Война*
Говорят, творческие люди чувствуют глубоко и переживают слишком сильно.
Никогда не считала себя творческой личностью: так, иногда кое-что сочиняю, записываю мысли. Кроме того, всегда считала себя очень спокойной, уравновешенной – и люди, меня знающие, это подтверждали. Иногда даже завидовали: «Научиться бы твоему абсолютному спокойствию, наверное, таким способом легко жить!».
Да, между мною и миром словно натянут прозрачный амортизирующий экран, и ничто, никто не может вторгнуться во внутренний, сокровенный мой мир, не может вывести из себя, заставить волноваться слишком. Эта преграда непреодолима для внешних. Со стороны кажется, что я невозмутима, но это – обманчивое впечатление.
На самом деле никто и не подозревает, что мой внутренний мир – поле ожесточённого сражения, которое не прекращается ни на минуту, отнимает все силы. Эмоции, подобно качелям, непрестанно колеблются из тьмы в свет, от состояния мёртвого равнодушия – к страшному напряжению, когда сжимаешь зубы, чтобы остановить их лязганье, стискиваешь кулаки, чтобы унять дрожь в конечностях, и тогда непроизвольно вырывается то ли стон, то ли рык…
Постоянная война света и тьмы в душе доводит до изнеможения, подобна непрекращающейся пытке. Сердце покрыто кровавой испариной, незаживающие раны саднят, память боли вызывает истерический страх перед новыми атаками тёмных сил. Но они вновь наступают с ещё большей разрушительной силой, внезапно накатывают оглушающими волнами негативных мыслей, самоосуждения и отчаяния. И в кромешной тьме хватаешься за соломинку, за малейшее утешение, слабую надежду… ищешь хотя бы тоненький лучик света, намёк на что-нибудь доброе, хорошее. Но князь тьмы и тут обманывает, подсовывая вместо добра иллюзию любви и надежды.
Знаю, что святых меж людьми нет, и наше влечение к любви часто оказывается злом. Мы ошибаемся, путаем истинно прекрасное с искусными подделками. Мы обманываемся и лжём сами себе, в надежде на счастье.
Перед самой собой и Богом единственным оправданием этих метаний от света во тьму является именно эти мучения и то, что я заблуждаюсь всё же искренне. Я сама пытаюсь успокаивать себя тем, что всё, происходящее в сердце, не выплёскивается наружу, не влияет на поступки.
Только очень близкому человеку я могу иногда доверчиво приоткрыть этот внутренний мир моей разрушенной, страдающей души. Потому что лишь только кто-то поистине любящий сможет это понять, разделить боль, немного утешить. Равнодушный – удивлённо поднимет брови или нахмурится, презрительно скривит губы, недоумённо хмыкнет…
И даже любимому я очень боюсь открыться, потому что это значит – возложить часть борьбы на него, неизбежно ранить, нагрузить непомерной тяжестью. И я опасаюсь это сделать, и молчу, и скрываю.
Самое страшное в ответ на трепетность откровенных слов, на доверие – равнодушное молчание. И тогда думаю: а может человек, которому я смогла довериться – это снова лишь дьявольский обман? Снова – пустота и тьма? Когда жаркий пламень чувств и невыразимая боль моего сердца вызывает в другом лишь немоту, и не знаешь – понимает ли он, сопереживает ли, любит ли такую, со всеми проблемами – меня… тогда поневоле хочется замкнуться, замереть, спрятаться в свою раковинку и слиться с серостью мира – чтобы не подвергать себя и этого человека ещё одной боли. Несомненно, всё это можно понять, но не знаю – можно ли простить.
Я мучительно долго делаю выбор, но если он всё же созревает внутри, то уже ничто не сможет меня сбить с выбранного пути. И тогда я просто продолжаю идти по этим терниям – уже одна, неся свой крест. И уже не ожидаю ничего ни от кого: ни помощи, ни сострадания, ни понимания. Ведь тогда лишь я одна и ещё Бог ответственны за всё происходящее. И знаю: только путь с надеждой на Него одного приведёт к желанной победе.
*Со времени написания этой миниатюры победа уже наступила и мучения закончены. Долгожданный Божий мир воцарился в моей душе!