как-то задумчиво ответил Бирюков, вновь мастерски перетасовывая карты после очередной тальи, которая, на этот раз, продлилась недолго.
      - Ну и что же ваш Лопухин? – некоторое время спустя вновь спросил князь, тем самым, продолжая начатый разговор.
      - Хм, - отреагировал на вопрос князя Бирюков, игравший в это время с одним из своих партнеров. – О Лопухине можно рассказывать и рассказывать! Позволю вам заметить, что в игровом мире Лопухин был весьма заметной фигурой. Недаром дворяне и купцы называли, его, «славным Лопухиным».
      - Как это! Славный и – игрок! – вновь иронично заметил Романов. – Господа! По-моему, эти два понятия – несовместимы!
      - Может быть,и так! – вежливо поклонился на реплику Бирюков.
      – Несовместимы. Может быть, и так-с! По внешнему виду он действительно был – сама кротость! А вот как игрок он был очень сильный. Во всяком случае, фамилию свою - он никак не оправдывал. Да и лопухом никогда не был. В екатерининскую эпоху, когда в карты играли почаще, чем сейчас, он составил себе миллионы! Так сказать, выигрывая векселя и проигрывая чистые деньги. Мне, к примеру, запомнился дворянин Мотовский, проигравший Лопухину, только за одну ночь,  очень крупную сумму. Запомнился потому, что фамилия у него была как-то соизмерима: то ли мотовству, то ли – проигрышу. Не находите какое-то созвучие, в ней, именно мотовству?
      - Да, но я уклонился от вопроса! – спохватился Бирюков, не забывая, однако, о своем новом партнере. – Вот, видимо, по этим обстоятельствам Лопухин и был, в то время, славен. Лопухин, если можно так выразиться, славен был не своею добротою, кротостью, а славен был своею сильною игрою. Слава о Лопухине, об его играх, как говорят, бежала впереди. Да что я говорю: был да был! В столице поговаривают, что в Москве составилось общество из богатых игроков16, - в которое вошли: Уваров Федор Петрович, граф Петр Алексеевич Пален, Яков Федорович Скарятин, Иосиф Рибас, граф Никита Петрович Панин, Иван Матвеевич Муравьев и другие! – и Лопухин, вроде бы, там председательствует! Он -  жив  и – вполне здравствует! Вы, кстати, ничего не слышали об этом? – вновь обратился, он, к Романову.
      Поручик Романов вновь как-то странно посмотрел на Бирюкова, но ответил, что ни о Лопухине, ни об обществе он ничего не слышал.
      - А жаль, - как бы для себя промолвил Бирюков, переходя, при этом, к третьему партнеру, - если судить по моей юности, то это будет очень сильный союз.
      На его слова тогда, в ту ночь, многие присутствующие не обратили никакого внимания, хотя фамилии, названные Бирюковым, может быть, кое-кому и запомнились. Например, камердинеру Григоровичу, обслуживающему, игру,  табаком, ситро и другими мелочами. В общем, разговоры как разговоры! Они всегда сопутствуют игре, так как без них она становится просто скучной. Ну да хватит об этом.
      За игрой, да за такими вот разговорами, которые игре совершенно не мешали, зимняя ночь и пролетела. Даже и не заметили – как!  Поэтому ужинать сели уже в пятом часу. Бирюков ел с большим аппетитом; прочие же – в рассеянности еле-еле перебирали вилками. Хозяин, видя такое настроение гостей, приказал камердинеру принести шампанское. Оно, естественно, было выпито и, некоторое время спустя, разговор вновь оживился и даже стал приобретать характер разноголосицы! Хозяин дома и здесь вовремя поспел! Он решил слегка задеть историю, начатую Бирюковым при его разговоре с Романовым, чтобы тем самым направить и разноголосицу в общее русло.Начал,он,с Сурина(17).
      - Как дела, Сурин? – спросил он, довольно-таки громко, у своего приятеля.
      - Да проиграл, по обыкновению, – ответил Сурин. – Надобно признаться, что я несчастлив в игре: играю мирандолем18, никогда не горячусь, ничем меня с толку не собьешь, а всё проигрываюсь! Я, как видите, не Лопухин.
      - И ты ни разу не соблазнился? Ни разу не поставил на руте19? Твердость твоя для меня удивительна. – Не отставал, от игрока Сурина, хозяин дома, Павел Войнович.
      - Да что там Лопухин! – громко сказал он, потом, своему соседу напротив, явно приглашая его и всех присутствующих к общему разговору. – С ним – всё ясно! Профессионал или одаренный человек! И Мотовского можно понять. Где есть выигрывающий, там всегда присутствует и проигрывающий! Закон игры! Взять, к примеру, нашу игру. По той же стезе идем! И так, кстати, повсеместно. Дворянство, сколько помню себя, всегда с картами. Такой уж, у нас, образ жизни: войны, балы, охоты, карты, вино, любовницы! Почитай в каждом дворянском доме помимо бальной залы есть ещё и игорные комнаты. Право же, господа, повсеместно!
      - Вот кто мне непонятен, так это Германн! – поняв намерение хозяина, поддержал, его, Сурин, смеющимися глазами указывая на молодого инженера, сидевшего здесь же рядом, за столом. – Никогда не загнул он ни одного угла; отроду, видимо, не брал он карты в руки, а вот сидит же с нами и смотрит на нашу игру! Я, правда, не заметил, но он, наверное, и вино не пьёт, и не курит, и с дамами не знакомится! Воевать, сейчас, вроде бы не с кем, а об охоте и говорить нечего, так как у него и именья нет! – под общий смех закончил, он,  свою тираду, попутно закинув камешек и в огород хозяина.
      Гости смеялись дружно и долго, так как Германн, безучастный сотоварищ их многих ночных игр, уже порядком надоел, всем, как своим безучастием в играх, так и своими бесконечными вопросами, задаваемые и произносимые им, как правило, или не всегда вовремя, или же – не всегда к месту. Германн же от так неожиданно выпаленной тирады, Сурина, в начале - явно смутился и даже побледнел, однако, скоро, овладел собою и сделал даже попытку ответить, на тираду Сурина, небрежно, уверенно и витиевато.
      - Да! Игра занимает меня! – попытался ответить он твердым и уверенным голосом. – Но я не в состоянии жертвовать необходимым в надежде приобрести излишнее! Мне нравится не потеря или приобретение чего-либо, а сам процесс игры: игровые ситуации, тактика и приемы играющих, способы ведения игры банкиром. И так далее! Ваши же проигрыши или выигрыши, - добавил он ядовито, - тем паче, ваши состояния мне вовсе безразличны!
      - Вот-вот! Он не в состоянии, а мы все в состоянии проматывать свои состояния! – проворчал прямо-таки в унисон, на витиеватую риторику Германна, тот же Сурин. – Умён, ничего не скажешь! Зачем же, тогда, каждый раз сидеть здесь? Лично меня, вы, раздражаете! Хоть убейте меня, господа, но я не понимаю всего этого! Сидеть, здесь, и не играть, это же, в конце концов, даже неприлично! В лучшем случае, выглядишь как белая ворона! А в худшем? Сочувствовать! Болеть! Переживать! Делать вид, что разбираешься, не понимая и не делая ничего! Простите, господа, но я не только не понимаю, но и не принимаю такого бдения!
      - Вы, наверное, больше проигрываете, чем выигрываете! – наконец-то нашелся, что ответить, Германн, вспомнивший о прошлых и сегодняшних проигрышах Сурина. «Больше жертвуете, чем приобретаете», - подумал он, тайно радуясь, при этом, своей победе в возникшей перепалке. Но его сладкие мысли о победе, над Суриным, были вдруг прерваны поручиком Романовым.
      - Да что там Германн! Он – немец: расчетлив, вот и всё! – как будто и не слыша едкой реплики Германна, холодно сказал Романов. Этой фразой он поддержал и мнение всех присутствующих о Германне, только что выраженное Суриным, и тайное желание, каждого из них, избавиться от него, только что выраженное поручиком через тонкую насмешку над незадачливым немцем. – Уж если кто для меня непонятен, так это моя бабушка, графиня Екатерина Алексеевна(20).
      Последние слова, поручика, произвели эффект и все перевели взоры с незадачливого немца на говорившего.
      - У меня просто в голове не укладывается, я до сих пор не могу постигнуть, - продолжал между тем Романов, - каким образом бабушка моя – не понтирует21! Играть бы ей до конца дней своих, на радость  близким! Так нет же, не понтирует!
      - Да что же тут удивительного, - на всякий случай пожал плечами хозяин дома, ещё не совсем понимая, к чему клонит поручик, - что восьмидесятисемилетняя старуха не понтирует! На покой-то, чай, давно пора! Не вечно же - в карты играть!
      - Ещё раз повторяю вам, - сказал Романов, - я по настоящее время не могу постигнуть, почему бабушка моя не понтирует!
      - Как? Что? – зашумели гости.
      - О! Так вы про неё ничего не знаете! – воскликнул поручик Романов, тем самым ещё более заинтриговывая своих приятелей.
      - Нет! Клянемся! Право, ничего! – в разнобой ответили присутствующие.
      - Ну и ну! Все знают, а вы – нет! – иронически заметил поручик Романов. – Тогда, так и быть, расскажу! Только как бы всё это подоходчивее изложить…. Пожалуй, я начну эту историю, господа, примерно со следующего! – и поручик на минуту задумался, в последний раз обдумывая предстоящий свой рассказ.
      Пока поручик обдумывает свой рассказ, заметим следующее. Рассказ, который был известен всему петербургскому свету, был больше похож на анекдот, сказку или, даже, на мистическую легенду. К настоящему времени его реальная основа так обросла различными слухами и подробностями, что уже очень трудно было отличить правду от вымысла, ибо реальность прямо соприкасалась, в этом рассказе, с самой настоящей мистикой!
      Тем не менее, всё, или почти всё,  что расскажет сейчас поручик Романов, было правдою. Ибо он перескажет сейчас присутствующим на вечере молодым людям, - его сверстникам, кстати! -  не только приключения и саму жизнь Екатерины Алексеевны, его бабушки, но и, по сути дела, перескажет, молодым людям, историю и саму жизнь своего клана, своего семейства. Жизнь родоначальника этого семейства графа Петра Федоровича, жизнь его четырех внуков, шести его внучек, - в основном примечательных своими знаменитыми женихами, да своими замужествами! - и так далее.
      Да и не только своего! В его рассказе будут упоминаться: и царская семья, и семейство французского короля Людовика XV, и другие не менее знаменитые семьи и фамилии.
      Итак, давайте послушаем, вместе с гостями Павла Войновича Нащокина, именно князя Романова.

                Рассказ поручика Романова
                (первая часть)

                Начало острокритического
                реалистического произведения
          и начало первого социально-художественного среза
             жизни русского общества, среза за 1773 год

      - 28 января 1725 года, - начал поручик ровным голосом, предполагавшим подвох или длинное повествование, - умер Петр Великий. Через четыре года, в 1729 году, родилась Екатерина II. Не верите? Можете проверить по историческим справкам! А ещё через четыре года, в 1733 году22, родился мой дедушка! В этом вы, господа, можете убедиться и сами, посетив мою бабушку, графиню Екатерину Алексеевну! У неё в спальне висят два портрета, сделанные m-me Lebrun23, в 1773  году, в Париже: один дедушки, графа Петра Федоровича24, которому было, в то время, около сорока, другой бабушки, Екатерины Алексеевны – ей было, в ту пору, лет двадцать семь.
      - Покойный мой дедушка, сколько помню себя, - продолжал поручик тем же ровным голосом, - был род бабушкиного дворецкого. Другими словами, он был неисправимым подкаблучником. Да ещё и бабушку боялся как огня. В общем, дед, наверное, и появился, на свет божий, именно как дворецкий моей бабушки. Но не это столь важно сейчас.
      Важно другое! Дед мой был, сам по себе, мягким человеком. Он, может быть, так ничем и не проявил бы себя, если бы не произошел известный вам случай. Другими словами, в 1762 году он успел вовремя крикнуть Vivat25, за что, с легкой руки Екатерины, и был награжден звездою. Кстати, на том портрете, о котором я вам говорил, он именно со звездою и изображен.
      Как водится, звезда была залогом спокойствия. И, после награждения, наш граф не придумал ничего умнее, как жениться. Вот этим он, собственно, и отличился! Он женился на моей бабушке, на княжне Екатерине, которой в то время, то есть в 1763 году, было ровно семнадцать лет.
      Замечу вам, господа, что в то время бабушка моя была весьма недурна собою. Да и семнадцать лет – это олицетворение молодости, а не старости! По утверждению бабушки, ни на балах, ни на приемах поклонники не отходили от неё ни на шаг! Кстати, екатерининский дух, лёгкость воспитания, обусловленные княжеским родом, богатством и знатностью, тоже в какой-то мере способствовали её успеху. Кажется, даже английский посол Вильямс, - известный всем танцор и шаркун! – был в то время влюблён в неё! В свете даже сейчас ходят слухи и сплетни на эту тему! И вплоть до того, что Вильямс был, у неё, первым! Да! Вот такой была моя бабушка в 1763 году…
      Поэтому неожиданностью для всех и стало её бракосочетание с графом***. Согласитесь, господа, тридцатилетний граф! Да, ещё, и очень мягкий! Многие объяснили тогда, столь необычное замужество Екатерины Алексеевны, её молодостью и беспечностью. Я же думаю, что во всем было «виновато» богатейшее именье графа!
      Однако замечу вам, господа, что, несмотря на свою беспечность и кокетливость, молодая графиня всё же имела и твердость и волю. По этой причине дедушка, мой, как-то сразу стал её побаиваться, а поклонники – не исчезли насовсем! И графиня удержалась в обществе, по-прежнему блистая на балах да  приемах. Дедушкин же род, да и он сам, был в свете как-то сразу же позабыт, а огромное именье дедушки, как я уже сказывал, давало все основания для блистательной жизни. Однако и не в этом суть нашего дела, нашей истории!
      Суть нашей истории – в другом! Беспечность графини, её увлечение балами,  поклонниками  и, даже, картами нисколько не отразилась на её долге. Видимо боязнь жены не отразилась и на мужских  достоинствах зрелого графа! А, может быть, и  поклонники помогли! Кто знает! Сегодня же никому не секрет, что при Екатерине были почти обязательны поклонники! Видимо, государыня, и в этих делах понимала толк!
      Так или по-другому, но названная пара - дала потомство: как бы между балами графиня подарила, Петру Федоровичу, трех сыновей да дочку26. За десять лет! Как видите сами, вполне приличный подарок: и по количеству, и по времени! Кстати, среди названных сыновей, графа, оказался и мой отец – князь Павел Петрович27. После смерти графа, первый, из них, стал князем, два последних – графами: всем известный граф Бобринский, сын которого, Алексей Алексеевич Бобринский, сейчас – в расцвете сил; и - граф**. Дочку же, Екатерины Алексеевны, назвали Анной.
      Поручик Романов прервал свой рассказ и стал набивать трубку табаком. Воспользуемся, вынужденной паузой, для некоторого пояснения - сказанного поручиком. Что хотелось бы, здесь, изложить.
      В первую очередь то, что несколько ироничный рассказ Романова о жизни своей бабушки, в молодости, вызван, на наш взгляд, не столько буйством молодости да женской плоти, сколько с самим образом жизни светских дам-дворянок. С образом жизни, установившимся в царствования двух российских государынь: Елизаветы Петровны и, затем, Екатерины. Другими словами, не только одна Екатерина Алексеевна имела поклонников! Поклонниками были окружены все придворные дамы: и княгиня Дарья Петровна Елецкая, часто встречающаяся, с Екатериной Алексеевной, на балах да приемах; и княгиня ***.  И,  даже, богатая дворянка М…, родившая, - неизвестно от кого! - своего единственного отпрыска. В будущем своём – дворянина Мотовского. И так далее. Таковы были, в те времена, нравы да обычаи!
      Даже наша государыня, Екатерина II, отказавшись от мужа своего, нарожала миру, от своих поклонников, кучу детей, в том числе и будущего императора России, Павла первого! Да ещё, вроде бы, - то есть по сплетням и пересудам большого света! - не от мужа своего, Петра Федоровича, а от камергера елизаветинской эпохи, от Сергея Васильевича Салтыкова. Так же поговаривают, что она понесла, Павла, от английского  посла  Вильямса, с которым совершала, в 1756 году, свой первый заговор с целью захвата высшей власти в России. Или, даже, от  поляка С.А. Понятовского. Шляхтича, которого она сделала, потом, польским королем. Ссылаясь при этом, - то есть в этих трёх случаях!- на её «Записки». Есть также версия, у петербургского света, что Павел I это - вообще не сын Ангальт Цербстской, а - “чухонский мальчик”. В общем, что только не говорит, большой свет, о наших дамах!
      Пруссаки же создали потом, - кажется, в XIX-м столетии! - даже масонский орден имени «Святого Станислава», то есть орден только что названного, выше, короля-марионетки. И орден, который являлся, у них, именно польской масонской ложей. И создали, её, именно для Польши. И, разумеется, для Украины, где тоже есть, как вы уже знаете из Истории, как поляки, так и - католики. 
      Кстати, раз  уж  мы  упомянули о двух  княгинях, то  и  они дали  продолжение своим родам! Пример, дурной он или хороший, весьма заразителен! В нашем дальнейшем повествовании внучки княгини Дарьи Петровны Елецкой, -  и княгини ***! - так или иначе, но будет участвовать в нашей истории! Как? Увидите сами! Но, чтобы не томить, вас, неопределенностью, всё же скажем главное: внучки,  названных княгинь, будут обольщать, своими красотами и женским очарованием,  нашего поручика Романова с целью выхода замуж за него! У женщин вопрос замужества поставлен - на очень серьёзную основу! Ну и, уж если мы создаём повесть, то и жизненные устремления,  этих  героинь, налицо!
      Итак, три выбранные, нами, дамы во главе с государыней Екатериной II, - наиболее отличилась, здесь, дворянка М…, родившая, неизвестно от кого, мальчика в 1769 году! - дали продолжение своим родам. Выполнив, тем самым, своё извечное женское предназначение: материнство!
      Заметим ещё, что пока Екатерина Алексеевна дарила графу, Петру Федоровичу, своих детей, в мире произошли и другие события, которые непосредственно войдут как в рассказ поручика Романова, так и в наше дальнейшее повествование. События, которое, собственно, только с сегодняшнего вечера и начинает разворачиваться! Эти события интересны как своей предысторией и хронологией, так и значимостью лиц, которые будут участвовать в предстоящей истории. Разные, там, предыстории – нам, пока, не нужны. А по хронологии отметим только следующее.
      Примерно в эти же годы, а именно: в 1769 году, родился Наполеон, в будущем своём – император  Франции. И - жесточайший  Завоеватель Европы. В 1796 году, когда умрет российская императрица Екатерина II, рожденная в Германии, ему будет ровно двадцать семь лет, а Павлу, её старшему сыну, будет,  уже, сорок два года.  К 11-му марта, 1801 года, Павлу будет, уже, сорок семь лет, а Александру, его старшему сыну, двадцать три года.
      В 1769-77 годы  родились и многие будущие герои,  как рассказа  поручика Романова, так и нашей истории. А некоторые дворяне, - сидящие, сейчас, за карточным столом у П.В. Нащокина! – родились, разумеется, и позже! Если не верите, то можете проверить. Это – не так уж и сложно сделать! А мы особо отметим  лишь  только 1769, 1773 и 1777 годы28, как  наиболее урожайные  именно в этом отношении! Да и значимость лиц, о которой мы говорили выше, надо реализовывать! 1773 год характерен, кстати, не только карточной “игрой”, Екатерины II,  против французского двора, но и тем, что пугачевский бунт - не был ещё подавлен. А все три названных года соотнесены, - через четырехгодичный  интервал! – и с 1725, 1729 и 1733 годами, выделенные, нам, самим Романовым.
      Начнем, однако, с 1769 года! В 1769 году кроме Наполеона родился и будущий управитель хозяйством у Екатерины Алексеевны. Он, когда весьма неожиданно, - и при весьма загадочных обстоятельствах! - умрет князь Потемкин-Таврический, станет с 17**  года, - а, может быть, и позже: это мы конкретизируем, вам, при дальнейшем ходе нашего повествования! - управлять именьем овдовевшей графини. В этом же году родились и будущие товарищи Лопухина, которые к 1833 году станут - весьма богатыми игроками. Богатеть на картах они станут с 1796 года, когда свяжут, свои судьбы, с судьбой их будущего предводителя – Лопухиным, одним из первых миллионщиков России. И, как вы уже знаете, будущий дворянин Мотовский, которого мы только что упомянули и который скоро появится в нашей повести.
      Через четыре года, то есть в 1773 году, родится отец нашего Германна, немец по фамилии Трисмегист29, и уже известный вам Лопухин, которому к 1796 году будет ровно двадцать три года,  а  к  1833 году – 60 лет. Германн, при его знаменитой игре с Чекалинским, будет в карты играть - как бы со своим отцом: ведь Чекалинский – ровесник отца Германна!
      Кстати, об отце Германна, об его дальнейшей судьбе. Несмотря на свою знаменитую фамилию, отец Германна даже не станет, потом, теософом, мистиком, медиумом, черным или белым магом, оккультистом или, на худой конец, алхимиком. Не станет, наверное, потому, что время станет другим, да и Россия, в которую он в 1796 году поедет за капиталом, будет к тому времени, - по дворянству в ней! - уже не варварской, а вполне цивилизованной страной. Он, накопив в России, 47 тысяч, станет, всего лишь, мелким буржуа.
      Свою же признательность столь известному, в средние века в Германии, однофамильцу он выразит, потом, через своего сына, назвав его Германном. И в честь имени столь известного однофамильца – первый  слог «Гер» означал, в его понятии, имя Гермес30. И  в честь постепенно возрождающейся  Германии, тоже, по его мнению, чуть  ли не носящей имя одного из главных  покровителей магии!
      Однако и здесь он допустил, наверное, промах. Ибо имя «Германн», - с двумя буквами «нн» на конце имени! – воспринималось, многими русскими, именно  как  понятие  «германн» или - «немец»! А отношение русских, к  немцам, было, уже, - из-за их засилья в высших и в средних эшелонах власти в Российской империи (Чему очень способствовала, кстати, и колонизация, России, немцами при Екатерине II.)! – далеко не идеалистическим. Об этом мы уже как-то упомянули  выше, в самом начале нашей повести, говоря, там, о драках,  нашей дворянской молодежи, именно с немцами.
      Кроме того, многие дворяне, прекрасно  владеющие, - со времен Елизаветы Петровны! - и французским языком, переводя Германна, то есть немца, именно на французский язык, стали называть его, - в русской транскрипции французского «German»! – и Жерменом. Что тоже, почему-то,  не вызывало у них, к  Германну, - их ночному сотоварищу по карточным играм! - больших симпатий к нему. И в чём вы, собственно, и убедились сами по изложенной вам, выше, перепалки.
      Ошибся отец Германна, наверное, и с Германией. Ибо не носила, она, и имя одного из главных покровителей магии. А была, просто-напросто, страной немцев, то есть страной германнов. Потому и называлась – Германией. Даже чисто немцами она называлась - Deutschland, что дословно переводится – страна немцев. Кстати, здесь мы даем вам, - если вы ещё не догадываетесь! - расшифровку одной из самых  замечательных, в пушкинской “Пиковой даме”, зашифровок нашего великого Гения.  Зашифровки, выраженной, им, именно в слове “Жермен”,  или,  по-французски, в слове “German”! Графа Сен-Жермена, над   разгадкой тайн, которого, тоже билось - не одно поколение русских историков и, даже, пушкинистов.
      Наконец в 1777 году, то есть ещё через четыре года, у императора Павла родится его первый сын Александр, в будущем своем – император России Александр I. Который победил Наполеона, кстати, даже по году своего рождения: родился - в 1777 году, а  Наполеон – в 1769 год!  Здесь у поэта Пушкина заложена, кстати, и сатира на Александра I именно как на “победителя Бонапарта”. Мы продолжим развитие её, кстати, на конечном участке “царственной линии” “Пиковой дамы”. Как это тайно сделал, кстати, и сам А.С. Пушкин в своей “Пиковой даме”.
      Таким образом, при бурной  жизни первого поколения русских дворян, - обозначим его именно первым, ибо с него и начинается наша история! – в России, - в указанные, выше, годы! - благополучно родилось не только их второе поколение, - например три сына и дочка у Екатерины Алексеевне, сыновья и дочка у княгини Елецкой; дети – у княгини ***; Мотовский у дворянки М… (Екатерина II, как государыня, и здесь оказалась чуть-чуть впереди своих подданных: она начала рожать - с 1754 года!)! - но и благополучно народилось и первое поколение предприимчивых  людей! Интересны судьбы и переплетения этих поколений и их потомков! Поэтому, чтобы четко обозначить и первое поколение предприимчивых людей, назовем, эти лица, в порядке значимости их капитала и - деяний. Так сказать, создадим - их иерархию!
      Иерархия есть иерархия! Поэтому и начнем с самого низа. Это, прежде всего, отец нашего Германна, который, когда придет время зрелости, - 1796 год! – замыслит собирать свой капитал не на родине, а в России как в наибогатейшей феодальной стране. Новые веяния превратят его не в теософа, а - в обыкновенного мелкого буржуа!
      За ним следует, если соблюдать принцип иерархии, бывший управитель хозяйством  у старой графини. Не будем называть, пока, его фамилию! Управитель, который, когда придет время зрелости, - 1796 год! – как-то заработает у овдовевшей, к тому времени, Екатерине Алексеевны - порядочное состояние. Следующими по капиталу, - и деяниям своим! - идут профессионалы-картежники, которым через двадцать семь лет со дня их рождения,  или через двадцать три года от поездки Екатерины Алексеевны в Париж, - что одно и тоже! – будет верховодить Лопухин. И так далее!
      Наконец, если продолжить предложенную, вам, иерархию дальше, в 1769 году родится и Наполеон, – вершина этой иерархии! - который с юности возгордясь военной славой, потрясет не только дворянскую Европу, но, в какой-то мере, и умы человеческие! Вот первое поколение предприимчивых людей, которое вырисовывается в нашей повести.
      По конфликту Наполеона с западноевропейским дворянством нам, благодаря нашим историкам, почти ничего неизвестно. Поэтому мы не будем и останавливаться на этом! А вот по конфликту Наполеона с российским дворянством следует сказать хотя бы несколько слов, ибо конфликт, этот, уже входит: и в конфликтность нашей повести; и затрагивает поколения, которые мы уже обозначили, вам, выше.
      На что хотелось бы обратить внимание читателя? Да, прежде всего на то, что первый  сын  Екатерины, Павел, оказался - весьма  неудачливым  правителем. Русское дворянство, воспитанное Елизаветой и Екатериной, не захотело маршировать под прусскую флейту! Да и терять огромнейшие имения, полученные, им, в царствование Екатерины II, ему  тоже,  почему-то, не хотелось. Ему, почему-то, по-прежнему  хотелось жить - праздно! И, потому,  оно в 1801 году, 11-го марта, свергло Павла, возведя, на российский престол,  Александра I, лично воспитанного – Екатериной II.
      А до этого, чуть ранее, в 1799 году, пришел к власти и Наполеон, - тоже через государственный переворот! – став, таким образом, вершиной не только нашей иерархии, но и, по тому времени, буржуазной иерархии! Императором он станет в 1804 году, за год до Аустерлицкого сражения, в котором он разобьет, в пух и прах, всю антифранцузскую коалицию, но получит морское поражение, - через адмирала Глория  Нельсона в 1805 году! - от англичан. Павлу же первому – и  здесь не повезет (А.С. Пушкин выделил это, кстати, через знаменитую свою фразу «романтический наш император».)!
      А «романтический наш император», Павел I, видя, при блестящем итало-швейцарском походе А.В. Суворова, подлость, вероломство и прямое предательство своих «союзников», начнет резко сближаться – именно с Наполеоном. Ибо после освобождения, Суворовым, Италии, австрийцы  моментально захватили её.  А Павел I даже успеет  послать, тогда, казачий корпус на Индию, чтобы, вместе с Наполеоном, выбить вероломных, - и крайне подлых! – англичан из неё. Что, высшему русскому дворянству, - постоянно подзуживаемому англичанами и пруссаками! -   тоже явно не понравится.
      А, в общем-то, здесь получилось то, что получилось! Другими словами, вот таким образом и получилось, что русское дворянство, ставшее, при Екатерине II и Павле I, наиболее сильным в Европе, так сказать лицом к лицу встретилось, тогда, с французской буржуазией, возглавляемой - именно Наполеоном! Война 1812-14 годов стала неизбежной и для России. В ней-то и выразился основной европейский конфликт той эпохи: конфликт между дворянством и хищной буржуазией.
      Крайне подогретый, к тому же, и явным намерением, Бонапарта, завоевать не только всю Европу, но и, через победу над ней, завоевать и весь остальной Мир (Здесь Бонапарт напрямую использовал именно мечту французских королей о завоевании, Францией, господства  над Миром.). И вот таким образом, - если продолжить именно нашу тему, тайно развернутую, Пушкиным, в “Пиковой даме”! -  глава  первого  поколения  русского дворянства, уже умершая Екатерина вторая, через своё третье поколение, внука Александра I,  законфликтовала с главой первого поколения предприимчивых людей, уже обозначенных в нашей повести, а именно: с  Наполеоном!
      Ох уж этот Наполеон! О нем можно рассказывать, наверное, до бесконечности! Он произвел самый настоящий, - и, к тому же, весьма безобразный и жуткий! - фурор в дворянской Европе того времени. И – многочисленные скандалы, и - скандальные истории. Так, к примеру, надменная и гордая Австрийская империя вынуждена была отдать тогда, за Наполеона, одну из принцесс из самого знаменитого, в Европе, рода Габсбургов! А Наполеону и этого показалось мало. Взял в любовницы, как вы знаете, полячку, которая и родила, ему, сына. При почти недельном  завоевании Пруссии - чуть не сблизился с женой прусского короля. И чуть ли – не на глазах его! Король Густав, - отсиживаясь от Наполеона в своей Швеции! – кричал тогда, на всю Европу, что Бонапарт – выскочка. И так далее.
      Кстати, скандалы коснутся и России, до этого не взявшей молодого, - и крайне бедного и безызвестного, тогда! - Бонапарта, как вы знаете, на военную службу. Александр I, получивший несколько поражений от Наполеона, тоже весьма униженно вынужден был, тогда, заигрывать с ним. Да до такой степени, что англичане, - и руководимые, ими, русские масоны! – вновь стали серьезно подумывать - о дворцовом перевороте в России.
      А гневаться, им, было на что! Ведь Бонапарт вновь стал серьезно рассуждать и строить планы, - на этот раз не с Павлом I, а именно с Александром I, - о походе, с русскими войсками, на Индию с целью освобождения, её, от владычества Англии. Стремился Наполеон создать, с помощью России, и блокаду островной Англии. Натравливал, Александра I, и на Швецию. Чем наш император, наверное, и воспользовался, отхватив у Густава IV, через русско-шведскую  войну, чуть ли не треть его королевства (Современную Финляндию).
      А ведь за Густавом была родная сестра императрицы Елизаветы Алексеевны, жены императора Александра I (И, в юности своей, немецкой принцессой Луизой Баденской.). Младшая её сестра Фредерика Баденская, находящаяся замужем за Густавом, тоже немецкая принцесса. Усугубился этот скандал и  тем, что, при одной из встреч императоров, - их было, всего, две! - Наполеон  наградил, Александра I, орденом «Почетного легиона Франции», а  тот, Бонапарта, орденом «Святого Андрея Первозванного».
      Вот Густав, тоже награжденный «Андреем Первозванным», и  вернул свой орден. Вернул потому, что, - этим же орденом! -  наградили и Наполеона. В общем, гневу англичан, шведского короля, - и высшему эшелону русского дворянства, выпестованного именно Екатериной второй! – не было, тогда, предела!
      Как не было предела - и наглости Бонапарта! А он, встречаясь с Александром I, вдруг попросил, у него, руки его сестры, Екатерины  Павловны. От  такого предложения  Александр I – кое-как – уклонился. Видимо  при второй встрече – попросил руки у Анны Павловне, ещё молоденькой, тогда,  сестры императора Александра I. Кстати, в будущем своем, королевы Нидерландов! Как-то отговорилась, от предложения Бонапарта, сама вдовствующая императрица Мария Федоровна, написав, Наполеону, что её дочь ещё слишком молода для замужества. И так далее.
      Но, как мы уже указали выше, Наполеон потряс не только Европу. Были потрясены - и умы человеческие! В том  числе и - российские умы! И потрясения, эти, были не однозначны. В начале, на общем фоне абсолютических государств, Наполеон вызвал, к себе, чуть ли не всеобщее восхищение.  Ибо, как показалось, тогда, многим, высвобождал личность из оков феодализма и - абсолютизма с его деспотизмом.
      Потом, когда  эйфория  уже спала, а Наполеон уже завоевывал дворянскую Европу, многие задавали себе вопрос. Вопрос: как это случилось, что на волнах свободы и революции, декларирующей права личности, никому неизвестный, - да, ещё, и совершенно нищий, по тогдашним представлениям дворянской элиты! - корсиканец стал не только императором Франции, но и стал, вдруг, одним  из  жесточайших диктаторов современности.  Диктатором и Тираном, претендующим не только на Властелина Европы, но и - на Властелина Мира.
      Вот этот вопрос, - да и не только этот! – и поставлен в основу нашего повествования. Как, кстати, и в основу пушкинской  “Пиковой дамы”. Это, тоже, кстати, одна из весьма важных идей пушкинского шедевра. Пирамида, или иерархия буржуазности, только что рельефно выделенная выше, и поможет, нам, в разрешении этого вопроса. Через соотнесения  Германна, как мелкого буржуа, именно с Наполеоном! И, разумеется, через целеустремленное стремление Германна, как мелкого буржуа, к  наживе.
      Другими словами, мы, в своей повести, попытаемся показать, вам, социальную опасность и мелкого буржуа. Германн, как мелкий буржуа, может быть также социально опасен, как и вершина буржуазного индивидуализма – Наполеон, так как и у него, из-за беспредельной жажды к наживе, к деньгам и к власти, нет никаких нравственных правил. Да и Наполеон был в молодости своей, не забывайте, бедным. Может быть, даже беднее - пушкинского Германна!
      А более опасным, кстати, не только потому, что именно он, мелкий буржуа, может прорваться в «Наполеоны», - что проявляется даже в нашей современности! - но и своей массовостью. Заражающей  всё остальное общество, того или иного государства, именно своей хищностью. И пример, тому, именно Наполеон. Это хотелось бы - особо выделить. Кстати, А.С. Пушкин ярко выразил, - и первое и второе! – во второй главе своего «Евгения Онегина», в строфе XIV: «Но дружбы нет и той меж нами. Все предрассудки истребя, Мы почитаем всех нулями, А единицами – себя. Мы все глядим в Наполеоны; Двуногих тварей миллионы  Для нас орудие одно; Нам чувство дико и смешно».
      Предприимчивость личности – хороша! Но она хороша - только до определенного предела. И предел, этот, нравственность! За пределами нравственности любая предприимчивость – преступна и - аморальна! Как удержать или спасти общество от Германнов и от Наполеонов и диктаторов – вот в чем вопрос! И как удержать или спасти общество, - уже испытавшее, на себе, ужасы от многих войн! - от дальнейших конфликтов?  Вопрос – ещё более важный!
      Относительно  личности, её свобод, можно сказать следующее: вся история человечества, - в том числе и История России, - вокруг этого вопроса и вьётся! По России примеры тому: крестьянские восстания  Степана Разина, Болотникова и Пугачева! В историческом же плане к этому вопросу причастен, - разумеется, в какой-то мере! – и Наполеон! Молодая Россия, совершившая в 1813 году, в Париж, поход, воочию увидела, там, не только всё бездушие Наполеона, его лицемерие и ханжество! Она смогла увидеть, там, и всю полезность человеческой предприимчивости, освобожденной - от оков крепостничества!
      Поэтому в 1825 году, в последнем году царствования Александра I, внука Екатерины II, - характерный штрих истории! – она  и  вышла  на Сенатскую площадь. Вышла потому, что любая диктатура, - будь она буржуазная или дворянская, - делает, человеческое общество, нежизнеспособным! Вышла потому, что российское крестьянство, задавленное крепостничеством и деспотизмом Екатерины II, вымирало!
      Однако мы слишком увлеклись авторской линией, забыв: и о пушкинском времени; и о – Наполеоне; и о том, как он – потряс Европу. Остается, только, выделить - некоторые из них. В общем, - если, разумеется, продолжить наш разговор именно о Наполеоне! - вот  три потрясения, которые произвел, Бонапарт, на умы российские. Разумеется, не обошлось, здесь, и без культуры, которой были так богаты, в то время: и Западная Европа, и - дворянская Россия. Причастны  к ходу развития общечеловеческой ценности, – свободе личности! -  и бурное развитие общественных наук, и мировые географические открытия, и развитие самих производительных сил общества. Однако влияние похода Наполеона, - как на Историю России, так и на российские умы – безусловно.
      Первое потрясение уже давно описано в нашей литературе; третье – опасно  для  нашего  здоровья, а вот  второе – можно и проанализировать! И, потому, образ Наполеона будет продолжен, нами, через образ Германна. Мы  сделаем похожим его, хотя бы на мгновение, именно на Наполеона! Но, разумеется, только применительно к выбранной, нами, карточной теме!
      И, согласно его устремлениям, устроим, ему, и его судьбу. Разумеется, только по петербургскому варианту, так как более сильных вариантов, здесь, и не придумаешь. Так поступил и А.С. Пушкин в своей лучезарной “Пиковой даме”. Это, кстати, - и по сути дела! - одна из отвлекающих, читателя, интриг  нашего Чародея словесности. Разумеется, карты, карточные игры, - и стремление, Германна, нажиться именно на картах! - тоже присутствует в пушкинской “Пиковой даме”! Только поэт специально делает, Германна, именно недотепой. Да ещё, в добавлении ко всему, заставляет его играть, в карты, не у богатых дворян,  а - в игорном доме!
      Отвлекающей интриги, под прикрытием, которой, он тайно и провёл, в “Пиковой даме”, заговор англичан и пруссаков,  - и руководимых, ими, екатерининских вельмож-масонов! - именно против Павла I. И это - одна из слагаемых главной сути  его тайной “Пиковой дамы”!
      Да, но мы слишком увлеклись своими  пояснениями, а Романов уже  набил трубку табаком и обдумывает  свой дальнейший  рассказ о приключениях  своей  бабушки. Не будем  мешать ему!  Вместе с присутствующими, на вечере,  молодыми людьми да Бирюковым, ровесником Лопухина, возьмём да и послушаем, что же он расскажет, им, дальше.
      - Так на чем  я остановился? – сказал поручик. – Ах да, на твердости и воли моей бабушки! Так вот, твердость и воля моей бабушки проявилась и в том, что она, родив графу Петру Федоровичу трех сыновей да дочку, вдруг, в двадцать семь лет, поняла, что молодость – проходит! Сие открытие было, для неё, как гром средь ясного неба! И потому она немедленно потребовала себя – в Париж! Для проведения, как выразилась она, прощального праздника души и тела! В этом вопросе она, пожалуй, была и права, так как Париж стал, к тому времени, очень красивым городом и, к тому же, приобрел репутацию законодателя женских мод!
      Итак, ровно шестьдесят лет тому назад бабушка моя ездила в Париж! Праздник прощания с молодостью состоялся - во всем своем великолепии! Она рассказывала мне, что была там, тогда, в большой моде. Больше того, она как-то утверждала, что при покупке шляпок, туалета, драгоценностей, разных безделушек и мебели для нового дома в Петербурге, - кстати, эта мебель у Екатерины Алексеевны сохранилась и, до сего времени, стоит в её доме, - народ бегал  за нею, чтобы увидеть la Venus muscovite(31)! И вообще, по её словам,  она чувствовала себя, в Париже, как дома: та же роскошь, те же балы, даже поклонников не убавилось! По её словам, двери всех французских дворцов были, для неё, открыты! А что вытворяли французские поклонники! Бабушка как-то уверяла,  что Ришелье32 за нею волочился, и чуть было не застрелился от её жестокости. По её же словам,  герцог Орлеанский33 тоже был  чересчур внимательным к её персоне!
      Однако, на мой  взгляд,  всё происходило гораздо прозаичнее. Может быть, бабушка и была в моде, да не такой уж большой, как она сказывает! Да и всеобщий интерес, в Париже, возможен только через огромные деньги, разбрасываемые налево и направо! При меньших же деньгах – и мода будет поменьше! Да дело здесь, пожалуй, и не в моде, а в самом образе жизни моей бабушки. Вот её образ жизни, как в Петербурге, так и в Париже, - это уж достоверно, -  и помог влететь, ей, в одну пренеприятнейшую историю! Собственно, поклонники, балы, карты, покупки по Парижу, при её беспечности и жизнерадостности, и помогли ей в этом. Мода и триумф молодости здесь, пожалуй, ни при чем!

               Первый элемент первого стереотипа:
                ИГРА-ПОРАЖЕНИЕ
      Как известно, господа, дамы, в то время, играли в фараон34. И вот однажды бабушка, не отставая, в этом вопросе, от других светских дам и, как всегда, беспечная и жизнерадостная, проиграла герцогу Орлеанскому(35), на слово, очень большую сумму.Хотя бабушка и не любит говорить о сумме своего проигрыша, – старость всегда стремится надеть на себя платье добродетели! – но я предполагаю, что она проиграла, принцу, ровно триста тысяч. Да эту сумму легко и вычислить! Триста тысяч, не меньше!
      Во-первых,  в последующей игре, - об этой игре я расскажу вам чуть позже, - у неё получилось ровно три сонника. Следовательно, триста на три: и ставка на карту получится, тогда, ровно сто тысяч!
      Во-вторых, во всех европейских дворах, - в том числе и в нашем, - ставки царствующих особ  были в то время,  на карту,  не менее ста  тысяч! Для престижа и для простоты счета в игре! Представляете, господа! Это не наши с вами игры, в которых мы ставим от пятидесяти на сто! Да, кстати, и принц, чтобы не уронить своего достоинства, не будет играть на тысячи. Сотня же тысяч – вполне приличная ставка и для его светлости!
      В-третьих, если бы бабушка проиграла сто-двести тысяч, то, быть может, и дед шум не поднял бы, так как карточные промахи, у Екатерины Алексеевны,  и до этого случались. А мой дед, после проигрыша бабушки, поднял не шум, а - целый бунт! Об этом я тоже расскажу, вам, чуть позже. Кстати, и сто, и двести на три сонника не делятся! Значит, бабушка всё же проиграла – триста тысяч! Что, как говорят математики, и требовалось доказать» Да! Guod erat demonstrandum(36)!
      Ну да хватит об этом! Отсутствие конкретной суммы – это, ещё, полбеды! Надо вам заметить, друзья мои, что рассказанная, вам, история - вообще запутана! С самого её начала и до конца! Например, молва утверждает, что герцог Орлеанский каким-то образом тоже был связан с магией и, после этой истории, даже стал масоном. Однако уже достоверно известно, из доклада Наполеону, что он был самым честным малым. Сам бросил возглавляемую,  им, общеевропейскую ложу масонов, почуяв её зловещность, и, потому, мы будем придерживаться, во всей этой истории, только официальных взглядов.
      Этому факту есть и дополнительное объяснение: герцог Орлеанский поверил, Екатерине Алексеевне,  на слово. За что, собственно,  и был наказан последующей, потом, победой графини. К примеру, деликатно проверь он, как это делают многие, деньги, у Екатерины  Алексеевне, перед началом игры: или бы игра не состоялась; или же он так и остался в своём выигрыше из-за не возобновления игры, разумеется, при условии займа, Екатериной Алексеевной, денег, перед игрой, у каких-то своих знакомых. Екатерина Алексеевна, оказавшись в затруднительном положении, предприняла, тогда, весьма энергичный поиск, что и привело её, потом,  к победе. Об этом я тоже расскажу вам чуть-чуть попозже.
      А может быть этому случаю служит и другое объяснение: не только честность Орлеанского, но и его «доброжелательность» к графине! Помните признание Екатерины Алексеевны! Однако, сейчас, это уже трудно восстановить.
      Однако, господа, мы несколько отвлеклись и, потому, продолжим нашу историю дальше. Приехав, домой, бабушка моя, ещё полностью не осознавшая всей тяжести своего положения, - мы от проигрыша несколько сотен скисаем! – отлепливая мушку с лица и, отвязывая фижмы, объявила, дедушке, о своём проигрыше! И, как всегда у них было заведено, приказала заплатить!
      Надо было вам видеть, господа, моего бедного деда! Хотя он и боялся, Екатерины Алексеевны, как огня, однако тогда терпение его, видимо, кончилось! Услышав о таком ужасном проигрыше, он, в начале, онемел, затем - вышел из себя. Потом принес счеты и зловещим голосом, в котором угадывалось намерение к убийству, доказал бабушке, что в полгода они издержали – полмиллиона. Разные, там: туалеты и драгоценности, украшения и безделушки, балы и художники, мебель и прочее. Что под Парижем у них нет: ни саратовской, ни подмосковной деревни. В итоге своего бунта он наотрез отказался от платежа, что, кстати, с ним ещё ни разу не случалось.
      Делать было нечего! Бабушка, разумеется, в долгу,  перед ним,  не осталась. Последнее слово она всегда держала за собой! Она дала ему пощечину, и спать легла одна. В знак своей немилости!
      Однако случай-то был серьезный! Это не наши с вами игры, в которых мы даже рубли экономим! Поэтому на другой день она велела позвать мужа, тайно надеясь, при этом, что домашнее наказание - подействовало! Но и на этот раз дедушка был непоколебим. Нет, и всё тут!
      В первый раз в жизни она дошла, с ним, до объяснений и рассуждений, думала усовестить его, снисходительно доказывая, что долг долгу рознь и что есть разница между принцем и каретником.
      Куда там! Дедушка - бунтовал! Нет, да и только! Да и сами посудите, восемьсот тысяч расхода… Бабушка не знала, что и делать!
      Надобно заметить вам, господа, что с Екатериной Алексеевной был коротко знаком человек очень замечательный. Вы слышали о графе Сен-Жермене37, о котором рассказывают столь много чудесного? В начале семидесятых годов минувшего столетия, - конкретно, в 1760-62 годах! – он был в России, давая, в столице, свои спиритические сеансы. Кстати, видимо там он и был представлен Екатерине Алексеевне, с которой моментально и подружился.
      Знаете, он выдавал себя: то за Вечного жида, - рассказывал некоторым придворным дамам, что ему более двух тысяч лет и что он был лично знаком с самим Иисусом; то за изобретателя жизненного эликсира и философского камня; то за медиума или избранника; то за  мастера по очистке алмазов; и прочее. Трудно сейчас судить, кем он был на самом деле. Многие в свете утверждают, что он был просто шарлатан. Казанова38 же, - видимо такой же авантюрист, как и граф! - в своих Записках говорит, что Сен-Жермен был и шпион!
      Кстати, в высоких кругах до сих пор ходят слухи и о том, что лично он, лечивший императрицу Елизавету Петровну своим «жизненным эликсиром», и довел, её, до двух инсультных ударов. Ударов, последний, из которых, и стал -  смертельным для неё. Сен-Жермен даже был посажен тогда, за названное “лечение”, в Петропавловскую крепость. Но исчез, при этом, не только из Петропавловской крепости и Петербурга, но и - из России. Объявившись, потом, и в Индии. Где, вскоре, англичане и вытеснили из неё, вооруженным путем, французов.
      Говорят, что братья Орловы, - и русские и зарубежные масоны, находящиеся в Петербурге! - помогли ему – бесследно исчезнуть из России. А, до этого, он бежал и из Франции, где тоже - солидно набедокурил. Впрочем, говорят, что он был не только масоном, но и масонским «серым кардиналом», в ведении которого были: именно дворцовые перевороты; убийства царствующих особ; и прочее. Ремарка. Об этом нам свидетельствуют, кстати, и писатели, пишущие на исторические темы. К примеру: Оскар Мединг (русский псевдоним Грегор Самаров); Валентин Пикуль; Черняк Е.Б (Исторический роман «Пять столетий тайной войны»); и другие.
      Впрочем, Сен-Жермен, несмотря на такую оценку над ним, имел очень почтенную наружность и был, в свете, человек очень любезный. Кстати, бабушка моя, графиня Екатерина Алексеевна, до сих пор любит его без памяти и очень сердится, если говорят, о нём, с неуважением. Но это, уже, подробности, а не суть дела.
      А  суть дела была в следующем: бабушка знала, что Сен-Жермен мог располагать большими деньгами! Поэтому она и решила прибегнуть к нему, так как, собственно, ничего другого ей, из-за бунта дедушки, больше и не оставалось! Да и круг знакомых в Париже был не таким большим, как в Петербурге. В общем, она написала ему записку и просила его немедленно приехать к ней.

              Второй элемент первого стереотипа:
                ДИАЛОГ
      Естественно, старый чудак тотчас, тогда, явился и, разумеется, застал бабушку в ужасном горе. Екатерина Алексеевна немедленно, не теряя ни секунды, описала ему, самыми черными красками, всё варварство своего мужа. Кстати, надо заметить, что на это она, как и любая «верная» жена, была очень способна. И, подержав Сен-Жермена в мучительно-любопытном напряжении полчаса или более, наконец, сказала ему, что всю свою надежду она полагает только на его дружбу и любезность.
      Молва утверждает, что Сен-Жермен, облегченно вздохнув после такого бурного натиска и на минуту задумавшись, сказал ей следующее: «Я могу вам услужить этой суммой, сударыня, но знаю, что вы будете неспокойны, пока со мною не расплатитесь, а я не желал бы вводить, вас, в новые хлопоты: их,  у вас,  и так достаточно! Есть другое средство против этой неприятности: вы можете отыграться!». «Но, любезный граф, - отвечала графиня, -  я же уже объяснила вам, что у нас денег вовсе нет!». «Деньги здесь не нужны, - таинственно заулыбался Сен-Жермен, - извольте меня выслушать…». Вот тут-то он и открыл ей тайну, за которую всякий из нас дорого бы дал…
      Молодые игроки сразу же удвоили своё внимание, Романов же, закурив трубку, продолжал:

               Третий элемент первого стереотипа:
                ИГРА-ПОБЕДА
      Далее молва утверждает, что в тот же вечер Екатерина Алексеевна явилась в Версаль, au jeu de la Reine39! Герцог Луи Филипп Орлеанский, в то время  как раз метал. Бабушка моя слегка извинилась, что не привезла своего долга, в оправдание сплела маленькую историю – это у неё хорошо получалось! – и, как будто ничего не случилось, села за карточный стол! И, представляете, господа, стала понтировать против Орлеанского!  Она выбрала три карты, поставила их одну за другою, написала мелом, над картами, свои ставки: по сто тысяч! Все три выиграли ей сонника40 – и бабушка, моя, отыгралась совершенно!
      - Фортуна! Счастливый случай! – оценивая историю, сказал незадачливый,  в игре, Сурин.
      - Сказка! Самая настоящая сказка! – несколько экзальтированно воскликнул Германн.
      - Может статься, порошковые карты41? – робко предложил Нащокин.
      - Или карточные приёмы? – подхватил Лунин.
      - Я сказал: молва утверждает! – продолжил между тем Романов. – Предупредил я, вас, и о запутанности только что рассказанной истории. По этой причине я не утверждаю, что всё происшедшее, в ней, достоверно. Кстати, одно время и бабушка моя твердила, мне, об этом. Она утверждала и даже как-то клялась мне, что Сен-Жермен ничего подобного, ей, не говорил. И что она действовала, в этой истории, совсем не так.
      Сен-Жермен якобы, после внимательного выслушивания обстоятельств игры графини, с герцогом Орлеанским, и стенаний, Екатерины Алексеевны, насчет своего затруднительного положения, весело улыбнулся и сказал ей следующее: «Я могу  вам услужить этой суммой, сударыня, но знаю, что вы будете неспокойны, пока со мною не расплатитесь, а я не желал бы вводить,  вас, в новые хлопоты: их, у вас, и так достаточно! Есть другое средство против этой неприятности: вы можете отыграться! И деньги, здесь, не нужны!».
      - Как! – с отчаянием воскликнула тогда бабушка, решив, что Сен-Жермен ничего не понял из её взволнованной риторики. – Я же уже объяснила вам, что у нас денег вовсе нет!
      - Не забегайте вперёд, а выслушайте меня, - ответствовал ей Сен-Жермен. – Ещё раз говорю вам, что деньги здесь – не нужны! Фортуна же не всегда стоит, к нам, спиной! Иногда, особенно в играх, она поворачивает, к нам, и своё сияющее лицо. В прошлый раз вы проиграли герцогу Орлеанскому, а в этот раз - он может проиграть вам! Играли вы, с ним, на слово! Попробуйте и в этот раз, - хотя бы в первой тальи! - сыграть на слово. Поставьте на слово – сто тысяч! В качестве шутки над судьбою, что ли! Если выиграете, а я знаю, что Орлеанский всегда при деньгах, поставьте ещё на сто тысяч! На этот раз - уже деньгами Орлеанского! Если и на этот раз вам повезет, то ставьте ещё на сто тысяч! Так и отыграетесь!
      Бабуля пыталась, было, возразить, ему, указав на свой расход в полмиллиона и долг, карточный, в триста тысяч. Однако Сен-Жермен и здесь успокоил её. Он сказал ей, что в случае проигрыша в первой же тальи, и в этот вечер, дальше играть, разумеется, не стоит. Значит, увы, не судьба! Фортуна - не повернулась! Тогда он, Сен-Жермен, на следующий день обязательно даст ей, взаймы, четыреста тысяч и она рассчитается с герцогом. А долг ему, Сен-Жермену, отдаст позже, по своему приезду в Петербург.
      Далее он развил, перед ней, целую теорию. Теорию, весь смысл, которой, сводился к тому, как поступать, бабушке,  в тальях при проигрыше или выигрыше, то есть рассказал, ей, свою тактику в игре. А тактика была проста! Её суть заключалась в следующем: в случае проигрыша в первой тальи немедленно бросить игру и дальше надеяться на него, Сен-Жермена; в случае же выигрыша попытать игрецкого счастья в других тальях, то есть попробовать отыграться по предложенному, Сен-Жерменом, варианту.
      В случае выигрыша в первой тальи, а проигрыша во второй, вновь сыграть на слово, то есть вновь попытаться вернуть, к себе, благосклонность Фортуны и, потом, в последующих тальях, вновь попробовать отыграться, ставя, в каждой из последующих талий, деньги Орлеанского. В случае выигрыша в первой и во второй тальях, а проигрыша в третьей, опять же через оставшиеся деньги Орлеанского, - сто тысяч! – продолжить борьбу за своё счастье в других тальях, то есть вновь попробовать отыграться!
      Игру во всех случаях надо бросить только при проигрыше, - на слово! - ещё ста тысяч к вчерашнем триста, то есть при возрастании общего долга, герцогу Орлеанскому, в четыреста тысяч. Во всех же других случаях надо обязательно продолжать борьбу за своё счастье! И, желательно, деньгами своего партнера, герцога Орлеанского! Вот такую тактику, господа, предложил, моей бабушке, граф Сен-Жермен!
      Надо вам заметить, господа, что и в картах, и в денежных вопросах,  бабушка моя была - как  малый ребенок. Свидетельство тому, этот происшедший, с ней, случай и её доводы против беззакония дедушки! В картах она, видимо, вообще не соображала, хотя и любила играть, и - играла азартно! Не в пример государыне Екатерине, которая хоть и играть любила, - и играла азартно! - но суть карточных игр знала превосходно!
      А о деньгах – и говорить не стоит: она, скорее всего, вовсе не подозревала, наверное, откуда они вообще берутся у мужа! Но, тем не менее, деньги она тратила легко, охотно и, даже, как вы только что сами убедились, изящно. Платья и драгоценности, дорогие безделушки, балы и, даже, карты! Всё – в единую кучу! Дедушке действительно, наверное, было не легко с нею! И не только в Париже, но и, наверное, в Петербурге! Ну да ладно, хватит об этом!
      Сен-Жермен же, через только что рассказанную вам теорию, открыл тогда,  для неё, целый мир! Он так убедил, её, своей теорией, что бабушка моя совершенно успокоилась и стала даже верить, что сегодня, она, уж обязательно выиграет!
      Успокоившись, бабушка так и сделала, как приказал, ей, её любезный друг! Она, осознав всю простоту сен-жерменовской идеи, в начале захлопала, от радости, в ладоши и, даже, весьма кокетливо потанцевала перед графом. Потом расцеловала любезного графа, не давшего ей ни копейки, в обе щеки. И, чтобы сделать графу приятное, даже поинтересовалась, у него, процессом очистки,   алмазов, от окиси!
      Процесс, этот, был гордостью Сен-Жермена, и все в Париже знали о его любимом детище. Граф начал рассказывать, о своём детище, нудно и долго.  Бабушка же так вся и сияла от счастья, совершенно его не слушая! Когда же граф,  наконец, откланялся, то она сразу же стала и собираться, засев, перед зеркалом, за пудры да румяны!
      В этот же вечер она явилась в Версаль, au jeu de la Reine39! Герцог Орлеанский, в то время как раз метал. Бабушка слегка извинилась, что не привезла своего долга. В оправдание сплела маленькую историю, которую ей тоже подсказал Сен-Жермен, и села - за карточный стол. И стала понтировать против Орлеанского! Она поставила на выпавшую ей, при раскладке,  карту, - на слово!-  сто тысяч и действительно выиграла! Сонник - сорвал банк. Тотчас же получила, от герцога, выигранную сумму. Пока герцог Орлеанский, - в расстроенных чувствах! -  собирал колоду после сонника и меланхолично перетасовывал её, она, не веря своим глазам, как рачительная хозяйка - даже пересчитала деньги. Сто тысяч были  - на месте!
      Началась новая талья! Помня наказ Сен-Жермена, бабушка, зажмурившись от страха, вновь поставила на выпавшую, ей, карту сто тысяч. На этот раз – уже деньгами Орлеанского! И снова выиграла сонника. Банк снова был сорван! Герцог Орлеанский, с большим сожалением, положил ей, на стол, ещё сто тысяч.
      Началась третья талья! Бабушка тут уже настолько расхрабрилась, что,  в начале, чуть было не поставила, на выпавшую, ей,  карту, все выигранные деньги. Всё-таки азарт есть азарт! Но - вовремя одумалась! Да и страх проигрыша всё ещё держал её душу. И вновь поставила, на выпавшую, ей,  карту, сто тысяч, благо деньги лежали рядом, в двух равных кучках. Вновь получился сонник! Бабушка чуть было не задохнулась от восторга…
      Делать было нечего: герцог Орлеанский вновь отдал, ей, сто тысяч! А бабушка, вспомнив о своем долге, прекратила игру и с обворожительной улыбкой, на которую она была способна, отдала ему триста тысяч обратно. Герцог Орлеанский тоже заулыбался и галантно поцеловал ей руку, говоря, ей: «Ах, проказница!». Так она и отыгралась совершенно! Кстати, вот через только что рассказанное, вам, обстоятельство бабушка моя и любит, Сен-Жермена, без памяти. Потому и очень сердится, если говорят, о нём, с неуважением! – с улыбкой закончил свою историю Романов.
      Гости дружно зааплодировали ему.

                Вторая часть рассказа Романова

             Второй социально-художественный срез
           жизни русского общества, срез за 1796 год,
      основанный на втором стереотипе с теми же элементами:
             ИГРА-ПОРАЖЕНИЕ – ДИАЛОГ – ИГРА-ПОБЕДА

      Однако, после аплодисментов, мнения гостей - всё же разделились! История действительно оказалась - запутанной! Одни стали придерживаться мнения молвы, приводя в качестве доказательств, своей правоты, всё новые и новые случаи с Сен-Жерменом. Другие же взяли сторону бабушки, утверждавшей, что случай, происшедший с ней, в Париже, был не более как аристократической шуткой, шуткой богатых аристократов. А Сен-Жермен – это, всё же, не мистик, или кабалист, а - любезный друг.
      Романов, внимательно следивший за протеканием только что указанного спора, увидев, что побеждают - сторонники графини, вдруг рассказал и вторую историю, приключившуюся с его же бабушкой в 1796 году.
      Уловив момент, когда разговор вновь коснулся порошковых карт, ловкости рук, карточных приёмов и так далее, - то есть когда разговор вновь стал критическим к утверждению молвы! - он, внезапно для всех, изрек следующее:
      - Не думаю господа!
      - Как! – воскликнул тогда Сурин. – Вы, всё же, за утверждения молвы! У вас есть бабушка, - которая угадывает три карты сряду! - а вы, до сих пор, не переняли её кабалистики(42)!
      - Черта с два! – вполне серьёзно ответил Романов. – Я же говорил, вам,  что эта история - крайне запутана! Несмотря на объяснения моей бабушки, и я, и её три сына, - которые, кстати, в молодости, своей, ничуть не уступали моей бабушке, то есть тоже были отчаянными азартными игроками! - не раз пытались разрешить этот спор. Как сами понимаете, воспользоваться тайной трёх карт было бы не худо и для них и, даже, для меня! И так же, как вы сейчас, ничего не добились. Бабушка стоит на своём, молва же - утверждает обратное.

               Первый элемент второго стереотипа:
                ИГРА-ПОРАЖЕНИЕ
      - А между тем, - продолжил Романов, - мне мой дядя, третий сын Екатерины Алексеевны, граф Михаил Петрович, как-то, клянясь честью, рассказал следующий случай. Покойный Мотовский, ну тот самый, который,  промотав миллионы, умер в нищете, - при этих словах Романов слегка кивнул на Бирюкова, - однажды, в молодости своей, проиграл, помнится Зоричу43, - да, именно тому Зоричу, который был в фаворитах у государыни Екатерине! - около трехсот тысяч.
      Кстати, господа, вот вам ещё одно доказательство моей правоты насчет бабушкиной парижской суммы проигрыша. Как видите сами, проигранные суммы, - в обеих историях! – почти совпадают! А этот факт тоже что-нибудь, да значит! На мой взгляд, бабушка не помогла бы, Мотовскому, если бы не совпадение этих злосчастных сумм. А она - помогла ему! Об этом я и расскажу,  вам, чуть позже.
      Итак, господа, продолжим нашу историю дальше. Сразу же замечу, вам, что и Зорич был - самым честнейшим малым. Он был: весельчак, храбрец, рубака, бессребреник и - пьяница! В общем, настоящий гусар! В играх он был азартен, но честен. Этим, наверное, и понравился государыне! Правда, как вы сами знаете, ненадолго! Он даже побывал в плену у турок! Из-за своего ранения. Помните, вместе с русским послом?
      Даже поэт Пушкин как-то отметил, его, в своих «Застольных разговорах». Помните: «Зорич был очень прост». Правда, на сей раз, молва утверждает - как раз  обратное. Ходят какие-то зловещие слухи, что он стал фаворитом, у государыни, из-за своей тетки-акушерки! Которая, якобы, была причастна к гибели, при родах, первой жены Павла, немецкой принцессы Вильгельмины Дармштадтской. Мне, наверное, еще предстоит разобраться как со слухами, так и с Пушкиным. Не пишет ли, он, чего-нибудь запретного или тайного. Слухи-то, ведь, всегда имеют и истоки свои. Пожалуй, поручу, это дело, моему брату Николаю44. Однако не в этом суть дела, суть нашей истории. Суть дела, господа, в том, что игра есть игра! Поэтому тогда, то есть после проигрыша, Мотовский и был в отчаянии, так как и винить-то было некого!

               Второй элемент второго стереотипа:
                ДИАЛОГ
      Так вот, бабушка моя, которая всегда утверждала, что её карточная победа, в Париже, была всего лишь шуткой. И которая, замечу, всегда была строга к шалостям молодых людей, - быть может, потому, что в молодости, своей, сама не раз попадала впросак! – возьми, да и, вдруг, сжалься над ним! Прослышав об его неудаче, - Мотовский, как ровесник её сыновей, был дружен с ними! - она в ответ на его записку, - в которой он умолял, её, принять, его, по неотложному делу! -  подумав, вдруг дала своё согласие. Свидание - состоялось!
      И представляете, господа,  на этом свидании она дала ему три верных карты! С тем, чтобы он  поставил, их, одну за другою! Правда, после того, как она назвала ему три верных карты, она сразу же взяла, с него, честное слово впредь, уж, никогда не играть. Но только что названное обстоятельство суть свершенного - совсем не меняет! Карты-то – уже были названы!

                Третий элемент второго стереотипа:
                ИГРА-ПОБЕДА
      Разумеется, Мотовскому только того и надо было! Он дал графине слово, горячо поблагодарил её – да и был таков! Больше не раздумывая, горестно, о проигрыше и о дальнейшем, он, перезаняв где-то денег, тотчас же отправился к своему победителю! Как-то уговорил его играть. И, как вы уже догадываетесь, господа, игра получилась! Он поставил на первую карту пятьдесят тысяч и выиграл сонника; загнул пароли, пароли-пе  –  отыгрался и остался ещё и в выигрыше…
      А вот слова своего, Мотовский,  так и не сдержал, - задумчивым голосом закончил  свою историю Романов. – Он продолжил играть в других местах и года за три, четыре, точно не помню, проигрался в пух и прах…. Вот и пойми: где здесь – правда, а где – ложь, вымысел!
      Романов умолк, и в комнате, где сидели молодые люди да Бирюков, воцарилась тишина. Видимо, каждый из присутствующих обдумывал истории, которые он только что услышал.
      Воспользуемся вынужденной паузой и мы! И тоже подведем некоторые итоги по рассказанным, поручиком, историям!
      На что хотелось бы обратить внимание читателя? Да, прежде всего на то, что, несмотря  на легендность, фантастичность и даже мистичность рассказанных историй, они всё же действительно состоялись и были - реальны! В первой истории поручиком Романовым была раскрыта жизнь его бабушки в её, так далекой от нас,  молодости, полностью отображающая образ жизни тогдашних представителей высшего дворянства, всё копирующего с образа жизни самой Екатерины!
      Во второй же истории поручиком Романовым очень коротко раскрыта жизнь уже трех сыновей графини да Мотовского. Мотовского,  который попал - точно в такую же ситуацию, что и бабушка поручика Романова, шестьдесят лет тому назад, в Париже. Тоже был проигрыш, тоже был спасительный диалог и тоже была - победа! Не в этом ли главная суть рассказанных, здесь, историй? За двадцать три года, происшедших после поездки Екатерины Алексеевны в Париж, образ жизни русского столичного дворянства - нисколько не изменился! Уже три сына графини да Мотовский играют в карты да попадают в пренеприятнейшие истории! Мотовский, три сына графини и другие русские дворяне, выросшие за двадцать семь лет в молодых людей, заменили Екатерину Алексеевну!
      Что же здесь удивительного, если образ жизни и второго поколения русских дворян - не изменился? Повторяющиеся, с регулярностью, карточные поражения, диалоги, да так редкие карточные победы? Ну, конечно же, нет! Наверное, всё же карты! Ох, эти карты! Не приводят они к добру, так как в колоде есть и Пиковая дама!
      Ну да  ладно! Не будем пугать людей зазря! Два социально-художественных среза жизни русского общества, характеризующих образ жизни первого и второго поколения русских дворян, поручик Романов уже раскрыл. Стереотипность общей композиции нашей повести, выразившаяся через элементы: карточное поражение – диалог – карточная победа, уже четко определилась и в третьем срезе. Определились в срезе, который мы начали с неудачной игры уже третьего поколения русских дворян. Остаётся только продолжить наше повествование, основанное на стереотипе: поражение – диалог – победа. Да расширенно изобразить саму жизнь всех обозначенных, в нашей  повести, героев!
      Однако всё же досидим до конца вечера и посмотрим, что же произойдёт,  на нём, дальше. И только после этого поведём повествование, нашей истории,  дальше, до её логической развязки.
      После рассказа Романова и паузы, в которой молодые люди обдумывали истории, рассказанные поручиком, разговор о трёх картах не прекратился. Постепенно, слово за слово, стали брать верх сторонники Сен-Жермена, приводя всё новые и новые случаи из его необыкновенной биографии. Не знаю, как бы закончился и этот спор, если бы Романов вновь не попросил бы слова.
      - Господа, я же говорю вам, что эта история – крайне запутана! – начал он. – Прослушав от дяди только что рассказанный, вам, случай, я как-то вновь обратился к Екатерине Алексеевны с просьбой пояснить и его. Думал, что она откажет мне в этой просьбе, так как изложенное, вам, обстоятельство прямо указывало на её причастность к магии и к чернокнижью. Но Екатерина Алексеевна, как это ни странно, охотно согласилась на мою просьбу! И вот как она мне пояснила только что рассказанный, вам, случай с Мотовским и - с Зоричем.
      - История с бабушкой, господа, в которой главным героем оказался Мотовский, действительно тянется из Парижа! – С этими словами Романов со значением посмотрел на присутствующих.
      После его слов в комнате мгновенно установилась звенящая тишина. Даже Бирюков, мирно дремавший при вышеуказанных спорах, вдруг прекратил это интересное, для себя, занятие и, округлив глаза, в испуге посмотрел на окружающих, его, людей…
      Романов же, выждав значительную паузу, вдруг продолжил свою историю такими словами:
      - Но я сразу огорчу вас, господа: она имеет совершенно другую основу!
      При этих словах в комнате послышался явный вздох облегчения. Даже Бирюков поменял, при этом, неудобную, для него, позу, а в глазах, его, промелькнули искорки усмешки…
      - Моя бабушка уверила меня, - продолжал, между тем, Романов, -  что всё то, что вы только что услышали, это – фантастика, вымысел молвы и - Михаила Петровича! Такой же вымысел, как и утверждение, молвы, о её карточном чародействе в Париже. По её словам, и в только что рассказанной истории всё произошло - совершенно по-другому!
      У меня сейчас уже нет веры: ни в бабушкины утверждения, ни в утверждения молвы. Поэтому я передам эту историю так, как её рассказала, мне,  Екатерина Алексеевна. А вы, господа, уже сами оцените, что, во всей этой истории,  вымысел, а что – правда.
      Присутствующие, интерес которых к семейной легенде, к семейной истории подошел к кульминационной точке, с нетерпением согласились на продолжение истории о трёх картах. И тогда Романов рассказал, им, следующее.
      - Моя бабушка, графиня Екатерина Алексеевна, - начал он, - благополучно избежав карточного поражения, - но оставив полмиллиона в Париже! – наконец-то повернула - на Санкт Петербург! Приехав, домой, она и здесь развернула - кипучую деятельность! Такова уж, видимо, была её натура! Умело руководя мужем и своими поклонниками, она быстро достроила свой дом на одной из главных улиц Петербурга и искусно украсила его всем, что видели её глаза в Париже!
      Свет долгое время был шокирован её выходкой. Многие, тогда, тоже кинулись в Париж и после навезли, в Петербург, множество разных безделиц. А дом Екатерины Алексеевны на какое-то время стал самым модным салоном в северной столице. Одно умолчала моя бабушка – это свою карточную историю. И скоро вы убедитесь – почему!
      Благодаря салону, связям и своей энергии бабушка как-то сразу приобрела и вес в обществе. И, наконец-то, была пожалована во фрейлины! Кстати, вместе с Анной Петровной Елецкой, тоже добивавшейся этой же милости. Вот здесь-то она и проявила смекалку, столь, ей, не свойственную! Когда она представлялась государыне, по случаю посвящения во фрейлины, то и рассказала, ей, свою парижскую историю.
      Государыня, господа, к истории отнеслась - весьма благосклонно. Что, собственно, и требовалось. И бабушка, совсем успокоившись, зажила своей, - как всегда, немножко взбалмошной! – жизнью. Вовсе и не подозревая, тогда, что парижская история будет иметь - и продолжение!
      Она участвовала во всех суетностях большого света, ездила на балы, приемы и рауты, нередко сама давала балы, была радушной хозяйкой своего салона и так далее. Жизнь пошла ровно, без приключений. Между балами она воспитывала: то своих сыновей да дочку, - она была, у неё, второй, - то своего мужа, если он в чём-то был виноват или был недоволен её расходами. Иногда она делала, - и то и другое! - одновременно, если ей почему-то не хватало времени. В общем, жизнь как жизнь. Ничего интересного далее не происходило и - не произошло.
      Но, надо заметить вам, господа, что карточная история, услышанная и другими, пошла гулять по свету. И вскоре превратилась в легенду, настолько противоречивую и запутанную, что некоторое время спустя многие стали приписывать волшебство, магию и чернокнижье не только Сен-Жермену, но, как это не странно, и моей бабушки, графине Екатерине Алексеевне! Вот единственное обстоятельство, на данный момент интересное для нас!
      Надо заметить, господа, что в то время жизнь дворян, в Петербурге, была весьма и весьма разгульной, хотя, сам  народ, и волновался. Я уже указывал,  вам, на это, подчеркивая размеренную жизнь моей бабушки до и после её парижской истории. Кстати, этому способствовало и то, что - дочка подросла! Обычно женщина судит, о своём возрасте, по возрасту своей дочери. Екатерина Алексеевна и этому обстоятельству не придала - никакого значения! В семнадцать лет, когда Анна вдруг забеременела от князя **, Екатерина Алексеевна немного, разумеется, притихла.
      Ох уж, эти женщины! Сначала любовь, а потом уж – карты! Для гадания, разумеется! У мужчин – всё наоборот! Сначала - карты, а потом, когда проиграются, любовь! Однако, когда всё окончилось благополучно, и Анна стала княгиней Анной Петровной**, - которая сразу же после венца и одарила,  своего князя, сыном! – свадьбу Анны Петровны, с князем,**,  гуляли - чуть ли не с месяц.  Праздник жизни - продолжался, и время - летело! По этой причине Екатерина Алексеевна почти и не заметила, как прошло двадцать три года, подросли её сыновья, а ей самой стало - под пятьдесят!
      От веселья она очнулась только после смерти своего мужа, да и то не сразу, а тогда, когда её сыновья стали всё чаще и чаще попадать то в карточные, то в другие истории. Оказывается, и они даром времени не теряли! Освоили и свет, и все его прелести! Вот здесь-то графиня как-то сразу и осознала, что ей уже – полсотни и что жизнь - почти прожита! По тем временам, да и по нашим тоже, она стала если не старухой, то старой. Старая графиня! Что оказалось, для неё, очень страшным событием…
      Но делать было нечего, господа! Всё свершилось - само собой. Поэтому после смерти мужа графиня не придумала ничего умнее, как раздел имения! Благо, сыновья были уже совсем взрослыми! Всем, в том числе и ей, досталось кое-что. Маловато, конечно, но жить можно! В расстроенных чувствах, да и горе было большое, – муж умер! - Екатерина Алексеевна пригласила, к себе, молодого управителя, некого Платона Александровича Зубова45, ровесника её сыновей! Может быть, для ведения хозяйства, а, может быть, ещё для чего! Пятьдесят лет – это хотя и старость, но, всё ещё, очень опасный возраст! Особенно у женщин! И взвалила, на него, все бывшие мужние обязанности! Не ей же, в самом деле, хозяйством заниматься! Да и двадцатисемилетний Зубов, - молодой, красивый мерзавец! -  говорят не против был приударить - за стареющей дамой, ибо нередко получал, от неё, то бриллиантик, то золотой крестик, то ещё что-нибудь. Но это, уже, к нашей истории имеет косвенное отношение и взято, мною, из других источников…
      Надо вам заметить, господа, что  и её сыновья, воспитанные между балами,  пошли не в графа, а, скорее всего, в матушку! Они с детства радовались жизни, так же были беспечны, а когда подросли и окончательно оперились, то есть получили свои доли наследства, то и вкусили, все прелести столичной жизни,  в её самой полной мере. Разумеется, подружились они и с картами, так как - время было такое! Да и сам образ жизни столичного дворянства способствовал развитию, у них, вышеуказанной наклонности. Вот  здесь-то парижская история, Екатерины Алексеевны, и нашла своё продолжение!
      Романов, обдумывая свой дальнейший рассказ, стал вновь набивать свою трубку табаком. Пока он обдумывает свой рассказ, заметим, – опять же в целях ведения только нашей истории! – следующее. В то время в дворянском обществе Петербурга как-то само собой объявились сильные игроки. Видимо, время было такое! Да и образ жизни столичного дворянства плодил не только балы, охоты, салоны, но и - карты! Известно же, что потребность порождает спрос!
      В большей части это были молодые люди двадцати трех и двадцати семилетнего возраста, происходящие, в основном, из дворянства. Но – совершенно по-другому воспитанные (Воспитанные именно на наживе и хищничестве; - примечание автора повести-аналогии.). В отличии, заметим, от собравшихся, у П.В. Нащокина, игроков, которым вовсе не безразлична была судьба - именно уже отставшей, от Западной Европы, матушки-России. Потому они и пригласили, на свой карточный вечер, поручика Романова. Поручика, с которым, - и до этого вечера! - имели кое-какие дела. Но помешали, на этот раз, именно карты. Да, наверное, и Бирюков, вдруг внесший, в карточную игру, невообразимый азарт.
      Среди предприимчивого поколения, - назовем, его, так! - были и дворяне. Но, видимо, из мелких или обеднённых, за счет раздробления имений, фамилий. Таких фамилий, кстати, много на Руси! Среди этих молодых людей как-то особо выделялся уже известный, вам, Лопухин, двадцати трех летний молодой человек очень приятной наружности(46).
      Он всегда был одет по последней моде и со вкусом, свежее лицо его всегда изображало добродушие, глаза блестели, оживленные постоянною улыбкою. Дворянская  молодежь поговаривала, между собой, что он представляет, из себя,  самого сильного игрока Петербурга. И, потому, тянулась к нему! Наверное, для того, чтобы лично убедиться в его сильной игре!
      К этому времени в мире произошли и другие важные события! Наполеон уже делал свои первые шаги к своему печальному бессмертию, а отец нашего главного героя, Германна, или ещё только собирался, или уже выехал в Россию. Для накопления капитала!
      Романов набил трубку табаком, раскурил её, несколько раз пустил аккуратные колечки дыма и продолжил свою историю следующими словами:
      - Однако прежде чем начать, её, заметим ещё одно обстоятельство. В то время произошло и ещё одно событие, непосредственно связанное с нашей историей. Я чуть было не пропустил его, увлекшись описанием жизни бабушки и её семейства!
      Однажды некий Мотовский, - говорят, незаконнорожденный сын богатой дворянки М.! – близко знакомый сыновьям Екатерины Алексеевны по картам и другим проделкам, проиграл Зоричу, в карты, ровно триста три тысячи рублей! Как раз в год смерти Екатерины. Бабушка мне сама об этом говорила! Начал с трёх тысяч, а проиграл - все триста три!
      Мотовский, ещё раз подчеркнем, был одним из богатейших людей России. Его именье, после скоропостижной смерти его преподобной матушки, оценивалось в несколько миллионов рублей. Пожалуй, по громадности и богатству, оно было сравнимое только с имением моей бабушки. Да и то – до её поездки в Париж и до раздела! Но не в этом суть дела, господа!
      Главное, видимо, состояло в том, что он тоже был - беспечен! Как и моя бабушка в молодости! Или, быть может, картами слишком увлекался? Нет, здесь я, может быть, и не прав! Такой вывод будет односторонен! Он и на балах блистал! И сам давал балы! Между прочим, он был всеобщим любимцем, так как был очень щедр. Да и о дамах, которые всегда любят  только деньги, он никогда не забывал! Одним словом, он жил, как все, то есть как немногие! 
      Вот здесь-то, при его проигрыше, рассказанная, вам, парижская история и всплыла вновь. Достоверно уже неизвестно, за счет чего или кого: за счет молвы… или, быть может, сыновья Екатерины Алексеевны подсказали! Всё может быть! Однако это, уже, не столь важно! Важно то, что Мотовский, отчаявшись от такого огромного проигрыша, написал записку Екатерине Алексеевне, - ничего не подозревавшей о новой истории! - с просьбой срочно принять его. И Екатерина Алексеевна, добрая душа, его приняла!
      Надо вам заметить, господа,  что, - после смерти мужа (Пусть земля ему будет пухом!) и раздела именья! - графиня, всё же, несколько призадумалась.  Молодость-то, уже, прошла!  На балах она уже больше не блистала. Она больше пользовалась вниманием своего молодого управителя, учась, у него, хозяйствованию! Именье стало средненьким! Старость подошла…. Да и сыновья стали чаще и чаще поигрывать в карты!
      По этим обстоятельствам она почему-то всё чаще и чаще стала вспоминать свою парижскую историю. И как-то, - бабушка мне сама об этом говорила! – придумала её новый вариант. Не с целью обогащения!  Можете быть, в этом, уверены! Мысли, у Екатерины Алексеевны, были, тогда, самые благородные!   Да и по натуре она была хоть и взбалмошной, но доброй женщиной. Опасаясь за своих сыновей, она новый вариант придумала для них! Вдруг повезет и, тогда, отыграются. Не больше!
      А новый вариант, как вы уже сами понимаете, подошел не к сыновьям, а - к Мотовскому! Когда он явился к ней и в самых черных красках описал ей своё горе, она так и встрепенулась! Вспомнилась молодость, ужасные триста тысяч, невероятность удачи…. Да и суммы, как на грех, почти совпали! Ну и - сжалилась над ним!
      Вот что она, ему, предложила, господа! Попробовать ещё раз сыграть с Зоричем! И в первой же тальи поставить пятьдесят тысяч, - пятьдесят тысяч он уж всегда в Петербурге найдёт! А лучше найти уж все сто, чтобы иметь запас на случай первого проигрыша! Ну и, разумеется, сказала ему при этом, что Фортуна не всегда стоит, к нам, спиной! Иногда, особенно в играх, она поворачивает, к нам, и своё сияющее лицо! Мотовский проиграл Зоричу, теперь Зорич может проиграть -  Мотовскому! И прочее, то есть повторила то, что втолковывал в её беспечную, - но красивую! – головку Сен-Жермен в Париже!
      Если он выиграет в первой тальи, то, значит, Фортуна улыбнулась ему! Пусть тогда, во второй тальи делает пароли! Если и во второй тальи выиграет, то на третью талью пусть ставит пароли-пе! И, тогда,  он не только отыграется, но и останется, ещё, и в выигрыше! Такой расчёт бабушка сделала быстро и верно потому, что новый вариант игры просчитала заранее: по своей парижской сумме!
      Далее бабушка рассказала, ему, как держаться при проигрышах: в случае первого проигрыша поставить ещё пятьдесят тысяч и вновь попробовать игрецкого счастья; в случае первого выигрыша, а второго проигрыша – опять поставить оставшиеся пятьдесят тысяч и вновь попробовать счастья;  в случае первого и второго выигрыша, а третьего проигрыша – опять поставить оставшиеся пятьдесят тысяч и вновь попробовать добиться своего игрецкого счастья по схеме: ставка – пароли – пароли-пе, и так далее, то есть рассказала, ему, свою тактику в игре. Если уж он проиграет взятые, с собой, сто тысяч, то, тогда, надо решительно бросить игру, так как Фортуна не улыбнулась, ему, и на этот раз! Вот такой вариант предложила, Мотовскому, моя бабушка!
      Остаётся только заметить, господа, что дальше она с лёгкой усмешкой на лице отсчитала, его, за проделку и, шутя, взяла с него слово – впредь,  уж,  никогда не играть! Мотовский, уловив её юмор, горячо её поблагодарил, и, так же шутя, дал ей слово, что обязательно исправиться и, в дальнейшем, будет жить - только праведно! С этими словами он и откланялся!
      Он, господа, так и поступил, как приказала графиня! Где-то перезанял сто тысяч и явился - к своему победителю! Как-то уговорил, его, играть! Мотовский поставил на первую карту, - которая выпала ему при раскладке! - пятьдесят тысяч и выиграл сонника, то есть сорвал банк. Осмелев, он во второй тальи поставил на карту, - которая ему выпала при раскладке карт банкиром, - свои пятьдесят тысяч и выигранные деньги Зорича: получилось - пароли! И - тоже выиграл сонника! Банк снова был сорван. При  третьей тальи он был чуть живой от страха, но, всё же, проявив волю и твёрдость духа, сделал на выпавшую карту – пароли-пе, то есть вновь поставил на неё всё, что было у него, на столе, после второго выигрыша. И вновь получился - сонник! Банк, как по заказу, снова был сорван! И, в итоге, он не только отыгрался, но, если сделать окончательный расчет, оказался, ещё, и в выигрыше…
      - Ну а что же дальше? – с нетерпением спросил один из гостей Павла Войновича.
      Романов, вновь как-то странно посмотрев на Бирюкова, неожиданно закончил свою историю следующим образом:
      - Бабушка рассказала мне также, что Мотовский не сделал урок из своего случая. Отыгравшись у Зорича, - который вскоре, в 1799 году, и умрет! – он стал играть ещё сильнее. Видимо это что-то – психологическое! Вскоре связался с какими-то игроками, которые, в это время, буквально заполонили Петербург, и быстро промотал свои миллионы. Где есть проигрывающий, там всегда присутствует и выигрывающий! Основной закон любой игры на денежный интерес! Дальнейшая судьба, его, весьма типична: он где-то умер в нищете, всеми позабытый.
      - Между прочим, - добавил он, - не помог вариант и моей бабушки. Её сыновья, - князь Павел Петрович, то есть мой отец, граф Бобринский, граф **! – тоже не избежали этой же участи. Они хотя полностью и не разорились, но, всё же,  довольно-таки крепко поиздержались. С теми же игроками, которые и у них отхватили - солидный куш. Собственно, и играли-то они,  против игроков,  часто вместе с Мотовским, так как были, с ним, дружны. Единственно, что спасло, их, от полного разорения, это, наверное, их знатность. Да их удачные женитьбы. Даже и не знаю, чему, здесь, отдать и предпочтение.

      Продолжение третьего социально-художественного среза
         жизни   русского общества, среза за 1833 год.
     Будет распространен, автором, на всю оставшуюся повесть.
 
       Напомним, что элементы, третьего стереотипа, те  же:
             ИГРА-ПОРАЖЕНИЕ – ДИАЛОГ – ИГРА-ПОБЕДА
      История была закончена. И только после рассказа Романова многие присутствующие вспомнили, вдруг, о сопутствующих разговорах. Вспомнили о разговорах, которые велись при игре в карты и в которых упоминался Мотовский и славный Лопухин. Для многих присутствующих в доме, - ни с того, ни с сего, - вспомнились, вдруг, и свои проигрыши в этот зимний вечер. Поэтому и история, рассказанная Романовым, для многих приобрела, вдруг, все черты реальности и уже, почему-то, не показалась фантастической или сказочной, легендной, или - мистической…
      Может быть только Германн, поражённый большими суммами выигрышей и проигрышей и, по этой причине, не особо следивший за всеми тонкостями рассказанных историй, ни с того, ни с сего просчитавший игру Мотовского с Зоричем, вдруг тихо охнул. И сердце, его, на мгновение замерло: сумма общего выигрыша Мотовского – триста пятьдесят тысяч минус триста три тысячи – копейка в копейку совпала с суммой, которую ему оставил, в наследство, отец!
      Шампанское было уже давно выпито, разговоры иссякли, и все засобирались домой. Через несколько минут дом Павла Войновича Нащокина - опустел, а хозяин, проводив гостей, сразу же лёг спать.
      Пора к дому и нам! Однако чтобы продолжить нашу историю дальше, необходимо заметить следующее: от случая с Мотовским и  Зоричем, о котором в повести всё было рассказано поручиком Романовым, до ночи, описанной с первых строк этого повествования, прошло ещё примерно тридцать семь лет (В общем, тройка, - и семерка! – и здесь ещё действуют.)!
      За это время произошло много других немаловажных событий, которые как-то найдут своё выражение и в нашей повести. В 1801 -1808 годах родились почти все герои, сидевшие в ту памятную ночь за карточным столом. За исключением, пожалуй, нижегородца Бирюкова: он был, чуть ли не вдвое, старше их!  Несколько позже, - а то и раньше (точно неизвестно!), - родилась Елизавета Алексеевна, главная героиня нашей повести; молодая Елецкая, - назовем её, пока, княжной Полиной! – внучка княгини Дарьи Петровны Елецкой, приятельницы Екатерины Алексеевны. Ну и – так далее. Ведь всего,здесь,даже и не упомнишь!
      В 1812 – 1813 годах Россия поразит Наполеона, и он перестанет быть не только Властелином Мира, но и Властелином дум. Молодая же Россия, сходившая в Париж походом, прочувствовавшая и понявшая и весь деспотизм Бонапарта как Завоевателя, - и весь деспотизм царя российского! - воочию увидит, там,  и всю полезность свободной личности! Рациональное ведение сельского хозяйства, чистота и порядок в уже ухоженной Европе - поразит её…. И она, оказавшись через 13-ть лет в Сибири, посвятит всю себя, без остатка, делу просвещения своего народа.
      Примерно в эти же годы, точность времени здесь, уже, не играет решающей роли, старая графиня решительно расстанется со своим молодым управителем. Уличив, его, в крупном воровстве да в расстройстве, в свою пользу, счетов и различных дел. А у него тоже в 1796-1801 годах, на грех, - или на радость, -  родится, от собственной жены, сын. Конфликт между Екатериной Алексеевной и молодым управителем будет настолько бурным и яростным, что графиня надолго сляжет в постель, ежедневно жалуясь, своим домашним, на оскорбление своих чувств и - женской гордости. Молодой же управитель не будет даже посажен в тюрьму, так как у Екатерины Алексеевны уже не хватит ни сил, ни средств, для борьбы с ним. Только через многие годы, буквально к описываемому, в повести, времени, она чуть-чуть подправит своё хозяйство, найдя себе пожилого, но толкового, управителя.
      Значительно позднее, тоже примерно к нашему времени, отец нашего главного героя, Германна, накопив в России, через расчет, умеренность и трудолюбие, свои сорок семь тысяч, начнет серьезно прибаливать. И, в конце концов, то есть в 1829 году, умрет, оставив, своему сыну, весь свой капитал. Он так уж и не увидит, более, своего любезного, но скупого, Vaterlandа47. Не повезет и бывшему управителю у старой графини. В 1830-м годам вроде бы и он умрет от какой-то болезни. Но он, в отличие от отца Германна, оставит своему сыну, графу Алексею Платоновичу Зубову, весьма порядочное состояние.
      Вот, собственно, и все события, которые произойдут между 1796 и 1833 годами и которые хоть мельком, но отразятся в нашей повести.
      А сейчас, чтобы у нас не получилась круговерть, запустим и мы своё время, и посмотрим - куда же, оно, нас выведет! Раз уж мы прошли через два социально-художественных среза и стереотипа и начали третий социально-художественный срез и стереотип, то общий наш курс – это выход на престарелую графиню! А там видно будет, что делать дальше! Скорее всего, что, видимо, тоже «организуем»,  Германну, диалог с графиней и тоже придумаем ещё одну игру: игру-победу! Композицию надо поддерживать! Иначе нет смысла и строить её!
      Однако, кого же нам взять в самые наиглавнейшие герои? Романова? Так он и без композиции на верном пути! Традиции Екатерины Алексеевны поддерживает неукоснительно! И сегодня, как видели сами, в карты играл! Отдадим ему, в нашей повести, мужскую заповедь: не повезет в карты, повезет в любви!
      Кого же тогда? Может быть, хозяина дома, в котором частенько играют в карты? И этот, сегодня, в карты играл! И этот - на верном пути! Да и фамилия,  у него, хороша: Нащокин!
      Кого же тогда? Придумал! Германна! Только он один, в этот вечер, в карты не играл! А как же тогда мужская заповедь? Бог с ней, что-нибудь придумаем по ходу действия! Он, говорят, на Наполеона похож! И так же беден, как и Наполеон в своей молодости! К тому же – немец! Да ещё, вдобавок, обрусевший! Наполеон немецкого толка в России. Прекрасно! Интер-Наполеон! Мелкий буржуа, стремящийся, в Наполеоны, в любой стране: и во Франции, и в Германии, и, по всей видимости, в России! Прекрасно! Возьмём, это, за одну из идей своего повествования! Тем более что Бонапарт уж очень много бед принёс Европе, да и не только ей. Диктатура парализует общество, делает, его, нежизнеспособным. Итак, определились! Германн!
      Но, однако, пора спать! Засиделись! Все наши  герои  уже давно разъехались по своим домам. Тогда запустим, всё же, и секундомер. В три минуты и одиннадцать секунд (если уж быть - особенно точным!), - после семи часов утра! -  пошло действие в нашей повести.
      Да, чуть не забыл! Этот, только что описанный, нами, вечер, очень знаменателен: с него всё и началось! Поэтому и дни нашей дальнейшей повести мы будем отсчитывать - только от него. Так, на всякий случай! Вдруг кому-то не понравится наш творческий беспорядок! А мы тогда: нате, пожалуйста! На любое событие – конкретный день! Или на любой день – конкретное событие! Как в календаре! Но это, уже, дело вкуса! А нам действительно пора домой! Прощайте!