-Хэй, нау, хэй, нау-нау! – промурлыкала я себе под нос, проталкиваясь к помосту, на котором, привязанный к столбу и обложенный соломой стоял мой брат. Судя по крови на его лице, его оглушили поленом и так смогли связать и отправить на костер. Идиот, я же говорила ему не лезть в пятый раз на одну и ту же овчарню. Я знала, что хозяева готовят засаду, обозленные его набегами. Но нет, он был совершенно уверен, что эти люди и в этот раз не смогут сдержать его, и проворонят своих овец. Однако они оказались сильнее и умнее моего брата. Я скрипнула зубами, подогревая злость на него. После всего того золота, что он вынес из ближнего монастыря, попасться на какой-то глупой овце!
-Хэй, нау, хэй, нау-нау! – повторила я, пнув в бок какую-то даму, чтобы посторонилась. Она обругала меня, но я ей ответила лишь одно:
-Хэй, нау, хэй, нау-нау!
Когда я протолкнулась к самому помосту, эту фразочку в моей голове пели уже несколько голосов. Это был хороший признак. Брат поднял голову, до этого бессильно опущенную, почуяв мое приближение.
-Хэй, нау, хэй, нау-нау! – проорала я, привлекая к себе его внимание. - Вот ты где, ублюдок! Там тебе и место! Попался, наконец!!!
Брат замотал головой из стороны в сторону, пытаясь сфокусировать на мне взгляд. Люди вокруг меня загомонили громче.
-Все же есть в мире справедливость!!! Ты будешь гореть в огне, а я смеяться, ведь раньше я сгорала со стыда, не смея людям в глаза смотреть, а ты хохотал по кабакам над моими слезами!!! Будь ты проклят, сучий ты кот!!! Срань!!!
Брат, наконец, заметил меня и уставился в недоумении, не веря собственным ушам. Может, после удара по голове он плохо слышит? Люди стали собираться вокруг меня. Я обернулась, обращаясь к ним:
-Люди добрые, беру вас всех в свидетели, что я этого выродка больше и знать не желаю, хоть он мне и родня. Я отрекаюсь от него!!! Слышите все?! Слышишь, ты!! – я снова обратилась к брату, стараясь орать на пределе своих возможностей.
-Ты - позорище нашей семьи!!! Ты просто урод, ты не достоин даже того, чтобы жрать объедки и дерьмо!!! Мерзкий продукт грязного совокупления!!! Родив тебя, наша мать умерла со стыда, не желая видеть этот мир, испоганенный твоим в нем присутствием!!! И только ты один виноват в ее смерти!!!
Глаза брата, залитые запекшейся кровью, расширились. Рот приоткрылся. Я заметила, что он стал тянуть голову в мою сторону.
-Я так ненавижу тебя, что собственными руками хотела бы приблизить для тебя тот ад, в котором ты окажешься после поганой твоей смерти!!! Чертово отродье, тварь!!! – я подбежала к одному монаху, держащему факел, и вырвала его из его рук.
-Я так давно мечтала сделать это!!! Наконец-то ты изжаришься, ублюдок!!! Будь ты проклят, слабак, козел!!! Чтоб тебя на том свете опустили так же, как ты поступал со всеми вокруг!!! Пусть твой отец вытрет об тебя ноги!!! Если бы ты знал, как я сама хочу сделать это!!!
Брат оскалился и задергался в своих путах. В уголках его рта показалась белая пена. Это хорошо. Ярость всегда придавала ему сил. Я подняла в одной руке факел, а второй достала нашу единственную бутылку с водкой.
-Видишь, тварь? Я нашла твою заначку!!! Я хочу, чтобы она отправилась в ад вместе с тобой!!! Это ведь единственная вещь, что для тебя ценна!!! Чертов пропойца!!! – я зубами откупорила пробку и разбрызгала водку по соломе. Брат, увидев это, задергался сильнее. Он стал напрягать мускулы, и веревки тут же врезались в его тело. Он попытался вывернуть из пут руки, и на запястьях стала проступать кровь.
-Хэй, нау, хэй, нау-нау! – закричала я почти со звериной яростью. Затем стала повторять эти слова, в такт им взмахивая факелом. Мой голос громом разносился по деревенской площади. Разгоряченная моими воплями толпа подхватила:
-Хэй, нау, хэй, нау-нау! Хэй, нау, хэй, нау-нау!! Хэй, нау, хэй, нау-нау!!! – толпа вопила в один голос, и я бросила в солому факел, который сжимала в руках. Солома вспыхнула, но потом почему-то погасла. Я подскочила к другому монаху, он послушно отдал мне второй факел. Кто-то из толпы протянул мне еще один. Я носилась вокруг помоста, паля солому и дрова под ней. Толпа вопила, а я подогревала ее своими криками.
-Хэй, нау, хэй, нау-нау!
Брат извивался в веревках. Его тело начало наливаться кровью. Пена просто стекала изо рта. Когда костер, наконец, вспыхнул, люди вокруг меня пришли в неистовство. Один из монахов попытался молитвами утихомирить их, но, судя по звуку, получил по лицу. Брата стало мелко колотить, и я замолчала, завороженная его превращением. Что не смогли сделать мои оскорбления, то довершила близость разгорающегося огня. Помост закачался, я слышала, как одна за другой лопнули веревки. По площади разнесся звериный рык. Дым заслонил от меня брата, но я видел вершину столба, к которому он был привязан. Столб яростно качался. Толпа заволновалась, но тут я завопила снова:
-Хэй, нау, хэй, нау-нау!
Толпа подхватила, но уже не так уверенно. К общему гомону, даже перекрывая его, присоединился, наконец, бычиный рев моего брата, откликнувшегося:
-Хэй, нау, хэй, нау-нау!
Помост обвалился, подняв в воздух клубы дыма и пепла. В пламени возник силуэт человека. Мой брат приближался ко мне, расшвыривая ногами занявшиеся поленца. Подойдя ко мне ближе, он выдохнул струю дыма мне в лицо. Я немного пожалела, что пропустила саму трансформацию. Вроде бы ничего и не изменилось, фигура все та же, только ногти и зубы заострились, и появился гребень на хребте, фамильный наш знак. И все же было видно, что это уже не человек. Толпа за моей спиной взвыла на разные голоса.
-Что ты тут про меня сказала, сучка? – рыкнул мне брат, выдохнув еще одну струю огня. По запаху, я поняла, что он намеренно спалил мне челку. Козел.
-Добро пожаловать на свободу! – мило улыбнулась я в ответ. Брат грубо оттолкнул меня и сделал шаг в сторону людей.
-Хэй, нау, хэй, нау-нау? – хрипло спросил он. Ответом ему послужили разнообразные вопли. Я не обернулась на этот шум. Я вообще не обернулась, разглядывая костер на месте помоста и слушая, как мой брат разбирается со своими обидчиками. Я поняла по звукам, что кто-то все же попытался дать ему отпор. Зря, лучшим выходом для них в такой ситуации было бы просто бегство. Брат имеет привычку добивать побежденных, но никогда не преследует беглецов, если только не наметил их своей целью. Я провела рукой по шее и нащупала наросты на позвонках. Позади меня раздавались звуки рвущейся материи, шаркающих шагов и рывков, ломающихся костей, безжалостных ударов, бычий рев моего брата и обезумевшие вопли его жертв. Костер еще не успел погаснуть, как ко мне подошел брат, уже вернувший себе человеческий вид и спросил:
-Пошли, что ли, домой, а то есть хочется…
-Конечно, милый, - я взяла его за руку и повела с площади. Чуть было не споткнувшись о чью-то оторванную голову, я подумала, что брат сильно разошелся в этот раз. Бойня - не тот способ, которым я предпочитаю праздновать новоселье. Пожалуй, разговор о его умственных способностях стоит отложить на завтра. Пусть сначала успокоится, а я пока подумаю, чем нам грозит тот факт, что жители деревни, в которую мы приехали совсем недавно, теперь знают, что у них под боком живет чета драконов. Надеюсь, что хоть один урок они усвоят твердо: жечь дракона бесполезно.