Где-то между седьмым и восьмым этажами в кабине лифта на большой спортивной сумке сидел человек. Через несколько секунд после того, как двери сомкнулись, и кабина двинулась вниз, лифт остановился.
«Уж лучше бы сразу трос оборвался!» - сокрушался человек.
Он очень спешил. Возможно, это был вор, в спешке покидавший «обнесенную» им квартиру, или ведущий инженер какого-нибудь НИИ, рискующий опоздать на поезд, чтобы убыть в командировку. Мне, к сожалению, об этом ничего не известно. Но он очень спешил.
Тщетны были попытки раздвинуть двери с помощью грубой физической силы, да и не отличался узник особенной мощью. Связи с диспетчерской не было. Мобильный телефон был заблокирован. Человек сидел на своей сумке и уповал на случай.
Свет в кабине не отключился, и он читал разнообразные надписи на пластике стен. Одни были выведены маркером, другие – нацарапаны гвоздем. Среди этих надписей были как короткие:
«Сегодня среда».
«Мы голосуем за Пилата».
«Я умер и уже лечу к тебе».
«Van Der Graaf придумал вещь!»
так и длинные:
«Я застрял в этом трахнутом лифте в новогоднюю ночь. Вот так начался этот сучий год, 2003-ий от рождества Христова».
«Товарищ по несчастью», - грустно подумал человек, достал из кармана фломастер и чуть ниже написал:
«Да уж… Выдался годик!»
По какому-то невероятному совпадению в пачке оставалась последняя сигарета. Человек курил, смотрел на часы и продолжал изучать надписи:
«Который час?»
«Люблю пельмени, небо и джаз».
«Здесь мне впервые дала моя подруга!»
Некоторые надписи сопровождались рисунками: конопляный лист, эрегированный член, пентаграмма с перевернутым крестом.
К исходу второго часа заточения секундная стрелка на часах человека остановилась. Завести часы не получалось. По-видимому, в их механизме что-то сломалось. Теперь время он измерял леденцами.
Первый леденец был съеден, когда часы еще исправно отмеряли минуты. Он растворился во рту за семь минут. Почему-то человек обратил на это внимание. Наверное, все надписи в лифте были уже прочитаны, и он смотрел только на часы.
Вот съедено уже десять леденцов. Значит, с момента поломки часов прошел уже целый час и десять минут. Лифт все еще оставался не исправен. Бесполезно было нажимать кнопки, а кричать и звать на помощь человек не решался.
Еще через два леденца пакет оказался пуст. Казалось, время вытесняет из кабины кислород и приглушает звуки. Человеку стало тяжело дышать.
Вскоре погас свет. В темноте очень хотелось спать и курить. Он уже перестал волноваться, но курить хотелось непреодолимо. Человек откинулся спиной на стенку лифта, закрыл глаза и размышлял:
«Если предположить, что я здесь уже около трех с половиной часов, то совсем скоро наступит вечер. Тогда люди начнут возвращаться с работы, и возможно они… будут качаться на качелях во дворе. Да это вполне возможно. И, конечно, никому из них и в голову не придет подниматься на лифте. Зачем? Это так просто. Одна ступень, две, три… и ты уже около своей квартиры. Все очень просто. Четыре ступени, пять, шесть… и ты уже дома!»
Он открыл глаза. Во мраке двигались какие-то тени. Они были чуть темнее самого мрака… и двигались. Человек осознавал, что не помнит, зачем вошел в этот лифт. Желание курить периодически сменялось другим желанием. Ему чертовски хотелось пить.
«Я направлялся явно не в магазин. Зачем мне в магазин? Чего мне не хватает в этой грёбаной жизни? Что это за шутки? Я в лифте. Подумать только! Я в лифте! Да в моем доме на побережье сроду не было лифта! Он же двухэтажный! Или лифт все-таки был?»
Человек принялся жечь спички. Погаснув, пламя еще долго плясало в глазах. Свет новой спички оттенял этот оптический эффект, но все повторялось заново. Спички прогорали до основания, но пальцы почему-то не чувствовали боли. Они чувствовали легкое покалывание.
Когда все спички были сожжены, дышать стало совсем тяжело. Человек с трудом поднялся на ноги. Сильно кружилась голова. Он наощупь открыл свою сумку и долго что-то искал. И вот искомое оказалось в руках.
В подъезд вошла старушка с тяжелой корзиной. Она задержалась возле почтовых ящиков, вынимая из тесного пространства газеты. Затем старушка остановилась рядом с лифтом. В тот момент, когда она нажала кнопку вызова, по подъезду прокатился грохот. От неожиданности пожилая женщина схватилась за сердце и, потеряв равновесие, упала на замусоренный бетонный пол. Из корзины посыпались овощи. Старушка не стала их собирать обратно в корзину. Она уже была мертва.
В это время где-то между седьмым и восьмым этажами в кабине лифта вспыхнул свет. Кабина стала неохотно спускаться, словно после продолжительного сладкого сна. На большой спортивной сумке сидел человек, откинувшись на пластиковую стенку лифта. Голова его была частично снесена выстрелом.
19 ноября 2004 года, Краснодар