- Слушай, а что это за пигалица, которая вечно вокруг тебя вертится? Она что, твоя младшая сестра?
- Нет.
- Дочка твоих близких знакомых?
- Нет.
- Случаем не…
- Нет.
- Тогда кто она?
- Просто девочка…
1.
На город опустились первые морозы. Такие, когда ещё теплится ощущение свежести. Реки ещё не успели остыть, а щёки людей ещё не начали розоветь. В такое время мир замирает. Не заметны шорохи проносящихся по дорогам автомобилей и не слышны разговоры прохожих, хотя ничего этого не исчезло из мира. За тысячи километров всё так же бушуют войны, открываются новые лекарства, и люди всё так же взрослеют, умирают и улыбаются. Кто-то вынашивает план по захвату мира. Кто-то желает этому же самому миру добра. Кто-то думает о мороженном.
И как доказательством, что мир не спит, служили лишь опадающие коричневые листья. Застегиваешь, наконец, тонкую куртку.
Нельзя сказать, что Альгор находил в умирающем парке что-либо оригинальное. Это, конечно же, место крайней романтическое в любое время года. Вместо красоты, в опадающих листьях Альгор видел лепестки пепла. Бабочки дотлевающих душ. И всё же каждый год его необъяснимыми силами тянуло в это место.
- Не вертись, - попросил он сидящую снизу девчонку в одежде из белых и розовых цветов. У неё были длинные ухоженные волосы цвета солнца, что заглядывает утром в окно. Флемма.
С каждым её нетерпеливым поворотом головы пальцы Альгора всё крепче опутывались в солнечных волосах.
- Не могу! Здесь столько всего интересного.
Флемма была похожа на щенка, который не мог усидеть на месте, почувствовав руку человека на своей голове.
Натянув сильней свой широкий капюшон, Альгор окончательно спрятал своё лицо в тени. Из-под капюшона теперь стало видно лишь его тёплое дыхание.
Голова Флеммы была горяча, подобно обогревателю, завёрнутому в пушистый плед и подложенному под одеяло. А рука Альгора была всё такой же холодной, как и полчаса назад.
Оказывается, можно сидеть на скамейке в парке по некультурному и одновременно вызывать самые тёплые чувства у прохожих. Именно такой спектр эмоций зажигали в прохожих эти два человека. Один сидел на спинке скамейки, а другая – непосредственно на самом сидении, между ног Альгора.
- Почему ты всё время сюда ходишь? Тебе что ли больше негде гулять? – она вертелась всё неистовей, превращая свою голову в птичье гнездо.
- Негде.
Эхом в ледяной пещере всегда был его голос. Словно доносился он из другого измерения. И всегда с задержкой.
- Давай куда-нибудь сходим! Здесь же есть столько разных мест, где много людей и где весело!
Тьма, что скрывала его глаза, не давала определить, куда смотрит Альгор.
Взгляни на это небо. На то, как облака растекаются сплошной пеной, растворяя свет мёртвого солнца. Тепло. Ты его тоже перестала чувствовать, да? Нам всё ещё жарко, всё ещё сей холод нам оказывает помощь. Самое хорошее время года, когда можно носить ровно столько одежды, сколько нравится.
Дожди лили всё чаще. Словно снегу не терпелось окрасить мир в белый цвет, и он летел к земле, не слушая предостережений Погоды. И умирал, растворяясь в капли дождя. А другие снежинки наверху удивлялись, почему это мир до сих пор не белый? Ведь, уже наступают холода, надо быть активным. И снова снег падал и снова растворялся в дожди.
Когда Альгору надоело держать руку на вертевшейся голове Флеммы, он её спрятал обратно в карман куртки.
- Здесь так тихо! – запищала девчонка, ухватившись руками за ноги Альгора, словно за качели.
- Тихо.
И снова шелест опадающей листвы. Один листочек приземлился аккурат на макушку Флеммы, и в данный момент он поглощал всё внимание Альгора. Это тёмно-коричневое пятнышко на фоне безупречного солнечного света волос Флеммы навевало сбивчивые воспоминания. Флемма не заметила, как на её чистые волосы упал этот источник грязи. И наглядевшись на него вдоволь, Альгор незаметно смахнул коричневый деревянный лепесток с головы девчонки.
В это время года трудно определить точно: утро, день или вечер? Пепельное небо было невозмутимо серым. И изредка лишь от его неровных гладей отшелушивались пепельные лепестки и исчезали в воздухе, словно кристаллики сахара, падающие на дно чашки, наполненной горячим чаем. Запах уже перестал быть чем-то необычным.
Нетерпеливая Флемма нагло вытянула руку Альгора из кармана и прислонила её ладонью к своему горячему уху.
- Тепло! – запищала она и зажмурилась.
Альгор же из интереса вытянул вторую руку и прислонил её к оставшемуся открытым уху Флеммы, заставив её издать ещё один писк.
Так они и сидели ещё продолжительное время. Альгору удалось заставить её замолчать.
А с неба до земли всё тянулись пушистые пепельные лепестки, превращая своим беспорядочным движением картину неба в рябь помех, похожую на телевизионный экран. А голые макушки деревьев добавляли раритета к этому пейзажу, словно трещины на фотографии.
Пока ангелы спорили и решали, что делать с этим миром, Альгор прятал свои руки в карманах и молча шагал по пустым тропам парка.
- Ало, Ало, Ало! – дразнила его Флемма, перебегая его путь с частотой работающего барабана пулемёта.
- Ало, Ало, Ало! – заливаясь смехом, кричала Флемма. – Куда ты идёшь, Ало?
Словно узкая шахматная доска, состоящая всего из двух рядов клеток, тропа извивалась и растворялась за ещё державшимися листочками коричневой зелени. Извивалась, раздваивалась, снова исчезала и снова раздваивалась. Пустынная, усеянная желтизной шахматная тропа.
- Ало! – уже более требовательно и серьёзно пропищала девчонка. – Ну, куда?
- Не знаю, - эхом донесся ответ из-под ледяной тьмы.
- Тогда давай пойдём туда, куда я хочу?
- Давай.
Флемма отчаянно дёргала Альгора за руку, стараясь ускорить его шарканье, а он лишь молча ей поддавался. Со стороны опять же, это выглядело очень мило. Будто бы сестра ведёт своего уставшего брата. И то, что Альгор был так скрытно и грозно одет, придавало лишь особые нотки в настроении этого тёплого вымышленного родства. Под землёй даже высшие демоны не могли не обращать внимания на топот именно этих двух пар ног.
Листва, словно намагниченная, тянулась к их телам, да и вообще к телам всех живых людей, имеющих время в данный момент находиться в умирающем парке.
Я слышал, с каким влажным откликом отзывалась тропа на шарканье моих ног. Как неудобно длинные джинсы цеплялись за краешек пятки и поднимали всё больше пыли в воздух. Как сквозь пепельный запах пробивалось последнее ощущение природной жизни, наполняющее тело обманчивыми чувствами. Как первый пепельный лепесток коснулся плеча и растёрся бледным пятном по и так уже грязной куртке.
Пока в центре Земли всё ещё бурлил жидкий огонь, Флемма привела Альгора к старым ржавым качелям, что робко доживали свои последние дни на пустой небольшой поляне возле тропы. Вокруг из земли выглядывало множество пеньков – от других качелей, от каруселей, от высоких и низких горок, от турников и небольших худых замков. Всё это уже разрушилось под гнётом неизвестных причин. Одни лишь старые ржавые качели старались робко натянуть не облетевшую ещё краску с ножек повыше, чтобы казаться солиднее и красивей. Даже когда все конкуренты пропали, эти качели выглядели робко и смущённо.
И издавали они совершенный скрип, одной тональности с визгом Флеммы.
Альгор выглянул из-под капюшона на пепельные небеса и глубоко и уныло выдохнул, снова не найдя в небе ангелов и блуждающих огоньков.