- Похоже, что жизнь опять напомнила о своей метафоричности.
Именно эта простая до избыточности откровения мысль неохотно шевельнулась в её голове, когда он рванулся к продавщице ландышей. Естественно, пришлось остановиться и ждать его с жалким букетиком лесных цветочков, уничтоженных ради этого «безумного» рывка : от неё – к продавщице, от продавщицы – к ней.
- Напомнить что ли о « Красной книге», где эти цветочки..., - она не успела решить стоит ли напоминать, он уже говорил что-то своё. Опять о работе, о их совместной работе, работе, работе, работе...
Не хотелось слушать. Они шли рядом, ему было неудобно заглядывать в её глаза – прохожих было слишком много. Может быть, так надо, спешите, люди, спешите. Он не увидел бы в её глазах озабоченности проектом, презентацией, да и им самим.
В глазах была та даль, которую давно уже назвали очарованной. Даль памяти – других ландышей, другого человека, который тоже память.
- Почему сейчас , именно сейчас, всё так ясно и так больно... Да, метафоричность жизни. Конечно, объяснимо, всё может воплощать всё, у человека нет предела превращения в...- она занимала себя поисками объяснения, словно оправдывалась, словно проверяла необходимость ответа на его возможный вопрос к ней.
Он же давно всё решил за неё, за них, он уже уверен, что они...
-Что «мы «? - она ещё раз прислушалась к себе. Страх одиночества, давно уже не напоминавший о себе, страх возможной потери этого человека, как и того –
из дали воспоминания, - рванулся с силой , заставившей почувствовать плотность всего тела.
Она сжала букетик так, что он исчез в её вспотевшей ладони.
- Ты знаешь, что ландыши ядовиты ?
Вопрос прозвучал для него так неожиданно и неуместно , что он даже споткнулся. Да, на том самом- ровном месте. Споткнулся о собственную ногу.
- Ты о чём ? – его глаза уже видели её, он был уже на пути к пониманию, что...
Она расправила съёжившиеся листья, подула на белые колокольчики:
- Так, случайно вспомнила...Наверно, это не о цветах, а о плодах...Так что ты говорил о предисловии ?
2001 год