«Её зовут Мона Лиза, и в её доме есть кошка»…
- Зачем ты так посмеялся над ними? - Спросил Леонардо своего кота, ко-гда мы вышли из его мастерской.
«С тебя пример беру, дорогой сожитель. Ты думаешь, что у этих детей местного Бога хватит ума разобраться в твоей эзоповой речи?».
- Относись, пожалуйста, уважительно как Хозяину солнечной системы, так и к Его детям. Сегодня ты поносишь своих врагов, завтра с тем же пылом возьмёшься за друзей.
«Не переживай, ты не относишься ни к первым, ни ко вторым. Мне нена-вистны только местные двуногие приматы. Почему именно им была отдана эта прекрасная планета? Мы имели такое же право заселить её, как и они, уродующие природу своими городами. Цивилизация! Мерзость сейчас, и я даже не могу себе представить, что они сделают с Землёй через пятьсот лет. Хорошо, что срок твоей командировки скоро закончится, и ты снова будешь жить в самом центре Галактики, с подобными тебе личностями».
- Друзья мои, вы не забыли обо мне? Не хотелось прерывать ваш увлека-тельный диалог, но у меня есть определённые обязательства в этом родном для меня, «мерзостном», мире. Время, увы, идёт в определённом порядке.
- Простите, самая прелестнейшая моя сотрудница, - Леонардо с полупокло-ном повернулся в сторону Моны Лизы, - сейчас продолжим, но вы убеди-лись, что я говорил вам чистую правду: ваш образ переживёт столетия.
- Ах, я никогда и не сомневалась в вашей искренности, мой щедрый ино-планетный друг…
- Почему мы ушли? - недоумённо спросил Дарко, - кто он? Кто она? И что значат эти его слова о собаке?
- Эти слова дошли до потомков в рукописях Леонардо, правда, там гово-рилось о живописи, но смысл, в принципе, понятен. Гений высказал своё мнение о нашей борьбе с лукавым и намекнул на правильное отношение близких нам людей к этой сложной проблеме.
- Ну, так я тоже ничего не понял, - с вызовом сказал Павел, - Игорь, пе-реведи нам, пожалуйста, его иносказания.
- Доблесть - вот ключевое слово! Зачем мы боремся с лукавым? Для себя, для обустройства своего личного маленького рая или есть нечто большее, что заставляет нас раз за разом покидать любимых и «обнажать шпаги»… Любят нас близкие за «кость» или за внутренний мир, не побоюсь сказать, за нашу духовность? Артур, ты согласен с моим переводом слов Леонардо?
- Спасибо, Игорь, именно так я и понял его слова ещё там в мастерской, - Артур мечтательно вздохнул, - но, какова женщина - нет слов…
- Почитай критиков творчества Леонардо, уж там-то самых разных слов о ней вполне достаточно. И не забывай, кто тебя ждёт дома.
- Грубый ты, Игорь, а ещё родственник.
- Не понимаю. Вот Павел, он на твоей сестре женился, а я-то с какого бо-ка тебе родственник или ты имеешь в виду духовный план? - удивился я.
- Сейчас объясню, - сделав невинные глаза, вещал Артур, чётко произнося по-русски: Игорь Орлов, Артур Мальборо. В твоём имени, как и в моём, присутствуют одинаковые буквы, а раз есть схожесть в произношении, то вполне правомерно предположить, что мы являемся родственниками.
С минуту я стоял, пробуя его логику на вкус, наконец, до меня дошёл весь комизм ситуации, и мозг, не выдержав перенапряжения в решении за-дачи «два плюс два», подал команду на голосовые рецепторы. Гомерический хохот потряс узкую улочку средневекового города, мы ржали во всю мощь своих связок. Вытянув руки вперёд, на подгибающихся коленях, я сделал шаг к Артуру и уцепился за него так же цепко, как алкоголик, допивающий последние пятьдесят грамм сегодня, цепляется за надежду похмелиться зав-тра. Ноги отказывались держать, все силы уходили в звуковые колебания воздуха. Единственное, что я мог сделать, это поднять большой палец пра-вой руки вверх, ставя ему высшую оценку за остроумие.