Полумесяц Змея Глава II. Устраняя препятствия

 

 

“Благословение вылетело из дядюшки как пробка из шампанского»
П.Г. Вудхауз.
"...красиво говорить о любви может тот, в ком эта любовь ушла в воспоминания; убедительно говорить о любви может тот, в ком она всколыхнула чувственность; и вовсе молчать о любви должен тот, кому она поразила сердце..."   
М.  Агеев 


Глава II. Устраняя препятствия.
-  Наконец-то вы навестили забытую  старушку Габи! –  Шутливо протянула гостеприимная хозяйка, приближаясь к мужчине с плавностью лебедя, рассекающего воды Дуная…
Хоть Ференц Эрдерхази, вследствие врождённой прямоты характера,  и  был менее всего расположен   к мысленной поэтизации женских образов,  а всё более склонялся к натуральной простоте описаний, леди Коган двигалась именно таким образом.
Что касается самого князя, глядя на его строгий силуэт, определённо,  никто бы не признал в нём праздного лондонского денди. Но и занимаемый им высокий статус - также  не мог быть не замечен. Впрочем, человек ратный, непременно отметил бы и его воинскую выправку и, после соответствующих расспросов, утвердился в своих предположениях, узнав, что Ференц  - офицер кавалерии общеимперской армии Австро-Венгрии,  совсем недавно вышедший в отставку в звании риттмайстера.
Слепящий своей белизной, накрахмаленной до хруста, со скошенными концами, стоячий воротничок рубашки  броско контрастировал с чёрным жилетом, почти скрытым под высоко застёгнутым рединготом того же цвета, отделанным серебристым галуном по краю, словно напоминание об армейской  форме. Таким образом,  внешний вид посетителя буквально кричал Габриель, что перед ней  не только один из крупнейших частных землевладельцев Восточной Европы,  имеющий в предках чуть ли не самого   Атиллу, но и, прежде всего, надёжный мужчина - сильный, смелый, опрятный.
Национальные особенности выдавал лишь жемчужно-серый, под цвет глаз, крават (1) , наподобие которых носили хорваты,  изящно обёрнутый жгутом вокруг шеи.
Консервативный чёрный котелок-дерби, вместе с тростью,  Ференц  ещё на входе передал услужливому дворецкому, и теперь  свет пробивающихся в комнату закатных лучей играл на его в меру напомаженных светло-русых волосах,  коротко остриженных над   ушами и зачёсанных назад.  Длинные бакенбарды окаймляли чисто выбритое лицо подлинного deutsche.
Мисс Габриель с одобрением отметила, что служба в вооружённых силах Императора Франца-Иосифа I, благотворна повлияла на её друга, некогда горячего и мечтательного студента. Он возмужал и приобрёл  ту отмеченную аристократическим лоском серьёзность, которая ещё не сопровождается лысиной и увеличенным размером брюшка, но явственно ощущается в речи и самой манере джентльмена держать себя.  По крайней мере, в обществе дамы.
Меж тем, завязка их дружества имела место при достаточно давних, и, можно смело молвить, романтических обстоятельствах.
Как-то, апрельским вечером 1864 года,  окончивший обучение в Венском университете, и, согласно семейной традиции, готовящийся пополнить армейские ряды,  князь Эрдерхази прогуливался по родному Форхенштайну, где на крутых живописных склонах скалистого массива Бургфельзен, возвышался его родовой замок – неприступного и крайне неуютного вида крепость. Впрочем, вряд ли стоит ждать иного от сооружения XIV века, призванного, ввиду выгодного расположения, прежде всего,  защищать страну от опустошительных турецких набегов. Лишь три века спустя, князья Эрдерхази, ставшие новыми владельцами графства, превратили цитадель в фамильную резиденцию.
Подустав от долгой прогулки, Ференц уже помышлял   направить свои  стопы  в одну из любимых таверн и отужинать горячим  паприкашем с крепкой и густой «Бычьей кровью », как вдруг, взгляду молодого человека  предстала оскорбительная картина: двое крепких мужчин не внушающей доверия наружности за руки волокли отчаянно сопротивлявшуюся девчушку в закрытый экипаж, с готовностью соучастника расположившийся в  укромном переулке.
Краткая предыстория этого вопиющего беззакония  такова, что некая мадам   Циммерманн,  державшая  довольно известный в определённых кругах,  «Дом свиданий » (2) под Веной, в середине века прозванной современниками   «столицей разврата», имела обыкновение нанимать  «в горничные» симпатичных девушек. Зачастую, оные выбирались из воспитанниц сиротских приютов провинциальных городишек.   Разумеется, данная, сугубо неофициальная, сделка сопровождалась щедрым  вознаграждением кому-либо из  администрации этих благотворительных учреждений. 
Не минула чаша сия и юную Кумари, чьи отношения с  опекуншами были несказанно далеки от того, чтобы считаться не только «тёплыми», но хотя бы «сносными».   От неё бы и бесплатно были рады избавиться, да тут ещё подвернулся такой удачный повод, вполне удовлетворивший обе стороны, кроме, разумеется, вопящего как дикая кошка, объекта сделки. Мадам Циммерманн  уже подсчитывала, как обогатится на экзотической внешности девочки, но, видно удача была благосклонна к сиротке, ибо вдруг за дикарку вступился не кто-нибудь, а сам не вовремя подвернувшийся «молодой господин князь»...  Спасибо батюшке Ференца, считавшего  наипервейшим   отцовским долгом - воспитать из сыновей крепких  воинов, «истинных витязей Земли Венгерской», драться младший Эрдерхази  и умел, и (что скрывать?) любил.
Далее, на утро, последовавшее  за спасением,  имело место  учинение громкого разноса  управительнице Святой Елизаветы, ответственной за подобное возмутительное  «трудоустройство» воспитанниц богоугодного заведения, завершившийся позорной передачей женщины в руки полиции. Предприимчивая мадам Циммерманн, говорят, тоже не избежала заслуженных проблем с властями.
Таким образом, если бы не Ференц, как непобедимый гандхарв  (3), виртуозно приложивший о мостовую дюжих негодяев, мисс Коган имела все шансы снова попасть в прессу, но, на этот раз, в не делающих пользы для её чести,  рубриках, вроде  "Заметок о куртизанках" или "Пороков города"  (4)…
Князь Эрдерхази  мысленно улыбнулся, припомнив, как тогда  Габриель  со  сдержанным достоинством,  на индийский манер поблагодарила его  сложением ладоней,  что, как он позже выяснил, было величайшим проявлением благодарности этого странного ребёнка, и,  бросив  звонкое «Шукрия! » (5),  растворилась в сгущающейся над посёлком темноте.
После этого  он долго не мог отделаться от будоражащего  ощущения, вызванного проницательным взглядом её удлинённых глаз, сверкающих на светлой коже, как чёрные бриллианты,  подчёркнутых  тяжёлыми ресницами и изогнутыми бровями, подобно натянутому луку.
Через год, гостив в родительском гнезде  в коротком увольнении, Ференц снова увидел это миловидное личико…   у изящного мальчика-слуги,  живущего якобы у некого эксцентричного богача.  Переодетая  в мужское платье, спрятав  свои дивные смоляные  косы, каждая толщиной в  руку, под  бесформенной шапкой, Кумари была известна завсегдатаям игорного дома как безжалостный соперник в карточных играх. Подобные  вылазки давно уже приносили находчивой девушке существенный доход, позволяющий как разнообразить скудное  приютское питание, так и скопить денег на неопределённое будущее.
Оказавшись в гостиной леди Коган, несмотря на  одолевающие его неприятные размышления,  Ференц позволил себе снова залюбоваться ею. А засмотреться  было на что.  Общаясь посредством писем и не имея возможности лицезреть её лично, мужчина удовлетворительно отметил, что жизнь  в достатке превратила  угловатую девочку-подростка в соблазнительную цветущую женщину. Волосы её, как подобает леди, теперь были уложенные в замысловатую причёску, увенчанную гребнем с золотым навершием в форме цветка лотоса.  Драгоценный блеск прочих украшений, как и  богатая одежда, судя по всему,  были призваны восполнить  душевные муки, порожденные непривлекательными дешёвыми робами  спартанской юности.   Лицо в форме вытянутого овала  демонстрировало  безупречные  азиатские черты.  На чуть выступающих  скулах нежная кожа играла здоровым румянцем. И, что особенно приятно, чувственный алый рот, столь редкий для  тонкогубых англичанок,   был изогнут в посвящённой ему, Ференцу, более чем дружеской улыбке.
- Пожалуйста, присаживайтесь,  - кротко сказала она, указывая на обитое бархатом кресло,   сама опускаясь на диван напротив.-  Мэри сейчас подаст чай.
- Я бы не отказался от бренди.  Если мошно, без содофой.
Стойкий немецкий акцент, обеспеченный длительным проживанием в Австрии с матерью, урождённой немецкой фрау, – вызвал на устах леди Габриель лёгкую усмешку.
- Помилуйте, кто же портит отличное бренди содовой?
Мисс  Коган  позвонила в колокольчик, и когда явилась служанка, отдала ей соответствующее приказание.
- Вы не возражаете, если мы продолжим разговор на немецком, mein herz? – заговорщически  шепнула леди Габриэль, чуть нагнувшись вперёд к собеседнику, -  моя старшая горничная не знает немецкого!
- Такое случается с горничными. - Ответил Эрдерхази,  следуя её просьбе,  на втором родном языке. Тон его, по тяжести и холодности, вполне мог бы соперничать с возвышающейся в эркере комнаты глыбоподобной   вазе из афганского лазурита.
 Немного озадаченная таким настроением гостя, мисс Габриель пояснила:
- Видите ли, мой дядюшка оковал эту недобросовестную служанку  чарами хрустящих  фунтов, чтобы она следила за его «ненадёжной» племянницей. Ну, да хватит обо мне!  Какому стечению обстоятельств мы обязаны счастью наконец лицезреть вас  в Лондоне?
- Обычные семейные дела, связанные с недвижимостью. Ничего интересного для милой фройлен.
– Не могу видеть, что вы  мрачнее лондонского неба дождливой осенью, дорогой Ференц!  Что за  напасть огорчает вас? Поделитесь же со старым другом!
- Меня постигло ужасное несчастье.  – Всё тем же похоронным голосом отозвался Эрдерхази, одним залпом выпив поднесённый ему бренди, словно это была простая вода, а он -  умирающим от жажды путником.
- Страшно представить! –  Пристроив локоток на резную ручку кресла,  Габриэль,  с выражением полнейшего  ужаса,   вздёрнула чёрные брови.
-  Я обязан жениться до своего тридцатипятилетия. По этой причине, неделю назад  состоялось моё обручение.
- Неужели? Простите, но вы не выглядите исполненным безмерной радости.
- Этот брак – целиком инициатива моего отца. – Продолжал он, как приговорённый преступник, ведомый палачом к гильотине.
- Величайшая слава для сына – исполнять волю отца!  – Проговорила леди Габриель, это истинное  воплощение чуткости. - Но что же повергает вас в бездну страданий?
- Верно подмечено. Понимаете, мисс Коган, я не против брака. В конце концов,  обязанности  человека нашего круга – сильнее его самого, но…
- Надо полагать, - решила прийти на помощь леди Габриель, - есть в этой фройлен   нечто такое, что мешает ей идти по дороге ваших дней?
Её необычная, по-восточному заковыристая,  манера выражаться,  в очередной раз ненадолго сбила Ференца  с толку, заставив замолчать, переваривая услышанное.
Меж тем, Габриель продолжала осторожно, чтобы не  выдать живейшего интереса,  «прощупывать колоду»:
- Она, простите за  прямоту, малопривлекательна?
- Вовсе нет.  – Князь нервно сглотнул. - Вполне себе миловидная особа.  Проживай она во Флоренции несколькими веками ранее, вполне могла бы послужить моделью какому-нибудь  Ботичелли…
- А у этой нимфы есть имя?
- Мария фон Бюлер, единственная дочь австрийского магната из Вены.  Быть может, слышали?
- Признаться, нет. Но мне странно слышать в вашем голосе ноты отчаянье – большинство  мужчин склонны находить  подобный типаж весьма заманчивым.  В таком случае…  боюсь даже предположить: не имеет ли эта девушка дурную репутацию?
- В этом отношении  - она более чем безупречна. –  Сказал он с такой горечью, что Габриель сжалилась и распорядилась принести несчастному  ещё одну порцию бренди.
- Значит, думается,  через чур крута характером?
И вот тут-то  его  прорвало как дамбу на Хуанхэ (6) …         
- Иная крайность – до тошноты сентиментальна, религиозна, как монах-францисканец (7)  и к тому же глупа, как  пробка!
Странно было слышать подобные резкие слова от человека, славящегося своим рыцарским отношением к противоположному полу, но, судя по личности её собственной тётушки Ребекки, мисс Коган убедилась, что в мире существуют дамы, в счастливой разлуке с которыми, даже тяготы крестового похода, наполненные кровавыми  битвами с сарацинами посреди жаркой пустыни, могут быть уподоблены блаженству в  садах Эдема…  А уж если такой монстр скрывается под ликом хрупкой и нежной непорочной девы,   угроза обручения с  последней - вполне способна обратить в позорное бегство даже бравого военного.
Меж тем, «буйство Желтой реки» набирало обороты:
- Знаете что, Габриель?  Я провёл с фрау фон Бюлер воистину невыносимых пол часа, вместо которых, без колебаний предпочёл бы пребывание в одной из подземных камер прусской тайной полиции, и за этот короткий срок успел явственно усвоить лишь одно – если после нашей свадьбы не случится война, которая потребует призыва  всех мужчин поголовно, придётся мне устроить ещё одну Венгерскую революцию (8) . Впрочем, - продолжал он безрадостные рассуждения, - это не обеспечит достаточной отдалённости от дома...  Значит,  остаётся вступить во французский легион и бежать в Мексику. Однозначно, в Мексику!
- А может… в Индию? – Со странным блеском в глазах предложила мисс Коган.
- Возможно. Лишь бы другой континент и как можно подальше.
- Весьма радикальный шаг. -   Пожав плечиками, гривуазно отозвалась леди  Габриель, но, наткнувшись на ледяной взгляд князя, скромно умолкла.
- Вы так считаете? – Холодно сказал он, задетый насмешкой. - Она сказала, что мечтает о супружестве, «способным равняться  житию  святых Анны и Иоакима»(9) ,  и чтобы  под конец богоугодной жизни – мы оба непременно ушли в монастырь!
- Какая возмутительная ортодоксальность! – Плеснула руками мисс Коган, поспешив уточнить, - позвольте, я вовсе не смеюсь над вашим горем, милый Ференц.  Скорее, хочу помочь. Слушайте, что я придумала, - при этих словах щёки её дерзко порозовели, - пока я внимала вашему  душераздирающему рассказу, пришла к выводу, что могу спасти вас. Точнее, на этот раз,  мы можем спасти друг друга!
Уловив, что Ференц Эрдерхази смотрит  на неё  с молчаливым непониманием породистой лошади, леди Габриель продолжила:
- Воистину, как говорили древние, никто не знает, где протекает река его удачи!   Но, для начала уточните, ваш уважаемый батюшка настаивает исключительно на кандидатуре фройлен фон Бюлер?
-  Нет, но других кандидатур  у меня не имеется.
Не удивительно, подумала мисс Коган. Обеспеченная холостяцкая жизнь вполне устроила бы и её саму, если бы не одна загвоздка…
- Какое исключительное совпадение! С вашего позволения, теперь мой черёд открыть вам всю безысходность моего  положения. Видимо, несмотря на то, что все люди являются в мир неповторимыми и разными, все они  одинаково усердны в заботе о своих детях, как и о детях родственников, оставленных под их попечение. Несмотря на то, что в последние годы старости моего возлюбленного отца я активно помогала ему в делах, дяде, немало раздосадованному нежданным появлением прямой наследницы, удалось убедить старшего брата, что будет опасно отдать всё его состояние в руки «неискушённой в жизни» юной особе, большую часть осознанной жизни проведшей в доме  сирот. Прежде всего, «это представляет угрозу для неё самой,  так как возможность единоличного  распоряжения огромными деньгами чревата появлением какого-нибудь  коварного  соблазнителя, бесстыдного охотника за наследством». Потому, перед тем, как передать мне по закону причитающееся состояние,  будет  разумно  вверить меня саму  под опеку мужа – добропорядочного и безупречного во всех отношениях  джентльмена. А до тех пор, пока меня не коснётся замужество,  деньгами отца, опять же, исключительно «в моих интересах»,   всецело заправляет  дядюшка Ротем. Казалось бы,  с таким приданым – будь я хоть Ганешей (10)  внешне и обладай  репутацией вавилонской блудницы  – очередь соискателей на мою руку  всё равно выстроится во всю длину Портобелло. И действительно, в этом доме с утра до вечера царит бесконечный сваямвар (11) …   Вот только мой чача (12)  Ротем Коган, и это прискорбная  черта представителей нашей семьи,  скорее расстанется с жизнью, чем с деньгами, а для свадьбы -  необходимо получить его письменное согласие. Сами понимаете, что при таком раскладе  – мои шансы когда-нибудь  выйти замуж, то бишь обрести финансовую самостоятельность  и не умереть старой девой –  абсолютнейшая «стена» (13) .   Понимаете, куда я клоню?
- Должен признаться, не очень.
Мисс Коган глубоко вздохнула, набираясь выдержки и благоразумно усмиряя растущее   раздражение:
- Если мы с вами, Ференц, заключим брак, тем самым, исполнив волю наших уважаемых родителей, вы будете навечно избавлены от Марии фон Бюлер, а я – от докучливой опеки  скряги Ротема! Таково моё мнение. А вы что думаете?
Крайне  дольная, что сумела  облечь свои рассуждения во вроде бы совершенно удобопонятную  форму, мисс Коган решила проигнорировать, что фактически сама сделала предложение мужчине и застыла, ожидая реакции.
Когда же её, вопреки расчётам,  не последовало, со стоическим упорством  продолжила:
- Ваш отец будет не против, узнав о моём впечатляющем приданом. А что касается  моего дядюшки… старый хрыч, конечно,  вовсе не грезит породниться со знатным родом. Но я искренне верю, что уж вы-то сумеете найти верную взятку (14) , что заставит его подписать  разрешение! Кроме того, мы с вами достаточно давно знакомы, и, возьму на себя смелость судить, не противны друг другу.  Конечно, придётся идти на некоторые жертвы, ради продолжения династии… ну вы понимаете.
- Что ж поделать! – С притворной грустью  живо отозвался  Ференц, которого нарисованная мисс Габриель перспектива, буквально на глазах возвращала  к жизни.
-  Но мы будем стойки духом.
- Несомненно! – Вконец ободрился князь. Точнее, теперь Эрдерхази  сиял,  как осенённый лучами героической победы Иштван Добо (15) , вопреки судьбе сумевший таки нарушить захватнические планы коварных османов.
- Ну, так вы согласны? – С лёгким нажимом, из последних сил пряча съедающее её нетерпение, повторила леди Габриель. С точки зрения действующих  викторианских норм
- Наверное, по традиции, я должен это спросить?
- Так и быть. – Покорно развела руками мисс Коган. – Уступим традиции!
- Габи...эээ… мисс Габриель Коган, согласны ли вы стать моей супругой?
- Ференц Эрдерхази,   всей душой я выказываю готовность  явиться соратницей вашей жизненной битвы!
Зарождение новой семьи не озарилось мистическим блеском молнии. Сладкоголосые птахи в саду не затянули свои райские трели во славу будущей четы.
Но, вместо этого…
***
Вместо этого, Ференц Эрдерхази  размышлял в следующем ключе. Этот брак определённо обещал стать для него гораздо более интересным приключением, чем женитьбы на омерзительной немецкой кукле.  Бывшему риттмайстеру претили женщины, что сразу вешались  на шею, как гиря… пусть и отлитая из чистого  золота. Но Габриель   была медалью той чеканки, что мало выиграть один раз.  Он ничуть не сомневался в её способности быть верной супругой, но и понимал, что от него потребуется постоянно подтверждать своё право на такую женщину. А это здорово держит в тонусе.
 И, чёрт его подери, она была самой красивой женщиной, что он когда-либо видел! И, будучи сама потенциально богатой,  явно предпочла его кандидатуру  не из-за денег, а любому, даже самому самоуверенному мужчине, это льстило.
***
- Госпожа Эрдерхази…  - прошептала леди Коган, оставшись одна, как бы пробуя на вкус своё будущее имя.
 Конечно, Ференц не семи пядей во лбу…  зато душа благородная и когда надо – способен соображать трезво и действовать быстро с настоящим немецким хладнокровием. Перефразируя строку из описания похождений одного всем известного мифологического персонажа, - рассуждала Габи, -   кто  скажет, что для удачной сделки… то есть счастливого брака необходимо выйти непременно за    светило науки, пусть первый кинет в неё камень!
Ференц  был богат и знатен, а, следовательно, согласился на предложение не из-за её, мисс Коган, финансового положения. И даже, что делает ему честь, несмотря на  отдалённость её семьи от высшей аристократии. К тому же – князь Эрдерхази как никто другой изведал, что значит быть  плодом союза представителей двух противоборствующих  народов, а это сильно их сближало.
Даже учитывая, что по глубокому убеждению мисс Коган, богач, никогда не бывший бедняком, сродни генералу, не служившему в солдатах, имелась у неё и другая  аксиома: брак – это либо партнёрство, либо рабство. И для первого - супруги должны быть равны, хотя бы в денежном вопросе. Так уж случилось, что в отношении супружества  викторианские нормы не сильно отличались от Законов Ману -  муж становился господином для женщины, а этого, при всей её приверженности патриархальным традициям, мисс Коган допустить не могла.
Кроме того, всю свою сознательную жизнь Габриель грезила об Индии... Жгучее желание узнать правду о своём исчезновении – иногда даже пугало её. Она душу готова была заложить, лишь бы вырваться из плена скучного, чопорного Лондона навстречу азиатским тайнам.  И если для осуществления этой заветной мечты ей придётся всего лишь ограничить свою свободу – так тому и быть. А раз выпал такой  марьяж (16), то больше и желать нечего! 
В завершении, что не так уж и важно, однако не лишнее для приятного брака – Ференц, на её вкус, был весьма не плох собой.
***
Собственно, само венчание не заставило себя ждать. Происходило оно в Церкви Святой Терезы в Буддайской части столицы Венгерского королевства. Лишь номинально будучи англиканкой, ибо в приюте так и не дала себя покрестить, Габриель ничуть не смущалась католической церемонии бракосочетания, на которой настоял Ференц. Она поразмыслила и решила, что ввиду грядущей поездки в Индию, о которой будущий муж пока  что пребывал в счастливом неведении, уступить ему в такой малости – с её стороны вполне приемлемая плата. К тому же, не несущая моральных терзаний и каких бы то ни было неудобств.
За исключением, пожалуй,  чрезмерно затянутой церемонии...
По католическому обряду, вести невесту к алтарю должен был её отец, но ввиду понятных причин, почётная обязанность перекочевала к, не испытывающему по этому поводу особенной радости,  дяде Ротему. Удивительно, что он вообще соизволил  приехать – не иначе, сторона жениха взяла на себя все расходы, сопутствующие поездке. Когда  передача Габриель «из одних надежных рук в другие надежные руки, которые будут теперь бережно заботиться о ней» состоялась, молодые люди встали  на колени на специально предназначенные для этого стульчики с мягкими подушечками. Свидетели располагались стоя чуть поодаль,  приглашенные  гости сидели на лавках, установленных вдоль всего длинного зала церкви.
Проводящий ритуал  ксендз принялся читать что-то из священного писания, да так увлёкся, что мисс Габриель откровенно заскучала. Судя по вздохам Ференца, он тоже предпочёл бы провести это время за иным занятием. Не поворачивая головы, мисс Коган зашептала ему сквозь фату:
- За всей этой свадебной суматохой, вы так и не рассказали: как удалось получить разрешение скряги Ротема… то есть, почтенного престарелого родственника?
- Как вы и предвидели, - процедил Ференц сквозь зубы, ибо у него укрытия из непрозрачной фаты не было, - блеск и слава рода Эрдерхази, если и произвели должное впечатление на мистера Когана, то  он никак этого не выказал. Исходя  из его явно неприятельского настроя, я позволил себе разыграть небольшой тактический ход…
- Я вся во внимании.
Короткий взгляд, брошенный на монотонно бубнящего священника, явил, что времени у Ференца хватит, как минимум, на перечисление всех его славных предков поимённо.
- Произведя предварительно  некоторые изыскания, я, между делом, поинтересовался у него, какая нынче вечером идёт постановка в театре «Le Petit histoire», что в Ист-Энде.
- Хороший театр? – с явным сомнением, приглушённо справилась Габриель.
- Отвратительный. Все пьесы - редкостная безвкусица. Но лет этак шестнадцать назад, его ведущая артистка, Беси Джонс, славилась приятной внешностью, как раз во вкусе вашего дядюшки. Сейчас её роли исполняет её дочь - Рози Джонс.
- Какой позор! – Выдохнула мисс Коган чуть громче, чем следовало.
Священник окинул парочку недовольным взглядом и вернулся к Библии.
- Несомненно.
- А девочка знает, кто, кроме матери, принял участие в её появлении на свет?
- Мистер Чесед Коган страстно желает, чтобы бедняжка оставалась во мраке неведения.
- Я в вас не ошиблась, Ференц.
- Благодарю вас, надеюсь, когда-нибудь, миссис Эрдерхази.
- Дядюшка растрогался? Обнял вас, как сына?
- Без всякого сомнения, он был тронут до глубины души. Даже прослезился под конец нашей встречи. Правда, при этом ласково назвал меня «немецкой крысой».
- Это он от волнения. Что касается  географии - у Ротема с этой наукой полный порядок.
Да уж, дядюшка Коган редко изменял своей привычке  обозвать племянницу «индийским бастардом» его сумасбродного брата, «расплатой за азиатские приключения» и всё в таком духе. Как оказалось, уж чья бы корова мычала…
Габриель уже думала поделиться  с Ференцем охватившем её возмущением, однако,  будущим супругам пришлось  прервать полемику,  ибо  настал черёд причащаться, давать друг другу извечные клятвы верности, обмениваться кольцами и расписываться в церковной книге.
Совершая последнее действие, практичная Габриель подавила ехидный смешок: ну, чем не сделка в присутствии нотариуса и свидетелей?..
 
Сноски:
(1)  Крават - шейный платок.
(2) Разновидность борделя, где кроме самих девушек, предлагались также  и меблированные комнаты для любовных утех.
(3) Гандхарвы - полубоги в индуизме. В одном из эпизодов «Махабхараты» выступают  как волшебные  воители небесного войска.
 (4) Содержали адреса борделей, увеселительных заведений, перечень проституток с описаниями внешности и умений. Публиковались открыто, зачастую – в респектабельных изданиях.
(5) Спасибо (хинди).
(6) В 1671 году река Хуанхэ, «Жёлтая река» (Китай) прорвала давно не ремонтировавшиеся дамбы и затопила многие уезды, причинив огромные разрушения.
(7) Францисканцы— католический нищенствующий монашеский орден, основан св. Франциском Ассизским  с целью проповеди в народе апостольской бедности, аскетизма и любви к ближнему.
 (8) Революция 1848—1849 годов в Венгрии — демократическая революция в Венгерском королевстве, входившем в состав Австрийской империи. (Привела к созданию Австро-Венгрии, разделённую на две части — Австрийскую Империю, управляемую с помощью рейхстага, и Венгерское Королевство, включавшее в себя исторические земли венгерской короны и подчинявшееся венгерскому парламенту и правительству).
 (9)  Родители девы Марии.
(10) Ганеша - индуистский бог с головой слона.
 (11)  Сваямвара — один из архаических видов брака, при котором невеста сама выбирает себе супруга из числа приглашенных отцом соискателей.
(12) Младший брат отца (хинди).
(13) «Стена» — карточный термин, обозначающий расклад, при котором у одного из игроков нет карт некоторой масти.
(14) Верная взятка - та, которая не может быть перебита другими игроками (карточный термин).
(15) Иштван Добо - в 1549 году стал начальником гарнизона крепости Эгер. При её обороне 9 сентября — 18 октября 1552 года вместе с 2100 защитниками успешно противостоял натиску 80-тысячного турецкого войска, чем сорвал план наступления турок на Вену.
(16) Марьяж – карточный термин: король и  дама одной масти.