"Ветер задувает свечу, но разжигает костёр"
Ф. Ларошфуко
Он шёл против ветра в наглухо застёгнутом чёрном пальто и в грязных от мартовской слякоти ботинках. Яркое закатное солнце, преломляясь стёклами очков, больно било в глаза.
Его звали Эмиль Кирвирхниеми. По национальности Эмиль был наполовину фином, а наполовину шведом. Он работал ведущим конструктором научно-исследовательского института в Лахти. В Тулу его командировало начальство для обмена опытом с русскими, и теперь Кирвирхниеми приходилось снимать двухкомнатную квартиру на Зеленстрое.
Питался командированный исключительно пельменями и вермишелью быстрого приготовления, но не от недостатка средств, а из солидарности со своими новыми коллегами, которые пристрастили его ко всему русскому, включая сигареты и досуг. В обед он пил дешёвую водку и играл в шашки с начальником Отдела Технического Контроля.
Сейчас Эмиль шёл по Красноармейскому проспекту, засунув руки в карманы и борясь с порывами холодного ветра.
"Нигде я не встречал такого ветра", - думал он.
И действительно, ветер был обжигающе ледяным. На улице Советской Кирвирхниеми сел в автобус, переполненный людьми, которые возвращались с работы. Они постоянно ругались и спорили с кондуктором, не желая оплачивать проезд.
"Так спорят футболисты с судьёй", - отметил про себя Эмиль.
Кто-то был пьян, кто-то просто устал, другие же были грубы без видимой причины. За окном было то же самое: где-то милиционеры избивали людей, в другом месте бритоголовые молодые люди громили газетный киоск.
В подъезде Кирвирхниеми встретил своего соседа, по имени Алексей Львович, и спросил:
- Что происходит в вашем городе? Почему люди здесь такие злые?
- Я не замечал, - рассеяно ответил сосед и ударил ногой пробегавшую мимо кошку.
Эмиль не слишком удивился, потому что часто слышал, как Алексей Львович бьёт свою жену. Впрочем, в последнее время конструктор почти перестал удивляться. Раньше он испытывал раздражение, когда кого-то незаслуженно оскорбляли, а теперь такие моменты всё реже бросались ему в глаза.
"Может быть, этот город сделал меня равнодушным?" - думал Кирвирхниеми.
Каждое утро он шёл против ветра на работу и возвращался с неё, но со временем Эмиль перестал замечать его порывы и удивляться тому пронзительному свисту, с которым выл ветер по ночам. Не удивился конструктор, услышав, что жена Алексея Львовича зарезала мужа. Не удивлялся он и тогда, когда бритоголовые молодчики били его в подъезде металлическими прутами. Эмиль сожалел лишь о разбитых очках и об испачкавшемся кровью пальто.
Равнодушие взяло верх над всеми остальными чувствами. Кирвирхниеми привык и к грязным улицам, и к переполненному хамами транспорту. Он привык быть наблюдателем.
Но срок командировки истёк, и на следующий день Эмилю предстояло вылететь из Москвы в Хельсинки с результатами его работы. В последний вечер своего пребывания в Туле он вышел под неутихающий ветер, чтобы в последний раз прогуляться под его напором по улицам города.
Кирвирхниеми знал, что завтра ему ещё придётся пройтись под этой ледяной волной, но в эти вечерние часы ветер особенно отчаянно бьётся о стены, переворачивает мусорные баки и гонит прохожих по домам. Эмиль хотел в последний раз увидеть этих диких людей и попытаться понять их. Ему стало ясно, что этот ветер вызван не особенностями климата, а особенностями населения, его отношением к миру.
Молодой конструктор идёт по опустевшим улицам. Последний трамвай унёс с собой не только надежду на скорое возвращение в свою двухкомнатную конуру, где ему предстояло встретить последний рассвет в Туле, но и спокойствие, коего Эмиль не ощутит уже никогда. Он познакомился со страшным городом, который будет сниться ему ещё долгие годы под протяжный свист холодного ветра.
19 марта 2003 года, Тула