Солнце слепило мне глаза.
Белый песок, как озеро. Небо как прозрачная гладь воды...
Я терялся, я уже не помнил, где земля, а где небо.
Меня толкнули в спину.
Прошептали на ломаном русском:
- Аллах не любит, когда на него смотрят так пристально. Побереги глаза и ум.
Вдалеке, среди призрачного света, нарисовался город, сотканный словно из песка.
- Город? - прошептал я, озираясь на своих охранников.
Они переглянулись.
- О, да! Город! - они как по договоренности закатили глаза и свели руки.
Прошло несколько секунд.
Они вдруг перестали молиться и, глядя на меня, рассмеялись.
- Все скоро будет большим Городом!
- Не все! - уверенно прошептал я.
Меня ударили палкой, и я упал, утонув скованными ногами в горячем песке.
- Все, русский! И твоя страна тоже! Все скоро будет большой Иран! От северного моря, до пустынной земли, покинутой Аллахом.
Мне, ругаясь на своем языке, помогли подняться.
Я шел дальше.
Я не мог больше спорить, мне нужна была вода... Просто живительная влага.
Как в тумане я видел своды ворот огромного города... толчею базаров... крики детворы...
Лишь на миг я успел заметить, как одна молодая девушка прошла мимо, пристальными глазами изучая меня... диковину в ее мире...
Она прижимала платок к лицу и на миг остановилась, гладя на меня исподлобья черными как уголь глазами.
Я рассмеялся:
- Да я такой! Восточная красавица... А это, - я указал на сопровождающих. - Мои плебеи!
Через секунду я получил по спине палкой, и чуть было не упал.
- Ну что же вы, суки, даже с девушкой познакомиться не даете... - прошептал я.
Девушка развернулась и растаяла среди толчеи восточного базара.
- Тебя королева ждет, русский!
Это было откровением. Хотя, все в этом мире уже было откровением.
Откровение, что у них бывают королевы.
Откровение, что я зачем-то нужен.
Откровение, что я вообще еще способен выжить в этом мире...
Я опустился на колено, словно трогая больную ногу.
Мне бы вот этого, с палкой, в глотку...
А потом убьют, но я суку на тот свет...
- Не думай даже, - уловил мои мысли охранник. - Глупо умрешь.
Они были на шаг впереди.
Но я уже и не думал, мне было интересно, кто она... их королева...
Меня привели в дом, и только потом освободили.
Дальше они не скупились.
Было много воды и новая одежда, которая очень странно, по-восточному, смотрелась на моем теле.
Мои длинные волосы две пожилых женщины укладывали, словно ткань ткали из них.
В комнату вошел седой мужчина.
- Пойдешь, или ты поспишь?
- Нет уж. Из Афганистана до Ирана мне спать не дали по-человечьи. Так и теперь я на барана не похож.
- Как хочешь... Только когда войдешь к ней в покои ничего не говори, это условие.
- А мне и нечего сказать.
- Ладно.
Я шел по дворцу, непривычно наступая на подол длинной одежды.
Пару раз выругался по-русски.
- Тихо! - сказал мне на русском мужчина. - Вот дверь. Иди!
Она стояла с затемненном помещении вдалеке у балкона, и казалось, что ветер играл тканями ее убранства.
Она смотрела на свой город, стоя спиной ко мне.
Она выглядела совсем по-другому, чем все эти восточные женщины.
Огромный вырез на спине и черные волосы... Это был Париж, а не Дамаск или Багдад.
- Смешно, да, русский? - сказала она без всякого диалекта.
Она обернулась, и я встретился с ней глазами...
Я видел эти глаза... Как у той девушке на восточном базаре...
Да уж... Восток полон неожиданностей.
Но если там, на базаре, я, как пацан, играл, то тут я оторопел.
Я лишь тихо сказал.
- Привет, восточная красавица.
- Привет, русский... - тихо сказала она и прошла в комнату.
- Может музыку? Скажи, что ты устал от звуков молитв к Богу... Хочешь иранскую попсу? Она очень лиричная... Язык красивый... очень... Язык поэтов. Ведь так, поэт?
- Я не поэт, - тихо ответил я. - А если и поэт, то русский. До корней волос.
- Нет, ты же художник, да? Художникам нужно пространство, а не страны, перспектива, а не убеждения... А Ангелам вообще все равно, что жизнь, что смерть...
- Я художник. И я в глупой для себя ситуации.
- Как скажешь, дорогой. Ты вообще все еще на скале... А внизу Океан. Помнишь, как я умела летать?
Я еле сдержался.
- Я теперь Художник... просто Художник...
- Однако девушкой на базаре ты меня же узнал, художник?
- Нет. Прости, - соврал я.
- Отпустите его, пусть идет на все четыре стороны! - скомандовала она, глядя мне в глаза.
Меня выпустили из комнаты и сильные охранники даже сторонились меня.
- Не пойму, чем тебе не понравился Иран, это же то будущее, что ты видел, Ангел.
Девушка сидела на краю скалы и смотрела на синеву воды внизу.
- Разобьемся? - прошептала она.
- Да, - ответил я.
Мы сбросились со скалы... и пронеслись вдвоем над самой водной гладью.
Как она умела летать!
Как умел летать я!