«Лен, ты – чистая акварель, – говорил ей муж Алик. - Легкая, прозрачная, сотканная из нюансов».
Муж не муж - Олег Морев. Он появился, как снег на голову, вырос однажды из-под земли прямо у подъезда. Лена и забыла уже свои детские увлечения, занятия в изостудии и тут – Алик. И накатило… Детская симпатия бросила их друг к другу, и на следующий день Алик возник на пороге с красками, мольбертом, кучей прибамбасов, какой-то старой сумкой с вещами... И Лена окунулась в позабытый мир детства, запахов краски, мокрых тряпок, грязных банок для кисточек… И даже сама с ходу в каком-то кураже, в беспамятстве написала приличный пейзаж.
Алик поселился, но целыми днями бродил в поисках работы, по вечерам грустил о невостребованности. И жаждал утешения. Лена носилась по командировкам, училась премудростям маркетинга в Открытом университете. Жили они дружно. Вернее, дружно не мешали жить один другому. Однажды Лена застала Алика в возбуждении, он набрел на каких-то новых людей, у которых намечалось что-то вроде галереи современного искусства в каком-то странном месте. Лена не постигла от усталости всей концептуальности замысла, но приняла известие с радостью – все занятие! «Рай – для нищих и шутов…» Этот оракул она усвоила давно. Остальным – труд и суета. По содержанию шутов и нищих … Постепенно Алик уходил все дальше в осуществление проекта, пока не переехал в какую-то мастерскую – на время. И исчез навсегда. Лена не горевала, так, скучала по вечерам. Зимние вечера тянулись от одиночества дольше. Но кончилась зима, а с ней и скука.
В начале мая Ленина жизнь сделала решительный вираж. Ранним утром она сосредоточенно неслась по Тверской, вдруг кто-то схватил за локоть, выдернул из потока. Венька Гурвич!!!
- Куда ты, свет очей, вдоль по Питерской в такую рань?
- У меня новости, Вень! Я на новое место иду, первый день!
Веня рассмеялся, открыл портфель, достал визитку.
- Мы синхронно! Я неделю назад тоже оставил своих. Вот – рекламирую теперь в издательстве. А ты?..
- А я - на ту же должность в …- Лена назвала компанию. Веня одобрительно кивнул.
- Поздравляю! Знаю их вице-президента. Классный мужик. Вот с ним ты точно найдешь общий язык. И вообще, Лен, не боись! У гигантов есть мания величия, но мы-то знаем, как при наших бюджетах, мы порой их, как стоячих, обходили.
Лена улыбнулась – чистая правда.
- Ну, Ленок, я помчался? Рад за тебя! Удачи! Оглядишься день-два, позвони, пообедаем. По-соседски!
«У Вени - легкая рука, все будет хорошо» - шла и думала Лена. Они столько выставок вместе откатали. Конкурирующие фирмы. А после рабочего дневного противостояния заваливались в темный угол в гостиничном ресторане и отводили душу. И про своих начальников-фирмачей, и про уровень коррупции в регионе, и про воротил бизнеса с их акульей хваткой и уголовными методами. И про крупных западных производителей, глядящих на мелких с высоты своего могущества и не понимающих подоплеки успеха мелочи – путь к сердцу чиновника, владеющего ключиком, лежит все в том же месте…
В офисе сдала в отдел кадров фотографию на пропуск и пошла искать свое место. Ее новая компания занимала три этажа в большом офисном центре. Маркетинг и продажи находились на третьем – промежуточном. Секретарь Инна показала ее ячейку. Сказала – Наш директор в Штатах на стажировке, вернется через три недели. Пока подчиняемся непосредственно вице-президенту.
***
Дорохов посмотрел на часы – восемь почти! Пора и честь знать. Увидел издали, что в маркетинге новая девочка еще работает, говорит по телефону и что-то строчит по почте. Болтушка? Или свои работы какие-то делает? Молодежь теперь все время учится. Он подошел, сел на посетительский стул. Лена говорила по-английски. Значит, америкосы приштопали. Им-то что – у них заря занялась, самое время. «Повезло нам, кажется – думал, глядя на Лену. - Толковая девушка. И такая - с чувством юмора, искренняя. Светлая какая-то. Вот сейчас – вечер, все красавицы наши скисли, устали, разлетелись по своим птичьим делам. А эта – как утром свежа и работоспособна».
- Извините, Вадим Палыч, это Саймон.
- Лена, не балуйте. Саймон знает, который час в Москве. Есть корпоративная почта. Давайте, выключайте компьютер, я Вас подвезу.
- Нет-нет, не стоит! Мне близко – я тут рядышком, на Большой Никитской, у бабушки.
- А мои дедушка с бабушкой жили в Газетном. Выходит, мы с Вами в предыдущих поколениях – соседи. Сейчас я живу на Мосфильмовской. Жена и сын – за городом. С нашими пробками только на выходные и доезжаю до них. А у Вас – семья?..
- Нет, пока нет. Родители. Бабушка. Она болеет, живет с родителями, летом - на даче. А то я все по командировкам…
- Много пришлось помотаться?
- Да, выставки, конференции региональные, поездки с ведущими специалистами…Ну, Вы понимаете…
- Понимаю, Леночка. У нас тоже что-то будет из этого, но ограниченное Москвой. В регионы мы Вас не пошлем. У нас компания большая - есть местные кадры. Как Вам у нас, первое впечатление?
- Спасибо, мне все нравится.
- И начальник? – Дорохов улыбнулся.
Лена хотела сказать про Веню, что есть хороший человек, их связующий. Но подумала, что примет за фамильярность и сказала:
- Жан-Оливье мне понравился, очень приятный.
Дорохов рассмеялся. Вот тебе и ход конем! А хорошая девочка! Не кокетка и не пустышка.
Проходя по коридору на следующий день и кинув всем Доброе утро! увидел Ленину радостную улыбку и не удержался, завернул в отдел:
- А все же, Леночка, Вы могли бы вчера предложить чашку чаю. В качестве ответной любезности.
Лена смутилась, не собиралась афишировать их совместное путешествие.
- Я подумала, у Вас наверняка ужин с кем-нибудь. Зачем перебивать аппетит?
«Неужели спрашивает – ты ужинал с кем-то?..» - улыбнулся Дорохов про себя. Смешав растерянность с самодовольством.
Девушки обрушились на Лену – что у нее было с шефом? Лена смеялась и клялась, что ничего. Но девушки целый день жили этой новостью. Маленький муравейник, разбуженный событием, потянулся цепочкой в маркетинг смотреть на «без году неделя», удостоившуюся счастья. Ровно в шесть Лена первой встала и выключила компьютер. Не хватало еще продолжения!
Утром в почте нашла письмо от Дорохова. Ответ на ее запрос по поводу листовок и брошюр. В конце постскриптумом: «Лена, все хорошо?:)» Писал утром. Значит, понял, что не задержалась сознательно. Она ответила: «Спасибо, я передаю документы в финансы на оплату. И постскриптум: Спасибо, все хорошо!:)»
В обед все собрались у кабинета Дорохова, поздравляли секретаря Ирочку - именинницу. Лене понравилось, что коллектив сплоченный, веселый, что поздравления неформальные и что начальник не боится пойти против отдела персонала и разрешает на рабочем месте выпить по бокалу. Лена подошла, когда Ирочку поздравлял Дорохов, он уже подарил утром букет, сейчас вручал подарок от коллектива и с удовольствием целовал ее прекрасную щечку. Лена была наслышана, как дотошен начальник в подборе кадров. Долго, наверное, себе секретаря подбирал. Ирочку, красавицу, модель... А на нее даже не взглянул. Она собеседовалась только с отделом персонала и потом сразу - с генеральным. Как ей объяснили - ввиду срочности. Лена взглянула на Ирочку пристальнее и почувствовала, что Дорохов этот взгляд перехватил. И сказал:
- А главное, желаю тебе мужа хорошего, Ириша! Это самое важное в жизни женщины – встретить своего главного мужчину! За него и пью.
Чокнулся с Ирочкой, выпил и отошел, уступая место другим. И посмотрел на Лену. Все хорошо?..
Лена пришла домой, приготовила ужин. Ела и смотрела на мольберт. Почему Алик не заберет свои вещи… Потянуло рисовать. Намеком, штрихом, карандашом, нет, акварелью – что-то едва забрезжившее, неуловимое… Но обещающее быть прекрасным… Белую фарфоровую вазу с розовыми, почти бесцветными, бутонами в путанице темно-зеленых листьев. Мягкий утренний свет, легкая тень…
***
На следующий день Лена отправила новый запрос - на проведение круглого стола со специалистами. Дорохов ответил через секунду, будто ждал: Хотелось бы обсудить детально. Можете зайти ближе к концу дня, когда удобно?
И постскриптум. Все хорошо?:)
Они подробно обсудили кандидатуры, повестку дня, бюджет. Лена была в кабинете впервые. Фото семьи. Почему-то черно-белое. Красивая жена, умное взрослое лицо. Лена любила такие лица. В которых была какая-то история, второй план, глубина. Сын совсем взрослый, спортивный, вылитый отец. Фото собаки. Грамоты и награды. Справочники, книги, словари. Увидела на полке книгу и не удержалась, потянулась. "Мой руководитель дипломной, можно посмотреть?" На первой странице дарственная надпись – «Любимому ученику». Как?! Так вот откуда это временами наплывающее чувство какой-то общности. Михал Семеныч, это - Вы!..
Дорохов повернулся к шкафу:
- Ну, раз однополчане, может, на брудершафт?
- Нет, нет! Брудершафт - это братство, это не шутки.
- Я не настаиваю, Леночка, - разливая коньяк, говорил Дорохов – назовите, как хотите. Главное запомните - меня зовут Вадим.
Лена попробовала коньяк впервые в жизни. Алкоголь не любил ее. От вина и шампанского начинала болеть голова. Коктейли дразнили, искушали, но тоже оборачивались мигренью. И вот – коньяк. В рабочей обстановке. В компании взрослого мужчины. Что-то было в этом... обжигающе неправильное. Никаким шоколадом неисправимое. Но она выпила и повторила - Вадим.
***
В столовую весь отдел выдвигался одновременно. Вадим обычно заходил за Жаном-Оливье или обедал с Валентином, коммерческим директором. Но случалось, приходил и один, и сразу искал ее столик. И обед превращался в обмен улыбками и шутками. И многоточиями…
– Я совсем разучился говорить комплименты. А когда вижу Вас, постоянно хочется улыбаться и говорить что-то приятное. По-моему, это болезнь.
- Разве я такая потешная?
- Потешная? – Дорохов пробовал слово на вкус. – Нет, Леночка. Скорее, Вы - трогательная. В своей искренности. На самом деле, я просто разучился общаться по-человечески. Все время – ритуалы, игры… Политика... Вечно что-то держишь в голове, а вот так – непосредственно, уже забыл как. Вы мне возвращаете какое-то утраченное качество. Спасибо!..
Лена замечала, что коллеги обходят ее столик. Но не огорчалась - не успела еще подружиться. Никогда не спешила. А Вадим сам писал себе законы и по сторонам не смотрел. Иногда к нему подходили дамы - финансовый директор или директор по персоналу. Он с воодушевлением желал приятного аппетита, но присоединиться не приглашал и тут же закатывал глаза, как только дамы отчаливали. Лена такому лицемерию поражалась. Но смеялась. Ей приятно было участвовать в этом заговоре. Приятно ощущать эту неисповедимыми путями доставшуюся ей опору.
То, что Дорохов – один из самых успешных и уважаемых управленцев в индустрии, Лене было известно. Отношение коллег к шефу напоминало маленький культ. Простительный, учитывая демократичность начальника. Лене нравилась атмосфера, свободная, творческая. Нравилось, что и шеф и ребята внимательны, даже церемонны. Что все невольно перенимают что-то от Дорохова, и они выделяются на фоне других отделов каким-то особым духом и тоном. И все же девушки говорили иногда: «Не дай Бог увидеть шефа в гневе! Страшнее – только ядерная зима». «Зачем мне это видеть? – думала Лена. Что я могу такого совершить, чтоб заслужить?..» И вообще…Вчера за обедом выяснилось, что оба любят Блока. И вдруг ни с того ни с сего Вадим прислал с пометкой «конф.» -
Как день, светла, но непонятна,
Вся - явь, но - как обрывок сна,
Она приходит с речью внятной,
И вслед за ней - всегда весна.
Вот здесь садится и болтает.
Ей нравится дразнить меня
И намекать, что всякий знает
Про тайный вихрь ее огня…
Лена прилетала домой и не успевала тормозить. Казалось – распахнись окно, и полетит она по Маргаритиному маршруту – покружит над Прудами, над Бронными… И развернется в сторону Мосфильмовской… Она смотрела на бледный эскиз на мольберте и рука сама тянулась добавить жизни, огня… Желания... И постепенно два бутона заиграли оттенками бледного и яркого, раскрылись и заговорили между собой на отдельном от других языке.
***
В четверг отдел персонала разослал приказ – «В субботу состоится пикник по случаю юбилея компании. В 11 утра встречаемся у офиса, дресс-код - повседневный, джинсы разрешаются». Дорохов прислал приписку – «Коллеги, выбора нет, прошу не опаздывать».
Все поворчали для порядку и стали прикидывать, кто на ком поедет. В качестве водителей предлагались девушки, т.к. никакого смысла не выпить мужчины не видели. Лене тоже уже выдали автомобиль. По географическому принципу в пассажиры ей достался Леша. Леша был гений. С виду медлительный, по-эстетски рафинированный, он мог сфонтанировать креативной идеей на грани авангарда и хулиганства. И, как правило, попадал в яблочко. Его ролики, даже причесанные, будоражили покупательские сердца. Они по-честному договорились: в одну сторону - он, в другую - она. Дорохов прибыл без водителя, в джинсах, совсем неформальный, непривычный. Строил автоколонну по ранжиру, задавал крейсерскую скорость, шутил, но Лена видела, что хмурится, глядя, как Леша загружается в ее авто. Поехали караваном, сигналили друг другу, стало весело. В пансионате разбежались по территории. Ребята нашли поле и мяч. Девушки гуляли у воды, фотографировались, сплетничали. Руководство тусовалось отдельно. По сигналу собрались у накрытых столиков, Жан-Оливье сказал зажигательную речь о столетних традициях, благородной миссии и грандиозных планах, предложил тост за выполнение намеченного.
Народ потянулся к столам, группируясь по степени склонности к алкоголю. Жан-Оливье остановил Лену, спросил как дела, как работается. Лене было приятно, что он запомнил ее, интересуется. Подошел Вадим, стал подгонять к столу. Лене было неудобно в этой компании, она озиралась, куда бы по-тихому свалить. Но Дорохов отодвинул стул и ждал ее, пряча в усах улыбку. Народ позади потихоньку повышал градус и характер тостов. Директриса отдела персонала косила на персонал и остужала пыл. Появлилась культурная программа. Лена не любила эту попсовую группу. Незатейливость, возведенная в принцип, в больших дозах досаждала. Народ однако встретил гастролеров без снобизма - завизжал и приступил к хоровому исполнению хитов и танцам. Между танцполом и сценой стали носиться разряды, грозящие в ближайшей перспективе смешать сословия в одной безудержной вакханалии. Вера, директриса отдела персонала, решительно поднялась, подошла к Дорохову. Он помахал рукой Доминик, Валентину, поднял Лену и Жана-Оливье, сказал: Dеsormais ici dansent, Jean-Olivier!* И все двинулись к танцующим. Лена танцевала с Жаном-Оливье, улыбалась, говорить в таком грохоте было невозможно. И ждала…Когда Вадим повернется, и они встретятся глазами. Лена вскоре вернулась к столу. Устала от агрессивности «простых мелодий». Вадим подошел не сразу. Сел рядом, помолчав, сказал:
- Почему бы...
- Не надо, Вадим. Пожалуйста, я прошу. Давайте не будем танцевать.
Он какое-то время смотрел на нее, потом поднял согнутые в локтях руки.
- Ради Бога, Леночка! Вы возьмите и проведите линию Мажино между стульями. На каком расстоянии захотите, на том и будем сидеть. А что, Жан-Оливье - блестящая партия. Холост, богат, молод...
- Зачем Вы это говорите?..
- Тогда едем?
- Я не могу - у меня Леша...
- Леша - не грудной ребенок, разберется.
Помолчав, добавил.
- Лена, или Вы едете, или я стартую на дачу.
- Если есть выбор, выбирайте сами.
Лена ехала домой под Лешино бормотанье и думала - Все правильно! Зачем было гнать до Москвы, если она все равно сказала бы - Я не буду второй. Потому что уважаю положение вещей. Я просто буду рядом. Другом. Никем. Она была уверена, что он поймет, и их отношения станут еще более доверительными. И определенными. А если бы я не успела сказать?. .Если бы он поступил стремительно, не слушая, не слыша меня?.. Тогда началась бы другая история. Мучительная и бесперспективная.
***
В понедельник вернулась Катерина Великая. Она ввалилась шумно и весело. Сгрузила Инне на стол коробку с пирожными, бутылку вина. Заполнила все пространство запахом цветочных духов. Ленина художественная природа сразу откликнулась на ее красоту. Темноволосые женщины так выразительны! Длинные ресницы, придающие взгляду совсем другое, томное, волнующее выражение, легкий румянец, грудной голос… Масло, – думала Лена, - только масло. Насыщенность, глубина…
Катерина сразу назначила совещание. Все доложились. Лена представилась, ответила на вопросы. Катерина рассказала про головной офис, посмеялись... Попросила Лену остаться. Села рядом.
- Как Вам у нас? Все в порядке?
- Да, пока без проблем. Вадим Палыч все подписывал оперативно. Даже на финансы воздействовал. Все мероприятия проплачены, сроки выдерживаем. На следующей неделе кастинг на ролик.
- Вадим Палыч может, когда хочет…Я уезжала, мы с ним не разговаривали. Я ведь как Вы – посторонний здесь человек. С улицы. Остальные – его команда, все до одного. Так что нам с Вами, провинции, прямой смысл держаться вместе.
Лена подумала – почему я провинция? Почему меня - в оппозицию? Ведь у нас тоже много общего - Веня, институт… И вообще, я не хочу. Не могу! Но промолчала.
- Я ждала эту стажировку, все документы были готовы, а он берет и отпускает Игоря, мою правую руку, в швейцарский офис на работу. Прямо накануне отъезда. Думал, останусь. Нет, Дорохов, с Катериной не шути!
Дорохов появился после обеда. Сосредоточенный, неулыбчивый. Катерина вышла поздороваться из кабинета в «людскую», протянула руку. Лена заметила, как у Вадима между бровей пролегла складка. Пожал руку, но смотрел испытующе, долго, пока в глубине не затеплилось что-то и не пролилось наружу, не разгладило черты…Катерина увела его в кабинет. Лена ждала, что Вадим оглянется, как обычно, скорчит рожицу, мол, шапка Мономаха… Но не оглянулся. Больше он вообще на нее не смотрел.
Шел по коридору каждое утро, здоровался, улыбался. Ни разу не посмотрел и не подошел. Обедать шли с Катериной или втроем с Валентином. Лена сидела в столовой одна. Вдруг остро ощутила изоляцию. Есть совсем не хотелось. Мучительно жевала картонный салат. Думала…
Что случилось?.. Катерина опять затеяла конфликт и ее, Лену, назвала союзницей?.. А он посчитал предательницей?.. Но ведь это не так! Что делать? Написать! Нет ни малейшего повода…Заговорить случайно?..
- Вадим, Вы не дадите мне книгу Михал Семеныча? На выходные?
- С радостью, Леночка. Я пришлю Иришу.
От Катерины пришло письмо по круглому столу с пометкой СРОЧНО! Лена открыла и не поверила глазам - прямо над их перепиской. С постскриптумом «Все хорошо?:))))»
Зачем он сделал это?. Почему?.. За что?..
Она осталась после работы, решила дождаться. Сделать последнюю попытку. Поговорить.
- Я осталась должна чашку чаю. Может, сегодня или как-нибудь…
- Вы же знаете, Леночка, я каждый день с кем-нибудь ужинаю.
- Но чай можно и после ужина…
- А что, есть девушки, готовые каждые полчаса заваривать свежий чай? Даже если ужин затянется до утра?..
И Лена увидела гнев, о котором говорили коллеги. Зазвонил телефон, Вадим раздраженно поднес трубку.
– Да, минут через десять буду.
Она помчалась к выходу, не прощаясь. Бежала по лестнице, неслась переулками. Заплакала по дороге. Лена плакала иногда. Но не любила. Не любила свое мокрое лицо. Состояние слабости. Понимание того, что есть вещи, с которыми она не в силах справиться... Легла на диван, свернулась калачиком. Не спала, лежала в темноте. И ей хотелось одного - чтобы этого никогда не было в ее жизни. Ни-ко-гда.
Ты боялась посмотреть в умные глаза черно-белой женщины в кабинете. Не хотела быть второй. А третьей? Будешь?.. Не будешь?.. Потому что ты – даже не кандидат. Ты – просто дым. Аромат табака. Запах сирени. Легкая терпкость в вине. Ты – нюанс, приятное дело, сущности не представляющее…
Утром Лена варила кофе и смотрела на мольберт. Смешала черную с красной и осыпала подоконник вокруг букета траурными лепестками.
***
Утро понедельника началось со звонка.
- Ленка, привет! Хотел сказать, что ты - свинья, но передумал.
- Венечка! Здравствуй! Я виновата. Прости...
- Как насчет пообедать сегодня?
- Приходи ко мне, Вень, хорошо? Я угощаю. Можешь к часу?
Только уселись, появился Дорохов с Катериной. Увидел Веню, розу. Чуть приподнял брови. Подошел, хлопнул Веню по плечу.
- Какие люди! Здравствуй, Веня! Каким ветром? Знаешь нашу Леночку?
Веня поднялся, сердечно пожал руку.
- Вадим, здравствуйте! Не поверите – без всяких бизнес-целей. Исключительно повидаться с подругой. В пяти шагах работаем, а не видимся месяцами.
Дорохов улыбался, ей казалось, насмешливо.
- Ну-ну, молодежь, не буду вам мешать. Останется пять минут, загляни ко мне, Вень. Есть дело. Приятного аппетита!
Издевается, подумала Лена. Привела кавалера, демонстрацию устроила. Захотелось встать и выйти. И никогда не возвращаться.
- Вень, я хочу уйти. Завтра напишу заявление.
- Ты что, дура, Лен? С таких мест не уходят. Устанешь объяснять рекрутерам. На тебя что – встречные предложения посыпались?
- Предложения были, я правда отказала уже всем. Мне не важно это, Вень. Я потом тебе объясню.
- Лен, поступим так – вечером встретимся, и ты расскажешь. А до этого давай без глупостей?
Поднялись в офис. Веня пошел в дороховский кабинет. Лена - на место. Сидела, тупо глядя в монитор. Пыталась остыть. Продержаться до вечера. Рассказать Веньке…Но не смогла погасить. Взяла лист и написала.
Инна вытаращила глаза, но молча отнесла Катерине. Тут же зазвонил телефон:
- Лена, зайдите. Сколько Вам предложили?
- Я не совсем понимаю…
- Лена, я говорила уже - я связываю с Вами определенные планы. И финансовую сторону, и карьерный рост можно будет в начале года отрегулировать. Но если для Вас вопрос неотложный, озвучьте цифру, я готова идти к руководству.
- Спасибо, Катя. Не надо. Я прошу Вас, подпишите, я решила окончательно.
- Лена, в чем дело? Объясните. Мне казалось, мы нашли общий язык...
- Все так, Катя. Мне жаль, но я не смогу остаться.
- Я отдаю Ваше заявление Вадиму. Возможно, ему удастся. По-дружески…
Лена вернулась на место, и сердце начало отсчет. Вот Инна дошла до Ирочки, вот вернулась. Ирочка пошла в кабинет. Пять минут, десять, двадцать, полчаса…Занят? Говорит по телефону? Совещание? Вышел?..
- Ира, это Лена. Вы передали Вадим Палычу мое заявление?
- Да, Лена. Все в порядке. Он сразу же подписал. Я уже в отдел кадров отнесла.
***
Вечером Лена с Веней сидели в самом дальнем закутке ресторанчика. Веня ковырял лазанью, Лена пила вино пополам с водой. Рассказывала Вене смутную, непонятную, не ложившуюся в слова историю.
Веня вздохнул:
- Прямо Чехов! «Я люблюуууу Вас, Наааааденька…» Шуточка…
Лена поняла, что больше всего любила в Веньке. Его талант ставить диагноз. Cпособность сквозь врачебный цинизм, сквозь сарказм, обретенный в бизнесе, увидеть суть.
- Ты веришь, что это не бред, не сон, не выдумки, Вень?.. Что это игра с живым человеком, как с воздушным шариком… Из которого не жаль выпустить воздух и превратить его - веселый и красивый и живой – в ничто…
Веня взял телефон.
- Джама, здравствуй, дорогой! У меня к тебе просьба. Секунду, – он прикрыл трубку – Лен, у тебя в поликлиниках, где ты застрахована, есть …?
Лена кивнула.
- Так вот, у моей близкой подруги проблемы. Во-первых, нужен больничный. Во-вторых и в-главных – твой совет. Да, она завтра подойдет. Посмотри, как следует и выпиши побольше разной отравы. Буду должен, да. До встречи, дорогой!
- Завтра с утра доктор тебя ждет. Даст больничный, отвези на работу и больше не ходи. Но главное – доктора послушай. Джама - хороший доктор, въедливый. Он не в таких головах копался. Что? Мы учились вместе. Вместе подрабатывали. Я ему больше, чем себе, доверяю.
Когда вышли из кафе, Веня взял ее под руку.
- Держись за меня, выпивоха, доведу до дому!
Потом остановился и спросил:
- Лен, сколько времени мы знаем друг друга?..
- Года четыре, нет?
- По-твоему, достаточно, чтоб я мог шкурой за тебя поручиться? работодателю?
Лена вошла в дом, нашарила выключатель, щелкнула. И одновременно загремело за окном, и молния, первая майская молния, распилила небо пополам. «В начале мая не было грозы – подумала Лена. - В самом конце пришла. Вовремя!» Раскрыла на кухне окно. И захотелось туда – в этот огонь, в эту воду… Пусть перемелет, переломает, только освободит. Взяла с мольберта рисунок и высунула руку. Дождь, по-летнему радостный, шумный, азартный обрушился на букет. И постепенно смыл. Траурные потемневшие пионы, затем - распахнутые, горячие, затем - чуть заметные нежные розовые… Акварель…