Разбирая старые документы, нашёл пожелтевший и сморщенный как осенний жухлый лист, бумажный клочок. Мельком пробежав глазами листок, был несколько удивлён и озадачен содержимым. Бумажка была испещрена моими каракулями, но описанные события не припоминались, хоть тресни. Написано явно давно, уж не помню когда, похоже в институте, а может сразу после окончания, лет 15 назад. Похоже, это был мой первый опыт графоманства.
«…безрадостное утро, серый мрамор на стенах, казенные жесткие скамейки, мнущиеся мамашки перед глазами. Тоска зелёная ядовитым тошнотворным комом, подбирается к сердцу.
В голове, как потревоженные летучие мыши в подземелье скачут, мечутся и стонут невесёлые мысли. Господи как меня это уже всё достало!... Сижу в женской консультации с женщиной, которую я, как мне казалось, любил. Вернее она сидит около кабинета, а я через сумрачный пыльный холл от неё. И между нами пропасть.
Она привела меня сюда...
Ей надо провериться…
Она что то почувствовала...
Наши отношения похоже, уже закончились. Она сказала, что ей стало скучно со мной, что я не развиваюсь, что меня засосало в своей серости… Было ли мне больно? Пожалуй, да. Я трудно знакомлюсь и схожусь с людьми, но если привязался, то вырывается с мясом. Хотя мысли о расставании уже посещали меня… А может статься и не во мне было дело, просто всё как то разом накатило, навалилось, налегло. Сошлось всё. Мутная поздняя весна, тяжёлый учебный год, кризис несовпадения потребностей возможностям. А ведь в мечтах совместная жизнь видится розово безоблачной… И тут на днях произошёл взрыв, и на меня прорвавшимся нарывом, выплеснулись, выпростались, оросили потоки словесного недержания, прибившие, пригвоздившие, раздавившие. Хотела ли она меня унизить, оскорбить? Не знаю…
Вокруг, в мерклой действительности больничного коридора, вяло снуют люди. И почему я решил записать свои мысли. Они как, поднятая ветром перед дождём пыль, вьются вихрем, больно хлещут по щекам, лезут в рот, нос, глаза и прилипают нечистой коркой на лице, руках, душе… Пытаюсь вытереться о бумагу, и на ней остаются грязные следы – буквы, слова, строчки… Странное состояние… Очень тяжело терять тот образ, который любил, поэтому в душе я противлюсь расставанию. Но образ это не человек, а мне очень хочется чуда, и человек будет соответствовать выдуманному ранимой душой образу. Умом я понимаю, что это конец. Взаимное неуважение, скука, тоска… Я даже думать боюсь, что если она окажется беременной. Боже пронеси…»