-Наш самолёт совершил посадку в аэропорту «Бен Гурион», приятным женским голосом объявил динамик, - Просьба не покидать свои места до полной остановки двигателей.
На трапе в ноздри ударил незнакомый сладкий запах, воздух был густым и тяжёлым. Позже мы узнали, так пахнут цветущие на плантациях апельсиновые деревья. На фоне терминала, в свете фонарей возвышались пальмы...
- С благополучным прибытием на историческую родину!
Непростым был путь на эту родину. Когда я впервые услышал от жены предложение покинуть Казахстан, реакцией моей был продолжительный мат. В голове не укладывалось, как это я смогу уехать от того, чем жил всю свою жизнь. Бросить эту степь, эти горы, этих людей, с которыми столько прожил и пережил? Да ни за что! Но, как говаривал всем известный дедушка Щукарь: "Ночная кукушка завсегда дневную перекукует". Не знаю где и как она в мусульманско - христианском Чимкенте разыскала синагогу, а через неё отделение СОХНУТ, но через пол года мы получили приглашение на постоянное место жительства (ПМЖ), действительное в течение шести месяцев. Нужно было оформлять загранпаспорта, ехать в консульство в Алма-Ату, продавать квартиру и вещи.
- Ваш паспорт просрочен на год, - обрадовала меня начальник паспортного стола, - Вот вам направление на административную комиссию, уплатите штраф и получите новый паспорт.
- И сколько мне придётся ждать новый паспорт?
- От полугода до восьми месяцев.
- Но у меня срок вызова истекает через пять месяцев.
- Это ваши проблемы…
- А сходи-ка ты, Саня, в ОВИР, - посоветовал кто-то из друзей.
Короткая очередь в коридоре ОВИРа, и вот мы сидим в кабинете перед немолодым, уставшим от жизни казахом в штатском. Он задаёт нам несколько несущественных вопросов, мнётся, и, наконец говорит напрямую, показывая глазами на Любу,
- Пусть она подождёт в коридоре.
Люба покидает кабинет, и разговор принимает конкретные формы.
- Сколько? – спрашиваю я.
- Пятьдесят баксов в каждый паспорт.
Я достаю свой просроченный и Любин действительный паспорта и вкладываю в каждый по пятьдесят зелёных американских рублей.
- Когда будут готовы паспорта?
- А когда вам нужно?
- Чем скорее – тем лучше.
- Послезавтра устроит?
- Конечно!!!
- Куда уезжаете?
- В Израиль.
- Эх, куда бы нам отсюда уехать?! Счастливые!
Это был крик души представителя коренной национальности. Он прочно врезался в мою память.
Теперь нужно было ехать на беседу в консульство, в Алма-Ату.
- Чем вы можете подтвердить своё еврейство?
- Вот свидетельство о рождении, в котором написано: «Отец еврей».
- Этого недостаточно. Нужен ещё хотя бы один подлинный документ.
В архиве противочумного института, где отец проработал до самой своей смерти, личное дело его «не нашли». Подозреваю, что его просто не хотели искать. Оставалась последняя надежда – военкомат.
- Мы не даём на руки личные дела офицеров запаса, - обрубила наши надежды крашеная девица по ту сторону окошечка.
- Мне же только копию снять.
- Ничем не могу помочь.
Проходивший на наше счастье мимо офицер, услышав этот разговор, распорядился выдать нам личное дело отца на три дня. Был решён ещё один вопрос.
И вот он наступил этот день. За сумасшедшие деньги (2 тысячи 500 долларов) продана двухкомнатная квартира. Ещё за тысячу всё, что в этой квартире было. Розданы знакомым и подарены школьной библиотеке любимые книги и пластинки Высоцкого и Окуджавы. Мы в столичном аэропорту Казахстана. Багаж на четверых – три клетчатые китайские сумки и портфель с документами. Идет досмотр. Молодой, улыбчивый таможенник профессионально достаёт со дна портфеля запрещенные для вывоза наши с Любой трудовые книжки.
- Вы знаете о том, что эти документы не разрешается вывозить из страны?
- Знаю.
- Почему вывозите?
Что я могу ему ответить? Я молчу. Попался – значит попался.
- Вас провожает кто-нибудь? – спрашивает офицер.
- Да. Брат, - отвечаю.
- Идите и отдайте ему документы.
Я иду к ограждению, за которым толпятся провожающие и, пройдя половину пути, слышу в спину,
- Александр Леонидович! Вернитесь, пожалуйста!
Возвращаюсь к стойке,
- Хорошо, - говорит казахский Верещагин, которому « за державу обидно», - Я вас прощаю, но …
Я терпеливо жду.
- … но за это же нужно заплатить, - негромко объясняет мне, бестолковому, товарищ старший лейтенант таможенной службы.
Лезу в карман и достаю стодолларовую купюру. Более мелких банкнот у меня нет. Незаметно передаю её таможеннику, и он ставит штамп в наших документах.
- Счастливого полёта! - желает мне Родина устами представителя таможни.
- Спасибо!
Нам предстоят три часа ожидания в накопителе. Устраиваем в креслах уставших детей, и я выхожу на улицу покурить. Рядом курит и тихонько матерится мужик приблизительно моего возраста.
- Ободрали? – спрашиваю.
- За провоз памятной медали, которую мне на заводе отлили на прощание, содрали 150 баксов. Суки!
- Точно, суки! – присоединяется к нам ещё один курильщик, - За провоз кошки 700 долларов взяли, или, - говорят, - выкидывай. А как я её выкину? Она с нами двенадцать лет прожила!
Так провожала нас столица Казахстана. Самолёт на взлётной полосе остановился, забился крупной дрожью, сорвался с места и помчался вдоль разноцветных огоньков. Через минуту я увидел под собой редкие огни Алма-Аты – города, в котором я вырос, учился, работал, женился и воспитывал детей, на кладбище которого похоронена моя бабушка, а между могилами родителей покоится наш старший сын, Леонид…
- Наш самолёт приземлился в аэропорту «Бен Гурион», приятным женским голосом объявил динамик, - Просьба, не покидать свои места до полной остановки двигателей. Мы с женой, в мои 46 и её 43 года начинали новую жизнь. С НУЛЯ.
Ничего не украли, ничего не скопили,
Никого не убили, ничего не сожгли,
Как могли, так и жили, как умели любили,
И растили детей, дав им всё, что могли.
Сколько мы пережили, сколько мы недоспали,
Сколько мы потеряли навсегда и всерьёз.
Как тогда мы устали… Как тогда нас достали…
Сколько порванных нервов и непролитых слёз...
Равнодушно смотрели, как кренясь уходила,
Под крыло самолёта огоньками земля,
Та страна, где мы жили, та, что нас породила …
Чтобы где-то под старость всё построить с нуля.
Ни на что не надеясь, ни о чём не жалея,
Мы без слёз расставались с постсоветским дерьмом,
А над миром висела комета Галлея,
В том далёком и страшном девяносто седьмом.*
*Из сборника моих стихов "О себе, любимом".
24.10.2010