В закрытом гарнизоне-3

 
        Над Кольской землей, завывая, несется ветер. Он кружит в воздухе снежные вихри,  гонит по заливу свинцовые волны  и тоскливо воет в сопках.
        Пролетая над одной из  отдаленных губ, так в Заполярье именуются  заливы,  ветер замедляет свой бег  и немного стихает.
        Внизу, в мутной полутьме, размыто  просматривается  база,  холодные, застывшие в припайном льду, тела ракетоносцев и обшарпанные  казармы на берегу.
        Справа от них, в  отдельно стоящем  здании, с приткнувшимися рядом  «Волгой» и несколькими «Уазами», в окнах тускло горит свет.
        В просторном, расположенном на втором этаже кабинете, меряя его шагами, задумчиво расхаживает человек.
        Ему далеко за сорок, на черной, с орденскими планками, габардиновой   тужурке погоны вице-адмирала, а в зубах дымящаяся сигарета.
        Внезапно за   спиной раздается вкрадчивый звонок «вч», человек подходит к покрытому плексигласом  массивному столу и снимает с    аппарата, телефонную трубку.
        - Слушаю, вас товарищ командующий,  - щурится он от табачного дыма.
        - В море?  Приказ Главкома?!  Да они что там, охренели! И сигарета впечатывается в бронзу пепельницы.
        - Есть, понял. Будет исполнено, - через минуту  с безысходностью говорит он, и осторожно  кладет трубку на рычаг. Потом с ненавистью глядит на висящий на стене портрет  и давит кнопку селектора.
        Вскоре бесшумно открывается обитая кожей дверь  тамбура,  и на пороге появляется молодой контр-адмирал. 
        - Давай, Александр Иванович, присаживайся, - кивает ему на  приставной стул хозяин кабинета,   тянет из лежащей на столе пачки вторую сигарету и щелкает зажигалкой.
        - Значит так, -  жадно затягивается он дымом и подходит к висящей на стене карте.    - Срочно готовь к выходу на боевую службу экипаж  Павлова. - Вот в этот район, - и тычет пальцем  в  координатную сетку.
        - Но это же операционная зона Тихоокеанского флота, -  привстает на стуле начальник штаба.
        - А теперь и наша! -  рявкает вице-адмирал.  - Мне только что звонил комфлота, это приказ из Москвы!
        - Понял, - кивает  контр-адмирал. - Но как же так?
        - А вот так, - тянется к подстаканнику с остывшим чаем  командующий флотилией. - Там нет боеготовых крейсеров. Просрали  флот, гребаные демократы!      
        -  М-да, - жует губами начальник штаба.   - Срок выхода?
        -  Еще вчера. Но постарайся уложиться в неделю, а я пока буду отбиваться от начальства. Глядишь, и для  соединения, чего-нибудь выбью.
        Когда начальник штаба уходит, вице-адмирал   извлекает из  стоящего рядом сейфа початую бутылку водки,  плещет в подстаканник и залпом выпивает.
        Выйдя от командующего, начальника штаба прошел  через приемную со скучающим адъютантом к себе  и срочно вызвал  с лодки командира  410-й  Павлова.
        - Здравия желаю,  Александр Иванович, -  хмуро козырнул  тот,  появившись в кабинете.
        -  Здравствуй,  Олег Николаевич,  присаживайся. У тебя весь личный состав на месте?
        -  Почти, -  если не считать помощника, он с аппендицитом в госпитале, и двух подавших рапорта на увольнение офицеров.   
        - Да, теряем людей, теряем, - забарабанил пальцами по столу начштаба. - В море хочешь?   
        - Да хоть к черту на рога, надоел весь этот бардак на берегу, -  хмыкнул капитан 1 ранга.
        - Ну что ж, в таком случае, готовься  к выходу на боевую службу. 
        - Вы это серьезно? - вскинул голову  командир.
        - Вполне. На этот счет только что поступил приказ комфлота.   Твоя лодка идет вне плана,  вместо ТОФовской. У них там какая-то накладка.
        - Ясно. Просели тихоокеанцы, - нахмурился Павлов. - Когда выход? 
        - Еще вчера,-  отвел глаза начштаба. - Так что давай, Олег, озадачивай личный состав и  завтра в семь встречаемся у командующего.
        - Слушаюсь, - встал со своего места Павлов. - Но чтобы перед походом всем моим офицерам и мичманам были выданы  зарплата и паек.  Третий месяц бедствуют.
        - Добро, сделаем все что можем.   

        Подкрепив  себя живительной влагой и закурив очередную сигарету, вице-адмирал Орлов, так звали командующего, вызвал к себе заместителя по тылу.
        - Как дела с довольствием личного состава, Иван  Лазаревич, - вскинул он  на  него набрякшие глаза. - Не повторим остров Русский?
        -  Не повторим, но плохо, - вздохнул  лысый капитан 1 ранга, присаживаясь к приставному столу и раскрывая захваченную  с собой папку. -  Мясо и рыба на складах кончились, а овощей, круп и муки,  едва хватит  на месяц.
        - Что обещает тыл флота?
        -  На этой неделе подкинут пару барж  с картофелем, и это пока все.
        - Твою мать, дослужились, - горько произносит вице-адмирал. - Вот тебе и бартер!
        Слово «бартер» появилось на флоте несколько лет назад, когда началось тотальное разграбление страны, и он оказался никому не нужным.
        Для начала продали на металлолом Ленинградскую ВМБ, а потом  дело пошло. С благословления Кремля, из состава флота  стали выводить   боеспособную технику и отправлять на «утилизацию», а оставшихся не у дел офицеров и мичманов, выбрасывать на улицу. В чьи-то карманы потекли миллионы долларов, а в уцелевшие гарнизоны  просроченные продукты,   гнилое обмундирование и заморский  спирт «Роял».
        Не миновала сия чаша  и флотилию Орлова.  Сначала на ней расформировали одну из дивизий, а  потом ужали до размеров бригады. Теперь вместо десятка, на боевую службу в Атлантику выходили  считанные корабли, а остальные ржавели у пирсов.

        Выйдя из кабинета командующего и напялив на себя потрепанную канадку,     Павлов  поспешил на лодку, озадачивать личный состав.
        Стоявший  у заснеженного пирса  крейсер, встретил командира тусклым светом рубочных иллюминаторов и дремлющим  у трапа  верхневахтенным.
        - Не спать, твою мать! -  рявкнул капитан 1 ранга и потряс моряка за плечо.
        Тот открыл опушенные инеем ресницы и  испуганно захлопал глазами.
        Пару лет назад, Павлов   не задумываясь, снял бы разгильдяя с вахты и арестовал на полные пятнадцать суток, но сейчас это был не тот случай.
        Моряк из учебных отрядов стал поступать мелкий, истощенный и никуда не годный.  И таких  в команде,  был добрый десяток.
        Спустившись в центральный, командир  безотлагательно собрал всех офицеров и сообщил  о  предстоящем походе. В кают-компании возникло веселое оживление, тусклые глаза засветились радостью, а  старпом даже весело выругался.
        - Отставить фольклор! - деланно рассердился Павлов, и стал отдавать необходимые распоряжения.
        Ровно через неделю, расталкивая тупым форштевнем ледяную кашу, сопровождаемый двумя   облезлыми буксирами, крейсер  отошел от стенки.
        -  Что и требовалось,  доказать, -  провожая его глазами, пробурчал Орлов,  стоящим   рядом с ним на пирсе, офицерам  штаба и  сутуло пошагал к машине.   

        А в это время, в  стоящем за сопкой балке,  стройбатовцы варили   собаку. Точнее варил один, кореец по национальности. А остальные пятеро, в замызганных ватниках и штанах, жадно пялились на ведро и  вдыхали мясной запах.
        Когда-то,  их приданный флотилии  полк,  рвал в скалах базальт  и возводил под ними, соединенное с морем   фантастическое  укрытие для ракетоносцев, а  теперь  был сокращен до роты  и  выполнял хозяйственные работы.   Солдаты  топили последнюю, из оставшихся в гарнизоне котельных, кое-как поддерживали в рабочем состоянии системы энергоснабжения, а заодно воровали и  охотились на собак.
        В их  темной холодной столовой  давно уже подавали одну кирзу и пахнущий соломой чай с хлебом,  а в когда-то обильном матросском камбузе, больше не оставалось объедков.
        - Ну,  все Ким, хватит, - сглотнул слюну «дед» по кличке  «Слон»  и  щелкнул самодельной финкой.
        -  Хороший  попался  собачик,  молодой, - заулыбался узкими глазами Ким, прихватил дужку ведра рукавицей и, слив  воду в облупленную мойку, шмякнул его на стол.
        Через полчаса, обглодав последние кости, бойцы отвалились от стола  и, свернув из собранных  в поселке окурков самокрутки, закурили.
        - Слышь,  Слон, а может подорвем на хрен отсюда, -  глубоко затягиваясь процедил  рыжий  солдат.   - Подломим  у флотских оружейный склад и тю-тю. Как даги, в губе Белушья.
        - Не, -  мотнул чубатой головой  Слон. -У меня весной дембель. К тому же  тех дагов, я слышал от моряков,  потом альфовцы постреляли.
        - Иди ты! -  не верит  рыжий.
        - Сам иди, - басит Слон и метко харкает в печку.
        Через полчаса,  прихватив  сварочный аппарат и электроды, солдаты выходят наружу, запирают дверь балка  и  направляются в сторону поселка, заваривать очередную дыру в теплотрассе.
        - Ты смотри,  никак в море вышли? - тычет рукавицей в сторону залива очкастый ефрейтор и все останавливаются. 
        - Да, давно такого не было, - шмыгает носом  рыжий, провожая взглядом исчезающий в тумане ракетоносец. - А может это снова захват, а Слон?   Мореманы сперли лодку  и дрыскают в Америку!
       Прошлой осенью в базе случилось невиданное. Один из матросов, ночью перестрелял  восемь человек вахты,  забаррикадировался в торпедном отсеке и пытался взорвать  атомоход.
       Матроса угрохали, понаехало невиданно начальства,  и  был большой шум.
        -  Не, -  ухмыльнулся  Слон. - Непохоже.  И все двинулись дальше.
        Поселок   встретил их безлюдьем,  провалами выбитых   в пустующих домах окон   и грызущимися на свалках псами.
        Когда заварив дыру в парящей на холоде теплотрассе, солдаты грелись у разложенного неподалеку костерка, к ним от одного из домов подошла женщина.
        - Здравствуйте мальчики, - сказала она. - Вы мне не поможете?
        - А это смотря в чем, - солидно прогудел Слон. - Может и поможем.
        - Печку надо наладить, не горит.
        - Какой этаж?   
        - Пятый.
        - Что ж, это  можно - последовал ответ, - пошли, Витька.
        Через несколько минут вся тройка исчезла в темном зеве подъезда.
        Квартира была обычной, со стоящим на полу включенным обогревателем и  двумя,  укутанными в одежки  маленькими пацанами.
        - Привет, дядя, -  сказал старший, с худеньким прозрачным личиком,  и  протянул Слону маленькую ладошку.
        - Привет, - улыбнулся тот и пожал ее. Осторожно
        - Вот сюда, мальчики, - открыла хозяйка застекленную дверь, и они прошли на кухню.
        Она тоже была обычной, с наросшим по углам инеем и  небольшой    «голландкой» в углу, перед которой, на полу, лежала горка тонких дощечек от ящика, а из открытой дверцы  пахло гарью. Такие печки,  с учетом северного климата, помимо парового отопления, при строительстве  были установлены  во всех пятиэтажках гарнизона, и теперь пришло их время.
        - Тэкс,  - присел на корточки Слон. - Значит  нету тяги?
        -  Нет, - вздохнула женщина. - А электричество часто отключают.
        - Ну что ж, посмотрим, -  последовал ответ, и из печки были извлечены обугленные  щепки и бумага.
        Потом Витька щелкнул извлеченной из кармана зажигалкой и поднес ее к топке.
        - Точно нету, - хмыкнул Слон,  засунул руку по плечо в топку, крякнул  и извлек оттуда  свернутую в тугой кокон, черную офицерскую шинель.
        - А вот и причина, -  сказал Витька. - Никак утеплялись?  И весело взглянул на хозяйку.
        - Н-нет, - сделала та большие глаза. -  Здесь до нас жила другая семья. Может они?
        - Вполне возможно, - философски изрек Витька, нагнулся к топке и снова  щелкнул зажигалкой.
        - Порядок, - сказал Слон,  после чего щепки были возвращены на место, и через минуту печка весело загудела.
        -  А вот  дров у вас маловато, - сказал  он, сломав и запихнув в топку  несколько дощечек. - Скажите мужу, чтоб еще достал. 
        -  А мужа нет, -  вздохнула женщина, - сегодня ушел в море. Сколько я вам должна?
        -  Ничего, -  переглянулись солдаты. - Тут делов с гулькин нос.
        -  Нет, так нельзя,  - не согласилась хозяйка и  вышла из кухни.
        Вскоре она вернулась  и сунула  в руки Слона целлофановый пакет.
        - Держите, мужу перед походом  выдали.
        - Ну что ж, спасибо, - растроганно  прогудел Слон. - Пошли, Витек. Бывайте.
        Чуть позже  парни сидели у костра  и рассматривали  его содержимое.
        В пакете были две банки  тушенки,  пачка сахара и несколько пачек «Примы».
        - Хорошая баба, добрая! - с чувством сказал рыжий, распечатывая одну и оделяя приятелей.  - Давайте ей дров притараним.
        Через час, на лестничной площадке пятого, высился  аккуратный штабель  наломанных ящиков, а стройбатовцы  хрустели снегом в сторону базы.
        Над Кольской землей снова летел ветер.   
        Крейсер  Павлова, завывая турбинами и круша волны, шел   в точку погружения, где-то в сопках слышался тоскливый вой полярного волка,  а в Видяево, на еще живом «Курске», менялась корабельная вахта...

Примечания:

Остров Русский  - гарнизон Тихоокеанского флота,  где в 1993  умерли от голода несколько моряков.

«Курск» - ракетный подводный крейсер Северного флота. Погиб в 2000 году вместе с экипажем в море.

Балок -  временное жилье, домик на полозьях, использующиеся на Севере.

"Кирза" - каша из перловой сечки (жарг.)

"Даги" -дагестанцы (жарг.)