Стул крякнул и очутившийся в нём медведь растеряно гребанул лапой воздух.
- Зачем это? – оскалился Бурый.
- Тииха! Соседи. О блин! Говорящий медведь. Это же просто нелепо, смешно.
- Зачем материализовал? – Бурому явно ничего не нравилось в этой реальности. Особенно сидеть скрючившись за столом.
- Пить будешь? – спросил Тон для проформы, наливая в стакан. – Сделал я тебя, чтобы убедиться, что даже полный бред становится реальностью, стоит только об этом написать. Я уже не говорю о прошлом, его можно кроить как хочешь.
- Легче стало? Давай меня обратно.
- Да, посиди! Не суетись, а то напишу что-нибудь нежное про тебя и Машу. И всё, век не отмоешься. Типа:
Маша, мечта моей жизни, огонь моих вечеров. Грех моего дома, ночь моя. «Ма» губы складываются в поцелуй и отправляют его, «ша» пытаются остановить порыв стиснутые зубы. Ма. Ша.
Она была просто Ма в своём раздолбаном Volkswagen Rabbit с белым зайчиком на лобовом стекле. Она была Маша, когда ела мою кашу и садилась на мою постель…
- Не было этого! Враньё! – Бурый свалился со стула и сел на пол, недобро глядя на Тона.
- Теперь было… Так всегда, напишешь отсебятину и привет. В лучшем случае тихо меняется прошлое. Иногда наезжают, как будто и впрямь чего-то было. Увидишь, обязательно кто-нибудь спросит «У тебя новая Маша?»
- Не пиши неправду. Пиши просто «Маша, соседская девушка, иногда болтаем на лестнице, заходит в гости» - посоветовал Бурый, к которому вернулась рассудительность.
- Это ж тоже неправда! – пришла очередь Тона падать со стула.
- Ну, правда-неправда, а только теперь тебе отправдываться.