Вся жизнь – игра. Кто-то играет в карты, надеясь на удачу. Но она крайне капризная дама. Иногда неожиданно дарит флэш-рояль, а иногда – пустышку. Кто-то играет в боулинг, кидая шар своих возможностей, и сбивает кегли. Не разбираясь, где нужные события, а где – мелочь. Кто-то молится на рулетку, где есть только одна выигрышная позиция… Но слишком часто шарик останавливается на «зеро».
А кто-то играет в шахматы. Просчитывая сложные комбинации, выискивая слабости соперника, чтобы дорваться до победы.
Но жизнь – гораздо более хитрый противник, чем кажется. Слишком часто она делает вид, что играет в поддавки. И только в самый последний момент, когда кажется, что вот она – заветная победа, судьба кривит губы в издевательской усмешке и произносит, подводя черту под всеми хитросплетениями: «Шах и мат».
Гамбит
Славика трясло, как в лихорадке. Все казалось настолько невероятным, что больше походило на ситуацию из дешевого романа. Еще неделю назад он и представить себе не мог, что Лера согласится на свидание. А вот поди ж ты…
Конечно, привкус победы был сильно омрачен кислятиной озабоченности. Все-таки, Лера – девушка Кабана. Ну, по крайней мере, он так считает. Разделяет ли это мнение сама Лера, пока неизвестно. Ладно, это все можно выяснить потом. Хотя, конечно, Кабан – тот еще тип. Из школы ушел, с трудом поступил в ПТУ. Мозгов – кот наплакал, зато в плечах раза в три шире своих сверстников. Интересно, почему природа так обделяет умных людей силой?
Славик украдкой бросил взгляд на часы. Девушка явно не торопилась. Нет, понятно, что барышня может опоздать. Даже обязана в некотором роде. Но минут на пятнадцать-двадцать. Рандеву было назначено на пять вечера, а тем временем часовая стрелка уже упорно подкрадывалась к шести.
«Проверяет выдержку», – мрачно подумал Славик.
На улице темнело. В городе сумерки обрушивались стремительно. Вот, казалось бы, еще минуту назад солнце светит вовсю, а стоит моргнуть – тени сгущаются, замолкает птичий гомон, ночь потихоньку вступает в свои права.
Славик поморщился. В детстве он жутко боялся темноты, да и теперь темное время суток наводило его не на самые лучшие мысли. По его плану, в этот момент они с Лерой должны были уже сидеть в кафе. А торчать тут как тополь на Плющихе, выставляя себя на обзор для разного хулиганствующего быдла – не самая лучшая идея.
«Говорила мне мама, ходи в спортзал чаще», – перефразировал он фразу из старого фильма. Славик не отличался спортивной фигурой. Да и очки на носу а-ля Джон Леннон придавали его образу какой-то провоцирующую незащищенность.
Из-за угла показались три покачивающиеся фигуры. Молодые люди явно уже успели хорошо «принять на грудь» и искали приключений.
«Накаркал», – сплюнул Славик.
– Опаньки! Ромео! – Осклабился один из парней, чей череп украшала кепка с символикой местного движения «Анархия». – Дай цветочки подержать.
Его приятели грубо заржали. Славик тоскливо подумал, что свидание уже как минимум испорчено. Не хватало, чтобы Лера появилась в тот момент, когда они начнут выяснять отношения на повышенных тонах.
– Отвали, – буркнул Славик. – Не мешай.
– А чо это ты мне указываешь? – Взвился «анархист». – Невежливый, что ли?
Троица начала расходится, сжимая Славика в полукруг. Вздохнув, он положил цветы на парапет. Драки, видимо, не избежать, и надо бы сделать так, чтоб отделаться полегче.
– А что здесь происходит? – Раздался в этот момент звонкий девичий голос.
– Лера, беги! – Славик рванулся к одному из нападавших с намерением сбить того с ног, но наткнулся на хорошо поставленный удар в солнечное сплетение. Славик рухнул на землю, хватая ртом воздух и скорчившись в позе эмбриона.
Троица снова загоготала.
– Спокуха! – Осклабился «анархист». – У нас сегодня мероприятие из двух отделений. Бабу – на второе…
Кабан нарисовался из темноты совершенно бесшумно и окинул Леру презрительным взглядом.
– А я-то думаю: куда ты намылилась? – Процедил он сквозь зубы. – К этому, значит… Молодец! Подхожу к твоему подъезду, а ты оттуда – веселой походкой. Нашла себе роман, дура!
– Кабан, ты, что ли? – Недоуменно переспросил один из парней.
– Я, Чижик, – отозвался тот. – А вы, никак, на девочку уже нацелились?
– Да мы того… Поприкалываться чисто… – «Анархист» отвел глаза в сторону.
Кабан протянул руку Славику и помог тому подняться.
– Эх ты, – вздохнул Кабан. – Тоже мне… Герой-любовник!
Потом он повернулся в сторону троицы и гаркнул:
– Валите отсюда! Еще раз на таком застукаю – бошки поотрываю!
Кабан задумчиво переводил взгляд со Славика на Леру. Славик угрюмо сопел, глядя себе под ноги и не решаясь поднять взгляд на девушку. А та с капризной улыбкой протянула:
– Ну, может, цветы ты мне вручишь?
– Э... А… Да! – Он подхватил с парапета розы и протянул ей.
– Так, – холодно обронил Кабан. – Не люблю мешать возвышенным отношениям, но что-то мне подсказывает: ваша свиданка сегодня накрылась медным тазом. Чижика я знаю хорошо, это козел еще тот… Поразвлечься я им не дал, они теперь отомстить хотят. Чует моя душа, что далеко они не ушли. Поэтому давайте по домам. Я вас провожу. Сначала тебя, парень, а потом – тебя…
Он хотел было что-то добавить язвительное, но явно сдержался.
– Да мы… Да я… – Начал было Славик, но Кабан резко его оборвал.
– Что «я»? Они ж теперь разговаривать не будут, а сразу люлей навешают! Живо по домам, я сказал! Ты далеко живешь?
– Три квартала отсюда, – уныло проговорил Славик.
– Вот и отлично, – кивнул Кабан. – Совсем рядом. Двинули!
На следующий день Леру встретили в классе любопытными взглядами. Гордо вздернув подбородок, она шумно уселась за парту.
– Ну, как рандеву с очкариком? – Ехидно прошипела ей в спину Машка Танищева.
Лера поморщилась. Славик ей все-таки нравился. Да, не красавец. Еще и очки эти… Но он, по крайней мере, не пускал слюни, как многие из ее знакомых мужского пола. Эти кобели сейчас только одним озабочены: лишь бы в постель уложить. А Славик… Он пока еще робкий, и это хорошо. Спать с ним не обязательно, мальчик и простому поцелую рад будет, зато умный, начитанный, поговорить есть о чем.
Впрочем, как выяснилось, и Кабан не дурак. Он проводил ее до самого подъезда, а по дороге умудрился даже развеселить ее. И не анекдоты же рассказывал, а историю вспоминал. Что-то из жизни великих. Не то Людовика, не то Ричарда, она не запомнила.
Кабан, оказывается, читает… Кто бы мог подумать! По его виду и не скажешь. Ощущение, что его единственное чтиво – этикетки на спичечных коробках. Лера совсем по-другому смотрела теперь на этого перекаченного парня. Славик, конечно, - это хорошо. Но если Кабан не дурак, то тут, как говорится, конкуренции нет.
Если бы она не опоздала, все могло случиться совсем по-другому. Стандартный «джентльменский набор»: кафе, прогулка по городу, возможно, легкое касание губами… Но этот идиот-мотоциклист, обдавший ее грязью с ног до головы, все испортил!
А какая была идея! Прийти к Славику на свидание в платье небесно-голубого цвета…
Лера вздохнула. Платье было испорчено, пришлось срочно переодеваться. Ну, «срочно» – по ее меркам. Не могла же она на встречу с молодым человеком припереться в джинсах? Сорок пять минут опоздания сильно изменили все свидание…
В комнате Кабана царил бардак. Грязные шмотки на полу терялись под грудой пустых пивных бутылок. Кабан сидел на полу, прислонившись спиной к батарее. Возле стола переминались с ноги на ногу четыре парня.
– Хоть бы стулья ты себе завел, – буркнул под нос один из них.
– Остынь, Чижик, – лениво ответил Кабан. – Садись на пол: не королева – потерпишь. А не нравится моя холостяцкая хата – выметайся.
– Гнида ты, Кабан, – процедил другой гость, сжимая в руках кепку «Анархия». – Вот если б не был тебе должен, хрен бы ввязался в это дело. Пацан-то – соплей перешибить можно. А если б он ор поднял? А вдруг менты бы нагрянули?
Кабан хмыкнул:
– Менты? Там? В это время суток? Я тебя умоляю! Не дрейфь, Черепок. Все было просчитано. Вот и Булка классно сработал…
– А чего там работать-то было? – Пожал плечами рыжий крепыш. – Ну притормозил возле нее, грязью испачкал…
Кабан назидательно поднял палец вверх:
– Вот видите, парни! Когда все по отдельности – картинка не складывается. А если подумать… Чтоб баба пошла на свиданку в грязном – да не бывает такого! Значит, застрянет. Что пацан начнет героя из себя строить – тоже понятно.
– Ага, – осклабился рыжий. – А тут ты – весь в белом. Спаситель, гы!
Глаза Кабана превратились в две узкие щелочки, из-под которых недобро сверкнули искры.
– Булка! Ты, конечно, классный байкер, и мотоцикл у тебя славный, но его ж могут и разобрать случайно на части, когда ты за ним не углядишь. Думай, когда языком мелешь!
– Да я что… Я ничего, – стушевался Булка, растерянно улыбаясь.
Кабан мечтательно вздохнул:
– Ох, какая девка, какая девка… Была б попроще – давно б уже на лопатки положил. Но таким же романтику подавай... Славик этот вовремя подвернулся. Жалко дурачка, но ничего: он себе другую телку найдет.
– Все б тебе усложнять, – поморщился Череп.
Кабан усмехнулся.
– Нет, Черепушик. Я не усложняю. Я просчитываю. Внешность позволяет. От меня ума не ждут. Чем и пользуюсь… Ладно, пацаны. Пошли в кабак, я обещал же!
– Только смотри, – хмыкнул Череп. – Чтоб без всякой дряни!
– Обижаешь! – Широко улыбнулся Кабан. – Самое лучшее пиво этого города! И закусь – соответствующая случаю. У меня, можно сказать, любовь начинается…
– Молодой человек, вам плохо? – Сердобольная старушка остановилась возле бледного, как полотно, Славика.
– Да нет, нет, все нормально, – ответил он, тихо сползая по стене и теряя окружающий мир в белом тумане.
Черный слон берет белую пешку. Шах и мат.
«Гамбит — разновидность дебюта, в котором осуществляется жертва материала (обычно пешки, реже фигуры) ради быстрейшего развития». (Словарь шахматных терминов).
Гарде
Николай вернулся домой далеко за полночь. Мира стояла возле окна и нервно курила в форточку. В последнее время супруг стал подозрительно часто задерживаться на работе.
– Привет, – буркнул он, скинул плащ и потопал в ванную.
«Даже не поцеловал дежурно», – кисло подумала она, зло растирая окурок в пепельнице.
– Кушать будешь? – Крикнула она, стараясь перекричать шум воды.
– Нет, – так же громко ответил он. – Нас покормили!
«Интересно, кто?» – Мира скорчила недовольную физиономию.
Николай вышел из ванной, завернувшись в махровый халат и расчесывая волосы.
– Блин, ну и денек сегодня, – мрачно обронил он, усаживаясь за стол. – Все как с цепи сорвались! То им сделай, это им сделай… Деловой ужин – и тот прошел сикось-накось!
«Конечно-конечно», – Мира выдавила из себя улыбку, а вслух произнесла:
– Ну, может чаю-то выпьешь?
– Чаю? – Рассеянно переспросил он. – Даже не знаю. Ну, сделай…
Мира подошла к полке и сняла фарфоровый чайник.
– Не парься, – остановил ее муж. – Заваривать чай и прочие церемонии – это на потом. У нас что, «утопленников» не осталось?
«Утопленниками» по старой студенческой привычке он называл чай в пакетиках. Мира невольно улыбнулась. Они с Николаем учились на одном факультете, он на четыре года старше. А познакомились в общаге, где, в процессе распития одного из таких напитков, ошибочно называемых «чаем», завязался ни к чему не обязывающий разговор, вылившийся потом в долгие отношения.
Николай оказался на редкость целеустремленным человеком. Он происходил из довольно обеспеченной семьи, его отец был раньше большой партийной шишкой. Солидные по тем временам деньги, обширные связи родителей… Казалось бы, Николай родился, что называется, «с золотой ложкой во рту». Но все испортил старший брат Виктор.
Витьку избаловали безумно. Мальчик, гордившийся принадлежностью к «золотой молодежи», быстро покатился по наклонной. Элитная школа, московский престижный университет, сомнительные компании, фарцовка, наркотики… К двадцати трем годам он превратился в развалину, а в двадцать пять умер.
К тому моменту Николаю едва стукнуло пятнадцать. Смерть старшего сына сильно подкосила его отца. Баловень судьбы, черноволосый красавец, он за пару месяцев превратился в серолицего и седовласого старика с тусклым взглядом. Но воля у него оставалась железной. Отец решил, что Николай будет всего добиваться сам. Поэтому – никаких поблажек.
В восемнадцать Николай сам, без какой-либо помощи со стороны, поступил в престижный университет. Но ни пять лет общаги, бессонные ночи, когда приходилось «калымить», разгружая вагоны, ни суровые университетские преподаватели его не сломили. Он оставался душой компании, обаятельным и красивым молодым человеком. Разве что суровая складка в уголках рта делалась с годами все жестче.
Миру он отбил у целой толпы поклонников. Ей льстило его внимание: по Коле «сохли» многие барышни. Окончив университет, он собрался на север.
– Поедешь со мной? – Спросил он, поймав ее в коридоре общаге.
– Ты с ума сошел? А учеба?
– Там закончишь! Поехали!
Она отказалась. Коля поворчал немного, но отговаривать не стал. Вернулся он через два года. Подкатил к общежитию на подержанном «Ниссане» и лихо притормозил у порога.
Он явно знал, когда она возвращается с занятий и точно рассчитал время. Мира шла под руку с очередным воздыхателем. Коля широко распахнул дверцу машины:
– Садись, красивая, подвезу!
– А ты кто такой? – Взвился спутник Миры.
– Не твое собачье дело, – оскалился Коля. – Ну, так что, Мирка? Поехали? Гарантирую хороший ресторан и обходительное отношение. И никаких глупостей.
Немного помявшись, она села в машину.
– Извини, – обернулась она напоследок к своему сопровождающему. – Коля – мой старый друг. Мы очень давно не виделись. Завтра я тебе позвоню.
Ей было не суждено выполнить свое обещание. В ресторане Николай сделал ей предложение.
– Я хорошо зарабатываю, здесь у нас скоро откроется филиал фирмы, меня назначают на должность директора. Соглашайся!
И она согласилась.
Свадьбу сыграли скромно, пригласив только самых близких друзей Миры. И жизнь потекла уже с совсем другой скоростью. Николай развивал свою фирму с упорством носорога, расшвыривая конкурентов, как щенков. Потом он решил заняться политикой и устроился помощником местного депутата. Потихоньку обрастая нужными связями, он продвигал бизнес все дальше.
И все меньше времени у него оставалось на семью.
Как-то Мира завела разговор о ребенке.
– Коля, мы уже пять лет женаты. Пора бы!
– Нет, еще рано! – Отрубил он. – Я хочу, чтобы мои дети не испытывали нужды ни в чем! Спасибо, нагляделся на «заботу» своего папеньки! Вот как буду уверен, что фирма прочно стоит на ногах и ближайшие лет десять не развалится – тогда и о детях поговорим.
Мира поморщилась, но возражать не стала. Если честно, она и сама не особенно стремилась обзаводиться потомством. Ее пугала ответственность. С другой стороны, возраст… Не в сорок же рожать!
Николай поставил чашку на стол и задумчиво посмотрел в окно.
– Мирка, у меня к тебе новость. Даже не знаю, как ты на это посмотришь… В общем, мне предлагают пост замдиректора в столице. Пора уже вылезать из нашей деревни. Москва – это совершенно другие возможности.
Она пожала плечами:
– Ты глава семьи, тебе и решать. Скажешь в Москву – значит в Москву…
Он потрепал ее по плечу:
– Я знал, что ты меня поддержишь. Единственное «но». Сначала я должен туда съездить сам. Ненадолго. Месяца на три. Посмотреть, что и как, освоиться. Прости, еду без тебя. Так надо.
По ее лицу пробежала недовольная тень, а потом она покорно улыбнулась.
– Как скажешь. Когда собираешься улетать?
– Недели через две, наверное. Ну, там мы посмотрим…
Следующим утром она проснулась под звонок мобильного. Николай схватил трубку, долго слушал, потом кисло ответил:
– Да-да, все понимаю. Хорошо… Конечно же…
Нажав кнопку «отбой», он еще некоторое время мрачно смотрел перед собой, а потом выругался сквозь зубы.
– Что-то случилось? – Сонно спросила Мира.
– Случилось, – угрюмо ответил Николай. – Вылет завтра утром.
– Что ж так?
Он пожал плечами:
– Как обычно: пожар во время наводнения. То тянули до последнего, теперь срочно-обморочно бежать-дрожать! Завтра совещание у главного босса, там он меня, собственно, и представит. А потом – обычная волокита. Пока с заказчиками разберемся, пока то-се, пятое-десятое…
«И на это нужно аж три месяца. Ну-ну!».
Вслух эту мысль Мира не произнесла, но сделала для себя еще один вывод. Вчера, когда муж заснул, она прокралась в ванную и обнюхала его рубашку, брошенную в грязное белье. От рубашки отчетливо пахло женскими духами.
Догадки о том, что Николай погуливает налево, у нее появились несколько месяцев назад. Мира не испытывала особых иллюзий насчет мужской верности, да и Коля был мужчиной видным, было бы странно, если б на него не заглядывались бабы. Но, как говорится, «не пойман – не вор».
Она поделилась своими сомнениями со школьной подругой. Та только презрительно хмыкнула:
– Ну, мать, ты совсем как маленькая, честное слово! Что, не знаешь рецепт противодействия? Заведи себе флирт на стороне. Рано или поздно до твоего толстокожего дойдет, что он не единственная звезда на небосклоне, тогда и зашевелится. Ревность в гомеопатических дозах очень даже полезна.
Слова подруги упали на благодатную почву. Тем более, совершенно неожиданно словно с неба свалился Петя.
Они столкнулись в кино. Петька, бывший одноклассник, немного угловатый и робкий, сильно возмужал. Раздался в плечах, отпустил шедшую ему бородку-эспаньолку, да и взгляд поменялся. Теперь он смотрел на мир с волчьим оскалом, готовый порвать глотку любому, кто станет поперек.
После школы он быстро сделал карьеру. Ушел в училище, затем прошел все ступеньки от мальчика на побегушках до мастера цеха, а потом, на волне демократии, возглавил местный завод. Успешно отбиваясь то от бандитов, то от многочисленных проверяющих комиссий, он вывел свое предприятие на приличный уровень. К заводу прикупил пару колхозов, потом занялся аграрной техникой. В общем, парень преуспевал.
– Замужем? – Коротко спросил он, показав глазами на ее обручалку.
– Да давно уже, – улыбнулась она. – А ты?
– Разведен, – угрюмо бросил он. – Не сошлись характерами. А ты чего в кино без мужа?
Она неопределенно помахала в воздухе рукой:
– Муж весь в делах, ему не до фильмов.
– Ну и что? – Удивился Петр. – У меня тоже дел хватает, но и развлекаться-то надо!
– А ты почему без подруги? – В тон ему ответила она.
– В настоящее время я один, как перст, – равнодушно сказал Петя. – А фильм хороший, я сто лет в кино не был, вот и решил… Ладно, не о том речь. Айда в кафе. Посидим, вспомним старые добрые времена.
«Дежа вю», – усмехнулась мысленно Мира. – «Точно так же начинались отношения с Колей».
Воспоминания о школьных годах затянулись до самого вечера. После кафе они пошли гулять по городу, и за разговорами она даже не заметила, как зажглись фонари. В чувство ее привел звонок мужа.
– Ты где? – раздалось из мобильника.
– Недалеко, – ответила она. – Подружку встретила. Заболтались. Скоро буду.
– Подружку… – Протянул Петя, когда она дала отбой. – Ну-ну!
– Ой, Петька, прекрати! – Рассмеялась Мира. – Сам подумай: еще объяснять, кто ты такой и чего это я с тобой шляюсь. А подружка – убедительное объяснение.
– Давай я такси поймаю, – предложил он.
– Нет, не надо! Я тут недалеко живу. И провожать, наверное, тоже не стоит…
– Я все понимаю, – кивнул он. – Но хоть номер мобильного оставишь?
С тех пор они встречались всего трижды. Петр был галантен, обходителен и остроумен. В их разговорах не проскользнула даже тень намека на то, что дружеское общение может превратиться в нечто большее.
… А теперь уезжал Николай. Уезжал непонятно куда и неизвестно к кому. Перед мысленным взором Миры пронеслись картинки-события, каждое из которых вызывало неприятную дрожь.
Заколка для галстука с крохотным бриллиантом. Игрушка крайне дорогая, сам Коля никогда бы не пошел на такие траты: слишком уж рациональный человек. По его словам, подарили клиенты в качестве бонуса за хорошую работу.
Ручка с золотым пером. Выигрыш в какой-то лотерее. Николай – не игрок, она это знала точно. Но если вдруг случайно подфарило – почему бы не взять?
Портфель из крокодиловой кожи. Такой стоит, наверное, целое состояние. И появился он на ее глазах. Вечером в дверь позвонили. Молодой человек из какой-то фирмы, занимающейся рассылкой, улыбаясь, вручил им посылку, попросил расписаться – и удалился. В посылке был портфель и короткая записка: «Николай, вы меня не знаете, но в свое время оказали неоценимую помощь моему брату. Надеюсь, подарок вам понравится».
Коля только глазами похлопал. Но, с другой стороны, он часто оказывал услуги многим людям. Кто-то решил отблагодарить…
Настораживало то, что все эти события произошли буквально за последние полгода. И если предположить, что таинственный незнакомец, так щедро разбрасывающийся презентами – дама, то…
Мира упорно гнала подобные мысли прочь, но они возвращались к ней снова и снова.
… Катастрофа грянула неожиданно.
Через день после отъезда Николая Мира проснулась от писка мобильного. Недовольно похлопав рядом с собой, пытаясь найти телефон, она резко проснулась. Звук шел из рабочего стола Коли. Муж забыл мобильник дома. Такое уже случалось, причем неоднократно. Не проблема, конечно, аппарат он мог и в Москве купить. Но, возможно, Колю искал кто-то по работе.
Достав мобильник, она ошарашено уставилась на экран, где моргало сообщение. «Кися, ну ты уже приехал, я знаю, чего не звонишь?».
Совершенно автоматически она нажала кнопку обратного вызова.
– Ну, наконец-то! – Ответил ей капризный девичий голос. – Оторвался от своей кобры, котик?
Мира стояла бледная как полотно и только хватала ртом воздух.
– Кися, с тобой все в порядке? – Спросила неизвестная барышня.
Не ответив ни слова, она дала отбой.
Остаток этого дня ей запомнился смутно. Она что-то делала, бесцельно бродила по квартире, перекладывая вещи с места на место, ничего не видя перед собой. В ушах до сих пор звучал звонкий молодой голос. «Оторвался от своей кобры?».
Вечером она открыла бар и достала бутылку вина. Она берегла его к годовщине свадьбы. Но, видно, не судьба…
Вино закончилось быстро. Захмелев, Мира подошла к зеркалу и принялась упорно выискивать в своей внешности недостатки. Да, под глазами наметились мешки. Вот, кажется, блестит седой волос. Фигура… Не то чтобы располнела, но нет в ней девичьей легкости. А той стерве, что назвала ее мужа пошлым словом «кися», судя по голосу, чуть больше восемнадцати.
Она так глубоко задумалась, глядя пьяным взором в отражение, что не сразу услышала настойчивую трель своего телефона.
– Алло, – глухо произнесла Мира, стараясь, чтобы ее голос предательски не дрожал.
– Что случилось? – Спросил Петр.
– Ничего, – она сама поняла, насколько фальшиво звучат ее слова.
– Понятно, – в его голосе прорезались металлические нотки. – Мирка, ты кого обдурить хочешь? Я ж слышу, как ты говоришь. У тебя неприятности? Я могу помочь?
– Петя… – Она немного подумала, прежде чем выпалить следующую абсолютно дурацкую фразу. – Петя, я красивая?
– Ты… Ты восхитительная! – Он произнес это с такой теплотой и нежностью, что по ее щекам невольно заструились слезы.
– Петька… Петенька! Приезжай ко мне сейчас! Пожалуйста! Ты мне очень нужен. Только ты…
– Жди. Через десять минут.
Он оказался пунктуальным, как граф Монте-Кристо. Открыв ему дверь, она просто повисла на шее.
– Господи, Петька… Какие же вы, мужики, иногда бываете сволочи!
– Не обобщай, – холодно ответил он. – Я пока, насколько мне помнится, ничего непорядочного по отношению к тебе не сделал.
– Ты – нет, – мотнула она головой. – Только не подумай, что ты мне нужен как жилетка. Просто… Просто…
– Просто тебе надо выговориться, – закончил он за нее фразу. – Я предлагаю тебе это сделать не дома, а на нейтральной территории. Пошли в какое-нибудь кафе, посидим там, авось я чего хорошего посоветую.
– Петька, ты на меня посмотри: зареванная, взлохмаченная…
Он взял ее за руку и поцеловал ладонь. От этого легкого прикосновения у нее пошли мурашки по всему телу.
– Я тебе повторяю еще раз: ты – восхитительно красивая женщина. И никто меня не переубедит в этом! Переодевайся – и двинулись!
Полчаса спустя они уже выходили из подъезда. Она шла, крепко прижавшись к бывшему однокласснику, и в этот момент ей было совершенно все равно, увидит ли ее кто-то из соседей и что они подумают об этом. Ей просто была нужна поддержка, а Петька, уверенный, сильный, в этот момент как никто другой подходил для того чтобы почувствовать себя защищенной от всех неприятностей.
… Все произошло до невозможности просто. Не было ни сомнений, ни тревоги о том, что будет потом. Путь от верной жены до страстной любовницы занял немногим более трех часов. Сначала она просто говорила, а Петр внимательно слушал. Потом она – или он? – но какая теперь разница… Кто-то предложил разбавить кофе коньяком.
Затем был медленный танец и его крепкие руки, бережно прижимавшие к себе. Поездка в такси и невероятно сладкое тянущее ощущение внизу, робкое предвкушение греха, который теперь уже казался не столь и порочным.
И касание губ. И платье, летящее в угол его просторной квартиры. И восторг, разливающийся по всему телу горячими толчками.
И утро, когда он, собранный и серьезный, гладил ее по волосам, а потом сказал одно-единственное слово: «Разводись».
Она не ответила «да». Но она и не сказала «нет».
Ей надо было дождаться Николая и расставить все точки над «i».
– Наконец-то вы очнулись! – Медсестра одобрительно похлопала его по руке. – Что-нибудь помните, Николай Алексеевич?
В голове звенел мутный туман. Пересохшее горло издало непонятный звук. Память подводила, сплетая в непонятный клубок какие-то события и совершенно уж бредовые видения.
Одно он знал точно: кто-то из конкурентов решил взять его в плотный оборот. И взять крайне странным образом.
Непонятные подарки…
Какие-то развязные девицы во время деловой встречи… Откуда они взялись в ресторане? Но одна из них нагло плюхнулась ему на колени, обдав запахом дешевых духов. Недоуменный взгляд партнеров: «Николай, а кто это?».
Украденный прямо в аэропорту телефон…
Картинка все равно не складывалась. Чего они добиваются? Каким образом пытаются убрать его с дороги?
Что было после приземления в Москве, он помнил плохо.
Медсестра поднесла ему стакан воды. После нескольких глотков сознание немного прояснилось.
– Колян, какие люди!
Навстречу ему движется, широко расставив руки, толстый увалень. Совершенно незнакомый.
– Простите, а вы кто? – недовольно спрашивает Коля.
– Ну, ты совсем уже того… – Толстяк крутит пальцем у виска. – Вася я! Помнишь? Вот дурилка!
Вася сжимает ладонь Николая в крепком рукопожатии и хлопает по плечу. Коля невольно дергается: ощущение, что его укололи. А потом – затмение…
– Паспорт… деньги… – Хрипит он, глядя на медсестру.
– Все на месте, – грустно улыбается она. – К сожалению, так и не удалось опознать того, кто напал на вас. Видимо, их спугнули: они не успели ничего у вас забрать.
– Я… Сколько я был в отключке?
– Неделю.
Он застонал. Московское начальство явно не простит такого опоздания. Кроме того, Мирка… Она же волнуется!
– Мне нужен телефон. Срочно! Я должен позвонить жене…
Двести тысяч долларов.
Петр подвел под итогом длинную черту, отложил ручку и удовлетворенно откинулся в кресле. Ничего себе сумма выкатилась! И все же, право слово, не самое дорогое соблазнение за всю историю человечества. Некоторые правители городами жертвовали ради своих фавориток. Так то – короли, фараоны, князья… А он – всего лишь директор крупного холдинга. Но у него была прихоть. Маленькая. Зато долгая.
С пятого класса он смотрел на эту недоступную красавицу. Смотрел с тоской и безнадежностью. И хотел ее безумно. До помутнения. До кулаков, разбитых в кровь о стену.
Но однажды он сказал себе: «Она будет моей».
Каждый шаг, каждая победа вершились с ее именем на губах. Для него не было других женщин. Только она. Как цель. Как вершина. Пока недоступная. Но это только пока…
Он прикармливал бандитов. Рано или поздно ему могли понадобиться связи в криминальной среде. Он щедро раздавал взятки власть имущим – без этих кровопийц тоже не обойтись. Он строил свою маленькую империю. И венцом ее, как корона, должна была стать встреча с той, что когда-то проходила мимо, не удостоив благосклонным взглядом.
Ему попался сложный соперник – Николай. Умный, хитрый, умеющий просчитывать каждый свой шаг на несколько ходов вперед. Но Коля не знал одного: иногда страсть – по-настоящему сильная страсть – не признает никакой логики, не знает границы, не умеет понять слова «невозможно».
Та «беспроигрышная лотерея» влетела Петру в копеечку. Когда ее организаторы озвучили совершенно неприличную сумму, на его лице не дрогнул ни один мускул. Он сильно подозревал, что и ручка оказалась далеко не таким крутым подарком. Очень может быть, что и подделкой.
А вот заколку для галстука он выбирал сам. В ювелирном магазине персонал сбился с ног, пытаясь угодить привередливому клиенту. Еще один подарок сопернику – еще один камешек в омут сомнения, чтоб разошлись круги по спокойной воде тихой семейной жизни. Коля так и не узнал, что загадочные «клиенты», для которых он делал работу – всего лишь фирма-однодневка Петра.
Дешевле всего обошлись пэтэушницы. Каждой по пятьсот рублей, да еще и взятка швейцару, чтоб отвел глаза и не заметил, как они войдут в ресторан. Та блондиночка, помнится, еще жутко ворчала по поводу духов: «Это где ж такой ядреный запах делают! Я его неделю не смою!».
Он втерся в доверие к московскому начальству Николая. И это он просил, чтобы его соперника взяли на высокую должность.
– Вы, Петр Сергеевич, просто как за сына радеете, – съехидничало московское начальство, любуясь преподнесенным подарком. Петя знал, что этот топ-менеджер испытывал необъяснимую страсть к дорогим часам. Петр умел делать хорошие подарки. Хронометр Vacheron Constantin из белого золота стал окончательным аргументом, убедившим москвича. Он ничего не обещал, но соизволил вызвать Николая на собеседование.
Бандиты по старой дружбе согласились помочь с кражей телефона. «Старая дружба» обошлась в тысячу баксов. И еще столько же – за то, чтобы незаметно подкинуть мобильник обратно в квартиру Николая. И еще три сотни – местному «шестерке», ловко вколовшему Николаю наркотик.
Оставался, конечно, риск, что Мирка окажется не сильно любопытной. Или что вдруг сядет батарейка. Или…
Впрочем, страхи оказались напрасными. Рыбка исправно глотала приманку. Как и следовало ожидать, она перезвонила, увидев смс, начинавшееся словами «Кися». Приятели-актеры местного театра не подвели, усмотрев в его плане невинный розыгрыш.
Петр закурил и откинулся в кресле. Внутри образовалась какая-то щемящая пустота, которая требовала, чтобы ее срочно заполнили. «Что ли, девок вызвать», – как-то отстраненно подумал он и кисло улыбнулся. Какие девки! Он провел ночь со своей мечтой. Стоила ли она такого безумного напряжения сил? Да, стоила!
Но что теперь? Предположим, она уйдет от мужа. Предположим, она примет его предложение. Год, два, может чуть больше он будет бесконечно счастлив.
Он одержал победу. И в то же самое время ему казалось, что эту победу у него украли…
Она ждала этого звонка. На определителе высветился незнакомый московский номер. Рано или поздно Николай должен был вспомнить, что у него есть законная супруга. М-да… Видать, девчонка мужу попалась заводная, если только сейчас спохватился и решил позвонить домой. Мира криво усмехнулась, а потом покачала головой. Нет, она не будет брать трубку. Она позвонит ему сама. Потом. Может быть…
А сейчас ей безумно хотелось обратно к Пете.
Черный конь берет белого ферзя. Шах и мат.
«Гарде фр. gardez «берегите(сь)») — нападение на ферзя (устаревшее; объявление «гарде» не обязательно). (Словарь шахматных терминов).
Вилка
– Виктория Алексеевна, зайдите ко мне!
Программист Леня, сидевший возле динамика, невольно вздрогнул. Шефиня недавно установила в кабинетах новую «игрульку». Вместо того чтобы звонить по телефону, она решила развесить везде громкоговорители, в просторечии именуемые «матюгальниками». Очередное нововведение явно не приживется, потому что слишком много от него ненужного шума. Но недели две помучиться придется.
Вика встала со своего места и изящно потянулась, не без удовольствия отметив, как ее при этом сопровождают жадные взгляды мужской части кабинета.
– Иди уже, краса неземная, – буркнул ей седой как лунь Трофим Федорович. – Все б тебе демонстрировать себя.
– А вы и не смотрите, – лукаво улыбнулась она. – В вашем-то почтенном возрасте можно и не заглядываться.
– Стерва, – беззлобно фыркнул он.
Покачивая бедрами, Вика, проходя мимо программиста, словно ненароком задела его. Леня мучительно покраснел. Она знала, что мальчик в нее безумно влюбился еще год назад, когда пришел сюда работать. Ничего-ничего, пусть помучается ребенок, ему полезно…
Войдя в кабинет начальницы, она уселась в глубокое кресло, закинула ногу за ногу и, не спрашивая разрешения, закурила. Гроза офиса, Наталия свет Константиновна Тутова, недовольно покосилась на подчиненную:
– Вика, ну, ты хамишь!
– Ой, Таша, я тебя умоляю! Сама тут дымишь, как паровоз. И вообще, что за дурость? «Виктория Александровна», – она произнесла это с нескрываемой иронией. – Все знают, что мы пять лет на одном курсе отучились, а ты тут из себя строишь…
– Дружба дружбой, а служба службой, – холодно ответила Наталья. – А если в офисе будет посторонний? И вообще, давай без дурацких предисловий! У меня к тебе дело одно… Деликатное.
Она отвернулась к окну, но в стекле Вика уловила неожиданное выражение лица начальницы. Ничего себе! Наталья умеет смущаться? Кто бы мог подумать! Или это не она буквально в первые же месяцы обучения соблазнила пару-другую старшекурсников? Хотя годы, конечно, все равно берут свое, пусть и с момента выпуска минуло не так много времени…
Сейчас и Наталье, и Вике было по двадцать шесть. Интересные, стильные, уверенные в себе женщины. Но Вика еще сохраняла очарование молодости, казалось, годы не властны над ней. Выглядела она дай боже если на девятнадцать. С Наташей все обстояло сложнее. Два неудачных брака, жизнь, положенная на алтарь карьеры, недавний неудачный роман, о котором сплетничала вся контора, да и прочие хитросплетения судьбы уже отложили на ее лице ту неуловимую маску, которая вроде как и не старит, но дает представление об истинном возрасте. Совсем скоро о Наталье будут говорить «дама под тридцать». А к Вике что в тридцать, что в тридцать пять еще будут клеиться вчерашние школьники. Тот же Леня-программист… ему ж только двадцать. А подбивал клинья к Вике, словно к сверстнице.
– Наташа, не томи, случилось что-нибудь?
Шефиня отвернулась от окна, старательно пряча глаза в сторону.
– Вик, тут такая штука… У нас наклевывается контракт. На двадцать миллионов.
Виктория не удержалась и присвистнула:
– Ну, ничего себе! Это ж кто заказчик?
– Мэрия, – коротко ответила Тутова. – Целый год у нас забот не будет. Но ты же понимаешь… Надо выиграть конкурс.
– Ну, выиграем, – цинично усмехнулась Вика. – Тебя учить, что ли? Хороший «откат» – и конкурс наш.
– Если бы, – кисло ответила Наталья. – Беда в том, что возглавляет комиссию Климов.
– Какой такой Климов? – Дернулась было Вика, а потом тихонько охнула: – Что? Серьезно? Вадим?
Наталья кивнула и уставилась на коллегу с невыразимой тоской:
– Ну, ты девочка взрослая, понимаешь, что ТАКОЙ человек откат не возьмет. Ни от меня, ни, тем более, от тебя…
– Твою маааать, – протянула Вика и нервно закурила новую сигарету. – И когда Вадик успел на самый верх пролезть?
– Сегодня, – Наталья кинула на стол несколько листов. – Ознакомься. Это утренние новости.
Виктория схватила распечатку и быстро пробежала ее глазами. Вадим Васильевич Климов, бывший начальник рекламного агентства «Седьмое небо», выпускник лондонской школы пиара и брендинга, четыре года назад закончил университет… С сегодняшнего дня возглавляет …
– Быстро рвется к вершинам парень, – процедила сквозь зубы Вика. – Как бы не пришлось потом больно падать.
– Этот – не упадет, – хмуро ответила Наталья. – Он всегда пер носорогом.
– Вот только с бабами у него этот номер не проходил, – заметила Вика.
– Кстати, он до сих пор не женат, – Наташа побарабанила по столу пальцами. – Удивляюсь, как его взяли в мэрию, там обычно людей семейных предпочитают…
– Я знаю, почему он до сих пор без семьи, – глухо ответила Вика.
– А я… догадываюсь, – Наталья пристально впилась в нее глазами. – Теперь ты понимаешь, почему я позвала именно тебя? Послушай, это наш шанс. Очень хороший шанс. Я тебя не обижу. Свой процент с двадцати лимонов ты получишь – обещаю! Соглашайся!
Вика устало вздохнула и прикрыла глаза.
– Мы останемся друзьями. Просто хорошими друзьями… Разве этого тебе мало? – Она постаралась придать голосу теплоты, но получилось плохо. Вадька смотрел на Вику совершенно беспомощным взглядом.
– У тебя есть кто-то?
«Боже, ну какой дурацкий вопрос! Конечно же есть! И были во время интрижки с тобой, дурачок!».
Вслух же она произнесла:
– Не в этом дело. Пойми ты простую вещь: ты – студент, я – студентка. Только-только за третью сессию перевалили. И какие у меня перспективы? Прости за мой цинизм, но девушка я молодая, красивая, хочу брать от жизни по максимуму.
Вадик отвернулся в сторону и проглотил горький комок, стоявший в горле.
– Вот оно как… Понятно… Впрочем, да… Клятв любви я от тебя не просил, ты ничего не обещала… Три месяца я был счастлив… И на том спасибо.
Вика все равно чувствовала себя немного неуютно. Какая блажь ей стукнула в голову, когда она решила принять его ухаживания? На этот вопрос она и сама не могла дать ответа. Банальная гордыня, будь она неладна. Еще одно разбитое сердце в ее коллекцию.
Вадик же не сказать, что урод. Но и не красавец, конечно. Есть такой тип лица у мужчин – вроде и не отталкивающая внешность, но в постель с таким – увольте! Вика бессовестно дразнила его, и принимая ухаживания, и в то же самое время не давая поводов на какие-то надежды. При этом, мальчик оказался на высоте: и цветы на каждом свидании, и стихи (кстати, очень неплохие), и рестораны (наверняка вкалывал направо и налево, чтобы вывести ее «в свет»). В общем, полный джентльменский набор.
Встречалась она с одним, спала – с другими, не испытывая при этом никаких угрызений совести. Молодость легко списывает жестокость на ошибки поиска.
Но рано или поздно игру надо прекращать, чтобы она не зашла слишком уж далеко… Кроме того, Ринат, очередной ее любовник, оказался не в меру ревнив, а обещал на весенние каникулы устроить вояж в Турцию – такое упускать нельзя.
– Ты же не обижаешься, правда? – Иногда ей хорошо удавалось амплуа «настоящей блондинки», несмотря на иссиня-черный цвет волос, доставшийся по восточной материнской линии.
– Я не обижаюсь, я огорчаюсь. Как и каждый отвергнутый мужчина, – сухо ответил он. – Постараюсь вести себя прилично… Только сделай одолжение, пусть твои следующие поклонники как можно реже попадаются мне на глаза.
После окончания второго курса он ушел из института. Перевелся в Москву. Три раза в год – на ее день рождения, под Новый год и восьмое марта – исправно отзванивался и поздравлял. Вместо дежурных фраз он всегда находил какие-то теплые слова.
– Вадька, ну, что у тебя голос такой, будто на похоронах моих присутствуешь? – Шампанское бьет хмелем в голову и она не осознает, как резко звучит ее вопрос.
– К сожалению, я до сих пор тебя люблю, – слышен в ответ его голос. – Три года уже прошло, а я никак не успокоюсь. Бывает такое… Ладно, это все не имеет никакого значения. Тебе сегодня сколько? В очередной раз девятнадцать? Ну, так пусть ты выглядишь на восемнадцать.
Она считала, что рассказы о «великой любви», которая одна и на всю жизнь – всего лишь женские басни, созданные для видимости красивой сказки. Но, видимо, иногда, раз в поколение, вопреки всем законам этого сумасшедшего мироздания, появляется человек, заставляющий усомниться в нереальности таких иллюзий.
Иногда…
В это было трудно поверить, но Вадик относился к подобному виду мутантов, или она ничего не понимает в мужчинах. Однажды ей требовалось срочно передать в столицу документы. Денег на экспресс-доставку не было. Если честно, финансов вообще ни на что не хватало, и от скорейшего решения ситуации с переданными бумагами во многом зависело и ее дальнейшее благосостояние.
Приятель отца, ехавший транзитом через Москву, согласился взять с собой документы, но при этом заметил:
– Ты смотри, подруга. Паровоз в Белокаменную приходит в три утра, стоим мы там минут тридцать, а потом – тю-тю! Уж ты постарайся, чтобы кто-то подскочил ранним утром, принял от меня твою бандерольку.
Из всех друзей-приятелей, живших в Москве, подняться в воскресенье ни свет ни заря, не согласился бы никто. Разве что…
– Вадик, прости меня, ради всего святого, но у меня такая ситуация…
Она объясняла долго и сбивчиво, путаясь в словах, понимая, что выглядит не лучшим образом, но выхода, увы, не было. Выслушав ее путаный монолог, он ответил двумя словами:
– Без проблем.
И позвонил уже на следующий день ближе к вечеру. Отчитался:
– Мадам, ваш заказ выполнен, документы доставлены нужному адресату.
– Вадька, ну зачем ты так… Заказчики сами бы подъехали, если что.
– Сами или не сами, но все равно я был на машине, а кому предназначалась твоя посылка, на конверте ты указала.
– Господи, Вадька… Какое тебе большое спасибо… Ты даже не представляешь, как мне помог!
– Если я вышел из категории несостоявшихся любовников, это еще не значит, что я перестал быть другом, – усмехнулся он и повесил трубку.
Она никогда не интересовалась ни его успехами, ни его карьерой. Как выяснилось, зря. Сейчас эти знания могли бы пригодиться.
Наталья была холодна, как лед, и цинична в своей логике.
– Вика, не выпендривайся. И не надо мне рассказывать, что ты с мужиками ложилась только из-за искреннего чувства. Не тот характер у тебя. Обе мы, если честно, сучки те еще... От тебя не убудет, а для дела – польза.
– А если бы он на тебя клюнул? Вот бы я на тебя посмотрела! – Огрызнулась Вика.
Губы Натальи сложились в узкую нитку.
– Значит так, солнце… Ты мне не такая уж и подруга. Если что – вышвырну отсюда на все четыре стороны. Нам нужен этот контракт. Понимаешь? Нужен! Поэтому – никаких «если бы». У нас есть цель, а она, как известно, оправдывает средства.
Она долго не могла решиться на этот звонок. И только когда Наталья раз в тридцатый напомнила ей о контракте, взяла телефон и набрала номер. Договориться с Вадимом о встрече оказалось довольно просто. По голосу было слышно, что он очень рад ее звонку.
– Эх, Викуля-Викуля, – с иронией посетовал он. – Как только выяснилось, что старик Климов еще может пригодиться, так и вспомнила обо мне?
– Вадик, я совсем не поэтому поводу…
– Ой, Вика! – Расхохотался он. – Брось заливать, я тебя умоляю! Ну, я ж не мальчик маленький! Только я не пойму, чего вы тянули кота за хвост? Уже месяц прошел, как я при должности, а вы только сейчас разродились. Давай, подъезжай сегодня ближе к пяти. Обкашляем вашу проблему.
В мэрии она не была давно. С тех пор, как она последний раз посещала сие заведение, здесь сделали недурной ремонт, развесили по коридорам картины, да и вообще, постарались изгнать отсюда дух, присущий всем подобным зданиям.
Вадик занимал огромный кабинет с не менее просторной приемной. Секретарша, брезгливо поджав губы, холодно сообщила в микрофон:
– Вадим Васильевич, к вам посетительница.
– Да-да, я знаю, – ответил он. – Риточка, все в порядке, пропускай. И, кстати ты уже можешь быть свободна.
Секретарша расцвела:
– Ой, Вадим Васильевич, спасибо вам большое!
«Ну-ну, – мысленно ухмыльнулась Вика. – Убираем ненужных свидетелей, что ли?».
Вадик поднялся ей навстречу из-за стола, широко распахнув объятья.
– Ну, наконец-то! Богиня сошла с Олимпа и соизволила спуститься на нашу грешную землю!
Вика смотрела на него – и не верила своим глазам. С ума сойти! Неужели этот человек – тот самый неуверенный Вадик в вечно потертых джинсах и прической «взрыв на макаронной фабрике»? Сейчас на нее смотрел холеный широкоплечий мужчина в дорогом костюме.
«Сволочи вы, мужики, – она мысленно скрипнула губами. – У баб возраст привлекательность отнимает, а вам, кобелям, шарма прибавляет. Но кто бы мог подумать, что он так сильно изменится?»
Вика выдавила из себя улыбку:
– Все шутить изволите, Вадим Васильевич… Каким вы большим человеком стали, на кривой козе теперь не объедешь.
– Кривые козы меня не интересуют, – его взгляд плотоядно пробежался по ее фигуре. Собираясь на встречу, Вика оделась подчеркнуто по-деловому, но так, чтобы выгодно подчеркнуть и высокую грудь, и узкую талию. – Впрочем, ты сильно преувеличиваешь мое значение в этом скорбном заведении.
Он сделал приглашающий жест. Вика уселась на стул рядом с ним и нарочито медленным движением закинула ногу за ногу.
– Шэрон Стоун и ее «Основной инстинкт» тихо отдыхают, – Вадик пристально посмотрел ей в лицо. – Вика, вот скажи честно: я что, похож на мужика, которому женщины категорически не дают? Когда-то, давным-давно, да – было дело. Динамили по-черному. Но не сейчас же…
Вика опустила глаза и покачала головой. Да уж… Идея, пришедшая в голову Наталье, теперь казалась не такой уж и простой.
– Ну, Вадька… Я женщина, в конце концов! А пофлиртовать?
– Радость моя! У меня есть отвратительное мужское качество: в одну воду дважды не вхожу, так что прости: твое безумное обаяние на меня не действует.
«Ох, Вадик-Вадик, не быть тебе актером!» – От нее не укрылось, что в последний момент его голос все-таки дрогнул.
– Значит, иммунитет выработался? – Спросила она с вызовом.
– На тебя – да, – кивнул он.
Вика усмехнулась и провела ладонью по гладкой поверхности стола.
– А скажи мне, хладнокровный мужчина, вот на этой самой мебели тебе еще не приходилось потреблять различных просительниц?
Она встала со стула и принялась медленно расстегивать пиджак.
– Э! Э! Вика! Ты чего, с дуба рухнула?
– А что ж так? – Она невозмутимо скинула пиджак на пол и принялась стягивать юбку. – Неужели слабо?
– Кому-то очень нужен контракт, – как-то недобро процедил он, глядя на нее совсем нецеломудренным взором. Вика мысленно похвалила себя за то, что настолько продуманно подошла к своему сегодняшнему «обмундированию». Чулки с подвязками, туфли на высокой шпильке… Просто мечта эротомана! Вадик не может устоять против такого! Просто не имеет права!
– Послушай меня, – она постаралась, чтобы в ее голосе не прозвучало ни единой ноты фальши. – Я не хочу морочить тебе голову. Пусть все будет честно. Нам необходимо выиграть этот конкурс. С другой стороны… Отдаваться какому-то старому козлу – это одно. А с тобой – даже приятно. И не надо мне рассказывать про моральные устои и прочую муть, не поверю! Или ты хочешь кусать себе локти из-за того, что мог меня трахнуть – но не сделал этого вопреки дурацким принципам?
Есть! Удар был нанесен точно в цель. В его глазах мелькнула совершенно звериная похоть, а потом он резко привлек ее к себе. Она запрокинула голову и совершенно искренне застонала, когда его руки, сильные и уверенные, прошлись по ее телу в захватывающем и бесстыжем танго, срывая последние лоскутки и открывая дорогу к наслаждению…
… Она лежала у него на груди и пыталась угадать, какое выражение лица может быть у самца-победителя. Ох, как он сейчас, должно быть, греет свое мужское самолюбие! Две бывшие однокурсницы подряд, сначала одна, потом вторая!
Приподнявшись на локте, она, пристально посмотрев на него, недоуменно вскинула брови.
– Тебе что-то не понравилось?
– Нет, все нормально, с чего ты решила?
– Да вид у тебя… Будто стакан уксуса выпил.
– Я тебя умоляю… – Вадик потрепал ее по волосам. – Не помню, как говорили древние римляне, но в переводе на русский их пословица звучит «Каждая тварь грустна после соития».
Наталья пожала плечами и, поднявшись к постели, отправилась к бару.
– Тебе налить чего-нибудь?
– Ой, Наташа, какая ты предупредительная, это что-то… Нет, спасибо, не хочу!
Она присела на край кровати с бокалом в руке и довольно пробежалась взглядом по крепкому обнаженному мужскому телу. Наталья почувствовала, что в ней снова просыпается желание. Она наклонилась и нежно поцеловала Вадима в шею.
– Вас не понять, девушка, – хмыкнул он. – То терялись от меня, то домогаетесь. Мало того, что сама соблазнила, так еще и подружку под меня подложила.
Наталья зло прищурилась:
– Вадик, она мне никакая не подружка! По-моему, я тебе уже говорила. Или ты на что-то жалуешься?
– Да нет, почему же, – пожал он плечами. – Мужская гордыня удовлетворена, Вика отработала получение контракта по полной программе… Правда, я ж теперь заимел еще одного врага.
– Еще не заимел, – мурлыкнула Наталья. – Результаты конкурса – завтра. Ох, с каким удовольствием я эту гадину выпру с работы! Считай, дорогой, что это тоже удовлетворение гордыни. Но женской.
– Странные вы создания – дочери Евы, – вздохнул он. – Тебе обязательно надо об нее ноги вытереть?
– Да, – жестко ответила она. – С особым тщанием. И, Вадик… Неужели ты сам не хотел ей отомстить?
Он потер рукой подбородок:
– Наташка, она, конечно, по отношению ко мне поступила мерзко, но время лечит… Это ты никак ей простить не можешь…
Наталья дернулась, как от удара. Эти воспоминания до сих пор причиняли ей невыносимую боль.
Алик появился в ее жизни совершенно внезапно. Это казалось невозможным, но она с удивлением поняла, что пока еще способна влюбляться. До одури. Как маленькая девчонка. Он казался идеальным. Умный, интересный, потрясающий любовник и заботливый мужчина. Наташа прятала свое чувство ото всех. Никто, даже самые близкие люди, даже не догадывались, какая буря бушует в ее душе.
К сожалению, как и подавляющее большинство самцов, он коллекционировал свои победы. Вслед за Натальей в его постель попала и Вика. Самое забавное: девушка даже не знала, что невольно стала соперницей для своей начальницы. Уж кто-кто, а Алик конспирироваться умел.
Но опять же – сначала невнятные слухи, потом подозрения… И, наконец, обнаруженная под кроватью брошка. Эту безделушку Наталья узнала б из тысячи: она сама подарила ее своей бывшей однокурснице.
С Аликом Наташа рассталась тихо, не поднимая скандала. Да и Вике ничего не сказала. Она терпеливо ждала, когда бывшему любовнику надоест очередная игрушка.
А потом она начала готовиться к мести. Долго. Тщательно продумывая каждый шаг. Рассматривая любую возможность. В этом отношении Вадим оказался просто подарком судьбы.
Завтра… Наталья мстительно улыбнулась. Уже завтра выяснится, что конкурс с треском проигран. Сначала Вика получит хорошую выволочку. При всем офисе. С упоминанием того, как именно она пыталась добыть контракт. А уж потом… При этой мысли в глазах Наташи мелькнуло что-то змеиное. Да, она сделает все, чтобы до Вики дошли слухи о том, как нагло и цинично ее использовали. Месть – это очень хорошее блюдо. Но его обязательно надо подавать в холодном виде…
Вадим сидел на скамейке в парке, скармливая голубям семечки. Услышав приближающиеся легкие шаги, птицы вспорхнули с громким недовольным курлыканьем.
Вадик скосил глаза на плюхнувшегося рядом программиста Леню:
– Ну, как, племяш?
– Супер! – Ответил тот. – Наталья Константиновна ведьмой по офису летает, орет на всех, чуть тарелку об мою башку не разбила за то, что с лыбой довольной сидел.
– А Вика? Не сильно выкобенивалась? Легла под тебя?
Леня довольно ухмыльнулся:
– А куда она денется? Видеозапись получилась – порно журналы тихо курят в углу! Я ей обещал, что в инет закину, если начнет дурочку валять. И где это у тебя в кабинете камера стоит?
– Да, мне кореша из Японии притаранили. Замаскирована под письменный набор. Мечта Джеймса Бонда просто…
– Да, дядька… Умеешь ты делать гадости.
– Почему же сразу «гадости»? – Поморщился Вадим. – Как говорили итальянские мафиози, отстреливая очередных конкурентов, «ничего личного – только бизнес». Конкурс, вопреки желанию госпожи Тутовой, выигран. И пахать они теперь на меня будут как египетские рабы на фараона. Ты не специалист, да и я, признаться, тоже. Но контракт составляли такие зубры юриспруденции – не чета вашим провинциальным. Шаг влево, шаг вправо – считается побег, они мне неустойку в жизни не выплатят. Двадцать лимонов они мне отработают на все сто, будь уверен. Ну, и кроме того, у меня маленькая моральная компенсация в виде бывших однокурсниц… Только ты смотри, чтоб нигде не выплыли наши родственные связи.
– Ой, да я тебя умоляю, – беззаботно махнул рукой Леня. – Кому это в голову вообще придет. Тем более, ты ж мне не родной дядька, а троюродный…
Он замолчал и, вытащив из кармана пачку сигарет, с наслаждением закурил. Вадим, прикрыв глаза, уже просчитывал очередные ходы. Выигранный конкурс – только начало. Если все пойдет так, как он запланировал, года через три компания Тутовой будет полностью в его руках. Сорваться ничего не должно. Столичные юристы свое дело знают..
Ох, как не вовремя для себя Наташка Тутова решила, что хитрее всех! Но что поделать... Не садись играть в карты с шулерами. Да и в шахматы с гроссмейстером – тоже не стоит.
Леня посмотрел на часы и быстро поднялся с места.
– Ладно, дядька, я помчался на свиданку.
– У тебя что, девушка появилась? – Удивился Вадим.
– Хы! Скажешь тоже… Ты думаешь, Вика от меня просто так отделается? Вчера пару раз, сегодня пару раз… Надоест – брошу.
– Какой ты циник, племянничек, весь в дядюшку… – Вадим произнес это с особенной теплотой в голосе.
Черная ладья берет белого коня. Шах и мат.
«Вилка — ход, после которого под боем оказываются две (и более) фигуры противника». (Словарь шахматных терминов).
май 2010 г.