Нередко в затухающем к вечеру городе можно расслышать нечто гораздо большее, чем днем в шуме толпы, спешащей подобно муравьям по своим бесчисленным делам. Засыпают городские окраины, зажигаются огни в окнах – теплые и спокойные, шумит в отдалении шоссе, но шум его становится мягким, ровным, словно умиротворенным. Ветер заигрывает с кронами деревьев, шуршит листвой, напевая шепчущим голосом приглушенные песни закатных миров; перелетает от форточки к форточке, забирается внутрь квартир, щекочет голые пятки, обдает кожу холодком. И сквозь усталость и сонную лень оживают тонконогие призраки чудес…
Саша легонько перевернул тонкими загорелыми пальцами еще одну страницу книги. Квартирная тишина бережно обнимала худощавого юношу за плечи, а настольная лампа прокладывала глубокие тени на его лице, густо обрамленном темными локонами длинной челки; сзади волосы были перехвачены синей резинкой в конский хвост. Очки в тоненькой оправе постоянно съезжали на кончик носа; Саша то и дело подносил к дужке указательный палец, поправляя их. Часы на стене мерно тикали, ведя свой отсчет к наступлению нового дня – сейчас стрелки показывали половину десятого. Где-то в книжном бардаке комнаты лежала сумка-планшет с конспектами и учебниками, и надо было бы готовиться к завтрашнему семинару в институте, но Саша не мог оторваться от книги, пробегая усталыми чуть покрасневшими глазами следом за легкими предложениями, созданными Брэдбери. Где-то за окном что-то бахнуло, юноша вздрогнул и поднял голову. Дом, в котором он снимал эту маленькую квартирку, стоял на самом отшибе города напротив леса – городского, конечно, совсем не страшного, но достаточно густого; и порой, когда по вечерам ближе к ночи раздавались какие-то странные звуки, волей-неволей начинали жильцы всматриваться в заросли хитросплетенных деревьев, щурить глаза, выглядывая в просветах свои затаенные страхи и фантазии, оставшиеся в закоулках памяти еще с детства, когда еще пугали подкроватные монстры и призраки в шкафах… Саша вылез из-за стола, прошел на кухню, где ютились небольшой деревянный стол, пара табуреток, покрытых чуть потрескавшейся краской, низенькая тумбочка и гудящий холодильник, из которого юноша вытащил пакет молока. Белая, до хрустальности холодная жидкость потекла в стакан, журча летним ручьем. В тумбочке нашлось свежее, купленное днем печенье с орехами. В приоткрытую форточку медленно вливалась вечерняя прохлада, принося тягучие запахи цветущей майской сирени; аромат ее чуть дурманил, ласково убаюкивал.
И тогда в дверь постучали.
Саша легонько вздрогнул. Постучали или лишь показалось? Звук был тихим-тихим, словно упала на мягкое одеяло случайно задетая банка с морской солью. Почему-то защемило внутри, как в детстве от предвкушения подарка на день рождения – просыпаешься под утро, щуришься сладко, потом распахиваешь широко-широко глаза и говоришь себе: “а ведь у меня День Рождения!”, и потом дождаться никак не можешь, когда же войдут, улыбаясь, в комнату родители с пакетом, где лежит что-то самое-самое волшебное, даже если это окажется всего лишь яблочный пирог. Юноша осторожно поставил на стол стакан с недопитым молоком, прислушался. Пока ничего не было слышно. Еще пара вдохов и выдохов, чуть разочарованных в затухающем аккорде, и только было студент собрался снова взяться за молоко, как стук все же повторился – уже более настойчиво.
- Кто там? – врожденная воспитанность вкупе с осторожностью еще договаривали традиционную фразу, а любопытство уже тянуло на себя дверной замок. Дверь тихо щелкнула и отворилась. На пороге стояла девушка. Последовало внезапное молчание – двое начали разглядывать друг друга, словно и та и та сторона сопоставляли ожидаемое с увиденным. Сашин взгляд ухватил широкую вязаную кофту малинового цвета, из под которой выглядывало длинное бежевое платье в мелкий синенький цветочек, синие вязаные гетры, мягкими складками спускавшиеся на старенькие кеды; тоненькая фигурка девушки словно тонула во всей этой мешковатой одежде, и только огромные синие – опять же - глаза, выглядывающие из-под пушистой, почти белоснежной челки, казались соразмерными всей это странности. В руках у девушки была тканевая сумка с узорами, причудливо сплетавшимся в неуловимых птиц. В какой-то момент молчание затянулось настолько, что Сашино воспитание не выдержало.
- Прошу прощения…вы кого-то ищете?
- У вас нет сказок? – перебила его девушка.
- Ч..что, простите? – Саша поправил сползшие очки.
- Книжки со сказками, - терпеливо, словно маленькому ребенку, повторила девушка.
- Есть, - машинально ответил юноша. – А вам, простите, зачем? То есть, глупо, конечно же, чтобы читать, но…
- Ну вот вы сами и ответили, чтобы почитать. А какие есть?
- А… - Саша на минуту замешкался. Девушка хоть и казалась ему странной и слегка нахальной до некоторой степени, но все же выглядела безобидно и мило. – Вы заходите, я поищу.
- Ага… - девушка переступила через порог, и, не снимая кедов, прошла следом за студентом.
Удивительное дело! Словно прошел лесной легкий дождь, и мягкие запахи хвои, томной разморенной земляники, диких кислых яблок, юных цветов на опушке пролетели по квартире, опоясав ее ключом живого родника природы.
- Вы простите, у меня здесь беспорядок, - Саша включил большой свет и извиняющимся жестом указал на разбросанные где попало книги, тетради, листы бумаги, чашки чая, стоявшие прямо на полу, рассыпавшиеся карандаши…
- Хе, - девушка фыркнула, - да разве ж это беспорядок! Тут чище, чем у меня в дни генеральной приборки!
- А, - Саша не придумал, что ответить, и зарылся в книжную полку. Каких только книг у него здесь не было! Русская классика, европейская средневековая литература, современная проза разных стран, поэзия, вынесенная из глубины веков и созданная недавно, детские книги, прошедшие проверку самыми внимательными и строгими критиками, несмотря на их малый возраст. Юноша рассматривал разнообразные томики и при этом косился назад, на свою удивительную гостью.
- Вот, есть русские сказки, скандинавские…сборники и отдельно авторы – Андерсен, Туве Янссон, Астрид Линдгрен… есть пиратские истории, есть романтические, Грин, Вальтер Скотт…
Он говорил и вытаскивал книги с полок, складывая их у ног гостьи, сидевшей на разборном кресле. Та брала книги в руки, разглядывала обложки, листала содержимое, откладывая в сторону то, что ей, по всей видимости, уже было знакомо. По всему ее облику сквозило что-то наивное, загадочное, трогательное, легкое, как крылья полночных мотыльков в лунном сиянии. Она казалась гостьей из других миров – далеких и удивительных, запутанных среди старых полок и ветвей деревьев. В какой-то момент любопытство взяло верх над природной интеллигентностью, Саша взял в руки последний томик – сборник скандинавских сказочников, повернулся к девушке и просил:
- Простите…Но кто вы? Откуда? То есть…просто ваш визит, он весьма неожиданен…
Девушка подняла голову, оторвавшись от очередной книги. Во взгляде ее скользнул тонкий добрый смешок вкупе с внезапно всплывшим воспоминанием о чем-то важном, на губах заиграла полуулыбка.
- Меня зовут Тули. Я хотела почитать сказок. У вас они точно есть, я много раз видела. Как вы читаете и берете книги из этого большого шкафа. В таких шкафах всегда есть сказки.
- Ну а вдруг бы там были только толстые умные книги и медицинские справочники? – сам того не ожидая, спросил Саша.
Тули рассмеялась. Смех у нее был невесомый, легкий будто тополиный пух – он разлетелся по комнате бликами солнца в росяных каплях, запутался среди занавесок и побежал дальше, через форточку, к лесу.
- Нет-нет! Я же видела вас. У вас душа другая. Вы не читаете справочники, тем более медицинские.
- Но у меня же есть литературные справочники.
- Это другое…они про слова, которые пишут в таких книжках как эта, - Тули постучала маленькими пальчиками по зеленой обложке Андерсена.
- Ну да, - Саша вдруг улыбнулся. – А вы откуда?
- Не все ли равно, - Тули пожала плечами. – Вы туда не попадете.
- Почему же?..
- Это не здесь, хотя и здесь, - туманно сказала Тули и отложила в сторону несколько книг. – Я возьму вот эти, ладно? Я их верну обязательно. Приду как-нибудь вечером и принесу.
- Конечно… - Саша замялся. – Значит, вы не из этого дома?
- Нет, конечно, что мне делать в доме? – Тули фыркнула снова и поджала губки, похожие на розовые мятные конфеты. – Ну я пойду. Спасибо за книжки.
Саша кивнул и вдруг, спохватившись, спросил:
- А как же вы меня видели тогда?
- В лесу все видно, - Тули улыбнулась. – Ну привет-привет!
Она вышла за дверь. С минуту были слышны шаркающие шаги вниз по лестнице, потом хлопнула дверь подъезда и все стихло. Саша немного постоял с открытой дверью, затем медленно прикрыл ее. В комнате все еще пахло дождливым лесным днем, все еще разливалась сладкая мелодия зеленой лужайки меж высоких сосен… Что это было? Юноша никак не мог себе объяснить. К нему пришла странная девушка, взяла книг просто так и запросто ушла. Куда? В…в лес? Так кто..что она? Саша потер пальцами виски и вернулся на кухню. Молоко в стакане уже нагрелось. Саша взял с тарелки одно печенье, надкусил его. Раздавшийся хруст словно вернул его из собственных мыслей, юноша подошел к окну, вгляделся в темнеющие верхушки деревьев на краю лесного массива. Где-то ухнула сова, вывел стройную мелодию соловей. В небе мерцали своим холодным светом звезды-кокетки, растущий диск луны вальяжно развалился между ними. Шумело вдалеке шоссе, проносились машины, расшибая тишину звуками моторов. Поверить в чудеса сейчас стало вдруг снова чуть сложнее, запахи, принесенные девушкой с собой, постепенно выветривались в форточку. В комнате дожидался своего часа конспект и учебник. Да и вообще, пора было ложиться спать, кто знает – не окажется ли вся эта история лишь вымыслом, сном? И наутро все станет на свои места, и сами собой пропадут затухающие отчего-то вопросы, убаюканные мелодией просыпающегося леса…
Но ведь она обещала зайти и вернуть книги. Саша улыбнулся и, доев печенье, убрал со стола молоко.